Спустя 76 часов. Позиции первого батальона Имперской Гвардии. Рядовой Рингер Вимолт.
«Не спать, Рингер, не спать…» — повторял я себе, чувствуя неимоверную усталость. За прошедшие трое суток я спал часов двенадцать, не больше. И в дальнейшем отдых не предвещался. Сегодня на рассвете нам сказали, что днем мы идем в наступление. Эта новость поразила всех нас до единого. Мы понимали — нам придется идти туда, где едва ли смогли справиться скитарии. Это не предвещало ничего хорошего. Что еще хуже, в голову постоянно лезли воспоминания произошедшего несколько дней назад. Практически все мое отделение: Норвак, Гихист, Виалт, Вингорт, Хараст, Родиам, Михеот, Нилкост — все они погибли в бою! Все! А Солтис, который тоже смог пережить тот бой, был направлен к хирургеонам в полевой госпиталь с ранеными ногами, и я до сих пор не знал, что с ним стряслось. Жив ли он? Или уже предстал перед Троном? Ведь в тот момент, когда его забирали, он был уже очень близок к этому. Мысли обо всем этом буквально разрывали изнутри. Я уже начинал чувствовать остроту в глазах — еще немного, и потекут слезы… Потрусив головой, я сделал несколько вдохов и выдохов. Надо было успокоиться. Не хватало еще разрыдаться прямо перед новым отделением, к которому меня приписали. Сержант этого не одобрил бы. «Он теперь не станет полковником… А он так мечтал об этом…» — вспомнил я, но затем сразу же отложил эти мысли в сторону. Как бы сейчас тяжело ни было, надо было собраться. Я должен думать об орках, что поджидали нас впереди и которых мы должны будем убить, чтобы победить. О парнях я помолюсь позже. Для наступления уже все было готово, и теперь оставалось только ждать команды идти вперед. Но ожидание все продолжалось и начинало утомлять так же, как и недосып. Солнце уже было почти в зените, а я все пытался не заснуть. В конце концов я не выдержал и решил принять одну из трех таблеток-стимуляторов, которые мне выдали недавно. Я хранил их, чтобы принять перед самым боем, но теперь передумал — сил держаться уже не было. Достав из аптечки желтую таблетку и проглотив ее, я уже через минуту начал чувствовать, как сонливость уходит, а на ее место приходят силы, которых я не чувствовал последние сутки. Этого должно было хватить на час, после чего начнется головная боль, но это была приемлемая цена — хотя бы не засну на глазах у младшего комиссара Маритиса, который стоял прямо возле нашего отделения и неотрывно смотрел вперед, держа наготове болт-пистолет. Вдруг мой вокс-передатчик начал потрескивать. — Внимание, всем войскам имперской гвардии. Говорит полковник Верманд Шеркин, — услышал я знакомый голос командующего нашего полка. — Последние сутки мы вели ожесточенные бои с орками. Они прорвали нашу оборону и начали идти вглубь острова. За это время погибло множество славных солдат. Но мы не сдались! Мы выдержали их удар, остановили их своим мужеством и стойкостью! И теперь мы ответим им! Мы каленым железом выжжем их с этой земли! Вспомните всех, кого потеряли за последние дни! Пусть ваша скорбь превратится в ярость, а затем — направьте эту ярость на орков! Уничтожьте их всех до единого! Во славу Императора и Империума Человечества! — Во славу Императора! — прокричал я вместе с тысячами других гвардейцев, чьи крики пронеслись над позициями подобно грому. От слов полковника я начал чувствовать настоящий прилив сил. «Норвак, Гихист, Виалт, Вингорт, Хараст, Родиам, Михеот и Нилкост — я отомщу за вас всех! И за тебя, Солтис, где бы ты сейчас ни был! Обещаю!» — проговорил я про себя, мысленно обращаясь к своим друзьям. — Отделение! — прозвучал в вокс-передатчике голос сержанта Хенсарта, моего нового командира. — Начинаем наступление! Вперед! — Ну что ж, Рингер, пошли, наваляем этим ублюдкам! — произнес Лортек, один из парней моего нового отделения, с которым я успел немного познакомиться за эти пару дней. — С превеликим удовольствием! — ответил я. Выбравшись из траншеи вместе с остальными, я начал идти вперед, переступая через орочьи трупы, что лежали здесь уже несколько дней. Трупы уже начинали жутко вонять, и я с трудом удерживал желание надеть противогаз, который снизил бы уровень обзора, но избавил бы от этой жуткой вони. Подбежав к подбитому орочьему грузовику, который сейчас напоминал больше груду обожженного металлолома, я осмотрелся. Впереди виднелись трупы, тлеющая техника, бегающие силуэты, вспышки выстрелов и красные линии лазеров. Бои там все еще не прекращались. — Продвигаемся! — приказал сержант, после чего мы начали двигаться вперед. Комиссар шел за нами, держа наготове болт-пистолет. Двигались мы без остановки, пробегая один остов за другим. Приходилось постоянно следить за тем, чтобы не споткнуться об трупы орков — они тут устилали едва ли не каждый квадратный метр. Подойдя к первой соединительной траншее, мы заметили там маленьких зеленокожих уродцев с огромными носами. Их было несколько десятков, и все они были заняты сбором оружия с мертвых скитариев и орков. — Противник! — прокричал кто-то, после чего все уродцы посмотрели на нас, а все мы, включая меня, на ходу открыли огонь из лазганов, сразу убив всех до единого. — Молодцы, парни! Идем дальше! — произнес Хенсарт, и мы двинулись вперед, перепрыгнув через траншею. Уже через минуту нам встретились еще зеленокожие уродцы. Все они быстро погибали от попаданий лазеров. Где-то в стороне от нас раздались звуки боя. Передовые части гвардейцев уже столкнулись с орками и начали перестрелку. Мы продолжали идти вперед. Еще через несколько минут мы заметили противника. Орки тоже заметили наше отделение и открыли огонь. На нашу беду, именно в этом месте укрытия оказались недостаточно надежны. Трое гвардейцев сразу же упали, сраженные осколками от