Возьми меня в завтра с собой

      Стоило Кенуэю ступить за порог таверны, как улыбка, гуляющая на его губах ещё с начала пути, стала шире. В этом облюбованном морскими разбойниками месте велись громкие пьяные беседы и споры, пираты подвывали на свой лад матерные песни, раздавался топот сапог под весёлую музыку, устраивались драки. Для пирата не могло быть отдыха лучше, чем отдых с бутылкой рома да в компании хороших приятелей и пышногрудых красавиц. — Рафаэль! Гляди, не потеряйся в этой толпе! — басисто рассмеялся Кенуэй, забавляясь от зрелища растерянного парня, потому что выглядел тот как заяц среди волков.       У Скотта было много знакомых, пребывающих здесь на данный момент. Вот только своё предпочтение мужчина решил отдать свободному столу. И, приметив такой, капитан непременно двинулся к нему, взглядом следя за тем, чтобы Рафаэль держался рядом и не свинчивал в других направлениях.       Юноша старался не отставать. Шёл следом, то и дело уворачиваясь от резких взмахов руками над головой и от летящих через всё помещение бутылок, стараясь лишний раз не стать зажатым между в стельку пьяными пиратами. Возмущению Флюри не было предела, но он не мог не признать, что это место идеально подходило для того, чтобы незаметно смыться. Оставалось лишь дождаться подходящего момента: когда капитан хорошенько напьётся. — Ром, виски, пиво, вино? Что предпочитаешь? — спросил Скотт, расслабленно заваливаясь на скамью. — Не переживай, всё за мой счет! Пей и веселись, сколько душе будет угодно! — Вино, — тихо пробормотал парень и присел за стол, вылавливая взглядом неизвестную точку и принимаясь пристально в неё пялиться. — Хэй, милочка, пару бутылок рома и вина! Да побыстрее! — окликнув даму, разносящую алкоголь, Скотт перевёл взгляд на Рафаэля, который, судя по всему, и не особо горел желанием веселиться. — Парень, не опускай носа, — Кенуэй лениво приподнялся и подсел ближе. Рафаэль несколько оторопело взглянул на мужчину, сомнительно прищурившись. — Всё уже позади. Просто расслабься, отпусти всё это. Как будто ничего и не было! А лучше напейся, и всё само забудется.       И, словно к закреплению позиции капитана, к их столу доставили заказанные бутылки с алкоголем. Скотт нетерпеливо откупорил одну из них — с ромом, разумеется, — и радостно приподнял её перед собой. — За веселье, м?       Казалось, что атмосфера таверны сносила Скотту башню. Причем неслабо, раз он полез к мальчишке с неожиданными советами, в которых тот абсолютно точно не нуждался. Флюри вымученно закатил глаза, как бы ненавязчиво намекая Скотту на то, что ему не особо приятно его общество. Ну, как не особо. Совершенно неприятно. И выслушивать праведные речи не было никакого желания. Но парень не видел смысла обострять положение. Лучше дождаться определённого момента и убраться отсюда куда подальше, чем с шумом и гамом оказаться запертым в каком-нибудь подвале. Поэтому, пересилив себя, Рафаэль натянуто улыбнулся и, поспешно схватив бутылку с вином, первым чокнулся с кэпом. — За веселье, — согласно кивнул парень и сделал пару глотков для вида. Затем бутылка была поставлена обратно на стол.       А Скотт как прилип к своей бутылке, так, казалось, больше от неё и не отлипнет. За двенадцать лет пиратства организм уже привык к таким нагрузкам. Поэтому градус для Кенуэя был вроде капли в море. — А-а-а-а! Скотина ты моя любимая!       Из шумной толпы прорезался громогласный баритон, пропитый и прокуренный за годы пиратской жизни. Вроде бы ничем не отличающийся от других пиратов. Но на самом деле этот голос принадлежал тому, кто олицетворял для Скотта значительную часть его жизни.       Выкрикнувший мужчина прорвался сквозь шумную толпу, а как только оказался рядом с Кенуэем, бесцеремонно полез обниматься. Он был среднего возраста, бородатый, с роскошными усами, с тёмными волнистыми волосами, довольно жилистый и в меру подкаченный, с виду тот ещё весельчак. Но этот мужчина оказался не единственным, кто решил поприветствовать Скотта. Следом за первым примчался второй, только не мужчина, а паренёк — смуглый блондин с янтарными глазами, широким носом, возрастом не старше Рафаэля да и телосложением очень с ним схожий. — Хах! Рюря*! Сэм**! Вы ли это? — рассмеялся на радостях Кенуэй, увидев старых друзей. Он ответил на крепкие объятья, а после пересел вместе с тем, кого кличил Рюрей, на другую скамью.       Светловолосый парнишка с улыбкой хмыкнул да и подсел к Рафаэлю. — Сэм, — кратко представился он лично для рыжего, пока старшие радовались встрече. — Ты новенький у Скотта, что ли? Мы не так давно тоже у него служили. — Рафаэль. Ну, кхем... Можно сказать и так.       По началу Флюри даже обрадовался появлению каких-то там знакомых капитана. Ведь если бы тот с ними разговорился или начал распивать свой любимый ром, то шансы слинять незаметно порядочно бы возросли. Однако и здесь судьба к парню не оказалась благосклонной. И даже при таком раскладе мальчишку не покидала надежда. — Чего ты здесь один? Где команда? Где мои любимые оболтусы?! Чёрт, была бы возможность, я бы и сейчас их хорошенько отпорол! — раскатисто засмеялся Рюря, отдавшись воспоминаниям.       