Мы с тобой одной крови...

Я не заметила, как мы вышли с перрона, и гибрид потащил меня в сторону парковки. В моей голове был отвратительный сумбур, я не понимала, что происходит. Просто не могла поверить, что самый, близкий человек, лишь использовал меня… Но я чувтвовала, что Майклсоны говорят правду. И как быть в такой ситуации? Можно ли кому-нибудь верить? И заслуживают ли они этой самой веры? Сквозь пелену рассуждений, я услышала голос Элайджи, разговаривающего по телефону. Он говорил что-то про самолёт, а потом про Новый Орлеан. И я встала, как вкопанная, пытаясь вырвать руку из цепких пальцев Клауса. Он развернулся, чуть приподнял брови, будто спрашивая, что случилось. — Нет, только не Новый Орлеан, я туда не поеду, — проговорила я, всё ещё пытаясь забрать свою конечнось. — Конечно, дорогая, ты туда не поедешь, ты туда полетишь, — усмехаясь, сказал Никлаус, легко подталкивая меня к огромному черному внедорожнику. — Нет, ты не понимаешь, мне нельзя туда, в этом городе находятся потоки силы и…- мне не дали договорить, впихну в салон автомобиля. — Ты хоть и бессмертная, но лучше пристегнись, Ник водит, как сумасшедший, — весело проговорил Кол, перед тем, как захлопнуть дверцу. Он сел в другую, точно такую же машину, и они вместе с Ребеккой выехали с парковки. У меня появилось желание, побиться головой о стекло, но я лишь приложила лоб к долгожданной прохладе. Не бывает безвыходных ситуаций, нужно только найти правильный подход. И я его обязательно отыщу. Взглянув в окно, я поняла, что мы всё еще стоим. Повернув голову, я встретилась с двумя парами глаз. Элайджа и Клаус внимательно смотрели на меня, будто чего-то ожидая. Это порядком начало подбешивать и я не выдержала: — Ну что?! — Пристегнись, — спокойно сказал старший Майклсон, наконец- то отвернувшись к лобовому стеклу. — Вы серьёзно? — моему неверию в услышанное не было предела, я подняла бровь, с сомнением взглянув на гибрида. — Ну, как хочешь, — пожал плечами Никлаус, заводя машину. Было в его голосе что-то такое, но прежде, чем я успела обдумать, он рванул с места. Водил он и правда, как псих. Но я прекрасно понимала, что он делает это специально. Урод одним словом. Хрен тебе, не будет, как ты того хочешь. Так мы и ехали, я ушла в свои мысли, попутно стараяь держаться за всё подряд, как можно крепче. Мы остановились прямо у трапа самолёта, тяжело вздохнув, я старалась придумать план отступления. Объяснять что-либо Майклсонам было бесполезно, они меня просто не слушали. И не понимали, что если я попаду в тот город, может случиться всё, что угодно. Неизвестно, как потоки отреагируют на заклинание, скрывающее сущность. Я не хочу рисковать. Дверь машины открылась, но не успела я даже оглянуться, как почувствовла укол в области шеи, а затем была пустота… — Ну и зачем ты это сделал, — немного с осуждением, произнесла Ребекка. — Так будет лучше, за время полёта Хоуп бы выдумала какую-нибудь чушь, пусть лучше отдохнёт, и на месте мы всё спокойно обговорим, — объяснил я, беря на руки хрупкое тельце. Зайдя в самолёт, я положил дочь на софу и накрыл её тёплым пледом. Сев в кожанное кресло и взяв стакан бурбона, я посмотрел на часы. Через одиннадцать часов мы будем в Новом Орлеане, и можно будет успокоиться, но сначала выслушать крики и скандалы. Я посморел в сторону мирно спящей девушки, и тут же отвёл взгляд. — Скажи мне, Ник, одних своих родственников ты закалываешь кинжалами, других травишь аконитом с вербеной, а последствия? Ты когда-нибудь задумывался, какой результат принесут твои действия? — спросила сестра, сидящая напротив меня, и пустым взглядом смотрящая в иллюминатор. — Брось, Бекка, в гробу никто из вас не лежал очень давно… — Потому что были тебе нужны, а перед этим, все мы, и не раз, получали нож в спину. Послушай меня, с Хоуп ты стал лучше, не повторяй и с ней тех же ошибок. Ты много раз предавал доверие каждого из нас, но мы всегда возвращались, клятва не давала нам уйти. А вот она, — вампирша указала на мою дочь, — уйдёт. И ни ты, ни кто-либо другой, не сможет её остановить. Это твой последний и единственный шанс, стань для неё хорошим отцом. Я был немного ошарашен