Тяжелая жизнь в новом мире

      Следующие двенадцать дней прошли в активной работе: выкапывались новые окопы, устанавливались баррикады, возводились новые укрепления.       И с каждым днем напряжение в войсках усиливалось.       Множество солдат начинало выпивать, чтобы успокоить нервы. С этим я начал бороться сразу же, но без фанатизма: запретил выпивать во время строительной смены и установил дневную норму в сто грамм амасека. Приняли подобные меры нормально, благодаря чему дисциплину удалось поддерживать на приемлемом уровне и сохранить репутацию нормального человека.       Сам я тоже волновался, но не показывал этого, чтобы не вызывать лишних подозрений. Единственным, что помогало мне успокоиться, была работа, поэтому я начал проводить каждодневные инспекции оборонительных рубежей, которые уже успели кардинально вырасти.       Весь берег превратился в минное поле. Сами мины устанавливались ночью, так как полковник полагал, что орки следят за нами со своего острова. Спорить с ним никто не стал: все же опыт войны с зеленокожими у него немаленький.       Вдоль обрыва были установлены баррикады, которые представляли из себя металлические балки, вбитые в песок под различными углами. Остановить орков они не могли, но этого и не требовались — они должны были лишь задержать зеленокожих, чтобы дать пехоте возможность их отстреливать.       После баррикад шла первая линия укреплений. На ней, помимо шестнадцатимиллиметровых стабберных пулеметов, были установлены тяжелые болтеры и снайперы со сверхтяжелыми винтовками.       Вторая линия укреплений состояла из обширной сети окопов и нескольких десятков «дотов», каждый из которых был готов для круговой обороны: восемь амбразур с пулеметами, резерв боеприпасов, еды, воды, медикаментов, а также аккумуляторы и мощная радиостанция.       Третья и последняя линия практически во всем повторяла вторую, с тем лишь отличием, что имела в два раза больше дотов и главный штаб, из которого полковник должен был руководить войсками.       Также на всех трех линиях соорудили множество блиндажей, которые выполняли роль казарм, складов, медпунктов, кухонь, туалетов и прочих нужных вещей.       Однако, даже несмотря на то, что наши шансы теперь казались мне не нулевыми, мое волнение не утихало. Я понимал, что мне придется стоять в первой линии укреплений вместе с гвардейцами в их первом бою. То есть по сути мне надо будет делать две вещи одновременно: пытаться выжить и следить за солдатами, чтобы пресечь панику.       И ведь по-другому было нельзя. Если я отсижусь в тылу, то прослыву среди солдат трусом, после чего это узнает и мое непосредственное начальство в лице лорд-комиссара, и тогда меня ждет смертная казнь.       Этого я допустить не могу, потому остается только одно: быть в гуще событий и не погибнуть.       «Легко сказать, труднее сделать…» — проговорил я себе, после чего направился дальше по окопам, ко второй линии укреплений, для очередной инспекции.       И уже на подходе к ней я вновь увидел одного из присланных нам три дня назад сервитора.       Увидев их в первый раз, я приложил немало усилий, чтобы сохранить невозмутимость. Двухметровые здоровяки, закованные в броню из грубосваренных между собой металлических листов, у которых вместо рук установлено разнообразное оружие, а на спине был расположен огромный ящик для боеприпасов, как минимум удивляли.       Но больше всего меня напрягала их неподвижность. Они просто стояли без малейшего движения на своих позициях и смотрели в сторону моря, не обращая никакого внимание на окружение.       Я, конечно, понимал, что сервиторы должны быть такими, но одно дело — это читать про них в книгах, и совсем другое — видеть их в живую, всего в метре от себя.       Потому я просто шел дальше, сохраняя невозмутимое лицо, в сторону нескольких новых блиндажей-складов для проведения инспекции.              И вдруг, как гром среди ясного неба, воздух пронзил душераздирающий звук. Я остановился, вслушиваясь в него и чувствуя, как по всему телу бежит легкая дрожь.       Сирена. Именно она сейчас ревела во всеуслышание над нашими позициями, и это могло означать только одно: началось.       «Неужели сейчас?» — задал я вопрос самому себе. Неверие, а затем и страх начали овладевать мною. Сложно было поверить, что это все должно было произойти именно в этот день, который не предвещал ничего, кроме очередных инспекций.       