После сказанного им несложно было догадаться, что раньше он был боцманом на «Святой Мэри». — С чего это один? Я вовсе не один! — важно ухмыльнулся Кенуэй, кивнув в сторону аристократа. — С юнгой своим решил отдохнуть. — Юнгой? Серьезно, Рафаэль? — усмехнулся Сэм, с легкой иронией вскинув брови. — Скотт, ты же говорил, что после меня никого не возьмёшь в юнги! Я начинаю ревнова-а-ать! — Я бы ещё век после тебя никого к себе в помощники не нанимал! — Да-а-а, если бы не твой дядя, — Рюря ударил себя кулаком в грудь, — хрен бы тебя Скотт вообще посвятил в морское дело! — И я вам обоим ещё это припомню! Тебе, — он указал на Сэма, — за то, что чуть не спалил «Мэри»! А тебе, — теперь он указал на Рюрю, — за то, что подсунул мне своего сопляка! — Ой, да ладно, это же всего лишь какой-то кораблик. — Действительно! "Всего лишь"! — смеялся Кенуэй. — Так. Хватит нудеть, кэп. Предлагаю выпить, раз уж мы все здесь собрались, — гордо поднял бутылку бывший боцман. — Ну и за нового юнгу по совместительству! Рафаэль же, да? Удачи тебе в команде Кенуэя! — и Рюря отпил рома. Вслед за ним выпили и Скотт, и Сэм.       Флюри только сделал вид, что повторил за всеми. Ему не хотелось пить. Сначала он вынужденно выслушивал диалог старых, как оказалось, не только друзей, но и членов команды. Потом начал задаваться вопросами, почему же поменялся состав и почему у Рюри такое забавное прозвище. А потом всё своё внимание Рафаэль переключил на Сэма. Бывший юнга, значит? В голову, как назло, закрались абсолютно бредовые предположения, из-за которых парня бросило в жар. Возмущение подкатило неожиданной волной, плеснув в лицо горькой обидой. Значит, таких у нас любит трахать капитан? — Рассказывайте, как вы теперь на собственном корабле-то? — завёл разговор Скотт на тему, которая больше всего его интересовала. — Отлично! Ты просто не представляешь себе! — ответил ему Рюря и продолжил, прикрепляя к ответу множественные пояснения, и даже не думал давать Сэму вставить и слова. Поэтому светловолосый паренёк хмыкнул и обернулся к Рафаэлю, решая вновь попробовать его разболтать. — Ну, признавайся, как тебе у Скотта? — заулыбался он, тыкнув локтем в бок нового юнгу. — Как тебя вообще занесло-то к этой скотине? А, да брось, не стесняйся! Здесь все свои! Можешь сказать всё, что думаешь! Я сам у него служил некоторое время и понимаю, что он точно не душечка. — Я уже понял, парень, как именно ты у него служил, — злобно шикнув, Рафаэль молниеносно подорвался с места, но прежде, чем уйти, кинул гневный взгляд на капитана. — Я в уборную.       Флюри развернулся и ушел вглубь толпы, отчаянно пробиваясь в поисках нужной двери между знатно захмелевшими мужиками и их вульгарными спутницами. С каждой секундой мальчишке всё труднее становилось находиться в этом дикарском обществе. Ему были противны его лица, его голоса. Ему не хотелось знать, что было до него, не хотелось обсуждать своё нынешнее положение, притворяться тем, кем он не являлся. Не хотелось видеть, в конце концов, того, с кем Скотт успел перепихнуться в прошлом! А если даже и нет — всё равно: хотелось просто уйти. Но пока для побега было неподходящее время, поэтому единственным утешением, которое юноша мог себе позволить, являлось уединение. — Я слежу за тобой! — оторвавшись от разговора, прикрикнул вдогонку Рафаэлю Скотт. — Э-э… Я разве чё-то не так сказал? — с удивлением вопросил светловолосый. — Вовсе нет, Сэм. Но для него — да, — подхватил вопрос Кенуэй. — У него характер похлеще твоего будет. Слишком... — мужчина задумался, подбирая подходящее слово. — Прихотливый. — Что-то он и на пирата совсем не походит, — с подозрением подметил Рюря. — Кто он, Скотт? Ты Сэма-то с натягом принял, а здесь…       Кенуэй помрачнел, напрягся. Посмотрел сначала на Сэма, затем на Рюрю. Опустил взгляд, постучал пальцами по столу и всё же, прикинув все «за» и «против», махнул рукой, подзывая пиратов ближе. Скотт решился и рассказал им про сына аристократа, попавшего в плен за выкуп. Рассказал во всех подробностях, даже о том, чего не следовало говорить. Но он доверял своим бывшим подчиненным и, быть может, даже хотел получить совет. Потому что Скотт не хотел провести весь оставшийся месяц, как последние несколько дней. А для этого нужно было хотя бы научиться более-менее уживаться с Рафаэлем. — Всё с тобой ясно, — хмуро пробубнил Рюря. — Как был свиньёй, так и остался. — Ты знаешь, почему я такой. И мне не хочется обсуждать своё прошлое, — задетый за больное, Кенуэй сморщил недовольную гримасу и сложил руки на груди, показательно отворачивая голову и демонстрируя своё нежелание продолжать разговор.       Однако через пару секунд молчания снова взорвался: — Но вы просто не представляете себе, как он выводит! — Да-а-а уж. Свистнуть твой крюк — это сильно, — впечатленный рассказом Скотта, не смог умолчать Сэм. — Потому что он чувствует, что к нему относятся только как к пленному, — наконец-то после нескольких долгих минут заговорил Рюря, делая вполне себе обоснованный вывод. — Как к аристократу, из которого можно только деньги высосать, а не как к юнге, который, кстати, предназначен вовсе не для скачек в койке. Юнгами становятся по своей воле и только если хотят набраться опыта. От него было бы куда больше толку, если бы он стал матросом, — подметил бывший боцман. — Или я не прав? Вот как ты к нему относишься, Скотт?       