Комиссар Августин Мерцелиус. Укрепления группы «Юг».
— Всем войскам. Говорит Комиссар Августин Мерцелиус, — начал я говорить, когда вокс-станция была полностью готова. — Все вы знаете, что вся операция пошла не по плану. Все вы знаете, что на нас движется огромная толпа орков, ведомая желанием убивать. Однако мы готовы к этому! Мы сделали все, что могли за эти сутки, и теперь все, что нам нужно — это продержаться сутки, пока остальные войска не сомкнут кольцо вокруг этих зеленых ублюдков! Да, будет тяжело! Да, многие погибнут! Но помните главное! Если у нас все получится, если мы отбросим эту волну, то сможем перейти в наступление и очистить этот остров от орков! Мы сделаем это в память о всех тех, кого мы потеряли от лап этих ублюдков — на Сентикрите, на Бевесте или на Соктоморе! Помните о них, и пусть печаль ваша превратится в гнев на тех, кто забрал у вас сослуживцев, друзей и братьев по оружию! За Императора и Империум Человечества! Над позициями пронесся громогласный возглас тысяч голосов, что отвечали мне. Речи я уже, в какой-то мере, научился говорить, хотя для этого пока что требовалась подготовка: необходимо было придумать речь, грамотно ее составить и при этом еще следить, чтобы она была воодушевляющей. На этот раз удалось акцентировать внимание на чувстве мести за павших гвардейцев. И насколько я понял — получилось вполне неплохо. Теперь оставалось только еще раз проинспектировать оборонительные рубежи, найти себе подходящее место и ждать атаки орков, которая, судя по разведданным, будет еще сильнее, чем казалось ранее — к основной орочьей группировке присоединились несколько тысяч тварей с шахт вокруг горы Соктовал и с мелких лагерей, что до этого располагались где-то в лесу. К тому же эти психи везли с собой какую-то бронетехнику, проламываясь с ней через джунгли. Пока что там было обнаружено четыре «Лемана Русса» и один «Махариус», которые эти психи использовали вместо прокладчика дороги в лесу, один «Василиск», три «Химеры», одиннадцать «Часовых» и еще восемнадцать единиц транспортной техники. Учитывая, что до этого разведка сообщала о наличии у орков только имперской бронетехники, вопрос: «Откуда эти твари вообще берут детали на то, чтобы все это построить?» — все еще висел на повестке дня. Правда, отвечать на него ни времени, ни возможности не было. Единственное, что меня во всей этой ситуации утешало, так это две вещи. Первая — кольцо вокруг орков сжималось все больше и больше. Группа «Центр» уже порядком растянулась и начала занимать хорошие позиции, выкапывая окопы и подготавливая деревья к сносу для образования открытого пространства, а группа «Север» семимильными шагами шла к нам, уже уничтожив брошенный лагерь северной группировки орков, откуда те вынесли буквально все, кроме выгребных ям, заняв Шахтерскую Трассу, тем самым обеспечив себе хорошее снабжение, и приближаясь к оркам с тыла. Правда, приходилось признать, что в случае чего только группа «Север» способна атаковать орков в джунглях, так как только у них остались гвардейские силы. Полагаться в подобном деле на СПО и вовсе не приходилось — пехота не справится, а войск спецназначения слишком мало для подобного. Второй же причиной было наличие артиллерийской поддержки скитариев, что уже начали занимать позиции на горе Соктовал и на Шахтерской Трассе. Их арсенал внушал: сто «Сотрясателей», двадцать «Василисков» и десять трехсотмиллиметровых орудий с выделяющимся названием «Уничтожитель». Хотя касательно последних скитарии отдельно подчеркнули, как объяснил майор Веркис, что вызывать их огонь необходимо только в крайних случаях и только по крупным силам противника, потому что: «Нерациональное использование снарядов приводит в негодование духов машин «Уничтожителей». Спорить с этим, естественно, никто не собирался. В итоге получалось, что наши шансы примерно пятьдесят на пятьдесят — ведь орки все равно оставались орками, а у нас большая часть армии была