Где ты, моя четвертина?

Это прозвище он услышал от Горика. Вернее не так, до него дошло, что это именно прозвище, имя, а не попытка произнести заветное слово "люблю" в процессе секса. А понял он это в самый последний момент. Вообще Стив догадывался, что Игорь любит брата как-то не так, как это бывает обычно. Слишком уж глубоко и исступленно. Мало того, что Горька очень переживал о мелком и места не находил, когда тому было плохо. Бывало, что и в постели, даже разомлевший и довольный после оргазма, он вспоминал брата, болтал о том, какой Илюха классный, талантливый, красивый. Истории какие-то рассказывал, их общие, важные для них обоих. Стиву места в этом мире не было, да и никому не было. Но он любил Горика, поэтому смирился с тем, что они фактически втроем, пусть и сопливый, рыжий близнец не подозревал об этом. Вот зараза, их редкие, желанные встречи и те умудрялся разбавить своим незримым присутствием. Когда первый раз Стив услышал от Горика протяжное, тихое и хриплое: "лююююю", он, как дурак, расплылся в улыбке, и конечно, принял сладкий стон в кульминационный момент близости на свой счет. Реакция Игоря на него, поведение в постели, горячность и страстность – неизменно потрясали и сводили с ума. Его парень всегда отдавался без остатка, превращался в невменяемое похотливое существо, оставаясь при этом завораживающе красивым, как можно было допустить, что он представляет вместо него кого-то другого. Родного брата? Абсурд! Свои подозрения, которые временами усиливались, когда, например, Горик говорил в его присутствии по телефону с Ильей: так нежно и обволакивающе, Стив заталкивал вглубь сознания. Он не хотел это не то что знать, подозревать не собирался! Но Илью все равно подспудно не выносил, что-то внутри противилось тому, чтобы принять его, как близкого человека любимого, словно Илья был соперником. Пазлы сошлись в тот страшный день. Их последний вместе. Стив, задыхающийся, со сведенной уже рукой, сука, так не вовремя она подвела, выловил-таки, слава всем богам, Горика и тащил его к лодке ребят, те гребли из всех сил тоже. Они почти выбрались, три минуты и все бы закончилось хорошо. Закончилось бы! Но Горик, бледный до синевы, трясущийся, вдруг вцепился в плечи, обвисая камнем на шее, и забормотал, хватая воздух вперемежку с дикими, больными словами: - Славка, Славка, родной, прошу, умоляю, не оставляй Илюху, будь с ним, прошу, он не сможет один, он не умеет, люби его, прошу, он лучше меня, он во всем лучше меня, он самый лучший, самый любимый, мой Лю, так и не сказал ему, не смог, слабак, он не узнает никогда теперь …. - Что ты, Горька, прекрати, все он знает, - тоже с трудом выталкивая слова, пробормотал тогда Стив, не осознавая, что именно несет ослабевший парень, в каких иссушающих душу тайнах признается. – Потерпи, еще чуть-чуть, вон ребята …. - Проости меня, я люблю его …,- Стив от неожиданности этих последних слов разжал на секунду руки, и тут же правую свело на смерть. Игорь выскользнул. Ему хватило фатальной заминки, чтобы уйти под воду. Стив нырял и нырял, но найти сразу парня не смог. Его самого едва успели вытянуть подоспевшие друзья. Игоря тоже достали, но откачать, как Стива, не получилось. Ничего не получилось …. Илью он сперва даже видеть не мог. Когда на другой день встречал в аэропорту, думал, размажет по плиткам зала, до того невыносимо было соотносить это лицо, тело, движения с другими, такими же, любимыми и родными, а теперь остывшими и неподвижными. Но Илья даже не взглянул на него тогда. И тем самым спас их обоих. От помешательства уж точно. Вот если бы в тот момент Илья задал свой коронный вопрос про ненависть к нему за то, что брат умер, а он продолжал жить, Стив бы ответил "да". Иррационально, незаслуженно, но да, ненавидел. Думал, что ненавидит до той минуты, пока Илья не упал в обморок в морге. Стив действовал на автомате, подхватив легкое тело, не дав мелкому поцеловать бетонный пол. Инстинктивно же прижал к себе знакомое незнакомое тело и замер, окруженный другим запахом. В тот странный миг он закольцевался. Так и встал на месте, ошеломленный невероятным открытием – будто спас-таки Игоря, вытянул его из черной воды. Сжав еще крепче неподвижное тельце, и все решив для себя, он уверенно пошел на выход. Стив тогда еще не понимал, что в эту секунду принял, как клятву, предсмертную просьбу Горика, и что сам выжил только благодаря вот этому ничего не осознающему, тощему, пока абсолютно чужому пацану. Но уже тогда почувствовал, что не отпустит его, не даст уйти. Тяга к Илье проявилась уже в те, самые тяжелые для него дни, только он принял ее за тоску по Игорю. Конечно, как еще он мог объяснить то, что, пьяный в какашку, полез к напуганному, убитому горем парню? Ему абсолютно голову снесло, но в тот момент он ощущал под собой Горика - его сладкое, гибкое тело, его длинные ножки и шелковый животик. И целовал именно его, захлебываясь счастьем и облегчением, что весь ужас последних дней ему только приснился, потому что вот же он – родной, любимый, ближе которого нет на свете. И до чего ж ужасным было возвращение в реальность! Илья обезумел от страха, набросился на него, как ласка, и Стив, только что побывавший в личном раю, вновь вернулся в ад с тем же персональным статусом. Вместо любви столкнулся с ненавистью. Вместо радости с горем. Вместо семейной жизни с одиночеством. Одиночество грызло и душило, не давало покоя по ночам, изводило днем. Оно поглотило мир, выдавило мечты, сделало импотентом. На какое-то время, на самом деле, потом физиология наладилась, вернулась эрекция по утрам. Но трахаться не хотелось. Для Стива, которому действительно все время было мало - это было непривычное состояние. Но менять он что-либо не собирался. Пока Илья не внес свои коррективы. Ненависть по отношению к младшему брату Горьки за три месяца плотного общения трансформировалась в нечто совершенно другое. Непонятно какое. Определения этому не было. Стив уже давно бросил попытки разобраться в клубке чувств. Он точно переживал за него, беспокоился, одновременно раздражался на его упрямство и эгоизм. Он им восхищался, он его жалел, с ним хотелось нежничать, потом