В сортире Рафаэль мог хотя бы частично перевести дух от внешнего шума, а своим глазам позволить отдохнуть от противных ему морд. Ну, по крайней мере, надеялся на это сильно. Однако в очередной раз его надежды рухнули. Уединение юноши было разрушено, когда добрые дядечки пираты, уже пьяные в хлам, ввалились в уборную комнату со своими разборками и криками. Конечно, Флюри пришлось убраться из этого помещения, но даже когда он вышел, возвращаться особо не хотелось. Потому добирался до противоположного конца таверны, где располагался стол, за которым сейчас сидел Скотт и его маленькая весёлая компания, он довольно долго, совершая нехилые дуги, лишь бы потянуть время. Ну, а когда добрался, то вместо того, чтобы сесть обратно, даже на вид капитану и его дружкам не попался — просто присел на корточки, забившись между двумя огромными столами, и сник. Постороннюю болтовню он не слушал — заткнул уши. Но спастись от шума это не помогло. Пришлось смириться со своим положением. Рафаэль даже задумался над тем, а не сделать ли ему еще глоток вина, быть может, это бы и правда помогло сбавить напряжение?       Юноша приподнялся, готовый подойти к столу, за которым сидел раньше, но вдруг услышал крайне интересный вопрос. Ему было любопытно узнать, как Скотт к нему относится. Раньше Флюри был уверен в том, что мужчина его ненавидит. А вот сохранилась ли эта ненависть до сих пор? — Я… Да хрен его знает, Рюря, не могу я ответить! — прерывисто воскликнул Кенуэй. — Вроде бы только начинаешь к нему по-хорошему относиться, он сразу палки в колеса ставит! — Ну т-к если он сам нос воротит от нормального общения, то, конечно, так оно всё и останется, — фыркнул Сэм. — Нет, здесь дело в другом, — поправил парней Рюря. — Юнга — это часть команды. В нашем случае — часть пиратской команды. Пираты. А ты знаешь, как аристократы к нам относятся. Это естественно, он же не пират, Скотт. — А как же те… — Те матросы, что ты к себе лично принимал, учил их, и которые, собственно, и составляют твою верную команду? — продолжил за него Рюря. — Они же знали, на что идут. Они осознанно пошли в пираты. Ну, или от безысходности, как мы с тобой. А этот твой Рафаэль не знал, что, когда поплывет в Америку, наткнётся на такой сюрприз: пойдёт в плен и останется на пиратском корабле. Он не принимает того, что является пленным. И это нормально. У него не безысходная ситуация, он не участвовал в войне Аугсбургской*** — не воевал, как мы с тобой. У него всё было прекрасно! А тут — на те! Заявляются какие-то пираты, рушат к чертям его преспокойную, аристократическую жизнь и ещё за это что-то требуют! — эмоционально разъяснил Рюря. — Ещё вопросы? Думаю, ты всё понял. Я так вообще не понимаю, зачем ты его выпустил из карцера. Развлечься захотел? Скажи спасибо, что об этом не знает твоя команда. Обычные матросы могут сделать с тобой гора-а-аздо хуже, Скотт. Потому что это пиратский закон: если уж и принял в команду, то и относиться должен как к члену команды, а не как к ничтожеству. А они взамен выполняют всё, что ты прикажешь. Или подзабыл об этом? — Нет. Не забывай, что я всё-таки дольше тебя капитанствую, — недовольно отрезал Скотт. — И ты знаешь моё чутьё. Оно меня редко подводит. — И что же оно говорит? Почему ты не дал парню просто отсидеться месяцок? — Понимаешь... Я думаю, что он задержится у нас больше, чем на месяц. И есть в нём потенциал. Он может делать то, что никто не может. У него отлично работают мозги. Он много чего знает, но не может применять знания. А... — А ты хочешь дать ему эту возможность? — Именно. Конечно, быть может, он не хочет заниматься этим в обществе пиратов, но я стараюсь его приобщить к нам. Если уж не получится до конца месяца, то, что поделать — отпущу так. Но зато он уйдет с опытом, который ему вполне пригодится. — Эх, Скотт, мне б твои навыки руководства... — А мне твои психологии.       Мужчины усмехнулись. — Ты всегда даёшь то, что хотят люди, и таким образом располагаешь к себе. Поэтому матросы тебе так верны. Серьезно, неужели ты не боишься рисковать? Тебя же могут обмануть. — Единственный раз, когда я рискнул себе в ущерб, — это исполнил твою мечту, — засмеялся Кенуэй. — Мало того, что от меня ушёл мой лучший боцман, которого, кстати, я хотел повысить до квартирмейстера, так ещё и дохера денег лишился! — Ах, да, в очередной раз спасибо за корабль! Шикарный подарок, у меня до сих пор слов нет. — Да не за что. — Мошт, тогда выпьем за это? — предложил Сэм, подняв бутылку. — Выпьем! — охотно поддержал инициативу племянника Рюря.       И троица хлебнула из бутылок.       Пожалуй, Рафаэль не думал, что когда-нибудь эта пора наступит. До последнего бы не признался себе. Но, кажется, он и правда смягчился по отношению к «своему» капитану после услышанного.       Рюря всё говорил верно. Мальчишка был бы сам рад высказаться Скотту, но думал, что из этого не выйдет никакого толка. Оказалось, толк-то в этом есть. Кэп не был последней скотиной: мог уступить, отчасти понять. Нарушить какие-то законы или даже свои собственные принципы, лишь бы кому-то стало легче переносить тяготы жизни. Но в число «кого-то» входил и сам аристократ. Подловив себя на таких интересных размышлениях, юноша и не заметил, как улыбнулся. Стараться? Кенуэю? Ради него?       Юноша задумался над этим настолько тщательно, что даже позабыл о своем плане побега. Выбравшись из тени, Флюри прошёл к столу и присел обратно на свое место, с хитроватой улыбкой поглядывая на Скотта.       