***
Игрейн уже в который раз встречала мужа, что вернулся с очередной битвы с хорошими вестями. Они отвоевали спорную землю у соседнего королевства, и теперь она стала частью Камелота. Уставшая от бессонных ночей королева приветствовала мужа тёплой улыбкой и полным любви взглядом, после чего они отдалились. Гаюс также был очень занят, варя очередное зелье, что не желало у него получаться. — По запаху могу сказать, что ты не добавил настой полыни. — мужчина поднял взгляд на дверь и улыбнулся. — Элис, вот уж не ожидал тебя здесь увидеть, — лекарь отвлёкся от зельеварения, направившись к девушке. — Ты же не любишь замок и всё, что связано с королевской семьёй. — Но не я же прозябаю в этом подвале круглые сутки, постоянно что-то варя, — Элис пошла навстречу. — Ты на улицу хоть иногда выходишь? Сблизившись, они обнялись, одарив друг друга лёгким и нежным поцелуем. Девушка не сводила глаз с любимого, обвитая руками в объятии, на её лице отразилась улыбка, словно лучик света озаряя комнату и душу лекаря. Гаюс не мог налюбоваться ею, перестать держать в объятиях, сердце обливалось теплом, как только она улыбнулась. — У меня здесь… -… Дела. Знаю, наслышана, — Элис вынырнула из объятий любимого. — А когда у тебя будет время на меня? Улыбка сошла с её личика, и теперь лишь недовольство, грусть и одиночество отражалось в её взгляде. Гаюсу было больно видеть её такую, потому, залечив возникшую рану, с блеском в глазах резко подскочил, поднял её на руки и закружил. Девушка весело закричала, пока, случайно, они не разбили одну из склянок, что так не вовремя попалась ей под руку. — Прости, я не хотела… — мужчина бросил беглый взгляд на осколки, аккуратно опустил любимую и обнял крепко-крепко. — Пустяки. Главное, что с тобой всё хорошо. Смятение полностью поглотило девушку, но она была невероятно счастлива, и, не зная куда податься, Элис вырвалась из объятий любимого, направившись к кастрюльке, в которой ещё недавно он что-то варил. — У-у-у, — поразилась девушка, — ты не только настой полыни забыл, но и медуницу. Ох! А это что такое? Ну кто так делает? Гаюс наблюдал, как Элис стала возиться у котелка что-то кидая, помешивая и вспоминая, что же забыла, и была так увлечена, что не заметила мужчину, оказавшего сзади. — До сих пор не могу понять, — сказал Гаюс, — почему ты не пошла в придворные лекари? У тебя же талант, не то, что у меня. — Гаюс, — улыбка и увлечённость мгновенно растворились, дав волю неприязни, — я тебе уже сотню раз говорила, что ненавижу всё, что связано с королевской семьёй. — Но почему? — лекарь не унимался. Он видел способности девушки, как лекаря, так и целителя. Она была превосходным магом, ей всё давалось с лёгкостью, в то время, как он долго и упорно тренировался, а главное, ей это очень нравилось. Но за всё время их знакомства, он так и не смог понять её ненависти к королевской семье. — Гаюс, я хотела тебе кое-что сказать… — вместо ответа начала она, однако резко вошедший король помешал их разговору. — Гаюс, я хочу с тобой поговорить. Это важно. — Элис мгновенно поклонилась и удалилась, так и не дорассказав любимому, что хотела. Гаюс, оставшийся наедине с Утером, пришёл в себя и ответил: — Да, сир, я вас слушаю. — король не стремился высказать свой вопрос так быстро. Присев на стул, что стоял неподалеку, он замялся, не решаясь, а после всё-таки начал: — Мы с Игрейн вместе уже ни один год. И как бы мы ни желали, как бы ни старались, она никак не может обрадовать вестью о наследнике. Посовещавшись, мы… Хотим знать твоего мнения, Гаюс. — Вы мне предлагаете её осмотреть? — Если такова нужда, — кивнул король. — А где сама королева? — лекарь начал поспешно собирать всё необходимое. — В покоях.» — А потом… — Гаюс прервался, не решаясь продолжить, однако, бросив мимолётный взгляд на юношу, вздохнул. Тот