орочьих снарядов, которые попросту взрывались позади укрытий. В течение минуты были убиты еще двое. — Вперед! В атаку! — крикнул комиссар в вокс-передатчик. Отделение, не прекращая стрелять, оставило позиции и побежало в сторону врага, перемещаясь от одного укрытия к другому. Полетели гранаты — как дымовые, так и фугасные — с целью заставить противника залечь и затруднить его прицеливание. Но несмотря на все эти ухищрения, в воздухе оставалось слишком много снарядов. Мне пришлось усилием воли заставить себя бежать дальше, не прекращая огонь из лазгана. Я отлично помнил, что комиссар бежит недалеко от меня. Мы успели пробежать почти половину дистанции. Я уже почти поверил в успех, но тут же сквозь свист снарядов послышался крик боли. Гвардейцы начали падать один за другим. Ужасная боль от разрывающих плоть пуль заставляла их орать от боли, но комиссар будто не замечал этого, продолжая кричать в вокс одно и то же слово: «Вперед!». Справа от меня упал Лортек — его голова разорвалась на куски. Паника начинала нарастать. Я понял, что в любой момент шальная пуля могла убить меня на месте. — Вперед, гвардейцы! Уничтожьте ксеносов! — кричал Маритис позади меня. Я знал, что надо двигаться дальше, иначе орки нас всех тут попросту перестреляют как в тире. Вскоре мы уже вплотную добежали до занятой орками траншеи. Бросок гранат, рывок внутрь — и мы быстро добили всех, кто там еще был. «Спасибо тебе, Император!» — взмолился я, понимая, что мне повезло остаться в живых. — Противник наступает! — крикнул кто-то. Я аккуратно посмотрел поверх занятой нами траншеи вперед и увидел, как десятки орков бежали прямо на нас, стреляя на ходу из стабберов и лазганов. Недолго думая, мы сразу же открыли огонь по этой толпе. Как и случалось практически всегда, несколько орков упали, но остальные даже не обратили на это внимание и продолжили бежать вперед, перепрыгнув убитых. — Не отступать, гвардейцы! Император с нами! — продолжал кричать Маритис в вокс, стреляя из своего пистолета. Где-то рядом, справа, пронеслась громоподобная очередь «Мясника» — их расчет уже смог добраться до нас и открыть огонь. Затем прозвучали выстрелы снайперских болт-винтовок, напоминающие удары молота. После очередного выстрела я расслышал противный писк, возвещавший о разрядке батареи лазгана. Отточенными движениями, как нас и учили, я быстро перезарядил оружие и продолжил стрелять. Орки были все ближе. Уже можно было видеть их уродливые морды и разинутые пасти с огромными клыками. Двое наших упали на дно траншеи. Одному снесло голову, второй же был все еще жив. Он истошно кричал, но никто не мог ему помочь: либо все стреляют по наступающим оркам, либо скоро все погибнем. Лишь через минуту, может, чуть больше, зеленокожих удалось перебить — никто из них не остановился и не отступил, даже несмотря на потери. Кто-то из орков выстрелил на бегу из гранатомета. Ракета, оставляя шлейф дыма, пролетела к нам и попала рядом с окопами. Четверо гвардейцев упали, но только один из них истошно закричал, держась за лицо. Некоторые гвардейцы начали стрелять по орку с ракетницей, но его броня была достаточно толстой, чтобы сохранить ксеносу жизнь. К гвардейцам присоединился расчет «Мясника», но его пули лишь вышибали искры от брони зеленокожего. А сам орк успел перезарядиться и снова выстрелить — ракета попала точно в пулеметный расчет, разорвав двух бедняг на куски. Теперь мы остались без пулемета. — Не прекращать огонь! — орал Маритис. Орк с гранатометом выстрелил в третий раз, но ракета не долетела до окопов несколько метров, и гвардейцы отделались лишь испугом. В этот момент луч лазгана все же попал ему в лицо, не защищенное шлемом, и туша орка рухнула на уже лежащие трупы ксеносов. Остальные гвардейцы продолжили стрелять. В итоге в какой-то момент мы уничтожили последнего орка, выстрелив в него разом из десятка лазганов. — Продолжаем наступление! — приказал сержант, после чего показал пальцем на двух гвардейцев. — Ты и ты — помогите раненым и продолжайте наступление с другим отрядом. «Везунчики…» — проговорил я себе. Теперь эти парни останутся с ранеными и не будут наступать в первой волне. — Отставить! — послышался голос Маритиса, и я сразу же мысленно вернул свои слова обратно. — О них позаботятся санитары. Дайте им обезболивающие, и выдвигаемся. Уничтожим этих зеленокожих ублюдков! Несколько гвардейцев быстро вкололи раненым обезболивающие, после чего мы все начали выбираться из траншеи. И уже через сотню с лишним метров мы снова столкнулись с орками — несколько небольших групп бежали прямо на нас. — Все в укрытие! — приказал сержант по воксу. Я, еще трое парней и комиссар скрылись за все еще тлеющим остовом «Химеры». Еще несколько спрятались за еще одной «Химерой», стоящей неподалеку. Остальные скрылись в воронках, которых тут было вдоволь. Орки наступали большими группами. Из вооружения у них были только топоры и мечи. Лишь у нескольких я видел пистолеты или лазганы в руках. — Ждать моей команды! — послышался приказ сержанта по воксу. Орки были все ближе. — Ждать, — снова сказал сержант. Я уже мог видеть орочьи пасти. — Огонь! Услышав заветное слово, гвардейцы дали единый залп, и шедшие впереди орки рухнули замертво. Остальные продолжили бежать к нам, а некоторые открыли беспорядочную стрельбу. Несколько пуль и лазерных лучей врезались в «Химеру», за которой я прятался. Но я не прекращал огонь. Я знал, что орки не смогут попасть с такого расстояния. Через несколько минут все было кончено — сплошной огонь лазганов уничтожил всех наступающих орков. — Продвигаемся! — отдал приказ сержант. — Воздадим им по заслугам! — продолжал орать во все горло Маритис прямо возле меня, из-за чего я слышал его голос и напрямую, и в