убить-расчленить, с той же силой погладить по растрепанным волосам и вызвать редкую улыбку, что-то сделать, чтобы порадовался без причины и ответил благодарностью, хотелось, чтобы проявил интерес к нему, думал о нем, не смотрел настороженным зверьком, привык уже, подпустил ближе. Запутался по-серьезному, короче говоря. Однозначным было, кажется, лишь одно, и Стив с радостью находил в этом подтверждение в собственном организме – та дикая, слава Богу, неудачная попытка трахнуть брата Горика не переросла в потребность, вообще, кажется никак жажда себя не проявляла. Во всяком случае, в постоянном режиме не проявлял. Был срыв и был, забыли! Стив так завяз в невинных желаниях растормошить Илью, когда самого желания – плотского вроде бы и нет, что упустил из виду особенности собственного либидо. Оно шарахнуло его по темечку, и как давай выкидывать коленца. Вначале еще работали такие вещи, как совесть и принципы. Не спать с натуралами, не трахать близких родственников, не трахать конкретно Илью. Сам Илья своей зубастостью удерживал на расстоянии. Когда вдруг проявился голод? Или он всегда был? Просто усилился, и теперь совершенно не давал покоя, проявляясь тогда, когда не ждешь. Стив, после очередного сумасшествия на день рождения братьев, долго еще сидел в машине, переваривая случившееся и пытаясь встать на твердую почву. Был риск, что пацан начнет прятаться и совсем перестанет допускать до себя. Он представил себе это, и понял, что не сможет вынести потерю еще и Ильи. Значит, надо вернуться к прежней программе поведения, при которой парень позволял находиться рядом. Не давить на него, держать в узде гребаное либидо, дать ему время. И себе взять: может, удастся понять, от чего его так срывает. Ведь Илья такой же, как прежде. А вот Стив походу стал другим. Самое стремное, что под собой на этот раз он четко ощутил именно Илью. Это-то понимание убило наповал и заставило просидеть в машине черт знает, сколько времени. Его член и все, что с ним связано реагировал исключительно на Илью, его запах, его наслаждение. От всего этого вело и крепко вело. Что со всем этим добром делать дальше, Стив пока и представить не мог.

_____________________________________________________________________________

Илья после своеобразного празднования своего дня рождения, не звонил Стиву два дня. Не знал, куда деть себя от стыда. Как в глаза ему смотреть? В голове все смешалось, в душе – переворот, мысли упорядочиваться не желали никак. Как только поднялся к себе, едва переставляя ноги, забрался в горячую ванну и провалялся в ней часа два, периодически добавляя кипяток. Легче стало лишь телу. Внутри бушевал хаос. Илья давно привык к тому, что холоден. Настолько, что не задумывался даже, а кто он собственно: натурал, гей, би? Мокрые сны его не беспокоили, член вел себя мирно и в раздевалке для мальчиков, и при разглядывании женских прелестей в журналах и в порно. Иногда, да, очень редко, накатывало какое-то неясное томление, скапливалась сгустком тяжесть в паху, и тогда он тянулся к полувставшему члену, играл с ним – долго и печально, также точно нудно кончал, на этом все. После подобных сеансов Илья чувствовал себя не слишком здорово, словно он делал что-то противозаконное. Поэтому совершенно спокойно мог обходится без сомнительного плотского удовольствия, да и хватало ручного привода с лихвой на много времени вперед. О том, что произошло с ним в машине Стива, Илья даже не представлял как начать думать. Его собственное поведение напугало однозначно, и раздосадовало, и поразило, и спутало окончательно мысли. С какого хера его нисколько не страстный организм вдруг повелся на того, кто вызывал в нем стойко отрицательные чувства? И на парня?! Да, бля, еще на парня брата?!!!! Как так-то? Брат был геем. Хорошо, чисто теоритически и Илья мог тоже носить в себе "бациллу" гомосексуализма, ладно, с этим еще можно смириться и понять. Но почему Стив?! Любой другой парень – да, блин, все равно, с радостью! Лишь бы не убийца брата …. Илья так упился этим своим падением, что не сразу осознал свою внезапную толерантность к геям. Он же вроде ненавидел их? А ненавидел ли? Не хотел отдавать брата – было. Не мог спокойно реагировать на то, что брата трахают – именно! Но ненависти не было как таковой. Он же воспринял нормально то, что Женька – голубой. Вот почему не Женька, например? Красавчик, обаяшка, интересный, общего у них вагон и несколько тележек, друг опять же, но нет, ни в одном глазу. Стив же, который бесит, выводит каждым словом, раздражает внешним видом, к которому никак не пересилить неприязнь, протянул свои лапы к нему, и он тут же растаял. Растекся, как гребаное мороженое, член позволил облапать. Илья даже наедине с собой залился жарким румянцем, аж на шею и ключицы кипятком плеснуло. Его не оправдывало ничего, тут уж нет вопросов, но последним сигналом отключающегося мозга телу было удовольствие. Колоссальное, густое, как мед, игристое, как шампанское, захлестывающее, блаженное. При воспоминании о нем тело снова кинуло в жар, пропала способность дышать, и Илья замер в остывшей воде, пытаясь обуздать дикое, невозможное желание бежать вниз к Стиву, броситься к нему на колени, умолять продолжить и вновь подарить ему сумасшедший кайф. Он просто больной человек, со свихнувшейся, прохудившейся крышей, слабый и безвольный. Других объяснений не нашлось, Илья традиционно все свалил на себя. К тому же, с чего он взял, что Стив все еще внизу?! Пару дней Банников банально приходил в себя и договаривался с чокнувшимся телом. Утренняя эрекция "радовала" его намечающимся постоянством, но сухая дрочка не помогала. Он только мучил тело, натирая член до красноты, едва кончал несколькими жидкими каплями, и принимался ругать себя на чем свет стоит. Ему нужно было что-то еще, он ощущал это, но признавать, конечно, не собирался. Стив держал слово и не беспокоил его. Совсем. Не звонил, не ждал под окнами, не мелькал в универе. Выйдя в понедельник из подъезда, Илья по привычке пошел в сторону, где обычно парковался ниссан-крокодил, и только через пару минут поймал себя на том, что делает. Ему бы радоваться, он и обрадовался, что не надо