СПО-шниками. «Спокойно, Игорь, спокойно…» — пытался я себя успокоить. Уже даже ожидание предстоящей битвы серьезно расшатывало нервы. Пройдя дальше по позициям, я смог выйти на передовую траншею и разглядеть открытую зону, которую гвардейцы за последние сутки успели превратить в достаточно укрепленную линию обороны. Все зеленые ветки были спилены, и теперь там располагались сотни голых стволов поваленных взрывчаткой деревьев, каждый толщиной примерно с какой-нибудь тополь из моей прошлой жизни, вместе с заостренными пеньками. Убирать их не стали — времени на это не было, зато они были хорошим препятствием даже для орков, ведь даже им придется постараться, чтобы перебираться через них, одновременно находясь под обстрелом. Между всеми этими бревнами находились тысячи замаскированных зажигательных мин, которые собирались использовать на самый крайний случай, если толпа орков уже будет настолько огромной, что ни нашей огневой мощи, ни артиллерии не хватит, чтобы их остановить. Впритык к нашим окопам располагались густые заросли колючей проволоки. Протиснуться через них сквигам или гретчинам было нереально в принципе, а крупных орков это задержит достаточно, чтобы их могла прикончить пехота. И все это добро находилось под прицелом у наших минометчиков, которые также уже успели подготовить себе позиции и были готовы стрелять осколочно-фугасными или зажигательными снарядами высотной детонации — по-простому, они должны были взрываться в воздухе, тем самым посыпая зеленокожих дождем из осколков и огня. Хотя и стоило признать, что это все же просто минометы, сравнивать которые с «Сотрясателями» было никак нельзя. «Должно хватить. Должно», — продолжал я успокаивать себя, чувствуя, что волнуюсь. Хорошо хоть на мне была москитная маска и никто не смог бы этого увидеть. — Идут, твари… — проговорил один из гвардейцев, что стоял рядом с тяжелым болтером. И не согласиться с ним я никак не мог. Впереди, со стороны леса, были слышны звуки орочьего рычания, сквиговых визгов, моторов и барабанов. Все это перемешивалось в какую-то невообразимую смесь, что чертовски сильно контрастировала с тишиной, нависшей над нашими позициями. Все ждали предстоящего боя молча. Уже были произнесены все приказы, все молитвы, все литании, все шутки и все напутствия. — Спокойно, парни, — сказал я, хотя и должен был признать, что это я говорил больше самому себе. — Эти твари получат сегодня свое. Шум становился все сильнее, однако было понятно, что орки идут не слишком быстро. А потом стало понятно, что шум и вовсе прекратил усиливаться. — Всем внимание. Орки остановили наступление на границе леса, — произнес голос майора в воксе. — Быть начеку. Взяв свой бинокль, я посмотрел в сторону леса. Там иногда мелькали пробегающие из куста в куст орки и гретчины. И это был совсем не хороший знак. Если они остановились, вместо того, чтобы сразу же пойти в наступление, значит, их командир неглуп, что было, несомненно, проблемой. «Что вы там задумали, ублюдки?» — спросил я про себя, пытаясь всмотреться вдаль. В этот момент на всю округу прозвучал чей-то громкий, рычащий вой. После этого из леса вылетела ракета, что за несколько секунд пролетела над разделительной полосой поваленных деревьев, а затем приземлилась где-то на наших позициях. Вслед за ней из леса в нашу сторону начали вылетать одна за другой десятки самых различных ракет. Одни летели прямо, как стрела, другие по дуге, а третьи вытворяли непонятные кульбиты в воздухе. Одни улетали куда-то вглубь наших позиций, другие падали, едва пролетев полпути к нам, а третьи и вовсе взрывались прямо на старте. Одни взрывались ярким пламенем, другие — словно фейерверки, а третьи не взрывались вовсе. И все это чадило белым, серым, черным и даже оранжевым дымом. Все вокруг погрузилось в какофонию взрывов, свистов, шипения и криков, как орков, так и людей. Только вот если первые кричали от восторга, вторые — от боли. Вблизи от нас также начали попадать