вокс-передатчике, что вызывало странные ощущения. Спустя минуту мы вновь открыли огонь по немногочисленным группам ксеносов, не сбавляя темп наступления. Стрелять на ходу было сложно, но количество лазганов хватало с лихвой, чтобы уничтожать орков. Один из ксеносов взобрался на башню подбитого «Лемана Русса» и начал стрелять по нам из пулемета, который держал на своем плече. Сплошной поток пуль врезался прямо в ряды гвардейцев. Недолго думая, мы упали на пыльную землю. — Паскуда! — выругался я от злости. — Сержанта убили! — сказал кто-то по воксу. Это было очень плохо, но сейчас я об этом не думал. — Убить ксеноса! — приказал лежащий в пару метрах от меня комиссар. Он сделал пару выстрелов из болт-пистолета, но промазал. Несколько гвардейцев начали стрелять по орку, но лазеры не пробили его броню. Сам же орк направил пулемет на стрелявших и дал длинную очередь. — А-А-А! НОГА! НОГА-А-А!!! — послышался новый крик боли. Вдруг орк буквально взорвался и упал с башни танка. Это был наш снайпер. — Спасибо тебе, парень… — проговорил я неизвестному солдату, который где-то позади нас стрелял из своей болт-винтовки. — Огонь по ксеносам! Уничтожить их! — крикнул комиссар. Впереди я уже видел несколько десятков зеленокожих, что бежали на нас. Не теряя времени, мы начали стрелять из лазганов. Они пытались стрелять в ответ, но попасть в нас было едва ли возможно: мы лежали на земле, прикрываясь трупами их мертвых сородичей. Противный писк снова повторился, возвещая о разрядке батареи. Не став медлить, я быстро заменил ее и продолжил стрелять. Лишь через три минуты орки были перебиты. — Вперед, гвардейцы! — в который раз крикнул Маритис. Я уже стал ловить себя на мысли, что слово «вперед» начинает меня раздражать. Гвардейцы встали и побежали вперед, перепрыгивая орочьи трупы. «Лишь бы добежать до траншеи, лишь бы добежать до траншеи…» — думал я про себя, понимая, что на открытой местности мы были слишком уязвимы. Впереди промелькнула вспышка, и двое гвардейцев в нескольких метрах от меня взорвались кровавыми кусками. — БОЛТЕР! — заорал кто-то, и мы все вновь упали на землю. «Святой Император, их разорвало заживо!» — кричал внутри меня голос паники, пока над головой слышались звуки пролетающих болтов, что выпускали по нам орки. Затем в нашу сторону устремились алые лучи лазганов. Их были десятки, если не больше. — Воронки! Лезьте в воронки! — крикнул кто-то в вокс. Я и многие другие сразу же начали ползком пробираться к воронке, оставленной тут чем-то явно крупнее «Сотрясателя»: она была метра два в глубину и четыре в ширину. Подобравшись к ее краю, я сразу же заполз в нее, кувырком скатившись на дно. В самой воронке уже сидели семеро гвардейцев, которые прижимались к краю, боясь высунуть голову. Над нами все еще продолжали свистеть реактивные болты. — Всем приготовиться! По моей команде открываем огонь по болтерному расчету противника! — внезапно услышал я голос Маритиса позади себя. Он тоже залез в эту воронку. Я собрался с мыслями и перепроверил заряд батареи. Она была заполнена еще наполовину. — Огонь! — отдал приказ комиссар, и мы все высунулись из воронки. Мы все начали стрелять, вот только попасть в цель было неимоверно трудно, до нее было метров двести. Зеленокожие сразу же ответили. Десятки лазерных лучей летели в нашу сторону, убивая одного гвардейца за другим. Глаза начинали болеть от подобного светопреставления. Орк с тяжелым болтером, защищенный металлической пластиной, наводил свое оружие то на одну воронку, то на вторую, давая длинную очередь. Болты рвали гвардейцев на части. Но уже через полминуты болтер прекратил стрельбу — по всей видимости, лазеры смогли его повредить. Послышался рев орков, а затем они начали вставать из траншеи и идти на нас в атаку, не прекращая стрельбу из лазганов. По всей видимости, мы их очень разозлили. — Уничтожить ксеносов! — приказал комиссар. Мы вновь открыли огонь, убивая одного зеленокожего за другим, в то время как те начали кидать в нас гранаты. В одной из воронок прогремел взрыв, подняв столп земли и крови. За ним послышались крики. Затем прогремел второй взрыв. Третий. Четвертый. Пятый. Орки ломились все дальше, Маритис продолжал кричать и стрелять из болт-пистолета, а раненые молили о помощи. И вот последний орк упал, сраженный наповал залпом лазганов. — Продвигаемся! — произнес комиссар. Мы все сразу же начали выбираться из этой воронки. — Дайте раненым обезболивающие и занимайте траншею! Поживее! Несколько гвардейцев сразу же стали выполнять приказ. Подойдя к одной из траншей, в которую забросили гранату, я увидел кровавое месиво. Нескольких гвардейцев разорвало на куски, разметав их органы по всей воронки, еще двоим оторвало по ноге. Им уже пытались помочь. «Помоги им Император…» — помолился я и направился дальше, к траншее. — Бронетехника противника впереди! — услышал я спустя полминуты, когда все выжившие уже заняли позиции. От этих слов внутри у меня все похолодело. Лишь присмотревшись, я понял, что на нас ехали пять грузовиков зеленокожих. На каждом из них было по стабберному пулемету, которые беспрерывно стреляли по нам без шанса попасть в цель. А вместе с этими грузовиками на нас бежала огромная толпа ревущих орков. И они выглядели куда опаснее тех, что мы убивали раньше. Эти были все вооружены лазганами и закованы в броню. — Не отступать, гвардейцы! Нам надо продержаться до прибытия подкреплений! Император защитит нас! — прозвучал голос Маритиса, что стоял недалеко от меня, а я сам пытался осознать услышанное. Нас было человек тридцать, не больше. Слишком мало, чтобы сдержать такую толпу. — Вы рехнулись?! — удивленным голосом, в котором уже проскальзывал страх, спросил один из гвардейцев. — У нас нет ни