надевать покерфейс и контролировать усилием воли оттенок лица, но легкий укол разочарования ощутил-таки. Неуместно и глупо. Когда и во вторник его никто не ждал, укол стал четче и болезненнее. Привык, решил Илья, просто давно уже прошел 21 день, требуемый для серьезной привычки к чему бы то ни было. Думать о том, что мог обидеть Стива, и тот больше не вернется, он, естественно, не собирался. В среду Стив ждал его у подъезда. Их встречи возобновились. По утрам Стив, как и раньше, играл роль возничего, причем так, будто и не было никакого позорного срыва Ильи под его руками. До Нового года они еще трижды успели выбраться в спортивные клубы. И утром, и по воскресеньям Стив вел себя, кажется, еще более железобетонно, чем прежде. Не выводил Илью, не задавал провокационных вопросов, вообще не отсвечивал. При подобном раскладе Илья мог сколько угодно вымещать на нем свою злость и обиду, но почему-то не вымещал. Не хотел. Ему в какой-то момент вообще начали нравится спокойные, не дерганные, не изматывающие поездки, без копания в душе и совести, и он, почти успокоившись насчет своего сдвига насчет Стива, попытался настроится на позитивный лад и собраться перед сессией. Первой без Игоря. Илья решил для себя, что действительно просто чокнулся, заистерил, а на фоне стойкого нетраха – расклеился. Наверное, в этой ситуации любой потенциальный для секса объект подошел бы. Наконец разобравшись, он выдохнул, дожил до праздника, пару дней потупил с семьей и принялся за подготовку. Он думал о Стиве и часто думал. Но эти мысли не были яростными и горькими. Вдалеке от парня, Илья довольно успешно выстраивал баррикады против него, подбирал слова и пресекал любые попытки перейти личные границы. А близко они больше почти не были. Только однажды Стив чуть поднял улегшуюся муть внутри. В праздничную ночь, тоже первую без Игоря, примерно в час, когда наступил уже Новый год и за окном вовсю бушевало шумное зарево от фейерверков, а Илья готовился в прямом смысле влезть на стену от тоски, его телефон вдруг ожил. Как Стив сумел прорвать глухую молчанку телефонных сетей, перегруженных под завязку, хрен его знает, даже друзьям смски не уходили. Илья недоверчиво ответил на звонок только потому, чтобы проверить: соединение идет. Да и хотелось, если честно, спрятаться в ненужном разговоре хоть на пару секунд. Неистовство праздника сводило его с ума. - С Новым годом, Илюха, с новым счастьем, – Стив сказал это тихо и вкрадчиво, незнакомым, чуть хрипловатым голосом, явно предназначенным кому-то другому. На заднем фоне у него ничего не грохотало, но Илья не мог представить его празднующим в одиночестве, и спокойно принять поздравление не получалось. Не ему это! Просто так…. Что-то еще сильно резануло по нервам. Точно! Имя. Его собственное, сокращенное до интимного, ласкового обращения. Стив всегда называл его полным именем, строго и отстранено. И Илью это более чем устраивало. - Эй, малыш, ты слышишь меня? Не хочешь поздравить в ответ? – Илья тут же спохватился, что тупо молчит, но слова отчего-то застряли в районе груди, давя на легкие горьким комом. – Илююха, Илююююха …, - снова незнакомо и тягуче шептал-звал Стив, будя в нем что-то странное и неправильное, на эти звуки вопреки всему нужно было идти, хотелось идти и подставить шею под сильную руку … черт, что с ним? – Илья, ебаный в рот, ты тут вообще? – о, вот это: привычно грубое легко сработало, Илья встряхнулся и вернулся в себя. - С Новым годом, Стив, - блин, сипло получилось. - Проснулась, принцесса! Шампанского перебрала? – голос стал до тошноты знакомым и раздражающим, как всегда, и наваждение спало, а заодно рассосался горький комок в горле. - Как же здорово, что я не скоро тебя увижу! - Неправильное желание, зайчик. Да и вообще, ты ничего в этой жизни не решаешь, запомни это. Когда захочу, тогда и увидишь. - Сессия и каникулы мои! - На сессию согласен, не буду тебя беспокоить, но окончание отпразднуешь со мной. - Да с какой стати? - Не спорь, просто пообещай. Ну, быстро обещай! Да, да, все вернулось, все хорошо. Стив раздражает, бесит, выводит. Илья брякнул "обещаю" – просто так, не серьезно же это он, еще раз буркнул "с новым годом" и с облегчением повесил трубку, списав все эти "Илюха и малыш" на приступ алкогольной тоски. Первый экзамен наступил внезапно. Обычно близнецы помогали друг другу, у них замечательно получалось вместе и подбадривать, и обмениваться блоками с информацией, и не спать ночами, хохоча и прикалываясь. Одному получалось херово. Во-первых, спать хотелось страшно, во-вторых, ничего не оседало в башке, а цифры и факты так и норовили выскочить, едва попав на подкорку. Новая волна жалости к себе накрыла Илью безжалостно и невыносимо. Еле-еле доковырял нужный материал, совсем перестав спать и почти ничего не ев. Сдал, правда, неожиданно для себя на четверку. Но на подготовку к следующему экзамену решил ангажировать Женьку, с ним и спокойнее, и веселее. Друг легко согласился пожить у него пару дней, вот только выдвинул странное условие, что не один придет. С еще одним человечком, учащимся на курс старше и большого специалиста в вопросах обращения валют. Илье было по фиг, хоть полинститута – лишь бы не один. Ему по горло хватило лезущего из всех щелей дома глухого, как крышка гроба, одиночества. "Человечком" оказалась высокая, очень стройная темноглазая девушка с короткой стрижкой из ярко-рыжих жестких на вид волос. Девушка широко и радостно улыбнулась, демонстрируя озорной блестящий шарик в языке: - Привет, я Инга. Илья только и смог, что кивнуть, что, как не странно, прокатило, видимо девушка знала, как его зовут и все такое. В ней сразу было столько всего много для разглядывания и интереса, что Илья тут же забыл о желании врезать Женьке за несвоевременное вторжение. Он ведь не ждал таких гостей: ходил нечесаный, в растянутых на коленях штанах и мятой майке, в квартире стояла вековая пыль, господствовал бардак и вообще, у него не блестящий вид и настрой для приемов. Инга увлекла с первой секунды потрясающей белозубой улыбкой, непринужденностью, легкостью и непривычно мальчишеской, ломкой красотой. Пацанка. Илья, и так не особо избалованный