Тёмная луна

Уилсон крепко сжимал в руке кроличье сердце. Кровь тонкими струйками текла по его руке. Сердце животного было мягким, оно разваливалось в руке Уилсона, словно кашица. Ученый со злостью бросил орган на землю со словами «Вот тебе, Мать Природа!». Ноги его не удержали. Он упал на землю. Слёзы сами стали скатываться по щекам.

***

Уилсон был одинок, совершенно одинок. Хотя раньше у него было много друзей, с которыми он разделял как и радость, так и горе: Уиллоу, Вольфганг, Венди, Уикерботтом, Вуди, Вэс, Веббер, WX-78… Уилсон не ценил их, он в основном отсиживался в своей палатке и только ворчал о том, что они ему мешают работать, но когда их не стало, он почувствовал себя, мягко говоря, паршиво. Они умирали у него прямо на глазах, один за другим, и он ничем не мог им помочь. Уилсон хотел дополнить список умерших, покончив с собой, но ему было страшно. Он боялся смерти, и поэтому выживал в мучениях. В один не прекрасный день, Уилсон сидел в своем небольшом лагере и дожевывал остатки еды из холодильника. — Запасы кончаются. Нужно сходить и прибить кого-нибудь. Где мое копье? Уилсон уже привык разговаривать сам с собой. За пару лет одиночества каждый бы сошел с ума, но Уилсон держался. Рассудок был на грани, с этим не поспорить, но он пытался, даже после самых жутких страхов и кошмаров. Наш ученый подошел к многочисленному количеству сундуков, начал поочередно открывать каждый сундук и тщательно рыться в них. — Наконец-то, нашел; нужно потом у каждого сундука поставить табличку с надписью, что где лежит. Затем он взял в руки самодельную карту местности и стал искать места, где еще не бывал. Удивительно, что за такой большой промежуток времени, весь остров был исследован только наполовину. Ах, да, он же раньше большую часть времени сидел в палатке… На севере было особенно большой пустое пятно, свидетельствуя о том, что на север он вообще не совал свой любопытный нос. Он быстренько скинул все необходимое в рюкзак и быстрым шагов пошел на север. Ему повезло, ведь ему по пути попалась тропинка. По дороге идти гораздо легче, чем по траве, которая так и норовит связать ноги. Чуть ли не бегом, Уилсон отправился туда, по вытоптанной неизвестно кем, дорожке, поправляя через каждые пять минут рюкзак на спине. Когда тропинка оборвалась, он вновь взглянул на карту: — Ох е… Как далеко я забрел от дома. И кроме ягод и пары морковок я ничего путного не нашел. Побродив еще туда-сюда, Уилсон заметил поляну, устланную огромными камнями. Каменистый биом. Почему бы не пополнить запасы камней? Ученый достал из рюкзака пошатанную самодельную кирку и принялся за работу. Руки Персиваля уже привыкли к тяжелой работе и борьбе за жизнь, поэтому долбить камни — это работа легче легкого. Напихав некоторое количество камней в рюкзак, он уже хотел пойти домой, так как охоты марать руки уже не было, но заметил что-то странное. Ученый уже привык к тому, что дерн в этом чудовищном мире меняется резко. Посреди каменной пустоши был небольшой клочок земли, усыпанный желтой сухой травой. Уилсон, конечно, никогда не испытывал к цветам особой любви, но чудесный аромат местных цветов, казалось, успокаивал даже тогда, когда он наедался противного мяса паучатины. Но цветы, которые были на этом клочке желтой земли, не были похожи на все остальные. Они выглядели так, словно сошли со старинных заброшенных обоев, как в его старом забытом доме, где он раньше, собственно, жил. Он уже хорошо успел познать, что мир вокруг него может подкинуть любую опасную шутку, начиная от недостатка мяса в холодильнике и заканчивая огромными барсуками-медведями. Но сейчас чувство опасности притупилось. Черные, увядшие, мертвые, некоторые колючие цветы стояли в форме идеального круга на небольшом расстоянии друг от друга. А в середине этого круга лежало странное, огромное металлическое кольцо. «И кто положил сюда это кольцо?» — Подумал ученый. Недолго думая, он положил кольцо в рюкзак. Оно оказалось легче, чем ожидалось. «Может, оно не из металла?» — подумалось вновь. Солнце садилось все ниже. Вечерело. Уилсон начал быстро собирать черные цветы. Их запах дурманил разум, но ради очередного бессмысленного эксперимента можно и потерпеть. Когда