Между дружбой и враждой

Хейтем остался в Девенпорте под предлогом поиска временного укрытия. На вопрос, почему именно в поместье, он ответил коротко и ясно, не изменяя традиции: "Я так хочу." Коннор, как ни странно, никогда не знал, что ему на это ответить. Сказать "Нет", значит, выдать себя за малое дитя, не желающее мириться с несправедливостью и тиранией отца. Ничего не сказать, как он и делал, впрочем, значит, дать слабину, но что ещё оставалось юноше, кроме как согласиться. К тому же, он признавал, что в нём давно жила надежда на воссоединение с отцом. Чарльз Ли мёртв, а значит, все помехи устранены. К тому же, он признавал мудрость своего отца, что являлось немаловажной причиной, по которой парень так хотел с ним сблизиться. Ведь он понимал, что его наивность когда-нибудь погубит не только его самого, но и, возможно, кого-нибудь другого. Правда, не осознавал, что именно эта самая наивность является причиной их воссоединения. Кенуэй-старший всё своё время проводил в кабинете, некогда принадлежащем Ахиллесу. Можно было сказать, что он заперся там, словно его преследовали, но на самом же деле, он просто был занят... и боялся встречи с сыном. С недавних пор он начал замечать, как его тело недвусмысленно реагирует на присутствие юноши. Мужчина понимал, что это неправильно, но, видимо, его физическое Я плевать хотело на доводы разума, поэтому разум предпринимал решительные действия в целях безопасности как самого себя, так и ничего не знающего Коннора. Возможно, именно из-за того, что Кенуэй младший ничего не знал, продолжал настаивать на редких встречах с отцом, преследуя свои цели, но Хейтем продолжал старательно их избегать. Иногда он думал, что, быть может, стоит рассказать сыну о своём желании, только вот, ради чего именно, пока не знал. Либо ради безопасности сына, либо ради его подчинения себе. Встретив Терри во время прогулки, Коннор улыбнулся и поздоровался с лесорубом, на что получил весёлую улыбку мужчины средних лет и радостное: "Здравствуйте, Коннор!" -Как ваши дела? - спросил юноша, наблюдая за тем, как лесоруб разделывается с дровами. -Отлично, как и всегда! - ответил он, улыбаясь во все зубы, -А, кстати, можно один, слегка некорректный, вопрос? -Конечно. -Что за человек поселился в поместье? Я видел его лишь раз, но мне показалось, что я его уже где-то встречал. -А... эм... - парень замешкался, -Это мой отец, - ответил он, стараясь улыбаться как можно правдоподобнее. -Ваш отец? Так вот почему вы так похожи, - продолжая улыбаться, говорил он, -Так что же вы его не представили раньше? -Мы... были заняты. Как появится время, я обязательно устрою ему экскурсию по поместью, - улыбаясь самой идее "экскурсии", ответил парень. -Отлично! Будем ждать! Впервые за долгое время Хейтем выбрался на свежий воздух. Мужчине казалось, что здесь он даже чище, чем во Фронтире. Ему нравилась здешняя природа. Уже очень давно он не останавливался, чтобы оценить окружающие его пейзажи. Тишину прервал сын, которого Кенуэю старшему сейчас хотелось видеть меньше всего. Он почувствовал дрожь в теле, когда парень коснулся его плеча. -Наконец, решил выбраться из своего пристанища? -Иногда можно выйти, чтобы вовсе не слететь с катушек, - холодно. -Чем решил заняться? -Вернусь в кабинет продолжить работу. Загляни ко мне через час, у меня будет для тебя небольшое поручение, - развернувшись на каблуках, вернулся в дом, осторожно прикрыв дверь. Коннор остался стоять на месте, думая над тем, что от этой холодности его сердце сжимается от боли, правда, он не понимал, почему. "Отец" Почему-то это слово эхом разносилось в его голове. Возможно, из-за того, что его смысл был слишком далёк, недосягаем. Он знает, что такое материнская любовь, но не знает об отцовской. А ведь сейчас, казалось, это меньшее, чего он может желать. В конце концов, Коннор перестаёт думать об этом, довольствуясь нынешним положением вещей. И всё равно в голове крутятся мысли об отце, о любви. Но ведь между ними нет ни родства, ни любви, думал он, ведь родство - это не только кровные узы, а любовь есть то, о чём юноша не имеет ни малейшего понятия. Партнёрство? Нет. Здесь было что-то другое.