женским вниманием, не мог с ходу подстроиться под подобный типаж, и, только ошеломленно хлопал ресницами, пытаясь сразу полным объемом оценить и переварить огненную стрижку, пирсинг в куче мест, нулевой размер груди, хаотичные и одновременно завораживающие движения длинных, но соразмерных рук и ног. Незнакомая чужая совсем девчонка мгновенно завладела пространством основательно загаженной квартиры Ильи, им самим и отчасти Женькой. Накормила их, навела порядок, не переставая трепаться, виртуозно перемещаясь и успевая обсуждать все, что им понадобиться на экзамене. При том объеме знаний и способности болтать, она удивительно не раздражала, напротив, Илья вдруг ощутил забытое уже умиротворение. Будто вернулся на несколько месяцев назад под крылышко более домовитого брата, который к тому же точно знал, что нужно младшему, заботился о нем и всячески опекал. Отойдя от первого шока, Илья расслабился и даже заулыбался, потихоньку увлекся разговором, а под хитреньким взглядом Женьки вдруг с удивлением понял, что реагирует на Ингу не по-дружески. Она ему понравилась, еще в коридоре произвела впечатление, и потом его лишь укрепляла. Ее хотелось рассматривать, ей хотелось отвечать: бархатистая кожа с мелкими частыми родинками привлекала, обещала приятные минуты удовольствия, яркие, по-девичьи пухленькие губки манили, гибкая, звонкая фигурка тянула прижать к себе…. А главное, с чем Илья уже, кажется, не мог бороться, что захлестывало его, наливая не ярко выраженные мускулы непривычной силой и азартом – с Ингой он мог без сомнения быть мужчиной, покорителем и завоевателем. Он имел право, более того, от него этого законно ждали, взять, самому принять решение, командовать и вести. Неожиданно эта мысль вызвала четкую, горячую волну, прогнавшую мурашки вдоль спины прямо к паху. С девушкой все эти смущающие, волнительные мысли и желания были правильными, прекрасными и пьянящими, а все другие подобного же рода, но совершенно неприемлемые, и вместе с ними другой адресат покинули, наконец, его разум! В голове слегка зашумело, щеки порозовели, тело налилось истомой, плечи расправились. Илья не видел себя со стороны, и, нырнув по самую макушку в водоворот незнакомых эмоций и реакций тела, даже предположить не мог, насколько поразил друга и девушку своим преображением. Женька с удивлением увидел, что Илья красив. По-настоящему, глубоко и незабываемо. Молодой хищник, грациозный и решительный сейчас сидел перед ним и готовился к прыжку, сожрав в одну минуту внутри себя усталую, маленькую, жалкую белочку. На секунду Женька ощутил что-то вроде разочарования, что не разглядел в друге раньше ничего подобного, он бы…. Но теперь чего уж там, да и его профессор – чудо. И все-таки, парень пожалел, что Илья оказался натуралом, не похожим в этом смысле на брата. Признаться, где-то глубоко в душе Женька надеялся, что Илья будет со Стивом. Пусть не сразу, но эти двое должны были сойтись. По его очень частному и предвзятому мнению, эта парочка смотрелась просто очуменно. И Игорь, насколько Женька лично знал Игоря, был бы не против. Инга же просто влюбилась. Илью она срисовала в универе пару месяцев назад. Парень выделялся из толпы всем: и экстраординарной внешностью, и глубоким взглядом, и не любовью к суете, и способностями. Она навела справки, потихоньку подружилась с Женькой - почему-то показалось, что именно он может стать мостиком между ними. И вот все получилось. Идя к Банникову, Инга почти ни на что не рассчитывала, во всяком случае не сразу, но увидев по-домашнему уютного, расслабленного Илью, захотела его всего, целиком. И девушка в свойственной ей манере решила действовать напролом. Улучив момент, она нашептала Женьке на ухо, что тому пора валить и освободить площадь. Женька и свалил, теряя гостевые тапки, вне себя от радости, что друга удалось вытащить из раковины и обеспечить качественным расслабоном. А Илья, только что пребывающий в блаженной эйфории от того, что он нормальный, абсолютно, вне сомнения нормальный, и даже не предполагающий с какой стороны подойти к вопросу, не только не заметил испарения друга, но и в себя пришел уже в постели с полуобнаженной Ингой. Нет, не то, чтобы был провал в памяти. Просто, видимо, слишком резко для психики парня это все случилось. Кажется, в какой-то момент легкой болтовни они все-таки сперва поцеловались. Но Илья поцелуя не помнил. Ему просто было ужасно хорошо. Много, законно и радостно хорошо. Лишние мысли и образы ушли. Внутри все наполнилось горячим восторгом, выплескивающимся через край, ему захотелось всего и сразу: покрывать гладкую бархатистую кожу поцелуями, мять теплые маленькие ягодицы, гладить мягкий животик и чуть выступающие грудки с острыми, розовыми сосками. Что делать он не знал, но оказалось, все получалось как-то само, хотя на самом деле это Инга старалась, конечно. Столь горячих и чувствительных партнеров у нее еще не было. Она сразу поняла, что Илья девственник по тому, как восторженно, даже благоговейно и одновременно ненасытно он крутил ее. Ей оставалось лишь подставлять наиболее чувствительные свои местечки и ненавязчиво направлять парня, давая ему поле для маневра. Как же ей повезло! Получила такой подарок! Когда Илья осторожно, но неумолимо вошел в нее, девушка сжала его изо всех сил, мечтая, что теперь так будет всегда. А Илья, отпустив себя окончательно, плыл в не испытываемом раньше кайфе, окруженный теплом и мягкостью. У него получилось! Никакой Стив его не победит. Так уж вышло, что кончать он вздумал именно в этот момент, поэтому и кончил с образом проклятого чужака в помутневшей голове. _

