***
— У тебя точно все хорошо? Северус недоверчиво смотрит за её метаниями по кухне, продолжая методично нарезать лук порей на маленькие кружочки. Все ли у нее хорошо? За исключением того, что она изменила своему парню, да. У нее все отлично. — Все отлично, — Лили хмурится, возможно, чересчур эмоционально и тут же отворачивается, хватаясь за кастрюлю на плите. — Черт! — она одергивает руку, отпуская раскаленную посуду, и тут же слышится тихое шипение — вода пролилась на конфорку. Северус подскакивает с места, подходя к ней, и направляет ее в сторону раковины. — Давай я помогу. Надо скорее подставить под холод, — прохлада воды успокаивающе обволакивает руку, и они стоят так с минуту, наблюдая за прозрачной струей. Лили думает, как бы сделать так, чтобы это длилось вечно. — Лили, я знаю твое «отлично». Ну нет. Только не эти разговоры. -…Если я испугал тебя своим предложением пожениться. Вот он. Спасательный круг. — Да! То есть, не совсем. Это тяжело. — Лили облегченное вздыхает, выключая воду и поворачиваясь лицом к парню. — Я не то чтобы против, просто… Не знаю. Ты — мои первые серьезные отношения. И я скорее всего ужасно себя в них веду. Вот так тебе не повезло, — она смеется, но, увидев в глазах парня вопрос, тут же умолкает. — Я не не хочу идти под венец. Просто не сейчас. Мне важно, чтобы все было постепенно, понимаешь? Какая разница, когда мы свяжем себя бумажкой. Тем более, что твою фамилию я брать не собираюсь. — Вот как? — Северус вопросительно поднимает бровь, — Ты мне сейчас сердце разбила. — У меня целая индустрия за пределами больницы, обозванная моей фамилией. Но ты мою взять можешь, я не против, — улыбнувшись от облегчения, она кусает его за кончик носа и выворачивается, вновь подходя к плите. Рис переварился. — Ты уверена, что не хочешь, чтобы я поехал с вами? — Больница не переживет, если потеряет двух кардиохирургов, которых закусало комарами насмерть. Это правда. Её смерть наверняка наступит в этом походе и будет невероятно нелепой. Приехав из своего свадебного путешествия, Блэк заявил, что теперь желает провести свое время с друзьями, которых не видел, о Боги, целых две недели. И нет бы пригласить их на какой-нибудь другой пляж, он придумал лучше: поход в лес на целых 7 дней. 7, мать его дней, в окружении диких животных, приставучих насекомых и, что хуже всего, Поттера в соседней палатке. Марлин поклялась, что это решение никак не связано с произошедшим на свадьбе, и вообще они с Сириусом это не обсуждали. Зная, какие заядлые сплетники ее друзья, Лили слишком сомневалась в искренности и правдивости слов. Конечно, она не хотела, чтобы Северус ехал с ними, хотя он был приглашен. Игнорировать Джеймса, не следя за своим лицом и эмоциями намного легче, чем вдобавок ко всему каждый раз бояться, что тот все расскажет Северусу. Возможно, было бы очень кстати, если бы ее друзья и потенциальный муж узнали друг друга получше, но сейчас явно не самое удачное время. — Наш золотой интерн тоже едет? Ну вот, приплыли. — Да. — Ты не говорила, что вы так хорошо знаете друг друга, — что-то в голосе Северуса заставило Лили на секунду опешить. — Разве? Я говорила, что мы учились вместе. — Да, но не то, что он лучший друг твоего друга и, по совместительству, жениха твоей лучшей подруги. Я не злюсь, просто интересно, почему ты не упоминала об этом. Лили закусывает губу, стараясь собраться с мыслями и эмоциями. Он даже сейчас ведет себя как несуществующий идеал. Почему, почему он не мог разозлиться, взбеситься, начать обвинять ее? Почему она вообще этого так хочет? — Наверное, потому это ничего не значит, — она садится за стол, напротив парня. — Слушай, я нравилась ему в старших классах, но он меня ужасно раздражал. Так что вскоре эта симпатия прошла, и Джеймс стал встречаться с популярной девочкой. А потом выпускной, он уехал в свой тур, а я пошла учиться. Все. Мы этим летом увиделись впервые лет за 8. — Она накрывает руку Северуса своей. На глаза почему-то наворачиваются слезы. — Я не хотела ничего скрывать от тебя. Правда. — Я верю, — он целует ее, и от этого плакать хочется еще больше.***