заснул, уткнувшись головой в сложенные руки и мирно посапывая. Поначалу старик насупился, выражая своё недовольствие, а после улыбнулся. Лекарь понимал, какой трудный день, полный опасностей и серьёзных решений, пережил маг. Неудивительно, что сон завладел его разумом, несмотря на заинтересованность в прошлом Камелота. Гаюс подошёл к кровати и взял покрывало, которым накрыл бедного юношу. Сегодня Мерлину снился сказочный Камелот бывалых времён, такой яркий и такой волшебный. Старик же собирался и сам лечь спать, однако воспоминания, которым он дал маленькую свободу, поглотили его полностью, погружая в дела давно минувших дней… «Пока Утер находился в зале совещаний, нервно ожидая результатов, лекарь зашёл в покои, где увидел Игрейн, что сидела у окна, устремив взгляд вдаль. — А, Гаюс, проходи, — как-то невесело произнесла королева. — Миледи, — лекарь поклонился и, подойдя, поинтересовался. — Вас что-то гложет? — Мой муж… Король Утер хочет наследника, — оторвавшись от созерцания людей, произнесла Игрейн. — Он же по этой причине обратился к тебе? — Да, миледи, именно так. — Может ты и сможешь помочь, но я чувствую, что не смогу исполнить его желание. — эти слова вогнали придворного лекаря в ступор. — Что вы имеете ввиду, миледи? — То, что слышал, Гаюс, — королева положила руку на живот и грустно улыбнулась. — Не знаю как и почему, но я всем нутром чувствую, что не могу родить, — и, подняв грустный взгляд на лекаря, добавила: — Полагаюсь на тебя. Для Гаюса такое поведение Игрейн было шоком. Никогда, за все годы, что она здесь прожила, он не видел её такой, но принялся к выполнению своих обязанностей. Как только Гаюс закончил, его выражение лица говорило само за себя. — Я так и думала. Лекарь направился к королю, который с нетерпением его ждал, обхаживая комнату с одной стороны в другую. — Ну что? Ты проверил? Как она? С ней всё в порядке? — осыпал всё новыми и новыми вопросами Утер. Слова лекаря были неутешительны, и от шока король сел на стул, схватившись за голову. Взгляд его выражал отчаяние, и сил хватило лишь на: — Ты уверен? — Да, милорд. — Гаюс и сам пребывал в глубокой печали, для него это тоже было шоком. — А магия? Она же безгранична, наверное есть способ… — Магия не всемогуща. Если бы был способ, я бы вам его уже сказал, милорд. Но, как бы больно ни было, иных путей нет. Миледи не может родить дитя. После этого разговора Утер с каждым месяцем становился всё угрюмей, а Игрейн почти перестала заходить к лекарю на чашечку тёплого напитка, прозябая в покоях в полном одиночестве. Вокруг Гаюса словно всё переменилось, и он сам стал меняться: не было той лёгкости, живости, яркости каждого дня, не было счастья. И не только на нём это отразилось: было ощущение, словно весь замок до единого камушка погрузился в отчаяние и великую грусть. В один из таких однообразных дней король влетел в покои лекаря, который в это время как раз изучал новое заклинание. — Гаюс, быстрее! — Утер стал его торопить, он не мог стоять спокойно. — Что случилось, милорд? — мужчина подорвался с места, взволнованный состоянием короля. Однако через мгновение он увидел на его лице лёгкую улыбку. — Игрейн, она… Ты должен осмотреть её, — лишь выпалил Утер и скрылся за дверьми. Добравшись до покоев, Гаюс увидел королеву, что лежала в постели. Выглядела она совсем нехорошо: кожа стала бледная, её мутило, болела голова. Лекарь немедленно принялся осматривать девушку и к концу осмотра сообщил ей радостную весть. — Правда? Я так рада… — на её лице отразилась лёгкая улыбка, однако состояние её было слишком усталое. — Я лягу спать. Спасибо, Гаюс, можешь идти. Поклонившись, лекарь покинул покои, где его ждал король. — Ну что? — в его глазах светился огонёк, показавшийся Гаюсу чересчур странным, но не ответить на этот вопрос он не