____________________________________________________________________________

Стив никогда не отличался терпением, тем более удивительно было то, что он дал время Илье. Сыграла роль, конечно, сессия. Парень должен был ее сдать, нельзя было отвлекать его. Результаты мелкого ему были известны, что называется, из первых рук – сразу после экзамена выяснял у препода - шел малыш прекрасно, только первый сдал на четверку, потом пятерки пошли, поэтому оснований дергаться не было совершенно. Но он дергался. Сходил с ума. И ужасно, жестоко скучал. Когда Илья так успел забраться ему под кожу, хрен знает. Не утешало даже то, что вот так, далеко от него – он его почти не хотел, страдая больше от другого – что не может видеть, контролировать, успокоиться не может, волнуясь без причины. И это беспокоило больше, чем шквальное желание, когда Илья был под боком. На Новый год два раза себя в дверях ловил, стартующим к нему. Хотелось, глядя в цветные нереальные глазища, произнести поздравление, увидеть реакцию на свои слова, сладкий, розовый стыдливый румянец, заливающий умилительные щечки, длинную ровную шейку, спускающийся к вожделенным ключицам. Таким он его видел лишь однажды, в тот самый волнительный раз в машине, а потом часто представлял и мечтал снова вернуть того Илью. Сжать его хотелось, чтобы кости хрустнули. Потом подхватить на руки и утащить в койку. Кажется, ловушка захлопнулась, и он остался в ней один на один с Ильей. Это отрезвляло раз за разом и тормозило. Ограничился звонком. Время тянулось длинно, как очередь в поликлинику. Стив пытался занять себя делами, коих накопилось предостаточно. Магазин требовал внимания, появилась пара проектов, которые раньше его очень интересовали, а теперь давили на мозг требованием полного погружения. К дому Ильи Стив приезжал каждое утро. Стоял, как придурок, минут тридцать под окнами, рассчитывая не понятно, на что. Может быть, выйдет Илья в супермаркет там, мусор выкинуть, мало ли? Сам к нему не совался. Он был уверен, что не выдержит, наделает фигни. Что-то происходило с ним, что-то очень серьезное – способное изменить его до неузнаваемости и сделать одновременно как самым счастливым, так и бесконечно несчастным. Банников так и ни разу не порадовал его своим появлением, зато Стив досиделся до гостей Ильи. Женьку он знал, видел сто раз в компании мальчишки, а вот второй паренек, тощий и кислотно рыжий, отчего-то сразу насторожил. Рожица у него была обычная, каких много, но симпатичная, может она, или длинные ноги, обтянутые узкими джинсами, смутили, но Стив подобрался весь, почему-то явный красавчик Женька вообще не волновал. Во-первых, Илья в обществе друга вел себя прилично, а во-вторых, Стив наблюдал однажды Женю со Стрельниковым – там все было более, чем на мази. Конечно, в такой ситуации Стив остался ждать, когда гости свалят от мелкого. Нужно было убедиться, что тот остался один. Вот только прошло всего-то пару часов, как из подъезда выкатился лишь Женька, рыжий дрищ остался у Ильи! Вечер для Стива резко перестал быть томным, он барсом выскочил из машины и помчался догонять гребаного сводника. Ситуация казалась именно такой! Стив чуть не сдох от накатившей ревности, обиды и злости. - Эй, Дорофеев! Стой, бля! - Ой, - парень ошарашенно уставился на Стива. - Кто сейчас у Ильи? Женька на паузе продолжал таращить на него голубые огромные глаза, явно не понимая, что от него хотят, и даже кого он видит перед собой. - Ну! Отвечай! - Прости… те. Там… на курс старше… просто к экзамену готовятся. Ничего такого. Все нормально. - А ты какого хрена не с ним?! На курс старше! Вали назад быстро! - Я… не могу, мне идти надо. Я вернусь! Обещаю. Сейчас не могу, дела у меня срочные. - Если не вернешься, я тебя урою. Ты понял? Телефон свой давай. - Зачем? - В ломбард сдам, - Стив заметно успокоился, и Женька только сейчас легонько перевел дух, кажется, пронесло. – Позвоню тебе, я записываю, диктуй. Женьку сдуло, как только Стив милостиво кивнул ему, но сам парень остался на посту. Не нравилась ему ситуация. Что они там делали наедине, куда могло мотнуть нервного, не уверенного в себе мальчишку?! Его мальчишку! Больше часа просидел на иголках, и уже собрался бежать наверх - сил никаких не было терпеть напряжение, вот только сбил настрой звонок из магазина. Пришли пожарники, требовали бумаги, тра-ля-ля. Пришлось ехать срочно, разбираться. Сраное чувство, что он что-то упустил, проебал не оставляло, и еще через час Стив улучил минутку и набрал номер Женьки. Тот бодрым голосом отрапортовал, что все хорошо, они все вместе занимаются. Стиву пришлось на какое-то время отвлечься, загрузившись делами, но мысль о рыжем не давала ему покоя. Больше никого подозрительного у дома Ильи он не наблюдал, потому как сохранил привычку пару часов проводить под его окнами каждый день. Тревога его не оставила. Может быть, в этом была виновата тоска по предмету его слежки. Илью хотелось увидеть нестерпимо. Эти необычные, уникальные теперь черты въелись в память и давили желанием созерцать их постоянно. Он скучал, злился на ситуацию, терпел, когда закончится сессия. Потом у Ильи были каникулы, и Стив припас для него подарок – поездку в Питер на несколько дней. Он представлял, все время отвлекаясь от ноутбука в машине в попытках подбить дела, как сделает сюрприз, утащит парня в приключение, даже если тот будет сопротивляться, покажет ему любимый город. Дрожь проходила по телу, когда мечтал, что они будут вдвоем – в машине, в гостинице, на прогулках. Все выяснят, обо всем поговорят. И еще что-нибудь поделают. Желание к Илье совершенно очистилось от примесей. Стив больше не обманывал себя: член вставал именно на младшего Банникова. Игорь оставил дыру в груди, которая едва ли зарастет, а Илья уже давно воспринимался, как лекарство, пусть и не от раны внутри, но как сладкая пилюля, без сомнения, работал. Заботы о нем, беспокойство, стремление поддержать, помочь, да и просто одно только присутствие примиряли Стива с окружающим миром и позволяли жить дальше. Он не знал, что их ждет, станет ли Илья для него чем-то большим, а главное, нужен ли он парню, куда там, он старался не задумываться над этим, довольно с него было и того, что проявилась незапланированная страсть, вдруг круто разбавившая теплое, почти братское отношение к мелкому. Та самая тревога и привела Стива в очередной раз к парню, но не под окна дома, а к выходу из ворот универа. Сегодня был последний экзамен, сессия заканчивалась, и он решил позвать Илью где-нибудь посидеть, отметить. Была мысль, что его перехватят друзья, но Стив не собирался уступать. Хватит, заждался уже. Его заряд был на исходе. Когда час спустя из ворот плавно выкатился искомый объект, Стив