шанса! Нам надо отступать, иначе они нас просто сметут! — Я не потерплю трусости, солдат! — с какой-то сталью в голосе сказал комиссар. И в этот момент лазерный луч попал прямо в затылок комиссара. Его голова разорвалась, и тело упало на дно траншеи. Наступило молчание. Были слышны только звуки рычания орков и рев моторов их грузовиков. Я и все остальные посмотрели на гвардейца с нашивками капрала, только что сделавшего этот выстрел. Его лицо выражало злость вперемешку с каким-то удивлением. Как будто он не до конца понимал, что только что сделал. Я и сам пытался собрать мысли в кучу. «Он убил комиссара… Комиссара… Убил… Вот так взял и убил…» — Кишки Императора… — прохрипел парень, стоявший возле меня. Я же никак не мог и слова сказать. — Что вылупились так?! — со злостью произнес гвардеец, на которого мы все смотрели. — Надо сваливать отсюда и добраться до второй волны атаки! Здесь мы лишь поляжем ни за что! Скажем, что его прибили орки! Спорить никто не стал. Орки приближались, но у нас был еще шанс отступить, чтобы добраться до второй волны атакующих и занять с ними оборону. У них были пулеметы и гранатометы, у нас же ничего этого не осталось. Мы не могли даже задержать врага, нас бы попросту смели по пути. Потому мы быстро выбрались из траншеи и начали бежать в обратную сторону. — Помогите! Помогите, прошу вас! — расслышал я крик, доносящийся из воронки, отчего я остановился. — А как же раненые?! — задал я вопрос всем остальным. — Оставь их! Им не поможешь! — ответил мне кто-то и побежал дальше. «Их же убьют здесь…» — понял я страшную правду. — Пожалуйста! Не бросайте нас! — продолжали кричать в воронках. Еще бывшие в сознании раненые поняли, что мы отступаем. Остальные гвардейцы не обращали на это внимания и просто бежали назад, но четверо гвардейцев все же остановились после моего вопроса, а затем побежали обратно, к раненым. Через секунду я последовал их примеру и рванул к одной из воронок, из которой доносились крики. Я не мог бросить здесь раненых. Просто не мог. — Парень! Парень, помоги, прошу! — начал говорить раненый, как только увидел меня. — Спокойно. Я помогу, — ответил я, запрыгивая в воронку. Обе ноги парня были изрешечены осколками и перевязаны жгутами. Похоже, единственное, что помогало парню быть в сознании — это огромная доза обезболивающего. Недолго думая, я взял парня на руки и кое-как вытащил его из воронки. Он не кричал — вряд ли он вообще что-то чувствовал. И только я хотел сам вылезти отсюда, как вдруг меня за ногу схватила чья-то рука. Я посмотрел вниз и увидел, что меня держал еще один раненый гвардеец. Его ноги также были изрешечены осколками. Второй рукой он держался за живот. Изо рта у него шла кровь. Он не мог говорить, но он смотрел на меня умоляющим взглядом. Он просил не бросать его здесь. Но я хорошо понимал: я не смогу вытащить отсюда двоих. Только лишь одного. — Прости, парень, — сказал я после нескольких секунд размышлений и начал выбираться из воронки. Гвардеец замычал, выплевывая еще больше крови, и попытался усилить хватку на ноге в отчаянной попытке удержать меня, но я все же вырвался и выбрался на поверхность. Орки уже были метрах в пятистах от нас. Надо было торопиться. — Забирайся на спину, быстрее! — крикнул я парню, присев возле него. Он не стал медлить, и через несколько секунд его руки крепкой хваткой обвили меня вокруг шеи. — Чтобы вы все там передохли, ублюдки поганые! — кричал кто-то из раненых в другой воронке. Другие раненые еще пытались просить о помощи, надеясь, что их кто-то спасет. Но здесь на ногах был только я, и спасти всех я не мог. Собравшись с силами, я поднялся на ноги и со всех сил побежал назад, к нашим, держа парня за ногу левой рукой, а правой держа лазган. Парень был тяжелым, из-за чего уже метров через сто ноги и спина начали болеть, а дыхания не хватало, но я продолжал бежать, что есть сил. При этом приходилось постоянно перепрыгивать лежащие тут трупы и оббегать воронки. Краем глаза я видел, как еще трое гвардейцев также тащили раненых на своих спинах. Послышались звуки пролетающих мимо пуль. Некоторые из них попадали в лежащие трупы. Орки были все ближе и, похоже, пытались стрелять по мне. — Наши… — произнес парень прямо мне в ухо через пару десятков секунд моего непрерывного бега. Присмотревшись, я смог разглядеть гвардейские шлемы и защитные щитки тяжелых болтеров. «Давай, Ринги, давай! Еще немного!» — говорил я себе, чувствуя, что ноги уже почти не держат. Внезапно что-то сзади меня сильно толкнуло, и я, не удержавшись, упал прямиком на труп орка. — Суки… В броник попали… — сказал парень. К счастью, что бы в меня ни попало, оно не пробило броник, потому парень снова схватился за меня и я побежал дальше, напрягая последние силы. «Еще немного… Еще немного… Еще немного…» — говорил я себе, пытаясь идти дальше. Сил уже практически не осталось. Орочьи пули все чаще начинали пролетать мимо или попадать в трупы. Где-то слышались разрывы ракет. Было все труднее не обращать на это внимания, сосредоточиться на том, чтобы бежать или хотя бы быстро идти вперед. И вот в какой-то момент я запрыгнул в траншею с нашими и упал без сил. Спина и ноги невыносимо болели, а легким не хватало воздуха, отчего я пытался дышать так глубоко, как только мог. — Ты посмотри на ноги этого! Санитара сюда, живо! — услышал я чей-то голос, при этом пытаясь встать. Пара гвардейцев уже подхватила раненого, пытаясь помочь ему. — Спасибо, парень… Спасибо… — уже шептал принесенный мною гвардеец. Он едва держался в сознании. К раненому тут же, не дожидаясь команды, побежал гвардеец с отметкой полевого медика. На краю зрения я смог разглядеть еще несколько гвардейцев с такими же метками, метнувшихся дальше. Видимо, те