мог. — Королева носит дитя, — сказал лекарь. Улыбка мгновенно озарила лицо Утера — он был необычайно счастлив этой новости. В последний раз король так радовался только в день их помолвки. Гаюс собрался было пойти по своим делам, однако Утер явно хотел ему что-то сказать, потому пригласил в зал. Войдя, он никак не решался начать разговор, потому метался из стороны в сторону, но, глубоко вдохнув, он поднял взгляд на Гаюса: — Я хотел тебе кое-что сказать. Это касается Игрейн. Ты говорил, что нет никаких способов, но я отыскал. — после этих слов Гаюс напрягся. Что-то ему очень не нравилось, как говорит король. — Я… попросил помощи у своей давней подруги. У Нимуэй. И она согласилась мне помочь. — Милорд, неужто вы… — глаза лекаря округлились и наполнились страхом, он боялся услышать продолжение. — Да, Гаюс, — кивнул Утер. — Я применил магию на Игрейн, и теперь мы ждём наследника. — Милорд, это очень опасно, — старался отговорить короля маг. — Она — Жрица Старой Религии, а они, пусть и могут многое, но требуют очень высокую цену. — Я знаю об этом. Нимуэй сказала, что за её услуги требуется высокая цена. Но я готов отдать всё королевство за это. Я готов к этому, — Утер был упрям в своих решениях и придерживался их до конца. — Но, милорд, вы же не знаете, что это за цена. Это может быть неподъёмная ноша… — Гаюс, я уже всё решил, и ты не вправе меня переубедить. Я тебе рассказал только потому, что доверяю. — Прошу прощения, милорд, но как бы я ни желал, я не могу вас в этом поддержать, — лекарь покачал головой и удалился из залы, оставив короля наедине с собой. Следующие месяцы Гаюс пристально наблюдал за состоянием королевы и не мог за неё радоваться: с каждым днём силы девушки словно покидали её. Носить ребёнка для неё оказалось тяжкой ношей, однако миледи каждый раз улыбалась лекарю. Несмотря на все трудности, она преодолевала их с улыбкой, ожидая рождения сына или дочери. Мужчина был полностью посвящён королеве ещё и по той причине, что Элис его резко и неожиданно покинула, не сказав и слова, уже как десять месяцев. Последний их разговор не радовал лекаря, однако найти любимую он не мог — Игрейн нуждалась в каждодневном уходе. Месяц сменялся другим, королева преображалась, а король был в нетерпении: ещё чуть-чуть и родиться желанный наследник. Утер всё своё свободное время проводил с женой, обнимая и гладя её, однако совсем не замечая, как силы её покидают, и как она с каждым днём меняется. Одним обычным утром Гаюс готовил свою сумку с лекарствами и мазями для королевы, как в комнату постучались и вошли. Удивлению лекаря не было границ — перед ним стояла его любимая Элис, однако было в ней что-то… Странное. Гаюс только хотел подойти к ней, обнять, поцеловать, как ворвался один из стражников. На его лице читалось беспокойство. — Король зовёт вас! Королева… Она… — взгляд мужчины переменился, и бывалая улыбка и радость долгожданной встречи развеялись мигом. Элис также переменилась в лице. Вместе, они побежали к королеве, что за последние месяцы не покидала своих покоев. Открыв дверь, они увидели Утера, который сжимал руку любимой, что-то нашёптывая. — Гаюс! — Прошу, покиньте покои, милорд, мне надо осмотреть миледи. — Да, конечно. Я буду тут, — Утер бросил мимолётный взгляд на Элис, что стояла рядом, но никак не отреагировал на гостью — судьба жены для него сейчас была важнее всего. — Гаюс, это ты? — у девушки не было сил, чтобы открыть глаза, настолько она ослабла. — Да, миледи, это я, — лекарь присел к ней и стал спешно осматривать: никак внешних физических проблем он не увидел, однако всем нутром чувствовал, как жизнь её покидает. — Сегодня мой последний день… — Что вы, миледи, вы ещё проживёте вашу долгую и полную счастья жизнь с вашим ребёнком. — в ответ девушка лишь слабо улыбнулась и буквально