Кэп, в свою очередь, продолжал преспокойно отпивать ром. Но, заметив краем глаза пришедшего Рафаэля, отстал от бутылки, завязывая новый разговор, чтобы Рюря не продолжил обсуждать тему. Разбазаривать о том, кто сейчас сидит рядом, было бы как-то неудобно. — Кстати у меня тут есть одно хорошее дельце, — торопливо начал Кенуэй.       Рюря сначала его не понял, но когда увидел юнгу, незаметно для того подмигнул. — Что за оно? — поинтересовался бывший боцман. — Я тут сегодня поторговался с Биллом и достал очень интересную информацию. — С Биллом? Ты серьёзно? — Да. В общем, через несколько дней неподалеку будет проплывать караван. Британский. Но с ним будет сопровождение в виде пары шхун. Одному мне не справиться. Смекаешь? — О-о-о! Всегда рад помочь. За половину награбленного. — Ты не оборзел?! Треть! — Сорок процентов! — Хоро... — Тебе. Сорок процентов, — заржал Рюря. — Да иди ты в жопу! Я чуть не сдох! С Биллом, между прочим, ещё и Рамиро с Валом были. И, что самое худшее — Криг! — Барон Криг? Уху-ху-ху, что ж тебя вечно так заносит, Скотт, — не переставал ржать Рюря. — На самого пиратского барона! — Ты не лучше. Ты порой и... — А-а-а, нет! Не будем о моём прошлом говорить при нашем новеньком, — Рюря ухмыльнулся, оборачиваясь в сторону Рафаэля. — Ему ещё рановато о таком знать. Кстати, Рафи, чего ты всё такой кислый? — подметил бывший боцман. — Ещё и не пьёшь ничерта. Что там у тебя? Вино? Хах, серьезно?! Кто-то у нас тут совсем слабый и хилый, я посмотрю. Даже Сэм покрепче будет! Или нет, Рафи?       Несмотря на то, что Рюря насмехался над Рафаэлем и подстрекал его, делал это совсем беззлобно, даже как-то доброжелательно, будто воспринимал парнишку как старого друга.       Теперь и разговоры юноше казались не такими мрачными и угнетающими. Несколько минут назад Рафаэль был готов перестрелять буквально всех, кто находился в этом заведении, и, в первую очередь, Скотта. Но сейчас он просто сидел и медленно попивал вино, припоминая со словами капитана события сегодняшнего насыщенного дня. Однако услышав в свою сторону довольно красочные высказывания, Флюри — удивительное дело! — не обозлился и не накинулся с кулаками. Напротив — он прищурился, а на его губах расцвела хищная улыбка. Юноша медленно поднялся, вытягиваясь всем телом, и схватил бутылку рома, принадлежащую, кстати говоря, Кенуэю. — Что ж, сударь. Вызов принят.       После этих слов Рафаэль закинул голову назад и выпил всю бутылку залпом. Ужасно жгло в горле и груди. Внутри полыхало неистовое пламя. Но свои слабости мальчишка показывать был не намерен. — Для начала… Кхм, так, — прокряхтел Флюри, опуская бутылку на столешницу. — Что же скажет Сэмми? Какой предел существует для него? — обратился парень, непосредственно, к племяннику Рюри.       Скотт ожидал от парня очередное "нет, отстаньте, не буду", но когда Рафаэль взял бутылку с ромом... У Кенуэя изо рта чуть трубка не выпала. Он даже не подумал сказать что-то против на то, что взяли именно ЕГО бутылку. — Ох-хо-хо, вот это красавчик! — засмеялся Рюря, удовлетворенно захлопав в ладоши.       Сэм один остался недовольным. Нахохлившись как петух, он вцепился в свою бутылку и, запрокинув голову, за пару мгновений влил в себя весь оставшийся ром, которого было больше половины. — Бутылка для меня — ничто! — гордо парировал Сэм, ударив опустевшим сосудом по столу. — Да у нас здесь настоящая битва! — не переставал от души хохотать Рюря. — Девушка, а ну-ка, ещё четыре... Нет, восемь бутылок с ромом! Здесь пахнет жареным! — Эй, а платить кто за всё это будет?! — тут же среагировал Скотт, возмущённо уставившись на товарища. — А кто у нас теперь может купить хоть целый новый корабль?! Неужели тебе жалко денег всего лишь на "парочку" бутылок с ромом? — Ох, Рюря, ты мне уже столько должен... — Я тоже тебя люблю, скотина, — подмигнул боцман своему бывшему капитану.       Скотт не отставал: ехидно улыбнулся и показал ему средний палец. — Верно говорит Рюря. Ничего с тобой не случится, если ты заплатишь. Сейчас дело не в деньгах, а в принципах, — с довольной ухмылкой обратился к Кенуэю Рафаэль. Он сложил руки на груди и возбуждённо уставился на Сэма.       Может больше выпить? Сэм так думает или уверен в этом?       Флюри прекрасно понимал, до чего его может довести градус, особенно в таких щедрых объемах. И всё равно не думал отказываться: не когда у него представился замечательный шанс доказать, что он вовсе не тряпка. И как только принесли заказанные бутылки, Рафаэль хватанул пару-тройку себе и перевел взгляд на Сэма, который поступил точно так же и встал со скамьи в полной готовности продолжать. — Предлагаю пить не прост так! А пить за ром! — вдруг выдал вполне годное предложение Сэм, которого уже порядком вставило от выпитого.       Впрочем, разве кто-то мог поспорить? Пиратам так вообще лишь бы выпить: с поводом или без него. — И кто больше выпьет, тот и лучше! — закончил начатое Сэмом Рафаэль, тем самым уведомив соперника о старте соревнования.       И племянник Рюри, и Флюри откупорили бутылки, разом запрокинули головы назад и стали в спешном азарте вливать в себя жгучий напиток. — Эй-эй, молодёжь, хоть тогда нам-то пару бутылочек оставьте! Кхы-ы-ыть!       