трое гвардейцев тоже смогли добраться. — Уноси его подальше! Так, теперь ты, — начал говорить гвардеец с сержантскими нашивками. — Бери лазган — и на позицию! — Так точно, сэр! — ответил я, дрожащими руками поднимая свой лазган и все еще пытаясь восстановить дыхание. Остальные гвардейцы из этого взвода удивленно на меня посмотрели. — Ну ты и даешь, парень, — сказал один из них, пройдя мимо. Хоть как-то ответить я бы не смог, даже если бы захотел. Громоподобный грохот заставил всех посмотреть вперед. Среди толпы орков начали происходить взрывы, поднимающие огромные столпы серой земли и кусков разорванных тел. Это был артобстрел. Один за другим взрывы разметали зеленокожих в разные стороны. Те растерялись и начали бежать в разные стороны. У них не было ни шанса. Лишь некоторым удавалось пробежать зону обстрела, но таких уничтожали наши «Мясники». — Да, ублюдки! Получайте по заслугам! — крикнул кто-то, и его поддержали громким ревом сотен глоток. Я ничего не ответил. Я был слишком измотан. Хотя я и был согласен с этим. Эти ублюдки получили то, что они заслуживают. Лишь через пять минут обстрел прекратился, и пыльное облако начинало оседать. — Гвардейцы! — услышал я голос сержанта, который меня встретил. — Выдвигаемся! Уничтожить всех до единого! Солдаты начали выбираться из окопов. Я последовал за ними, хоть и едва мог идти, плетясь позади одного из отрядов второй волны. Ноги просто отваливались. Но отдыхать еще было не время. К общему удивлению, больше живых орков нам не встретилось. Впереди были лишь траншеи и воронки, заполненные трупами. А через полчаса ходьбы мы наткнулись на самую настоящую крепость орков. Это была высокая, четырехметровая стена, сделанная из металлолома, земли и трупов. На ней заняли позиции сотни орков, стрелявших во все, что движется. Вместо попыток контратаковать нас, зеленокожие предпочли занять оборону. Нам же приказали занять позиции в километре от этой крепости и ждать новых указаний. Потом пришли вести о том, что наши смогли полностью занять прибрежную линию и заставить орков бежать с острова на всем, что могло плавать. «Мы победили…» — сказал я про себя, благодаря Императора за то, что мог пережить этот день.В это же время. Кузня «Тамволь». Скитарий-гиспасист DM-273138.
Монорельсовый поезд начал тормозить, а спустя 5 минут 27 секунд полностью остановился и открыл двери. DM-273138 вместе со всей манипулой скитариев сразу же вышел из вагона и оказался на пассажирской станции жилого сектора кузни «Тамволь». Скитариям предстояло контратаковать орков, которые владели этим сектором на 11,36%, а затем продолжить наступление на депо монорельсовых поездов. Именно для этого DM-273138 был отозван с фронта на юге острова сразу же после восстановления боеспособности — гарнизона кузни едва хватало, чтобы сдерживать наступление орков, и для контратаки понадобились дополнительные силы. Группа скитариев быстрым шагом направилась к точке назначения. Уже через пять минут они шли по многочисленным жилым коридорам, проходя мимо комнат рабочих — младшего персонала кузни. Еще через пять минут они достигли цели — запертых металлических дверей, перекрывших узкий коридор шириной в три метра. За этой дверью находились орки, которые без остановки били по ней, пытаясь пробить. Теперь скитариям предстояло открыть дверь и уничтожить всех орков, что находились за ней. Большинство пикт-камер на территории жилого сектора, захваченного орками, все еще функционировало, благодаря их малому размеру и расположению прямо в стенах, потому всем бойцам активировали прямую трансляцию — это помогало следить за перемещениями противника и делать корректировки в планировании. Благодаря этим камерам DM-273138 сейчас наблюдал, как один орк бьет по двери топором, а 26 его сородичей ждут его и рычат друг на друга. По приказу альфы скитарии приготовились. DM-273138 прочел литании благословения в бой для своего тяжелого автогана, после чего нацелил громоздкое орудие вперед, на дверь. Остальные скитарии стояли позади, нацелив лазганы. Через секунду альфа отдал команду активации двери и та начала подниматься вверх. Когда же в поле зрения показались тела орков, DM-273138 открыл огонь. Поток картечи врезался в тела зеленокожих и начал разрывать их на части, пробивая тонкую броню. Коридор заполнился оглушительным ревом. Ксеносы пытались начать наступать, но в узком коридоре это было бесполезно, и они также погибали, не успев что-либо сделать. За девять секунд все противники были уничтожены. — Количество заряженных боеприпасов — 638. Альфа отдал приказ двигаться дальше, и DM-273138 начал идти вперед, держа коридор на прицеле, одновременно переступая через расчлененные трупы ксеносов, в то время как остальные скитарии врывались в боковые комнаты, проверяя их на предмет выживших орков. Отряд повернул направо и встретил новую группу ксеносов, которые бежали прямо на них. Зажав спусковой крючок, DM-273138 выпустил новый поток картечи, и десять орков были уничтожены. Отряд продолжал идти, уничтожая все больше орков и зачищая небольшие комнаты. Никакого серьезного сопротивления им не встречалось, потому наступление шло согласно запланированному графику. Спустя 12 минут 16 секунд скитарии подошли к стене столовой 60/18. По заранее разработанному плану DM-155431 начал устанавливать заряд взрывчатки на бетонной стене. Еще шесть штурмовых групп в разных точках делали в данный момент то же самое, готовясь к штурму. Ровно через 1 минуту все было готово и альфа активировал заряд. Мощный направленный взрыв проделал проход, после чего в него полетели осколочно-фугасные, светошумовые и дымовые гранаты. Послышалось 7 взрывов, и DM-273138 первым вошел в столовую. Увиденное превзошло самые пессимистичные