этой, воистину, вдохновляющей речью, из уст моей маленькой сестренки. Раньше я не понимал, что тысяча прожитых лет оставила свой отпечаток на моей семье, они стали мудрее… Усмехнувшись собственным мыслям, я откинулся на спинку кожанного кресла, давая глазам и разуму отдохнуть. Сквозь сон я услышал странные звуки, открыв глаза, я повернулся в сторону источника шума. Хоуп лежала, мотая головой из стороны в сторону, крепко вцепившись в одеяло. Она будто хотела, но не могла проснуться. Быстро поднявшись, я подошел к девушке, и схватив её за плечи, начал трясти, но не получил ни какой реакции. Не зная, что делать, я с силой стиснул её руку. И тогда она, распахнув голубые глаза, резко села. Я подал дочери бутылку воды, и она с жадностью принялась осушать её. — Что случилось? Тебе что-то снилось? — Нет… Я не… Я не помню, — немного расстерянно, сказала девушка, смотря хмурым взгядом, будто сквозь меня. Помогая встать, и усажиая её в кресло, я заметил, что Хоуп трясёт со страшной силой. — Горячего чаю? Может кофе хочешь? — обеспокоенно спросил я. — Водки, — с полной уверенностью ответила она. И тут разразился смехом, молчавший до этого Кол. А Хоуп еще больше нахмурилась и сжала кулаки, вцепившись ногтями в свои ладони. Почувствовал запах крови, я хотел подойти, но девушка дернулась, и я просто сел напротив неё. — Где мы сейчас? — тихо спросила она. — Приземляемся через 20 минут, — глянув на часы, сказал я. После этой фразы наступила полнейшая тишина, девушка, даже не сопротивляясь, молча вышла из самолёта, и так же молча села в машину. Её ладони, всё так же кровоточили, и она шла, дрожа всем телом. Хоуп игнорировала любые мои вопросы, полностью погрузившись в себя, сосредоточевшись на чем-то, и судя по тому, что с каждой минутой, она всё сильнее вдавливала ногти в открытые свежие раны, её точкой опоры стала боль. Я посмотрел на тоненькую руку, и заметил свежий, темно фиолетовый синяк. Переведя взгляд на лицо девушки, я увидел, что её знобит, с виска стекает капля пота, а под глазами залегли тени. Было видно, что ей очень тяжело. Но причину этого плохого самочувствия, я не понимал. Я вышел из автомобиля, следом за мной, в прямом смысле, вывалилась моя дочь. Поддерживая ее за предплечье, я помог войти в дом. Во внутреннем дворе особняка нас ждал Марсель, он оглядел Хоуп с ног до головы, и усмехнувшись сказал: — Не знал бы, кем ты являешься, подумал бы, что наркоманка в последней стадии ломки. — В чем-то ты прав Марсель Жерар, — немного задумчиво ответила девушка. Все молча стояли, ждав продолжения этой фразы, и мне, как и остальным в этой комнате была интересна причина столь плохого самочувствия. Но девушка молча вывернулась из моей хватки и направилась к барному столику, постояв перед ним с минуту, она взяла бутылку бурбона и, оглядевшись, пошла во внутренний двор. Через секунду я оказался возле Хоуп, вырывая из рук крепкий алкоголь, но она тут же забрала его назад. Я свирепо посмотрел на нее и… — Мне это нужно, — с тяжелым вздохом ответила она на мой взгляд. — Зачем?! Что такого случилось, что тебе необходимо напиться?! Ты еще не совершеннолетняя, — громче, чем нужно было, произнес я. Девушка издала саркастический смешок, и с недоверием посмотрела на меня, но потом ее лицо исказилось от боли, и она пошатнулась. — Просто дай мне пройти. Я все объясню, но позже, сейчас мне нужны покой и крепкая выпивка, иначе, я сомневаюсь, что этот город уцелеет. Я молча отступил, смотря, как моя дочь плетется в глубь яблоневого сада. Этой ночью была буря, настоящая неистовая стихия сметала все, на своем пути. В особняке Майклсонов творилось настоящее безумие, никто не спал этой ночью. Первые пару часов все было более менее нормально, но потом небо заволокла чернота, изредка озаряющаяся вспышками молний, а затем следовал гром, от звука которого дрожали стекла и дорогой изысканный хрусталь. Я стоял у окна, напряженно вглядываясь в верхушки деревьев. Все мы слышали всхлипы и отчаянные крики, но ни кто не мог выйти и хоть чем-то помочь. Каждый раз под порог дома бил небесный разряд, а ветер буквально сносил с ног. Если бы не ужасающий ливень, то дом и все в округе обязательно бы сгорело.