— Сколько еще кругов ада осталось пройти, чтобы наконец-то оказаться там? — Лили устало опирается о дерево и тяжело дышит. Они прошли уже, наверное, миллион миль, но так и не дошли до него. Что конкретно это за место, никто понятия не имеет. Никто, кроме Блэка, разумеется. Но он посчитал, что загадочная улыбка будет лучшим ответом. — Мы почти дошли. Не надо было набирать столько вещей с собой, — Сириус фыркает и продолжает идти, даже не обернувшись, — Ты же на операциях по десять часов на ногах, а тут сдулась уже. — Я на них стою! — Лили сердито сдувает волосинку, не сдвинувшись с места. — А в рюкзаке большую часть занимает аптечка, чтобы вы не умерли вдали от цивилизации. — Хочешь, я его понесу? — Джеймс подходит сзади на удивление тихо, что не свойственно для его слоновьего шага. И говорит так, будто полчаса назад убил ее родную бабушку. — Не надо, — Лили одергивает руку и ускоряет шаг, силясь догнать Ремуса, которому такой вид отдыха тоже не особо по душе — в последнее время он посвятил всего себя книге, и свежий воздух вперемешку с горной местностью для него оказывается испытанием. Спустя еще полтора часа и где-то страниц 400 нытья Лили они наконец приходят туда. Они со скептическим взглядом обводят место: небольшое озерцо, на противоположной стороне которого виднеется луг, вокруг ели и какие-то кустарники. По рассказам Блэка здесь должны были скакать единороги, летать пикси, а вокруг висеть золотые яблоки. Из всего перечисленного вокруг и правда летала живность — москиты. — Ну? — Сириус довольно улыбается, приваливаясь к деревцу, которое с треском отклоняется назад, из-за чего он начинает падать. — Сюда мы шли гребанных пять часов? — даже Джеймс стоит, почесывая затылок и не в состоянии связать двух слов, если не считать мата, конечно. — Да! — Сириус разводит руками, высоко поднимая подбородок. — Что? Разве..? Да вы чего?! — он обиженно оглядывает ребят. — Это же буквально то самое место из Игры Престолов! Все гулко выдыхают, и у каждого в мыслях только одно — почему они все еще дружат с этим парнем. И как Лили сразу не догадалась, что они зайдут в самую глушь, где из соседей разве что лисы с бешенством, только чтобы побывать на месте из этого сериала, потому что Блэк буквально одержим им. Она качает головой, не желая больше слушать то, какая именно сцена здесь снималась, кто занимался сексом прямо под этим деревом, а кого убили и тело скинули в это самое озеро. Она бросает рюкзак и отходит к воде, чтобы умыть лицо. Последние пять часов выдались слишком сложными.***
— Окей, давайте поиграем в «Я никогда не…» — Тебе 14? — Ремус фыркает, отпивая пиво из бутылки. — Хорошо, литературный гений, твои предложения? — Марлин откидывается на покрывало и подбрасывает виноград вверх, ловя его ртом. — Я здесь для того, чтобы все критиковать, — он с усмешкой мотает головой и подмигивает Лили, на что та не может сдержать улыбки. — Лилс мой заместитель. — Мы заметили. Я начну. Я никогда не надевала свадебное платье. Лили вопросительно смотрит на Поттера, который вслед за Марлин делает глоток пива. — Мы разыгрывали Френка на его свадьбе, — Сириус начинает хохотать, вспомнив, как Поттер запутался в подоле, и вместо грациозного выхода невесты получилось падающее широкоплечее недоразумение. — Я никогда не целовал девушек. — А вы думали, мы целоваться на помидорах учились? — Лили делает глоток прежде чем видит удивленные глаза парней и смеющиеся — подруги. Джеймс фыркает. — Может, мне тоже стоит отрастить волосы, чтобы добиться поцелуя? Как у МакКиннон. Или Снейпа. Лили благоразумно игнорирует это замечание, хотя раздражение начинает накатывать. — Я никогда не лезла в чужую жизнь, — она улыбается, даже не стараясь скрыть своего притворства. Утверждение достаточно пространственное, поэтому все сомневаются, стоит ли им сделать следующий глоток. — О, Джеймс, тебе напомнить.? — она удовлетворенно видит, как тот с недовольством сжимает бутылку, поднося к ее губам. — Эмм… Я никогда не ходил без нижнего белья, — по Ремусу видно, что ему самому стыдно за такой тупой вопрос, но, видимо, он хотел разбавить обстановку. Воздерживаются все, кроме Марлин и Сириуса, впрочем, это никого не удивляет. — Я никогда… — Я никогда не изменял своей второй половинке, — Джеймс резко перебивает начавшую Марлин, с торжеством салютуя пивом в сторону Лили. — Прекрати. — О, Эванс, тебе напомнить.? — Пошел ты. — Лили качает головой и подскакивает с места, словно ужаленная. Желваки ходят по ее лицу, когда она со злостью заканчивает бутылку и быстрым шагом идет к палатке, по пути забрасывая стекло в пакет для мусора с такой силой, что оно разбивается о, казалось бы, мягкую землю. — Эй, — спустя пять минут тишину прерывает обеспокоенный шепот Марлин, — Не хочешь поговорить? — Все в порядке. Я просто устала. Марлин исчезает из просвета, и Лили поворачивается на бок в своем спальном мешке, сворачиваясь в клубок. За палаткой спустя пять минут снова слышится смех ребят. Она накрывает голову маленькой подушкой, жмурясь и силясь скорее заснуть. Может, завтра будет получше.***
Завтра и правда было немного лучше. Как минимум, они больше не играли в эту дурацкую игру, поэтому поводов для лишних разговоров с Джеймсом у нее не было. Озеро оказалось на удивление чистым, несмотря на его небольшие размеры, поэтому самые жаркие часы они провели там Лили подумывала было утопиться в нем, пока никто не видит, но быстро отмела эту идею — пока ее тело донесут до цивилизации, оно успеет подгнить и не придаст ей особого шарма на похоронах. Весь следующий день шел дождь, чему Лили была несказанно рада — отличная возможность лишний раз не выходить из палатки и не видеть его взгляда, куда бы она не пошла. На четвертый день в голову к Ремусу пришла замечательная идея посоревноваться в том, кто сколько насобирает ягод, грибов или еще чего. Лили думала подкинуть какую-нибудь поганку в суп Поттеру, но потом поняла, что загрязнять дикую природу человеческими отходами не благодарно. Так они похватали по корзинке (Джеймсу досталась самая маленькая, чему Лили была несказанно рада) и разбрелись кто куда. На самом деле это оказалось не так плохо — всем хотелось хоть немного побыть наедине с самим собой, да и соревновательный дух Лили наконец вышел на свободу, расправив крылья. Возможно, она выбрала не самое удачное направление — за прошедший час ей удалось срезать пару лисичек и обобрать небольшой кустик черники. Лили пинает попавшуюся под ноги шишку, как вдруг слышит какой-то шорох сзади. Сейчас ее либо загрызет медведь, либо изнасилует какой-нибудь заблудившийся маньяк-любитель Игры престолов. Она прячется за деревом, чувствуя, что сердце вот-вот готово выпрыгнуть, только ждет подходящего момента. Помимо шелеста листьев она теперь слышит голос, насвистывающий какую-то песню. Черт, да это же гимн их школы. — Идиот! — Лили бросается в вышедшего на опушку Поттера шишкой, которую совсем недавно пинала. — Ауч! Твою мать, Эванс, какого лешего творишь? — он потирает ушибленное место и ставит свою корзинку на землю. — Ты же уходила в противоположном направлении! — Вот именно, что я уходила в другую от тебя сторону! Я не понимаю, тебя магнитом что ли ко мне тянет? — Да нужна ты мне