прогнозы — столовая была заполнена орками и гретчинами, которые уже превратили столовую в подобие фабрики по производству боеприпасов. Самих же орков DM-273138 насчитал 163, но он понимал, что их тут может быть от 200 до 400. Скитариям не было это известно — орки уничтожили местную электросеть, тем самым отключив пикт-камеры. Единственным источником света тут были немногочисленные факелы и костры самих орков. Прицелившись, DM-273138 открыл огонь по ближайшим противникам. Поток картечи вновь начал разрывать ксеносов на куски, заполняя пол кровью и расчлененными трупами. Остальные скитарии штурмовой группы начали стрелять из лазганов. Орки оказались в растерянности. Затем растерянность переросла в панику. Некоторые пытались отстреливаться, другие пытались идти в рукопашную, а третьи — сбежать. В таких условиях, по расчетам скитария, возможность создания организованной обороны орками была 0,06%. Один из орков попытался кинуть гранату, но поток картечи убил его мгновенно. Его граната откатилась и почти сразу же взорвалась. За ним последовали новые взрывы — уже готовые снаряды для болтерного оружия орков начали детонировать один за другим. Осколки летели во все стороны, скитарии упорно продолжали убивать орков, наступая с трех сторон. Кто-то из орков запустил ракету, и та взорвалась среди скитариев. По общей тактической сети прошло сообщение о гибели одного альфы и одного рядового солдата, а также выходе из строя еще двоих солдат. Но подобные потери совпадали с прогнозами и не могли как-либо повлиять на штурм. Построение тут же начало перестраиваться согласно подготовленному плану, чтобы заменить выбывших бойцов. Вскоре орки прекратили попытки сопротивляться и всей толпой начали пытаться бежать через единственный оставшийся у них выход, но тот уже был переполнен. — Внимание, боезапас исчерпан. Получив сообщение, DM-273138 сразу же опустил свой автоган, держа его правой рукой, а левой взял свой лазган — времени на перезарядку в данной ситуации не было. — Заряд батареи — 100%. Мощность — 100%. Расчетное количество выстрелов — 50. Орки продолжали погибать под непрекращающимся огнем скитариев, в то время как пожар в столовой начинал распространяться все сильнее. Готовые снаряды, емкости со взрывчатыми и смазочными веществами — все это подпитывало огонь, который не мог быть потушен в данный момент из-за отключения системы пожаротушения. Вследствие пожара в столовой повысилась задымленность. Она усиливалась с такой скоростью, что уже через 1 минуту 35 секунд скитариям пришлось переключиться на рентгеновское зрение: ни обыкновенное, ни тепловое уже не могли дать четкого изображения происходящего. По общей сети прошло новое сообщение: три группы, штурмующие кухню, уничтожены серьезными силами орков, которыми командует индивид, опознанный как меганоб. Оставшиеся в живых четверо скитариев сообщили, что противник движется в столовую. И уже спустя 22 секунды со стороны кухни появился крупный орк, облаченный в тяжелую броню и вооруженный крупнокалиберным четырехствольным пулеметом. Ближайшая группа скитариев перевела огонь на него, но ксенос, не обратив на это никакого внимания, открыл огонь в ответ. 3 скитария погибли в течение 6 секунд. Остальные, включая DM-273138, легли на пол — было понятно, что орк стреляет вслепую, а значит, и попасть по скитариям он мог лишь случайно. Возле меганоба появились еще 7 орков. Они также были облачены в тяжелую броню. 5 из них были вооружены крупнокалиберным стабберным оружием, 1 — тяжелым полуавтоматическим дробовиком, а еще 1 — мельтаганом. Все они также открыли огонь, стараясь попасть по скитариям, скрытым в дыму. Это принесло результат — еще 1 скитарий был испепелен выстрелом мельтагана, а еще 3 — убиты выстрелами стабберов. Меганоб начал что-то говорить, и командир DM-273138, владеющий лингвистическими программами, сообщил по общей сети, что орк пытается остановить отступление своих сородичей и приказывает им перейти в контратаку. И это начинало действовать. Подобная ситуация уже угрожала плану штурма. План был разработан за 1,336 секунд. Требовалось незаметно подобраться к меганобу достаточно близко и уничтожить его с помощью мельта-гранаты. Этим должен был заняться отряд 3, который ближе всех был расположен к орку, остальные отряды, включая и отряд DM-273138, должны были сдерживать остальных зеленокожих, которые уже прекратили отступать и начинали искать скитариев, вооружившись кто чем смог. Как только скитарии приступили к исполнению плана, DM-273138 послал запрос на перезарядку. DM-433784, несший на своей спине запасную обойму для автогана, сразу же начал выполнять запрос. На перезарядку ушло 26 секунд, после которых DM-273138 был готов действовать. — Количество заряженных боеприпасов — 700. Сев на одно колено, DM-273138 открыл огонь. За первые 10 секунд он смог убить 23 ксеноса, но потом ему пришлось снова лечь — меганоб стал внимательно прислушиваться и начал стрелять на услышанные им очереди автогана. На другом конце столовой еще два скитария с автоганами открыли огонь, а затем также легли обратно. Подобная тактика была достаточно эффективна и уже давала результат — орки, прекратившие отступление, не желали наступать в охваченную огнем и дымом столовую. Прогремел мощный взрыв. Ударная волна прошлась по всей столовой, отбросив горящий мусор в стороны. Позиция меганоба теперь была полностью уничтожена — взрыв разрушил часть стен и проделал дыру в полу. От самого меганоба и его сопровождающих остались лишь оплавленные куски. После взрыва бой продолжился. Все скитарии одновременно поднялись и возобновили стрельбу. Ксеносы снова начали отступать, переступая через трупы своих погибших сородичей. Штурм завершился, и теперь скитарии