чуть руль не вывернул: руки конвульсивно сжались на баранке - фантомная жажда схватить что-то другое была тому виной. Он с жадностью рассматривал парня. Похудел, кажется, еще больше. Совсем, наверное, не жрет ничего, поганка такая. Волосы еще немного отросли и завиваются на концах мягкими волнами, так бы и засунуть в них пальцы и потянуть сильно, чтоб голову задрал и обнажил длинную шею. Бледный, не улыбается, устал, хороший мой, маленький.... Стив уже почти вышел из машины, чтобы бежать, подхватить родное тельце и затащить его на законное место под боком, как в ту же секунду следом за Ильей из ворот выскочил сучный рыжий, одетый, бляяяя, в мини-юбку по самые гланды. Девка! Да, теперь в юбке и сапожках-казаках, ее сложно было спутать с парнем, не смотря на очевидную дистрофичность, отсутствие груди и узкие бедра. Она была симпатичной и веселой, со спортивной, но гармоничной фигуркой, особенно хороши были ноги – километровые, стройные…. С Ильей рядом они смотрелись великолепно. Одного роста и даже похожи чем-то: рыжими волосами, выразительными чертами лиц, ломкими жестами. Стив на секунду охренел, вовсю отрицая эту картинку. Да, может быть, она и правильная, но невозможная, потому что Илья его, его только, весь! А потом девица усилила шок, закинув длинную клешню малышу на плечи и прижавшись к нему. Сучка что-то шептала прямо в маленькое ушко мальчишки, тот слушал, ничуть не дергаясь, как делал обычно от малейшего прикосновения Стива, а сам Стив наливался яростью. Какого хрена тут происходит?! На несколько дней отвлекся, и вот пожалуйста, недотрога уже бабу себе нашёл, сидючи в четырех стенах. Ну если это Женечка постарался – не жить синеволосому гаденышу! Стив резко нажал на клаксон и сам подпрыгнул на месте от резкого звука, а Илье хоть бы что, ухом не повел, наоборот, не повернув головы, прижал к себе девушку плотнее и поплыл куда-то в сторону, противоположную Стиву. Не помня уже себя, он выскочил из машины, три метра и, поймав добычу под локоть, жестко потянул парня на себя. - Ты ничего не перепутал, зайчик? – сдерживать себя не удавалось, голос трещал под гнетом злости и обиды. Илья побледнел, вроде, еще сильнее, но руки с талии девахи не убрал, и Стив никак не мог отвести от нее взгляд. - Чего тебе? - Ого, как грубо, давно не воспитывали? Ты нас не познакомишь, малыш? – ох, как не понравилась Стиву реакция Ильи. - Нет. Нам не по пути сегодня, - парень, кажется, не собирался сдаваться. Барышня не понимающе переводила большие карие глаза с одного на другого, силясь вникнуть в суть происходящего. - Милая, Вы просто прелесть, - Стив пошел ва-банк, чтобы сразу проверить, что значит она для парня. – Давайте обойдемся без этого грубияна, меня Стив зовут. А вас? - Инга, - прошептала девушка, растерянно моргая хорошо прокрашенными ресничками. - Чудное имя! И куда же вы собрались, милая Инга, с мальчиком, который уже занят? - Чего? – Илья убрал, наконец, руку с незаконного места и шагнул к Стиву. А вот это было замечательно. Просто потрясающе! Стив так обрадовался этой желанной близости, даже запах смог чуть-чуть ощутить: терпкий и солнечный, что почти успокоился. Он важнее, а не эта худосочная сучка! - Ты чего несешь? Кем я занят? – Илья смотрел прямо в глаза, щечки у него порозовели, он стал таким хорошеньким, что Стив уже плохо понимал, в чем смысл претензий, кажется, добился своего и больше ничего не надо. - Ты обещал мне время после сессии. Скажи девушке "до свидания" и иди в машину, Илья. Несколько минут длилась немая сцена на троих. Илья с трудом вспомнил далекое уже новогоднее обещание, брошенное больше для того, чтобы от него отстали, и к злости на Стива, обиде за унижение и неудобство перед Ингой добавилось еще что-то: непривычное и сосущее желание подчиниться, сделать, как требует Стив. Проанализировать этот бред и противостоять ему нужно было, но он этого не сделал. Он поступил очень умно, как будто и не он вовсе это был: виновато обернулся к Инге и прошептал: - Прости, я забыл, действительно обещал. Я позвоню тебе, ок? Инга заторможено кивнула, сраженная двумя такими разными взглядами. Илья, который ей безумно нравился, смотрел убито и потерянно, а другой парень, чужой, враждебный, глазами, показалось, готов был ее расчленить. Ей захотелось убраться из-под этого невыносимого давления, не смотря на то, что интуиция орала блажью: нельзя этого делать. Илья только в машине перевел дух и попытался осмыслить, что только что случилось. Какого хрена он снова пошел на поводу у чужака, и как марионетка уселся в кресло, хотя намеревался пойти в кафе с Ингой, а потом продолжить вечер дома. После того первого раза секса больше не было, а результат ужасно хотелось закрепить. Этого чувства, что ты покоритель мира, страшно не хватало. Он так серьезно погрузился в отчитывание самого себя, что очнулся лишь на выезде из города: машина набирала скорость, не связанная необходимостью контролировать ее в населенном пункте. - Эй! Ты куда меня везешь, блин? - В Питер. - Куда?! С дуба рухнул? Стой! Останови машину! - Илья, помолчи, а. Сидел тихо – было прекрасно. - Останови, говорю! Я выпрыгну! – тут же раздался щелчок блокировки дверей. – Это что, похищение? Ты вообще соображаешь, что творишь? Меня будут искать, я никого не предупредил. - Твои родители в курсе. Они тебя отпустили. Сам виноват, что не заехали домой, как я планировал. - Виноват? В чем?! Что сессию сдал? - Илья, не ори. Все ты понял. Сиди и наслаждайся поездкой. Это подарок. - Ты чокнутый, вот честно. А меня ты спросил, чего я хочу? В подарок или просто так? Я не спал толком, башка квадратная, все, что надо – это постель дня на три, и чтобы никого вокруг. - Постель у тебя будет, обещаю. Сейчас можешь спать, кто тебе не дает? У тебя 10 часов. А по мне так лучше, когда ты молчишь. - Фантастика! Ты серьезно что ли? Я чего, кукла или домашняя зверушка? Что ты прикопался ко мне?! - Мы это уже обсуждали. Ответ прежний. - Нет у тебя ответа! Слушай, давай остановимся и нормально поговорим, - Илья резко сбавил тон, реально напуганный ситуацией, стремительно выходящей из-под контроля. – Ну какой Питер, туда гнать всю ночь, я устал, давай