Рюря с характерным звуком резко привстал с места, выхватил парочку бутылок из целой груды. Одну он оставил себе... Да и вторую тоже, за что получил по голове от Скотта и был лишен одной бутылки. Нет, мало того, что Рафаэль стырил ром у Кенуэя, так ещё и лучший друг! Да какой же тогда это друг, черт подери?! — Давай, Сэм, покажи этому сопляку, чему тебя дядька учил! — не затыкаясь ни на секунду, орал Рюря да в придачу еще и кулаком по столу бил, мотивируя тем самым племянника. — Пей до дна! Пей до дна! Пей до дна! — в свою очередь за Сэма начал болеть и Скотт.       Ну правда, кто вообще мог предположить, что Рафаэль способен перегнать кого-то в питье? Оказалось, мог. Подстрекания типа «сопляка» сыграли свою роль. Из-за пребывания далеко не в восторге от полученных прозвищ, у юноши словно второе дыхание открылось, и он начал цедить содержимое бутылки ещё активнее. И, таким образом, он нагнал Сэма: пока тот только принимался за третью, Флюри начал пить четвёртую.       Только сейчас в голову бурным фейерверком ударило содержимое первой бутылки. Рафаэль покачнулся на месте, но устоял, вовремя уцепившись рукой за край столешницы. Он не сдавался. Остервенелое желание Флюри доказать, что он не слабак, подстегивало его пить быстрее и больше. Но, конечно, чем больше юноша выпивал, тем тяжелее становилось себя контролировать. Однако от такого большого объёма были свои плюсы. Например, постепенно притуплялось жжение в горле, и с этим становилось намного проще переносить крепость напитка. — Ребят, ребят, не переборщите! Мы после вас блевотину собирать не будем! — продолжал весело подстегивать Рюря, увлечённо следя за дуэлью парней. — Брось, их сейчас ничего не остановит! — подхватывал Скотт, удивлённо ухмыляясь. Он всё ещё находился под большим впечатлением от неожиданной сверхактивности Рафаэля. — Я... больше... не...       Договорить Сэм не успел. Из его рук выскользнула третья бутылка, и он тяжелым мешком повалился назад. — Сэ-э-эм! Ну ёпа-мать! — огорчённо воскликнул Рюря, успевший поймать племянника прежде, чем бы он шмякнулся спиной об пол. — Садись давай, позорище! Нихерашеньки ты не пират, Сэм! — продолжал нудеть бывший боцман, который до этих пор был уверен в победе своего мальца.       Скотт тоже был уверен в победе Сэма. Именно поэтому, когда победил его юнга, застопорился, с пораженным восхищением вылупившись на Рафаэля. — Со мной спорить бесполезно! — самодовольно заявил Флюри, прикончив четвёртую бутылку.       Опустевший сосуд с характерным звонким грохотом приземлился на стол, а мальчишка, растерявшись в координации, подался назад и привалился к стене, удовлетворённо усмехнувшись. — Надеюсь, тобой урок усвоен, Сэмми? — довольно расхохотался Рафаэль, медленно сползая вниз по стенке и вскоре глухо приземляясь на скамью, на которой посиживал Кенуэй. — Хотя вряд ли ты вообще понимаешь... Ик! О чем я говорю.       Флюри пытался собраться с мыслями и хотя бы немного прийти в себя. Но это оказалось сделать слишком сложно. Особенно, если учитывать, что от принятого количества алкоголя последствия проявляют себя гораздо быстрее в совокупности с восприятием спиртного молодого организма, который до этого дня ещё ни разу не закидывался подобными порциями. — Я ещё отыграюсь! — не успокаивался Сэм, возбужденно махая кулаками, которыми чуть не заехал по челюсти дяди. — Осторожнее, ты, балбес! — с усмешкой упрекнул его Рюря, уворачиваясь от очередного случайного взмаха. — Конечно, отыграешься! Должен же ты отстоять гордость дядьки! — Я... я отстою! — Надо было поспорить, кто из них выиграет, — ухмыльнулся Кенуэй, цокнув с досады от утраченного шанса. — Ну уж нет! — скептически прыснул Рюря, всё ещё пытаясь угомонить племянника. — За гордость дядьки! — продолжал горланить светловолосый. — Да заткнись ты уже, Сэм! — потеряв терпение, прикрикнул Рафаэль. — Раз проиграл — молчи в тряпочку. Не беси меня, — недовольно буркнул Флюри, утомлённо подпирая голову рукой. — Спокойнее, Рафаэль. Не нужно лишних конфликтов. Ты победитель, и этого достаточно, — Кенуэй добродушно захохотал, потрепав парня по рыжим волосам. — О-о-о, кто-то уже буянить начал! — не без улыбки отметил Рюря.       Сэм хотел сказать что-то гадкое в ответ, но не успел он и рта открыть, как тут же получил по голове: — Не слышал, что сказали? Успокойся и молчи. Проигравшим давали не слова! Ой, то есть... Не давали слова!       Чувствовалось, что уже и на Рюре начинало хорошо сказываться выпитое. — Будешь? — вдруг предложил Скотт Рафаэлю, на которого кинул случайный взгляд, курительную трубку, от которой отлипал за всё время только тогда, когда принимался охотно цедить ром.       Мальчишка к тому моменту сбавил пыл и поэтому, не задумываясь, отозвался на предложение Кенуэя, показавшееся ему очень любопытным. Флюри склонился к мужчине, взял у него трубку, с сомнительным прищуром покрутил в руке и только затем прислонил её кончик к своим губам. — Благодарю, — кротко кивнул юноша в знак почтения за предоставленную в его распоряжение вещицу, а потом уверенно сделал одну глубокую затяжку.       Правда было одно весомое "но". Парень абсолютно не умел курить. — Не-е, Скотт, для такого ядреного табака он ещё слабоват! – не мог не вставить слова Рюря, ухахатывающийся над кашляющим Рафаэлем. — Да не затягивайся ты слишком сильно, — Скотт тоже не сдержал глухого смешка, но всё-таки постарался образумить юношу очевидным советом, между тем возмещая отсутствие трубки бутылкой рома.       