шли следом за орками по широкому проспекту, чтобы достичь следующего места назначения — технического коридора, который должен был вывести их в депо. Вся их объединенная группа вместе с идущими следом подкреплениями должна была атаковать орков с тыла, чтобы поддержать основные силы наступления. Задержка от столкновения с меганобом была некритической, и ускоренным шагом ее можно было наверстать. Уничтожив еще 34 орка по пути, скитарии смогли достичь нужного прохода, в котором уже отсутствовала дверь. Скитарии сразу же направились в технические коридоры, в то время как поспевающие за ними части уже занимали оборону и устанавливали тяжелое вооружение, чтобы защитить проход от новых атак противника и обеспечить беспрерывный подход подкреплений. Скитарии легко ориентировались в запутанных коридорах, и уже через 4 минуты 41 секунду они смогли войти в депо. Там уже вовсю кипела битва. Тысячи орков и скитариев сражались за каждый метр территории, не желая отступать. Орки были в вагонах поездов, на их крышах и между ними, обстреливая скитариев из всего, что у них было. Скитарии же наступали, не считаясь с потерями. Депо в руках орков могло превратиться в неприступную крепость, и требовалось освободить его до того, как это произойдет. Отряд DM-273138 завернул налево от выхода из технического помещения, чтобы обойти основные силы орков, что засели среди поездов, в то время как вторая группа завернула направо — ударить обороняющимся оркам в тыл и открыть путь основным войскам. Из окон вагонов поезда, вдоль которого шли скитарии, начали выбираться орки. Они попытались открыть огонь, но DM-273138 был быстрее. Поток картечи пробил тонкие стенки вагонов и начал уничтожать всех, кто находился внутри. Затем туда полетели гранаты, убивавшие тех, кто смог выжить. Через 1 минуту 18 секунд четверо орков спрыгнули с крыши вагона прямо на скитариев, сразу же убив двоих с помощью топоров. DM-273138 и двое скитариев с лазганами получили приказ от альфы не отвлекаться на это и продолжить стрельбу по оркам впереди. DM-273138 продолжал стрельбу, как вдруг ему пришло сообщение о том, что еще трое орков прыгнули прямо на него и его сопровождающих. Сделав расчет траектории полета одного из зеленокожих, DM-273138 сделал рывок влево. Даже не требовалось смотреть вверх — все необходимые данные уже были ему переданы. В следующую секунду на то место, где он стоял, приземлился ксенос, вооруженный цепным мечом, а скитарий, перегружая сервоприводы рук, смог достаточно быстро направить автоган на противника и выстрелить. Заряд картечи с расстояния в 74 сантиметра уничтожил голову и грудную клетку орка. Затем скитарий развернулся, чтобы уничтожить двух оставшихся орков, но вдруг в его автоган врезался орочий топор, нанеся ему критические повреждения, после чего ксенос обухом топора ударил скитария в лицо. От удара лицевая маска треснула, а сам скитарий отлетел в сторону, выпустив из рук автоган и врезавшись в стенку вагона. Орк не теряя времени бросился следом и вновь занес топор. DM-273138 отклонил голову вправо, одновременно активируя вибролезвие на правой руке. Топор ксеноса врезался в стенку вагона, и в следующий момент скитарий вонзил лезвие противнику в голову. Ксенос обмяк и упал замертво на бетонный пол. К этому времени остальные скитарии смогли одолеть орков, потеряв четверых солдат. — Внимание! Повреждения лицевого сегмента брони. Внимание! Повреждение фильтрующей системы! Выслушав сообщение и определив, что угрозы жизни нет, DM-273138 снял со спины обойму, присоединенную к автогану патронной лентой, активировал лазган и открыл огонь по ксеносам, что находились впереди. Впереди орков уже было не так много, и скитарии общими усилиями смогли через 5 минут 22 секунды дойти до края поезда, обойти его и начать обстрел следующего. Вскоре фланговый удар начал распространяться все сильнее и сильнее. Скитарии захватывали один поезд, затем уничтожали орков на следующем, перепрыгивали на него и повторяли все заново. И с каждым новым захваченным поездом основные силы все сильнее продвигались вперед и присоединялись к фланговому удару. Оборона орков рассыпалась. Даже несмотря на то, что им постоянно прибывали подкрепления, скитарии продвигались все глубже. А после занятия обороны в монорельсовых туннелях и пешеходных коридорах подкрепления и вовсе не смогли более попасть на станцию. Спустя 22 минуты 41 секунду последний орк был уничтожен и разгрузочная станция была освобождена. Миссия была выполнена.Полевой госпиталь. Комиссар Августин Мерцелиус.
Лечиться от сепсиса было тяжело. Никогда в жизни мне не было настолько хреново. Сутки я был привязан к своему спальному мешку, мучаясь от слабости, мигрени и рвоты. Через два дня меня смогли подлечить и я все же смог вставать, чтобы дойти до сортира. К счастью, шел на поправку, чему был несказанно рад. Сами дни проходили в спокойствии и умиротворении, которого у меня уже давно не было. Я часто вспоминал прошлую жизнь и в который раз поражался тому, как она разительно отличается от теперешней. Раньше все, что меня беспокоило — это как бы не опоздать на работу, а теперь мне надо было думать о том, чтобы не быть убитым зеленокожими ксеносами. Еще часто вспоминал маму. Я скучал по ней. Настолько сильно, что иногда хотелось просто заплакать. От тоски. Но я сдерживал себя — нельзя было этого делать. Сегодняшний день вначале тоже был обыкновенным, но потом, сидя в своей палатке, я начал замечать странную оживленность вокруг. Вначале, после полудня, за пределами палатки начали бегать чаще, чем обычно. Затем оживленность начала возрастать с каждой минутой. А вскоре весь медицинский лагерь напоминал пчелиный улей. Я сразу понял: это доставляют новых раненых, и