Однако это была правда. Все окружающие меня гвардейцы, услышав сирену, сразу же сорвались со своих мест и начали бежать кто-куда, не стесняясь крепких выражений.       «Соберись, Игорь, соберись!» — проговорил я себе. Этот день должен был наступить, рано или поздно. Потому нельзя было паниковать.       Сбросив с себя оцепенение, я побежал на первую линию укреплений. Именно там я должен был находиться.       В окопах царила оживленная суматоха. Все бежали на свои позиции, уже не обращая на меня никакого внимания, потому приходилось очень стараться, чтобы не врезаться в кого-то.       И через минуту беготни я оказался на переднем крае укреплений, где все уже были в полной готовности. Подойдя к пулеметному расчету и взглянув в сторону моря через бинокль, я смог разглядеть противника — десятки небольших лодок, которые, появляясь из-за островов вдалеке, плыли к нам по водной глади.       Волнение вновь начало овладевать мною, но я сразу же отогнал его. Мои дела были не так уж и плохи — у меня была вполне себе хорошая позиция, гвардейский бронежилет, прикрывавший все жизненно важные органы, болтерный пистолет с шестью обоймами на поясе, цепной меч, которым я более-менее умел пользоваться, и несколько тысяч гвардейцев рядом. Этого вполне должно было быть достаточно, чтобы выжить.       — Внимание всем войскам имперской гвардии. Говорит полковник Верманд Шеркин, — вдруг прозвучал знакомый голос по вокс-передатчику в моем ухе, который я взял несколько дней назад, вместе с биноклем и гвардейским бронежилетом. — Сегодня наступил день, которого мы все ждали и к которому столько времени мы все готовились. Орки вышли из своих грязных нор и пошли на нас войной. Они думают, будто сметут нас, считают, что их орда раздавит любого врага. Но они ошибаются! Каждый из вас — солдат Империума! Пускай любой орк будет сильнее, но ни в десятке, ни в сотне, ни в тысяче зеленокожих никогда не было и не будет того, что есть в одном гвардейце — его силы духа, его воли, его веры! Мы — молот Бога-Императора, и мы покажем, что не зря носим это название! Мы раздавим этих ксеносов своим оружием и праведной яростью, отбросим их назад, в ту грязную дыру, откуда они вылезли, а потом сожжем её очищающим пламенем! Ибо так велел нам сам Бог-Император! И ничто не способно противиться Его воле! Сегодня победа будет за нами! За Императора и Империум Человечества!       — За Императора! — ответил я вместе с гвардейцами, надрывая глотки, разнося клич над нашими позициями. Слова полковника буквально придавали сил и уверенности, в то время как страх и волнение улетучивались на глазах.       И хоть я не верил в Императора, как в Бога, я действительно начал верить в то, что мы можем победить!       На остальных гвардейцев речь возымела еще больший эффект. На их лицах я видел злобные улыбки, а в их глазах — решительность.       Орки тем временем приближались все ближе к берегу, и вскоре я смог уже разглядеть в бинокль их лодки — на вид они были больше похожи на груду металлолома, которая плыла лишь каким-то чудом.       — Цели в пятистах метрах от берега, — проговорил кто-то по вокс-передатчику, а я посмотрел на солдат рядом с собой. Одни разминали плечи и шею, другие глубоко дышали, но ни у кого я не видел ни намека на страх.       Сам же я оставался максимально сдержанным, хоть и это было сложно делать.       — Цели в четырехстах метрах от берега, — снова проговорил голос. Это уже больше напоминало какой-то обратный отсчет, что совсем не добавляло спокойствия.       — Цели в трехстах метрах от берега, — лодки уже были чертовски близко, в то время как на горизонте появлялись все новые и новые. Это настоящая плавучая орда, которую мы должны уничтожить.       — Цели в двухстах метрах от берега, — проговорил голос. Пулеметчики уже начинали выбирать, какую лодку они обстреляют первой. Открывать огонь полковник разрешил, только когда орки вступят на берег, чтобы не тратить боеприпасы на явно бронированные лодки.       — Цели в ста метрах от берега, — напрягая слух, я уже начинал слышать рев моторов и какое-то невнятное рычание. Это были явно орки.       — Цели в пятидесяти метрах от берега, — с каким-то небольшим напряжением произнес гвардеец. Шум от двигателей и самих орков становился все отчетливее.       И вот один из кораблей резко останавливается, завязнув в мокром песке. Передняя дверь открывается, и моим глазам, через бинокль, предстает он…       Орк.       