больно, — он плюёт травинку, которую жевал по дороге, и Лили надеется, что на ней сидела какая-нибудь личинка червя-паразита. — Я не мальчик на побегушках, которого ты помнишь со школы. Больно нужно мне твое внимание. — Ну, конечно, — Лили начинает злиться, направляя палку, которую схватила впопыхах, надеясь ею защититься, на парня. — Все, что тебе было нужно, ты получил на свадьбе. — Вот так? То есть этого хотел только я, да? Прямо-таки взял тебя силой, пока ты умоляла меня перестать? — он тыкает ей в грудь, хмуря брови. — Эванс, хватит делать из меня какого-то тирана. Мы оба этого ждали, признай. Просто тебе не хватило смелости рассказать все своему хирургу, и ты злишься, что я нарушил твои планы. — Да я… Лили парализует, когда она видит, как из-за спины Джеймса на них несется нечто коричневое, длинноногое и с ветвистыми рогами на голове. Олень мчится, ломая ветки — видимо, их крики испугали его, но из-за ветра он побежал прямо в руки возможной опасности. Однако, увидев их, он останавливается и с удивлением осматривает непрошенных гостей — видимо, сюда и впрямь крайне редко заходят люди. Джеймс с восторгом медленно протягивает руку, касаясь бархатистых рогов. Спустя минуту люди становятся не интересны королю леса, и тот, подняв голову, уходит в чащу, фыркая и расчищая себе путь. — Красавец.- Джеймс, все еще в экстазе от увиденного, стоит, глупо улыбаясь, когда замечает, что Лили за ним нет. Она сидит у его ног, обхватив колени руками, зажмурив глаза, и тихо покачивается из стороны в сторону, что-то бормоча себе под нос. — Эванс? — он хмурится — смотреть на нее сверху вниз довольно привычное занятие, но не когда разница настолько большая. — Эванс, ты чего? Это же всего лишь олень. Лили будто бы не слышит его, продолжая качаться из стороны в сторону. Он разбирает слова, которые она бормочет: «Все хорошо, все хорошо, все хорошо». Парень хмурится, присаживаясь рядом и касаясь ее рукою. — Лили? — Не трогай меня! — она отскакивает, словно ошпаренная, и только сейчас её взгляд проясняется. Лили оглядывается по сторонам и, не найдя опасности, обхватывает себя руками, пытаясь сдержать дрожь в теле. — Что случилось? Мы можем уйти… — Все хорошо. Все нормально, я просто испугалась, я просто… — она смотрит куда угодно, только не на парня, но как только их взгляды пересекаются, из губ вырывается всхлип. — Это олень! Это был олень! Джеймс испуганно смотрит, как ее начинает трясти все сильнее и сильнее и, наплевав на условности, обхватывает ее руками, прижимая к себе. — Да! Олень. Не медведь, не волк. Просто олень. Они не набрасываются на людей. Все хорошо. — Хорошо?! — она вырывается, с гневом смотря на Джеймса, — Ничего хорошего! Он убил моих родителей, Джеймс! Выбежал также, сломя голову, на дорогу и врезался в их автомобиль! Ни черта в этом нет хорошего! — О Боже, — он жмурится, коря себя за идиотизм. — Извини. Я просто… я не подумал, да. В этом, конечно, нет ничего хорошего. — Если бы… если бы… он бы снес и нас сейчас… им не было и пятидесяти, Джеймс! — Лили заходится в рыданиях снова и на этот раз не отталкивает, когда парень вновь прижимает ее к себе. Поттер думает, что попал в какую-то ловушку: стоять здесь и пытаться успокоить Лили соразмерно его личному котлу в аду. Он поглаживает ее по голове, не в силах сказать что-то вразумительное, и просто ждет, когда прилив слез постепенно закончится, не может же она плакать вечно. Устраивать весь этот цирк на глазах Джеймса явно не входило в ее планы. Сквозь сотни мыслей Лили отмечает, что снова рядом с ним у нее все идет наперекосяк. Со смерти родителей она не ходила в зоопарки, не смотрела каналы для животных, не открывала детских книг с рисунками лесных обитателей. Она не видела тело оленя, погибшего от столкновения, но