раз это делают с такой скоростью, значит, либо гвардейцы пошли в наступление, либо орки. За эти дни я не особо интересовался делами на фронте, так как из-за болей и слабости мне было совсем не до этого, потому теперь надеялся, что наступали именно гвардейцы. Чтобы хоть что-то узнать, я решил таки пойти к полковнику и все разузнать у него. Выйдя из палатки, где держали всех, у кого начался сепсис, я сощурился от солнца, которое уже клонилось к закату, и начал идти по своеобразной дороге с вытоптанной желто-зеленой травой. Везде сновали люди. Кто-то нес раненых, кто-то мертвых, кто-то перевязочные материалы, а кто-то ведра с водой. Из многих палаток доносились болезненные стоны. Но особенное внимание я обратил на лица людей, которые выражали огромную усталость. Некоторые люди выглядели так, будто вот-вот упадут в обморок от переутомления. Можно было только представить, сколько они уже выполнили работы с ранеными. И сколько еще предстоит. Пройти лагерь удалось за пятнадцать минут — нога все еще болела, да и сил после принятия антибиотиков было не так уж и много. Штаб полка представлял из себя большую палатку, окруженную гвардейцами. Как только я подошел ко входу, один из них сразу же перегородил мне дорогу. — Стоять. Кто такой? — спокойным, но немного уставшим голосом спросил солдат. Меня он, по всей видимости, не узнал, чему я не был удивлен: в лицо меня он не знал, так как из одежды на мне были только ботинки, брюки и футболка, а надевать свой жилет и тем более пальто в такую погоду я не хотел. Потому я быстро достал свое удостоверение личности и отдал солдату. Тот, посмотрев на нее, раскрыл широко глаза от удивления, а затем посмотрел на меня и вытянулся. — Прошу прощения, господин комиссар. Проходите. — Спасибо, солдат, — сказал я и направился в палатку. Как только я зашел внутрь, на меня сразу же обратили внимание полковник и магос — они оба стояли возле голографического проектора, показывающего карту поля боя. По краям палатки стояли семь столов с вокс-передатчиками, за каждым из которых сидел гвардеец с гарнитурой на голове. — Комиссар Мерцелиус. Рад видеть вас, — сказал полковник уставшим голосом, слегка улыбнувшись. Причем я видел, что эта улыбка не наиграна, что, несомненно, радовало. Все же за последние недели я не так часто видел, чтобы здесь хоть кто-то улыбался. Тем более мне. — И я рад вас видеть, полковник. Как и вас, магос Финцельд, — сказал я, обращаясь то к полковнику, то к техножрецу. — Комиссар Мерцелиус, — коротко и лаконично произнес магос своим синтетическим голосом, при этом посмотрев на меня своими светящимися глазами. — Я решил узнать у вас, какова ситуация на фронте в данный момент, — перешел я к делу, посмотрев на полковника. — Конечно, комиссар, — ответил Верманд, поворачиваясь к голопроектору. — Ситуация такова. Наш морской флот смог установить блокаду острова Сентикрит и прервать прибытия подкреплений орков, после чего гвардия и легио скитарии начали полномасштабное контрнаступление. Оно увенчалось успехом, большая часть орков выбита с плацдарма. Единственный очаг их сопротивления — вот этот форт, который орки смогли построить за эти дни из хлама, песка и трупов, — Шеркин нажал несколько кнопок на приборной панели голопроектора, и изображение карты сразу же изменилось на изображение укрепления орков неопределенной формы, которое занимало площадь в три квадратных километра. — В данный момент по нему работают все «Сотрясатели», что есть в наличии, потому здесь можно считать, что плацдарм уничтожен. С контрнаступлением на кузне «Тамволь» все немного сложнее — орки там все еще держатся, но, как заверил меня магос Финцельд, скитарии выбьют их в течение двадцати семи часов. Другие плацдармы орков также уничтожены силами скитариев без особых затруднений. — Каковы наши потери, полковник? — задал я еще один волнующий меня вопрос. Услышав его, полковник посмотрел на меня печальным взглядом, не обещавшим ничего хорошего, а затем снова опустил взгляд к голограмме. — Средние, комиссар. Точные цифры будут разве что к утру. Однако уже могу сказать точно — этот прорыв стоил нам очень дорого, — с болью в голосе ответил Верманд. Я понимал его состояние. Мне и самому было не по себе от осознания подобных потерь. — Упокой Император души павших… — произнес я едва ли не шепотом, и лишь через секунду я понял, что вначале не хотел этого произносить. Мысли и воспоминания Августина Мерцелиуса снова давали о себе знать. — Воистину так, комиссар, — сказал Шеркин печальным голосом. — Каковы наши дальнейшие планы, полковник? В общих чертах, — спросил я об еще одной важной вещи. Надо было понять, что полковник планирует делать дальше. — Собраться с силами, восстановить оборону, а затем — готовиться к полномасштабному наступлению на территорию орков. В нем также примут участие силы планетарной обороны, но это мы обсудим уже с губернатором Ориси. — Хорошо. Не буду вас отвлекать. Всего доброго, господа, — попрощался я с обоими. Мне теперь было известно все необходимое. — Вам того же, комиссар, — ответил Шеркин. Магос ответил простым кивком. После этого я направился к выходу из штаба. В принципе, все складывалось более-менее нормально. Орки выбиты с острова, и это не могло не радовать. Но мне не давали покоя потери. Сколько человек погибло, пытаясь сдержать зеленокожих? Сколько молодых парней лишилось жизни, не успев ее толком прожить? Этого я не знал. Но от слов полковника: «Этот прорыв стоил нам очень дорого» — становилось не по себе. Одно дело, когда слышишь простые цифры или какие-то обобщенные фразы, но совсем другое — когда начинаешь задумываться, сколько в этих цифрах жизней. «Надеюсь, это все было не напрасно…» — подумал я, направляясь к своей палатке.