Рафаэль услышал Кенуэя и всё-таки рискнул попробовать второй раз. Не выставлять же себя после пережитого слабаком. Если уж идти, то до победного! Парень снова обхватил кончик трубки: сперва поддевая языком и только затем накрывая губами. После чего сделал осторожную, совсем слабую затяжку и нахмурился, пытаясь понять свои ощущения. Оказались они на этот раз положительными, судя по расслабленному выдоху и слабой полуулыбке Флюри. — Хэй, да это ж моя любимая песня!       Рюря подскочил как ошпаренный, стоило ему уловить знакомые мотивы мелодии, которую стали играть музыканты таверны. — А ну-ка! Сэм, не сиди на месте, пошли! Пошли танцевать, говорю! — Не... Хо-чу... — пьяно пробормотал светловолосый парень. — Так. Отказы не принимаются! Вперёд-вперёд-вперёд! — Рюря чуть ли не за шкирку потащил Сэма в толпу танцующих пиратов, как бы тот этому ни сопротивлялся. — Эй, ребятки, посидите пока без нас! Мы всего одну песню спляшем!       Так Рюря и Сэм растворились в общей пляске, а Скотт остался наедине с Рафаэлем, от которого неосознанно не отводил взгляда ещё с того момента, когда мальчишка второй раз попробовал трубку. — Мне нравится, — подытожил Рафаэль, снова тихонько затягиваясь, а затем лениво перевёл туманный взгляд на капитана. - Конечно, это же настоящий ямайский табак, а не какая-нибудь травка, — Скотт обрадовался успехам юнги и широко улыбнулся. Решив закрепить эту эмоцию, мужчина полирнул горло приличной порцией рома.       Они ни о чём не говорили пару минут. Молчание разбавил звонкий смех Флюри, который по итогу умудрился положить свою голову на плечо Кенуэя. — Так забавно получается. Я хотел увидеть Америку, а вместо этого здесь: где нет моих родных, где я совсем один; пью, курю среди пиратов. Сижу тут с тобой. Сижу и говорю обо всём этом, хотя вроде как пленный.       Вот теперь и Скотт, видимо, достиг порядочного уровня опьянения, потому что не сказал ничего против, когда Рафаэль прилег на его плечо. Более того, для большего удобства он сам приобнял юношу и пододвинул ближе к себе. — А чем это тебе не Америка? Чем это хуже? — Скотт в широком жесте обвёл рукой таверну. — А пленный ты только вот здесь, — мужчина приподнял руку и тыкнул парня в макушку. — В голове. А вот здесь... — Кенуэй перевел руку ниже, касаясь груди в области сердца, — ты абсолютно свободен и всегда им будешь, что бы ни случилось. Потому что никто не имеет права отнимать эту свободу. Ясно? — в приятном низком тембре прозвучали непривычные нотки заботы и теплоты.       Скотту захотелось не только услышать, а увидеть, прочувствовать то, что Рафаэль действительно его понял. Капитан ловко обхватил пальцами скулы парня, требовательно оборачивая его лицо к себе и вынуждая заглянуть в глаза.       Ещё когда мужчина трепетно провел ладонью по груди, Флюри испытал неловкость вместо должного приободрения. Боевой настрой, смелость — всё это куда-то улетучилось. Юноша потупил взгляд, не осмеливаясь смотреть в глаза Кенуэю. Просто слушал его.       Сразу на вопрос Рафаэлю ответить не удалось. Глаза мальчишки распахнулись шире, стоило ему ощутить на своей коже прикосновение шероховатых подушечек пальцем. Он не стал отнекиваться, пытаться отстраниться. Покорно обернулся и, как было велено жестом, посмотрел в глубокие серо-голубые глаза. Флюри окончательно растерял в голове припасенные для ответа фразы, подмечая, насколько близко сейчас располагались их лица друг к другу. Эта пауза затянулась на добрую минуту, и лишь затем, едва нахмурившись, отгоняя тем самым от себя непривычное смущение, парень шумно выдохнул короткое «Ясно». — Молодец, — Скотт, удовлетворённый ответом, приподнял кончики губ. — И вовсе ты не одинок. Все, кто тебе близок, находятся там же. — Кенуэй шустро метнул взгляд на грудь юноши. — Я знаю, что такое терять близких. Но когда вспоминаю, что они всё ещё в моем сердце, мне становится легче.       Скотт не ожидал от себя таких изнеженных откровений. Но сейчас он понимал, что творилось на душе Рафаэля, ему самому была знакома эта тоска. Или же на него так странно влиял алкоголь. В любом случае, поддержкой капитана мальчишка был приятно удивлён: он заслушивался мужчину, не раздражался, как было всегда до. И с каждым сказанным словом чувствовал, как к нему возвращается прежняя уверенность. Кенуэй был прав: близкие всегда находятся рядом, несмотря на километры, разделяющие людей. Однако почему тогда парень чувствовал внутреннюю пустоту? — И, в конце концов, на что тебе капитан-то, м? — шепнул Скотт непозволительно-интимно, жадно всматриваясь в юношеское лицо.       Ром ударил в голову очень кстати и очень сильно, потому что в следующую секунду Кенуэй с рывком подался вперед и впился в губы юноши. А Рафаэль... Рафаэль, ощущая терпко-сладкий привкус, не смог отстраниться. Не захотел, почувствовав острую необходимость поглотить этого вкуса как можно больше. Он позволил Скотту — пропустил в свой рот его язык, сплетая со своим. Не было никакого отвращения. Только волны удовольствия плавно разливались по всему телу, вынуждая сердце биться чаще.       Капитан совершенно не понимал, что творит, и не хотел этого понимать равно так же, как и Флюри. Предпочёл отдаться чувствам и эмоциям, делать то, что хотел именно сейчас. И он делал, целуя мальчишку с животной страстью, оглаживая его щёки, шею, плечи, спину, притягивая плотнее и не намереваясь выпускать из объятий. И Рафаэль не спешил отдаляться. Ему нравились эти остервенелые поцелуи, нравилось то, как ласкали, как прижимали его руки мужчины. Нравилось тем, что впервые испытал на удивление приятное чувство защищённости. И было абсолютно плевать — заметит ли их кто-нибудь. Они просто наслаждались друг другом, внимая пылкость и удовлетворяя голод. У обоих шла кругом голова. Атмосфера накалялась, становилось жарче, а дышать — труднее.       