через мгновение залилась криком. — Время пришло, — подскочившая Элис взглянула на королеву взглядом полным тревоги. — Ей нужна помощь, Гаюс, зови слуг! Лекарь мгновенно исполнил просьбу любимой, и через пару минут служанки окружили королеву: кто вытирал пот со лба, кто менял простыни, кто носил воду. Король же в это время находился за дверью — он уже несколько раз порывался влететь в покои, но теперь стража не слушала его приказов, не пропуская внутрь. Игрейн выглядела худо: ей с трудом давалось каждое усилие, каждое движение и каждый звук, хотя Элис и Гаюс ей вовсю помогали и поддерживали. Спустя множество часов, которые казались для всех вечностью, закончились тонким, но таким громким криком маленького существа. — Это мальчик, поздравляю! — воскликнула Элис, взяв в руки малыша и завернув его в покрывало. Как только малыш оказался у королевы, она попросила всех покинуть покои, кроме лекаря. Мужчина наблюдал за ней и маленьким принцем, что лежал у неё на груди. Мимолётная улыбка озарила её лицо, сменившись печалью и грустью. — Гаюс, присмотри за ним, пожалуйста, — произнесла королева тихим полушёпотом. — Но миледи… — Прошу тебя, — лишь устало повторила она. Подоспевший Утер увидел свою жену, что плакала и улыбалась, и маленького сына, покоящегося на её руках. — Мой маленький сынок. Мой Артур, — произнесла Игрейн, и Утер счастливо улыбнулся. Напряжение начало исчезать, и буквально через секунду руки любимой начали слабеть, а улыбка растворяться. Утер не успел ничего понять. Она была похожа на прекрасную статую, и лишь плачущий новорожденный сын в её руках говорил об обратном. — Игрейн? Ты уснула? — улыбка ещё освещала его лицо, но тревога усердно прогрызала его. — Игрейн, очнись, давай же! Вот же он — наш сын, не спи, пожалуйста! На его крики подбежал недавно отошедший Гаюс и кинулся к девушке, вслушиваясь в её сердцебиение. Минута продлилась вечность, и лекарь, не веря в произошедшее, поднял голову, устремив взгляд на короля. Тот с отчаянием наблюдал за ним и, заметив, как лекарь замотал головой, не сдержался и бросился к любимой. — Нет… Это неправда. Она лишь спит, видишь? Она просто спит. — но слёзы одна за другой начали скатываться по его щекам. Гаюс подхватил младенца и отошёл. Утер никак не желал признавать, что его любимая мертва, однако бездыханное тело начало терять такое родное тепло, подтверждая все страхи короля. — Не-е-е-е-ет! Полный боли крик Утера раздался, кажется, по всему королевству. Король не желал уходить от тела своей жены, а слёзы, не переставая, стекали с его глаз. Он был сломлен. Передав младенца служанкам, которые немедленно принялись ухаживать за ним, Гаюс подошёл к Утеру, что уткнулся лицом в руку королеве. — Милорд… — Это всё она… Это она виновата, — шёпотом произнёс Утер. — Что вы сказали, милорд? — однако вместо ответа он лишь поцеловал свою жену в лоб в последний раз и поднялся. Лекарь пошатнулся от возникшего ужаса: перед ним предстал совсем другой человек. — Она мне за всё отплатит. Они все, — сквозь зубы сказал Утер и покинул покои. Дальнейшее происходило, словно в ожившем кошмаре: король собрал своих лучших бойцов и направился к жрице, однако, не найдя её, он убил всех сестёр, что в это время находились там. Игрейн, уйдя из мира живых, забрала его душу, и теперь перед лекарем предстал совершенно другой человек: холодный, он поверил в злобу магии и начал кровавую бойню, что позже прозвали Великой Чисткой. В тот день лекарь спас свою любимую, предчувствуя скорейшие беды, выведя её из замка, однако сам покинуть стены Камелота не решился: он не смел ослушаться последней просьбы Игрейн, даже несмотря на свою жизнь. Элис в последние мгновения перед расставанием хотела что-то рассказать любимому, нечто очень важное, однако вернувшийся король не дал ей возможности. За год