отложим. Стив только покосился на него, и не думая сбавлять скорость. - На Финском заливе сноу-фест. Это очень круто. Я хотел тебе показать. И покажу. - Знаешь, мне просто интересно, с чего ты взял, что я могу разделить твои увлечения? Почему ты таскаешь меня везде, как бедного родственника, не спрашивая при этом – надо мне, не надо? Я не Игорь! - Я в курсе. Для сведения, Игорь не рвался со мной никогда. - То есть, его ты тоже насиловал всякими экстремальными приколами? Я так и думал! - Не насиловал. Я о том, что он просто хотел быть со мной, все равно где. Тем более, что везде мы быть не могли, - Стив выразительно стиснул руль, и Илья вспомнил свою истерику по поводу их встреч с братом, конечно, поняв, что камень прилетел в него. - Но я-то не хочу, какой в этом смысл? Что ты придумал про меня? - Я не придумал. Я знаю. - И как это понимать? - Как хочешь. - Бесишь! - Илья, я любил твоего брата, он любил тебя. Все наши разговоры так или иначе сводились к тебе. - И чего, вы с Игорем решили, что меня заведет стена или прыжки с трамплина? - Горик был уверен, что рано или поздно ты поборешь свои страхи. Илья поперхнулся злостью. А ведь правда, Игорь ему это всегда твердил. Вот только он был рядом, когда Илье бывало страшно темными ночами или в самолете, на высоте 10 000 км. А теперь нет никого, кто утешит или погладит по плечу, когда накатит испуг. Правда, с высотой, кажется, Илья примирился. Парень с подозрением покосился на Стива, вдруг еще услышит его мысли? Но тот спокойно, как танк, рулил, будто и не заинтересованный в ответе. Вот ведь толстокожий урод! Илья принялся вяло ковырять то одну, то другую мысль, не желая больше ничего обсуждать. На него нахлынула апатия и усталость последних дней. За окном уже сильно смеркалось, и он, обшарив чуть воспаленными глазами салон, зацепился отчего-то за руки Стива, небрежно лежащие на руле. Этот парень невыносимо бесил, но глядя на сильные, крепкие руки с длинными уверенными пальцами, Илья не к месту ощутил возбуждение. Он аж проснулся, в шоке прислушиваясь к себе. Определился же вроде – ему по вкусу женщины! С Ингой все получилось прекрасно, еще немного практики только не хватает. Ему понравилось брать и быть ключевым игроком в сексе, причем именно в сексе с девушкой. Так какого хрена его продолжает плющить от этого придурка?! Невозможно было понять, что с ним, как с этим бороться, да и сил не осталось. Илья так и заснул, проклиная себя и прося прощения у брата. Стив не так все себе представлял. Совершенно. Одно лишь исполнилось, зато по полной программе: на несколько часов рядом оказался теплый, сонный, спокойный Илья. Мелкий задремал почти сразу после сеанса выяснения отношений, а Стива еще долго потряхивало. Успокоиться не удавалось. Девочку, значит, решил завести?! Что делать с этой историей он пока не придумал, слишком громко билась в висках ревность и злость, но отпускать его он точно не собирался. Илья не подпускал к себе, и если раньше на это было плевать, и Стив просто продолжал делать то, что считал нужным, то теперь захотелось отдачи. Чтобы оценил и ответил. По салону медленно плыл теплый, пряный аромат Ильи, сбивая Стива со злости на жуткую потребность тормознуть на обочине, разложить кресла и стиснуть в объятиях мальчишку. Утвердить права на него, пока не поздно застолбить это место! Оно принадлежит ему. Так просил Игорь, ладно не так, но Игорь просил оберегать брата, защищать, заботиться. Стив понимал, что давно уже переступил черту, но почему-то не воспринимал тягу к Илье за измену. Или воспринимал? Он встряхнулся, как собака, осознав, что тоже начал клевать носом. Через пару часов Стив не выдержал и зарулил к придорожной гостинице. Илья проснулся и сейчас походил на встрепанного совенка. Его такого, сонного и растерянного захотелось совершенно однозначно. Стив застонал и потащил не сопротивляющуюся тушку в мотель. Номер сознательно взял один, с одной кроватью. А по хер, кого тут обманывать? Хоть поспят вместе, он даже сначала раздеваться не хотел. Илья сам был виноват в том, что случилось. Потому что поперся в душ, потому что вышел в одном полотенце, потому что был таким соблазнительным и желанным. Стив и сам не понял, как оказался возле него. Только что сидел на кровати и слушал шум воды в ванной, и вот уже с азартом вжимает в стену влажное, желанное тело, терзая сладкие губы. Полотенце он тут же сдернул и стиснул в задрожавших руках маленькие, сочные ягодицы. Илья застонал, длинно, протяжно, выгибая спину и чуть отклячивая попку, и подписал себе приговор. Хотя после того, как в руках оказался голый мальчишка, Стив бы и не смог тормознуть. Это было нереально. Они целовались долго, жадно. Илья отвечал! Чтобы он не говорил, как бы не отталкивал, тело решало за него, и это решение было в пользу желания. - Илюююха, малыыыш, - с трудом оторвался Стив от припухших, истерзанных губ, руки сжал на тонкой талии и потянул его вверх. – Запрыгнииии. Илья непонимающе уставился на него и замотал головой. Глупый! Думает, что можно остановить поезд? - В кровать отнесу, - снова протестующая мотня. – Все равно я тебя трахну сегодня. Так лучше это произойдет в постели, чем возле двери в коридоре, ммммм? Илья застонал жалобно и отчаянно возбуждающе, слабо уперся в широкую грудь, но бедрами прижался к вздыбленной ширинке сильнее. Стив даже не стал морочиться этими противоречиями, подхватил готовенькое тело на руки и оттащил на кровать. Он целовал его, слизывая стоны и сладость с пухлых губ, и одновременно срывая с себя шмотки, чтобы быстрее лечь на него, ощутить всей кожей нежность и гладкость этого гибкого, стройного, потрясающего тела. Вдруг вернулось все, что казалось утерянным навсегда, да еще и в многократном размере. Он первый у него! Первый! И ему нравится, вон как подставляется и отвечает, тянется за руками, прогибает спинку и трется крепким членом. Мордаха ошалелая, глаза стеклянные – готов! Стив больше не мог терпеть, а думать и подавно. Давно. Свесился за край постели, продолжая одной рукой надрачивать член Ильи, к брошенной на полу сумке, еле-еле, ругаясь, нашарил в ней пачку презервативов и смазку. Необходимость подготовки