Первым, кто ощутил критическую нехватку воздуха в легких, оказался Кенуэй. Поэтому поцелуй, вопреки желанию, пришлось прервать. — Наверное, — хрипло прокомментировал Скотт, ненасытно облизываясь, — я основательно так перепил. — Тогда что говорить обо мне, — усмехнувшись, добавил Рафаэль, не спеша уводить с мужчины хищного взгляда. — Да, вот уж... — Действительно хорошая песня! Еху!       В этот момент вернулся уставший, но довольный Рюря, волоча за собой обессилившего Сэма. Он швырнул племянника на скамью, а сам плюхнулся рядом.       Флюри подловил себя на мысли, что сейчас был абсолютно точно не рад видеть Рюрю с Сэмом. Губы капитана, пропитанные терпкостью рома и табака, продолжали волновать юношу. Это не смущало, и парень до сих пор не задумывался о правильности желаемого. Хотя это вообще не играло роли после четырёх выпитых бутылок спиртного. — А вы чего здесь торчите?! – возмутился Рюря, который снова вооружился бутылкой. — Идите веселиться! Скотт, ты же любишь танцевать! Давайте-давайте, не сидите на месте! Скучно же, парни! — подбадривал парочку бывший боцман. — Ничего и не скучно... Ик, — пробурчал из-под стола Сэм. — Тебе уже без разницы, скучно или нет! — заржал Рюря. — О, а вот и песня хорошая! Ну же, черт вас дери! — Пойдём, Рафаэль, а то он нас задолбает, — с усмешкой прописав щелбан упертому другу, Кенуэй встал из-за стола и потащил за собой Рафаэля.       Флюри вызываться на танец совершенно не хотел. Он не имел ни малейшего желания подниматься, что уж говорить про то, чтобы совершать какие-то телодвижения. Но отказать капитану просто не успел. — Танцевать хоть умеешь? — поинтересовался Скотт, обернувшись через плечо, не переставая пробиваться через толпу танцующих пиратов и протаскивать за собой парня. — Я-то? — юноша удивлённо вскинул брови, возмущённый таким глупым вопросом. — Конечно, да. Я много чего умею, между прочим! У меня всегда были пятёрки по урокам танцев! — Оценки ничего не значат! Танцевать должна твоя душа! Раскрой её, иди в пляс! Всё просто! — счастливо захохотал привычным басом Кенуэй и неожиданно закружился вокруг аристократа, подхватывая его за руки и втягивая в весёлый танец****.       Да, быть может, старый пират не двигался грациозно или изящно, да и вообще — его движения больше походили из-за принятого рома на движения обезьяны, но ему было абсолютно всё равно. Он просто танцевал! Танцевал от души и пьяной башки! Веселился, как и все, кто был в таверне: кто с куртизанкой, кто с другом, кто один, а кто и с бутылкой рома. Не важно, с кем танцевать, не важно, как танцевать, главное — танцевать! И никто ничего не скажет, если ты танцуешь не так. Потому что нет этого "не так"! Потому что здесь каждый может танцевать так, как хочет! И делать всё, что он хочет!       Пожалуй, даже дома Рафаэль не чувствовал себя таким свободным и счастливым. Постоянно придерживаться этикета, посещать балы — всё это ужасно утомляло. А душа рвалась наружу, хотела вольности без запретов, указов и правил. Душа рвалась, и хозяин наконец-то решился выполнить её просьбу.       Поначалу Флюри чувствовал себя не в своей тарелке и смотрел на Скотта как на ненормального. Но уже спустя пару минут радостно смеялся в унисон с мужчиной. Парня слегка пошатывало, но он был в силах устоять на ногах, да и вернувшийся боевой настрой сулил продержаться ему до поздней ночи. — Эй, отличник, а шотландку ты танцевать можешь?! — вдруг решил кинуть вызов мальчишке Кенуэй. А что, он истинный шотландец! И, естественно, должен станцевать свой национальный танец и показать, насколько он в этом деле хорош!       Скотт немного отошёл от Рафаэля, не выпуская его рук. И тут его ноги стали двигаться в такт музыке: движение в движение, как того и требовал танец. Мелодия по ритму была вполне подходящая, а капитан, даже будучи совершенно пьяным, мог танцевать шотландку на ура и сколько угодно. У него этот танец в крови!       Флюри не видел в представившемся вызове никаких препятствий, ведь каким танцам его только ни учили, со всеми он справлялся первоклассно. Сначала юноша с улыбкой пронаблюдал, что творит мужчина, а затем, крепче сжав его руки, позволил себе вступить в танец в той же мере. И Кенуэй заметно раззадорился, понимая, что у него появился хороший конкурент. Но его жизненный опыт оказался гораздо весомее каких-то там уроков от левых учителей, которые даже в Шотландии никогда не были. Поэтому в приоритете по исполнению всё-таки оказался капитан.       А после этого танца как по маслу пошли и остальные: и парные, и одиночные, и групповые, и сменные! Да каких только ни было, что только не отплясывали пираты! Буквально вся таверна только и делала, что кружилась в танце — словно само здание встало на ноги! Давненько Кенуэй так не отжигал и, ко всему прочему, не напивался! И если он ещё продолжал выплясывать что-то под весёлую музыку, на танце седьмом Рафаэль окончательно выбился из сил и направился к столу. Кое-как до него доковыляв, юноша устало рухнул вдоль широкой скамьи и закрыл глаза, довольно посмеиваясь. Пожалуй, именно в этот вечер мнение Флюри по поводу пиратства, разбойничьей и разгульной жизни начало меняться, предоставив себе совершенно новую точку отсчета.       