Камелот опустел и перестал быть прошлым ярким и весёлым местом. Теперь магия каралась смертью, и никто не осмеливался ступить на землю королевства. Утер, доверяя лекарю, решился оставить его при дворе, однако тому пришлось отказаться от колдовства. Но, несмотря на это, за время Великой Чистки, Гаюс спас множество невинных жизней и семей, помогая выбраться из смертельных лап короля, что шёл на них, желая убить, искоренить весь магический род за жизнь своей любимой. И с каждым походом до лекаря доходили неутешительные вести: с неимоверной силой росло количество жертв, погибших от рук Утера. И теперь Гаюс с ужасом наблюдал, как король свято верил в то, что магия не может принести ничего, кроме гибели, бед и хаоса. А маленький Артур тем временем подрастал и, как полагается любому ребёнку, тянулся к отцу, который его постоянно отвергал. Но не потому, что не любил и был не доволен, как казалось малышу, а, наоборот, из-за отчаянной любви и такой схожести с матерью. Мальчик был как две капли похож на любимую, и лишь мимолётный взгляд на него вызывал ужасную боль в короле, из-за чего тот отворачивался от сына, что так хотел похвалы, ласки и любви от отца. Гаюс наблюдал за всем этим со вселенской тоской, присматривая за принцем, что вырос теперь в прекрасного юношу.» — Если бы ты только увидела его, Игрейн, — вслух сказал Гаюс, обращаясь куда-то ввысь, — ты бы была им очень горда. После чего сон сморил старика, погружая в яркий мир, где его любимая младшая сестрёнка встречала его с улыбкой…Доп. глава. Былые времена
29 ноября 2017 г. в 14:22
Тепло наполнило небольшую комнату, а огонь, танцующий на одиноко стоящей свече, озарял стол, на котором расположились пара тарелок и уставший от долгого дня юный маг. Гаюс только-только заканчивал готовить, а Мерлин после по-настоящему трудного дня не мог дождаться вкусного мяса да тёплого напитка. Слюна так и текла только от представления о еде, а что уже говорить о распространившемся на всю комнату запахе, так и манившем вгрызться в мягкий, горячий кусок мяса?
Спустя, казалось, невероятные долгие и мучительные минуты перед лицом Мерлина оказалась тарелка с заполненной едой, и он накинулся на неё, словно заморенный голодом волк, наконец получивший кусочек жизни. Гаюс же, по своему обыкновению, не спеша наслаждался едой — он никуда не торопился.
Но не успел маг опустошить и треть тарелки, как резко остановился и замер, словно статуя, опустив голову. Старик поначалу с интересом наблюдал за подопечным, но после довольно долгого пребывания ученика в таком состоянии забеспокоился и поинтересовался:
— Мерлин, что-то случилось?
Отложив ложку, юный маг поднял взгляд и, вздохнув, произнёс:
— Я до сих пор не могу поверить, что Моргана дочь короля.
— Я тоже до сих пор в шоке, Мерлин. Но самое главное, чтобы она об этом не узнала.
— Это точно, — сказал юноша, тут же погрузившись в свои мысли. Он беспокоился за неё, но боялся, что она уже знает. Непонятно почему, но маг чувствовал всей душой, что Моргана уже знает об этом и, скорее всего, расскажет Моргаузе. А уж та точно придумает что-нибудь хитрое и ужасно плохое для королевства и, может, для миледи.
Мысль за мыслью подсознание подводило юного мага к давно интересующему его вопросу. Ему давно хотелось узнать на него ответ, но каждый раз, когда он, казалось, был уверен в себе, так и не мог спросить лекаря, словно что-то из раза в раз мешало ему это сделать. Но сейчас Мерлин собрал всю волю в кулак и, наконец, решился его озвучить:
— Гаюс… - Старик тут же оторвался от еды, взглянув на ученика. - Мне всегда было интересно, каков был Камелот до Великой Чистки, когда маги и простые люди жили вместе.
— Мерлин, ты же понимаешь, что это дела давно минувших дней, - попытался уйти от ответа Гаюс. Ему совсем не хотелось об этом говорить.