сводила с ума, но без этого никак. Стив безумно боялся причинить ему боль. Развел длинные, как у балеруна, ножки, согнул их в коленях и, уловив тень отрезвления на лице любовника, одновременно взял в рот налитую ароматную плоть и запустил первый палец в сжатую, нетронутую дырочку. Илья тут же сжался еще сильнее, разжижая остатки мозгов узостью и жаром, и не давая возможности тем самым Стиву отступить. Долго растягивать его и мучить себя, он не смог, понадеялся на качество смазки, и вылив, наверное, полбутылки на сумасшедше красивую промежность, а также искупав в остатках собственный член, приставил головку к вожделенному входу. Илья вдруг посмотрел ему прямо в душу ясными, трезвыми глазами. У Стива сердце ухнуло в пятки, когда он представил, что сейчас малыш попросит его остановиться. Он мысленно застонал, молясь всем богам. Но Илья ничего не сказал, только лишь вывернулся из горячих объятий, перевернулся на живот и задрал вверх блестящую, едва растянутую попку. Стив больше не думал совсем. Поначалу старался еще замедлить напор, не быстро войти, но, кажется, ему это не удалось. Может, минуту выдержал, отвлекая и его, и себя укусами вкусной шеи, а потом погнал на всех парах. Вбиваясь без устали и выискивая сосредоточие его желания. И нашел! Мальчик весь выгнулся и закричал. А Стив на радостях задолбил отбойным молотком именно туда, в сладкую припухлость внутри медового тела. Оба вспотели, оба стонали, как подорванные, кровать ходила ходуном, и они наверняка переполошили весь мотель – по фиг! Особенно рваный длинный всхлип оповестил о том, что малыш кончил, неловко дроча себе, а следом улетел и Стив. Они валялись рядом на взбитой постели целую вечность, и Стив не мог вспомнить, что когда-нибудь ощущал себя так. Так полно и так легко. Стали лениво накатывать мысли. Оживать тело. Захотелось еще. И 10 минут не прошло, рекорд прямо. Он решил, что не фиг отказывать себе в таких прекрасных желаниях, и только потянулся к малышу, как он заворочался и явно намылился куда-то. - Илююха, - как же прикольно тянуть его имя, как мед с деревянной палочки. – Далеко собрался, зайчонок? - В душ, - прохрипел парень сорванным голосом. - Потом вместе сходим, погоди, давай еще, а, - Стив медленно потянул его на себя и неумолимо подмял расслабленное тело. – Я на руках унесу, вымою всего, минет сделаю, все, что захочешь, а пока давай так. Это моя любимая поза, обожаю ее. Он стал покрывать быстрыми поцелуями заалевшую мордаху, шею, ключицы. Илья пытался что-то возразить, но каждый раз получал жаркое клеймо на губы. Он явно таял, приводя в восторг Стива. Радость сдержать никак не удавалось: - Как же классно, что ты пассив. Потрясающий, горячий пассивчик. Это просто невероятно. - Нет, - Илья тут завозился активнее, пытаясь выбраться из-под Стива. – Нет, я не пассив! - Зайчик, ты именно он, прелестный, медовый, только мой пассивчик. Никто не трогал эту роскошную попку, - Стив уже вовсю мял, забираясь пальцами внутрь, указанное чудо. – Никто не трахал тебя. Я первый у тебя, первый…. - Ни хера ты не первый! Стива как по башке треснули, он сперва и не понял, что только что брякнул Илья. А тот и не думал смягчать удар, и пользуясь ступором любовника, выполз, наконец, из загребущих лап. - Я спал с Ингой. И мне понравилось, понятно тебе? Стив пытался сразу несколько дел сделать: понять невыносимое признание, отринуть его, переварить, пережить, смириться с разочарованием, обуздать ревность. Последняя просто ослепила его. Илью захотелось ударить, вырубить хуком, потом в себя привести и трахнуть пожестче. Хули он там спал, если стонал под ним, как сучка, и кончил почти без рук! Видимо, весь ураган отразился на лице и в глазах, потому что Илья задом попятился от него по постели. Хрен убежишь! - Значит, понравилось? – вопрос прозвучал зловеще. Илья все равно кивнул, клапаны и у него давно слетели. Энергия внутри бурлила и требовала что-то еще. Но он уже пришел в себя. И трахнуть еще раз себя не позволит. - Да. Очень, - он с трудом слез с постели и попытался двигаться в ванную. - Живо вернулся в постель! – окрик заставил дернуться, но не остановиться, еще пара шагов далась тяжко, но тут его вновь швырнуло на влажные простыни, а сверху придавило неподъемной тяжестью. – Ты шутить со мной вздумал, зайчонок? Не уловил, что сейчас было? Думаю, повтор пойдет тебе на пользу, и ты возьмешь себя в руки. Ты – нижний, заруби себе на носу. Сучка моя. Девочка моя. Въезжаешь? Ножки раздвигай. Быстро! Движения были рваными и грубыми, пальцы, сразу два, тут же проникли в еще растянутый вход, ноги улетели на плечи. - Нет! Нет! Рука заткнула рот. И Илья испугался, страшно. Снова на него накатила та волна паники и ужаса, что охватила его в далекой Перми. Он замотал головой, силясь скинуть руку, забил руками в лицо противника. Стив поймал его руки одной левой, но Илья ужом вывернулся из под мощного тела и почти съехал с кровати. Но тут все кончилось. Или началось. Стив резко переместился за спину Ильи, прижал его крепко-крепко и замер, горячо дыша в шею. - Тихо, тихо, прости, не буду, прости, успокойся, малыш, - все еще задыхаясь, надрывно прошептал, начиная гладить его широкими мазками. – Все хорошо, я не прав, прости, тихо, Илюха, Илюха, тихо, все хорошо. Долго держал в объятиях, пока парень вздрагивал и глотал раз за разом колючий ком в горле, гладил, не переставая, а потом отыскал поникший член и принялся неторопливо дрочить, мгновенно вызывая в нем жизнь. Собственный член ничуть не сдал позиции. И Илья наверняка чувствовал это своей сочной, маленькой попкой, так уютно принявшей между половинками тяжелый ствол. Через некоторое время Стив осмелел настолько, что подключил губы и язык. Поиграл с маленьким ушком, трахая кончиком языка крохотную выемку. Вылизал шейку и плечико, пощипал сосочки. Илья не скоро, но поплыл, обмякнув под настойчивыми ласками, но когда Стив попытался перевернуть его на спину, заартачился. - Ладно, ладно, на боку давай, упрямец ты мой. Можно? Скажи! Хочешь? - Д-да. Второй раз, кажется, был круче первого, чему Стив совершенно не удивился. Скорее всего, с этим потрясающим мальчишкой каждый раз будет незабываемым.