Эх, была бы возможность, Скотт бы танцевал без перерыва! Но вот уже и ноги начали подкашиваться, и песни стали скучнее, да и Рафаэль куда-то делся... Капитану пришлось вернуться. Как оказалось, мальчишка был уже на месте, Рюря с Сэмом тоже никуда не ушли: спали крепким сном, завалившись прямо на стол. — Слабаки! — мужчина засмеялся и махнул рукой, усаживаясь на скамью. — Это лучший вечер в моей жизни, — вдруг откуда-то снизу промурлыкал Рафаэль. — Ну вот! — подметив парня рядом, Кенуэй легко пихнул его рукой в плечо. — А ты мне не верил, треклятый аристократ! — и, ухмыльнувшись, капитан тут же привалился к бутылке с ромом — в горле стоял зверский сушняк после плясок. — Эй... Я тоже хочу.       Флюри приподнялся, чудом не завалившись обратно, и протянул руки к мужчине. Вот только его целью было не отобрать бутылку. Он крепко вцепился за воротник Скотта и потянул ткань на себя, да так резко, что упал на скамью не только он, а ещё и капитан, который повалился на юношеское тело с глухим вздохом. — Не жадничай, — смущённо пробубнив себе под нос, Рафаэль крепко обхватил широкую шею Кенуэя и потянулся к его лицу, припадая ко влажным после рома губам.       И надо ж было напиться до такого состояния, что человек, которого ты ещё несколько часов назад ненавидел всем своим существом, окажется сейчас самым желанным?       На тот момент пират не проглотил содержимое, потому мальчишка наглым образом перенял изо рта Скотта крепкий напиток и только после этого отстранился, сладко облизываясь с лисьим прищуром. И мужчина вовсе не оказался против, наоборот — щедро поделился своей порцией, между тем в наслаждении касаясь удивительно мягких губ. — Хочешь ещё? — завлекающе шепнул Кенуэй, голодным взглядом изучая отточенные скулы, припухшие после поцелуя губы и тонкую шею. — Хочу, — выпалил парень, не сводя с капитана требовательно взгляда.       Скотт довольно оскалился, в разы осмелев. Он резво привстал и отпил из бутылки, затем склонился над Рафаэлем и плотно впился в его губы, позволяя вновь прокатиться горячим ручьям рома по юношеской глотке. Но только после выполненной просьбы был совершенно не намерен отдаляться и прерывать вспыхнувшую животную страсть. Его губы скользнули на соблазнительную шею с призывно двигающимся кадыком. Зубы подхватывали тонкую кожу, язык неумолимо проходился вдоль, собирая терпкие капли тонких ручейков пролившегося мимо рома. И Флюри, ощущая такую дьявольскую смесь острых, волнующих ощущений, вдруг шумно выдохнул и тихо засмеялся, не имея возможности поверить в то, что с ним вытворял мужчина. Руками мальчишка крепко схватился за широкие мощные плечи, откинул голову назад, а его тело стало чересчур завлекающе извиваться. — Ещё, — лихорадочно шептал Рафаэль с нервно мерцающей улыбкой на губах. — Пожалуйста, ещё... Это так сладко.       И Скотту буквально снесло голову от распаляющей мольбы, и больше он не смог себя контролировать. Жадно вылизывал шею юноши, впивался в неё губами, прикусывал кожу, оставляя багровые отметки. Капитан не сдерживал себя в желаниях и делал всё, что только приходило в голову. А просьбы, просяще выгибающееся тело аристократа лишь подстегивали интерес и сильнее разжигали пронизанный похотью азарт. В ушах эхом отдавалось сладкое «ещё», и Кенуэй не скупился, позволял почувствовать больше, спускаясь языком ниже, на грудь, за наглыми струйками алкоголя, умудрившимися забраться под рубашку.       Рафаэль не задавался вопросами, а что же будет утром, как поведёт себя, когда он увидит красочные засосы на своей шее и поймёт, кто стал их виновником. Потому что это не имело сейчас никакого значения. Сейчас его волновал только этот чертовски пылкий мужчина и его откровенные ласки, пьянящие своей насыщенностью молодое тело.       Руки Флюри начали плавно скользить вдоль тела мужчины, оглаживая плечи, спину, бока, торс, рваными, хаотичными движениями спускаясь ниже, по мере того, как и сам капитан спускался губами к груди. Только вот... аристократ оказался требовательнее. Забравшись прохладной ладонью в тугие штаны Скотта, мальчишка плотно сжал ей окрепший ствол и стал усердно поглаживать, лаская подушечками пальцев и размазывая ими по разгоряченной коже выступившую вязкую смазку.       Кенуэй зажмурился, стиснул зубы, шумно втягивая через них воздух. Затем выдохнул с хриплым стоном и рвано задышал, непроизвольно толкаясь бедрами навстречу. Он даже приостановил свои ласки, молясь про себя, чтобы окончательно не слететь с катушек и не начать трахать Рафаэля прямо тут. Скотт терялся от переизбытка эмоций и ощущений. Он хотел Рафаэля. В этот раз Его, а не его зад. И Кенуэй был готов сделать все, чтобы заполучить именно Его. — Раф... Рафи, — голос Скотта непривычно охрип и дрожал.       Мужчина с трудом отвёл взгляд от мальчишки, указывая им наверх, где располагались личные комнаты. Здесь их окружало слишком много посторонних лиц, да и Рюря с Сэмом могли проснуться в любую минуту.       Их желания и мысли сейчас были едиными, поэтому Рафаэль стремглав понял, что имел в виду капитан. Незамедлительно пихнул его ладонями в грудь, вынуждая подняться. Дождался, когда Кенуэй слезет с него и встанет на ноги, следом вскочил со скамьи сам и, спешно хватая мужчину под руку, увёл за собой вверх по ступеням.