было все готово, ученый быстро побежал обратно в свой лагерь. Вернувшись, Уилсон поспешно развел костер, скинул рюкзак на землю и присел рядом с огнем. Темень начала окружать Персиваля со всех сторон. Ночной монстр засел неподалеку, дожидаясь, когда потухнет костер, и можно будет напасть на беззащитного паренька. Дабы не терять времени попусту, он достал из рюкзака темные цветы, начал их вертеть и осматривать со всех углов и сторон. На вид как обычные цветы, только как-будто прокляты кем-то. Приглядевшись, ученый заметил на листе одного цветка черную, как смола, жидкость. Уилсон, не раздумывая, провел пальцем по листку и поднес к носу. Ничем не пахло. На ощупь — как сырой желток из яйца. Мягкий, влажный, но перетекающий в ладони и не пачкающий пальцы. Уилсон засмотрелся на неизведанное им вещество. Какого бы происхождения ни была эта субстанция, её следует хорошенько изучить и поэкспериментировать с ней. Кто знает, может она хорошо горит, или ускоряет регенерацию. Или это яд. Хотя, даже если это яд, то это даже к лучшему. Уилсон сунул палец в рот и пожевал черное вещество. Вкуса у неё особо не было. Проглотил. В крайнем случае, если будет совсем худо, можно использовать для употребления в пищу. Никакого эффекта. Вытирая рот после сомнительной трапезы, он устало провел рукой по торчащим во все стороны волосам. Костер медленно и плавно угасал, оставляя под собой белый песок. Уилсон подкинул пару веток в костер и старательно пытался воскресить огонь из пепла. Свет от костра освещал небольшую территорию вокруг. На эту освещенную территорию попадал один из сундуков. «Точно, таблички… » Уилсон, подползя, выгреб все содержимое на землю из освещенного светом сундука. Ученый подкинул пару поленьев в костер, чтобы увеличить освещаемую территорию. Нужно было бороться с наступаемым мраком. Такими темпами, на утро все вещи из сундуков лежали на земле, рассортированными на маленькие кучки. Уилсон сел на небольшое бревно рядом с погасающим и уже не нужным костром и взял в руки небольшой самодельный ножичек и пару досок. Начал мастерить таблички, выцарапывая острым камнем надписи. Через пару часов уже все было аккуратненько рассортировано и разобрано. Ученый был доволен своей работой. Не зря он исцарапал все руки. Только… пару деталей остались не разобранными. Их были всего пять: что-то напоминающее каменную картофелину, металлическое кольцо, которое он вчера нашел, странный рычаг, маленькая деревянная коробочка с рычажком и с небольшим прорезом посередине, и платформа, которую Уилсон нашел очень давно. Он как-то додумался выдрать платформу из земли и докатить ее на небольшой тележке до лагеря. Ученый понятия не имел куда их деть. Можно, конечно, сделать отдельный сундук для этих деталей, но Уилсон потратил все дерево на костер и на таблички. «Оставим все пока так. Сейчас нужно заняться другим делом. » Уилсон, совсем позабыв про свой голод и недосып, подошел к сундуку, рядом с которым стояла табличка с надписью «сосуды». Достав парочку емкостей разных размеров, он взял темные цветы и выжал всю темную субстанцию в большую пластиковую бутылку. Затем он перелил всю эту жидкость в много маленьких стеклянных сосудиков. В первый сосуд Уилсон бросил небольшой камушек, во второй — щепку, в третий — ягоду, в четвертый — траву, а с пятым пришлось повозиться. Ученый взял небольшой самодельный ножичек и резко резанул по своей ладони. Из ладони хлынула алая кровь. «Это… это ради науки…» — Постарался утешить он себя. Сжав руку в кулак, Уилсон капнул пару капель в маленький сосуд с темной субстанцией. Жидкость зашипела и стала подниматься. Поднялась ровно на 200 миллилитров. Наш герой посмотрел на остальные сосудики. Там ничего не поменялось. Ни запах, ни цвет, ни вкус не изменились. Предметы просто оставались лежать на дне. Ученый снова перелил всю жидкость в большую пластиковую бутыль и накапал туда еще свежую, текущую из руки кровь. Теперь он имел бесконечную съедобную жидкость. Он положил ее в рюкзак и еще пару полезных вещей, чтобы потом не ковыряться с этим. Перевязав руку, он задался вполне логичным вопросом, посмотрев на детали, которые все еще лежали на траве. — И все же, что делать с деталями?..