каждый раз в ее сне он мчался на машину с тем же безумным взглядом, что мчался сейчас на них. И после этого Лили просыпалась в истерике, понимая, что осталась одна. Это столкновение будто бы оживший кошмар. Странная тенденция — все ее сны сбываются в последнее время. Постепенно то ли слезы, то ли силы заканчиваются, и Лили начинает видеть и чувствовать вокруг себя что-то, кроме страха и скорби. Где-то сверху переговариваются птицы — это хороший знак, никаких хищников поблизости нет. На улице еще светло — это тоже хорошо. Рука Джеймса на ее затылке — это уже странно. — Спасибо. — Лили отстраняется, вытирая последние упавшие слезинки с щек, и старается избегать взгляда парня. Он смотрит на нее слишком серьезно, и она не может не заметить этого. Грубоватые пальцы Джеймса касаются её подбородка, поднимая его вверх, и теперь она вынуждена смотреть на него. Он тянется к её губам, и Лили чего-то ждет, затаив дыхание, не двигаясь. От него не пахнет привычным одеколоном, но что-то его, джеймсовское проскакивает даже сквозь закоптелую от дыма костра футболку. Джеймс смотрит на нее, то ли пытаясь что-то сказать, то ли загипнотизировать, и Лили не может оторваться, не может… — Нет. — Она мотает головой, отходя на шаг назад. — Нет, Джеймс. Я так не могу. Этого не будет. — Лили, послушай… — Нет. У меня есть любимая работа. Есть друзья. Есть человек, который любит меня больше всей жизни. Этот поцелуй, — она разводит руками, — Он отнимет у меня все. Все, о чем я мечтала годами. — Разве ты не видишь? Всего того, что происходит с тобой, когда мы рядом? Неужели ты готова продолжать игнорировать саму себя только чтобы… Чтобы что? — Чтобы быть уверенной, что меня никто не предаст. Да, я готова. Я готова поступиться этой страстью, что по какой-то причине вспыхивает между нами, ради человека, который точно будет со мной до конца. Который понимает меня, уважает, ценит и любит. — она снова обхватывает себя руками, только теперь ее лицо не бледное от страха, а красное — от волнения. Джеймс смотрит на нее с непониманием, злостью, презрением и желанием одновременно, и ей хочется спрятаться от этого взгляда. — А ты? Ты его любишь? Если то, что между нами, ты называешь страстью, то, полагаю, ваши чувства выше этих? — Нам пора возвращаться. — Лили качает головой, отворачиваясь в поисках своей корзинки. Она не хочет отвечать. Не проходит и пяти секунд, когда она чувствует, как ее хватают за руки, разворачивая к себе. — Ты знаешь его сколько? Полгода максимум? Откуда такая уверенность в том, какой он человек, Лили? Почему ему ты доверяешь больше, чем мне? — Потому что я хотела довериться тебе не один раз, и каждый из них оказывалась в дурочках. — Лили сглатывает, глядя на губы парня, которые пересохли то ли от волнения, то ли от жары. Они всего в паре сантиметров от ее лица, почти также близко, как тогда. Она поднимает глаза вверх, силясь не думать о прошлом. — Он может оказаться самым подлым и ужасным человеком в мире, но сейчас я уверена в нем. Он мой человек. Я чувствую это. — А я? — Ты… Это пройдет. Забудется. Заменится. И в конце концов исчезнет. Лили выдыхает, забирает свою руку и, все-таки поднимая корзинку, идет туда, откуда пришла. Она слышит сзади себя шаги, отмечая что Джеймс держится на расстоянии, и кивает чему-то своему. Мысли путаются, и затея с озером уже не кажется такой плохой. Она останавливается на секунду, задумываясь, не халтурит ли она опять? Она видит перед глазами его пухлые губы, его руки, его взгляд. Он вновь и вновь стремительно снимает с себя рубашку в той гостевой комнате. Но вместо нее теперь медсестра из педиатрии на его коленях. Этот разговор должен был состояться, чтобы наконец все прояснить. А теперь он исчезнет из ее головы, и больше никогда не помешает ей.