— Да, я всё понимаю. — Кивнул маг и продолжил: — Но пойми, я всю жизнь жил в страхе за жизнь матери и свою собственную, скрывая, кто я на самом деле. Мне было так тяжело и так одиноко… - Подняв взгляд на учителя, Мерлин не сдержал улыбки: - Но благодаря тебе, тому, кто показал мне всю доброту и чистоту магии, научил ею пользоваться и всегда поддерживал меня, я осознал себя, и одиночество испарилось, словно кошмар поутру. Я не знал бы насколько это прекрасное чувство, если бы не ты. - На мгновение замолчав, Мерлин всё же продолжил: - Правда тумаков от тебя иногда я получал больше, чем поддержки.
Гаюс, знатно рассмеявшись, с теплом смотрел на улыбающегося юношу, в глазах которого горела надежда. Лекарю было приятно слышать каждое слово, а на душе стало очень солнечно: Мерлин давно стал ему сыном, которого у него никогда не было.
— Хорошо, я поведаю тебе историю о Камелоте, молодом короле и обо мне — простом маге и придворном лекаре…
«Казалось, будто прошли века с того момента, когда Камелот процветал и магия жила в каждом уголке, каждой травинке этого королевства. В замок приезжали многие величайшие маги — настолько они были влюблены в красоту и великолепие этого места. На прилавках всегда красовались различные амулеты, травы, камни и легендарные предметы, коих нету нигде, только тут — так утверждали местные торговцы. Наряду с турниром рыцарей проводились и магические турниры, где каждый желающий мог посоревноваться за звание лучшего в колдовстве: как в зельеварении и боевой магии, так и в исцеляющей. И победившего мало того, что ждал немалый денежный приз и признание людей, так и возможное приглашение к самому королю на службу.
Все уважали и гордились своим королём. Несмотря на младой возраст, Утер за короткое время своего правления успел изменить и возвысить Камелот настолько, что среди соседей ему не было равных. Король не гнушался помощи магов, а те, в свою очередь, с радостью шли к нему на службу. Утер доверял и советовался с ними, давал возможность пользоваться своей воистину великой библиотекой, полной различных книг и свитков, а также иногда назначал их командирами, как магических войск, так и простых смертных людей.
Когда же король отыскал свою любовь и завоевал её сердце, весь народ ликовал в день их свадьбы. Множество лепестков и ярких вспышек развевалось повсюду, создавая воистину великолепное зрелище. Маги посетили и поздравили молодых в тот памятный день, а счастливые улыбки короля и его королевы озаряли всё вокруг.
Но какими бы могущественными ни были боевые маги, особое внимание всегда уделяли целителям, способным вдохнуть жизнь в почти мёртвого человека или поднять тяжело раненного. По своей натуре они были миролюбивы и очень добры. И для каждого целителя являлось честью быть придворным лекарем. Потому для мужчины средних лет по имени Гаюс, ставшим личным лекарем королевской семьи, было счастьем находиться тут. Благодаря своей мудрости, Утер часто спрашивал у него своего мнения, а когда появилась королева, то король вдвое чаще стал посещать лекаря. Гаюс всегда был рад видеть ещё юношу, несмотря на это являющимся воистину великим королём, и его супругу.
Игрейн полюбила лекаря и часто, втайне от мужа, прибегала на чашечку горячего напитка к Гаюсу, делясь своими чувствами и новостями. Девушка, только прибывшая в замок, была очень одинока: муж часто уезжал из Камелота как на переговоры, так и на битвы, и она его с нетерпением ждала, молясь за него по ночам и проливая слёзы. Когда ей было невмоготу держать всё в себе, Игрейн часто посреди ночи после очередного кошмара, где снова увидела любимого мёртвым, бежала к лекарю, у которого всегда был этот тёплый, благоухающий напиток, нежная рука и тёплый взгляд, в мгновение успокаивающие королеву. Девушка также любила посещать его и в счастливые моменты, разделяя свою радость. Для неё за столь короткое время он стал родным человеком, словно старший брат, о котором она всегда мечтала. Гаюс также полюбил её, словно младшую сестрёнку.