Ни один арт, ни один скриншот из игры и рядом не стояли с живым воплощением этого чудовища. Рост больше двух метров, темно-зеленая кожа, огромные мускулы, клыки, торчащие из рта, и маленькие черные глаза-бусинки. Одет он был в броню, сделанную из какого-то металлолома, и вооружен двумя большими топорами.       Но еще больше шокировало другое. Это был не человек. Это был пришелец, самый настоящий пришелец, который не имел с человеком ничего общего. Сам факт того, что я смотрел на внеземное разумное существо, уже ввергал в оцепенение. Однако вместе с шоком пришло и отвращение к этому чудовищу, для которого смыслом жизни была только война.       — Пулеметчики! ОГОНЬ!!! — прозвучал приказ по воксу, после чего сотни трассерных пуль, сопровождаемые оглушительным грохотом, устремились в сторону моря.       Битва началась.       Орк, на которого я смотрел через биноколь, моментально лишился половины головы, а все те, кто был за ним в лодке, превратились в кровавую кашу под огнем трех пулеметов.       С остальными лодками, которые уже успели подойти, было так же.       Но орков это не останавливало. Все новые и новые лодки продолжали причаливать к берегу и высаживать зеленокожих, а пулеметчики не переставали их отстреливать.       Вскоре первые орки начали бежать по берегу в нашу сторону, но тут же подрывались на минах, взрывы от которых поднимали в воздух столпы песка вперемешку с кровью. Потом к делу присоединились и минометчики вместе со снайперами — первые стреляли в толпы по наводке корректировщиков, в то время как вторые стреляли по самым резвым оркам.       — Перезарядка! — крикнул один из гвардейцев, что стоял за пулеметом рядом со мной. Он вместе с товарищем начал быстро перезаряжать оружие, и уже через двадцать секунд они продолжали поливать орков огнем.       Однако тех становилось все больше, потому в дело вступили сервиторы, которые открыли ураганный огонь по толпам орков из своих тяжелых болтеров. Это разрывало ксеносов на мелкие ошметки, но те все равно упорно продолжали идти вперед, невзирая на потери.       Внезапно прямо в землю перед пулеметным окопом попало несколько пуль — орки начали стрелять по нам прямо с берега, хотя попасть с такого расстояния они могли разве что случайно, да и вреда никакого не наносили.       — Перезарядка! — снова крикнул пулеметчик возле меня, после чего начал перезаряжать пулемет, в то время как некоторые орки уже начинали подбегать к баррикадам перед обрывом.       — Пехота, огонь по противнику! — крикнул сержант, и гвардейцы тот час же дали залп из лазганов. Десятки красных лучей вмиг попали в ближайших орков и убили тех мгновенно, а вскоре их судьбу повторили десятки сородичей, что добегали до баррикад.       Я же, послушав какой-то внутренний зов, схватился за пистолет, снял его с предохранителя и направил в сторону врага. Из окопа открывался не лучший вид, но всяко лучше, чем стоять открытым под огнем, пусть и слабым.       Первый выстрел, и голова орка вмиг взорвалась. Тело зеленокожего подкосилось, и его буквально вмяли в песок бегущие следом орки. Следующие мои выстрелы попадали большей частью в тела орков — болты спокойно пробивали их броню и разрывали тела изнутри.       «Сдохните, ублюдки!» — проговорил я сам себе, чувствуя, как внутри меня вскипает ненависть к этим отвратительным чудовищам.       Выстрелив еще пять раз, я быстро заменил магазин и снова начал убивать зеленокожих.       — ТОРДЕН! — неожиданно услышал я истошный крик справа от себя. Посмотрев туда, я увидел, что один гвардеец лежит на дне окопа с пробитой… точнее, большей частью отсутствующей головой, а второй сидит возле него и, судя по виду, не может поверить в произошедшее. — Торден, да как же так, братишка! Да как же так?!       Необходимо было вмешаться. Это же первый бой полка, потери были неизбежны… Но у парня явно начиналась истерика и необходимо было пресечь ее в зародыше.       Быстро подойдя к гвардейцу, я схватил его за плечо и приподнял перед собой, посмотрев тому прямо в глаза.       — Возьми себя в руки, боец! — пытаясь сделать как можно более властный голос проговорил я ему.       — Но-но-но… — начал тараторить парень, явно пребывая в шоковом состоянии. Чтобы привести его в чувства, я дал ему несколько хороших пощечин, и это в какой-то степени помогло.       — Соберись! Ему уже ничем не поможешь! Потому возьми лазган и отомсти за него!       — Д-да… Да… Есть, комиссар! — прокричал он мне, после чего схватился за свой лазган и начал стрелять по оркам. — ВОТ ВАМ, СВОЛОЧИ!!!       Дело было сделано. Теперь можно было не волноваться, что этот боец поддастся страху и сбежит — скорее он полезет на орков с ножом в руках, нежели отступит. Но все же стоит присмотреть за ним, ведь, поддавшись ярости, он может забыть об осторожности.       В этот миг я услышал позади себя какой-то громоподобный звук.       «Сотрясатели» — подсказала мне память. Через несколько секунд в воздухе прозвучал протяжный свист, а затем на пляже прогремел мощный взрыв, поднявший огромный столп песка и разбросавший десятки орков в разные стороны, словно те были какими-то тряпками. Потом произошел второй взрыв, а за ним и третий. Вскоре по всему пляжу происходило по несколько взрывов в секунду, уничтожая орков сотнями.       Лишь через минуту артобстрел кончился. Весь пляж был окутан непроглядной завесой песка и дыма, из которой уже начали выбегать вопящие во всю глотку орки. Некоторые подрывались на еще оставшихся минах, а другие падали, скошенные пулеметным огнем.       Вот только зеленокожих меньше все равно не становилось.       Вскоре тучи пыли рассеялись, открывая вид на изрытый глубокими воронками пляж, по которому толпы орков бежали к нам, переступая через трупы своих сородичей. И с каждой минутой все больше из них добегали до баррикад и начинали карабкаться по ним, в то время как гвардейцы просто не успевали отстреливать их. Некоторые и вовсе погибали, когда очередная пуля от орка попадала им в голову.       А вскоре начался новый артобстрел. Пляж снова был разбомблен десятками снарядов и окутан непроглядной завесой. Но как только она развеялась, нас ждал неприятный сюрприз — огромный корабль орков, больше напоминавший баржу, на который до этого момента никто не обращал внимания, полным ходом шел к берегу.       И ничего хорошего это не сулило.       Через минуту, протаранив множество лодок, стоящих у берега, корабль остановился и опустил аппарель, за которой оказался танк «Леман Русс» ярко-красного цвета.       «БЛЯТЬ!» — проговорил я сам себе, осознавая весь масштаб проблемы, в то время как танк начал медленно двигаться, раздавливая своими огромными гусеницами трупы уже погибших орков. А проехав метров десять, он выстрелил из главного орудия.       Снаряд попал в баррикады. Но радости от этого было немного — я отлично понимал, что уничтожить подобную махину можно только очень тяжелым оружием.       Спустя всего двадцать секунд танк выстрелил еще раз, и снаряд снова попал в баррикады.       В ответ же гвардейцы начали стрелять по нему из противотанковых гранатометов. Первая ракета, оставляя за собой дымные шлейф, попала в башню танку, но тому на это было откровенно плевать.       Танк, в свою очередь, выстрелил еще раз и на этот раз попал в позицию тяжелого болтера, что находился метрах в двадцати справа от меня, убив несколько человек.       Гвардейцы усилили обстрел: вторая, третья и четвертая ракеты устремились к танку с разных позиций практически одновременно, но попали в лобовую броню, не причинив никакого вреда.       Я уже начинал серьезно волноваться, так как этот танк с каждой секундой подъезжал к нам все ближе, а значит, мог начать прицельно стрелять по нам.       К счастью, шестая ракета попала танку прямо в правую гусеницу, разорвав ее, и через несколько секунд танк, движимый рабочей левой гусеницей, начал поворачивать вправо.       В этот же момент болтер на правом борту танка начал стрелять по нашим позициям, и трое гвардейцев, включая сержанта, погибли на месте.       — Пригнуться! — крикнул я, и гвардейцы вмиг залегли в окопы.       Спустя всего еще несколько секунд танк снова выстрелил, но, к счастью, попал в баррикады, а затем ему уже в левую гусеницу прилетела ракета, отчего та разорвалась и танк полностью застопорился. Он продолжил стрелять в нас всем, чем мог, но вскоре по нему начала бить наша артиллерия.       Лишь через пять минут непрерывного обстрела орудия смолкли, и нашим глазам предстала куча обгоревшего металлолома.       После этого битва пошла на спад. Множество орков, в том числе и раненых, все еще пытались прорваться к нам, но без подкреплений с моря их быстро уничтожили. Оставшиеся силы орков причаливали маленькими группками, разбить которые не составляло труда еще при высадке на берег. К вечеру последние орки были уничтожены.       Битва была окончена.       Но война еще только начиналась.