некоторые ракеты, отчего я вместе с гвардейцами пригнулся, пока нам на головы сыпались комья земли. — Уебки гребаные… — выматерился я, понимая, что на этот раз орки решили начать не с закидывания мясом, а с ракетного обстрела. — Тяжелое вооружение — огонь! — прозвучал приказ майора Веркиса. Оба гвардейца, стоявшие за тяжелым болтером, сразу же поднялись. Один из них снял предохранитель, второй навел его на цель и открыл огонь. Град болтов сразу же устремился в сторону леса, превращая в фарш все, что там находилось, будь то орки или деревья. Одновременно с ним лес начали обстреливать все стабберые пулеметы и мультилазеры, добавляя свои штрихи в общую картину. На какое-то время обстрел ракетами ослабел, но затем вновь начал возобновляться. Потом к нему присоединились и пулеметные очереди и даже одиночные, но очень мощные лазерные лучи. — Не прекращать огонь, парни! Превратите их в фарш! — крикнул я, активировав в вокс. Надо было подбодрить парней, несмотря на весь этот обстрел. Неожиданно одна из ракет взорвалась где-то справа от меня, вызвав переполох. Повернувшись, я заметил, что на месте, где до этого стоял «Мясник», теперь было искореженное месиво из металла и три лежащих без движения гвардейца, которым уже пытались оказать помощь. — Внимание всем! — послышался чей-то голос по воксу. — Они ведут прицельный огонь по тяжелому вооружению! От этого сообщения у меня все внутри перевернулось. Стало понятно, что делают орки: они заставили нас выдать позиции своего тяжелого вооружения, чтобы вначале вывести из строя его. И что самое противное, я сейчас стоял как раз рядом с их целью. Именно в этот момент я, смотря вперед, заметил, как одна из ракет летит прямиком к нам. — ЛОЖИСЬ! — крикнул я во всю силу своих голосовых связок, а затем отпрыгнул от болтера так далеко, как только мог, ложась на дно траншеи и прикрывая руками голову. Позади прозвучал мощный взрыв. Сзади меня словно что-то ударило, а затем на тело посыпались что-то мелкое и тяжелое. «Надо подняться… Надо подняться… Надо подняться…» — говорил я, пытаясь заставить сам себя встать. Лежать здесь и надеяться, что все само пройдет, у меня не получиться. — Господин комиссар, вы в порядке?! — крикнул один из гвардейцев, когда я перевернулся на спину. Гвардеец, измалеванный разными оттенками зеленого, смотрел на меня испуганным взглядом карих глаз. — Да… Да, нормально… — рассеянно сказал я. Кое-как встав на ноги благодаря солдату, я осмотрелся. От болтера остался только дымящийся металлолом. Рядом с ним остались стоять целыми ящики с болтами — они не сдетонировали. Один из гвардейцев сейчас ворочался по земле рядом с ним и кричал от боли, хватаясь за уши, пока второй гвардеец пытался ему помочь. Еще один гвардеец лежал без движения с торчащим из шеи металлическим осколком. «Да чтоб вас всех…» — подумал я, осознавая, что всего секунду назад я мог вот так просто погибнуть от попадания ракеты в болтер. — Внимание всем! Противник начал наступление! — вновь послышалось в ухе. Затем последовали аналогичные сообщения. Посмотрев вперед, я увидел, как десятки орков начали пытаться бежать по поваленным деревьям, прыгая с одного на другое, иногда падая в проемы между ними и при этом пытаясь еще стрелять по нам. Одновременно с этим ракетный обстрел не прекращался. Ракеты продолжали лететь и взрываться где только можно, пока наши подтягивали к краю новые пулеметы. — Пехоте — открыть огонь по противнику! Приказ гвардейцы начали выполнять мгновенно. Подняв лазганы и сняв их с предохранителей, они дали единый залп, от которого множество орков сразу упали, словно мешки. Не став долго мешкать, я также схватился за свой лазган и открыл огонь. — Давайте, парни! Прибьем их всех до единого! — крикнул я по воксу, продолжая стрелять. Я понимал, что мог просто ходить по траншее позади солдат и пугать их своим присутствием, но личный пример был куда более надежен. Да и следовало признаться — укрываться за спинами солдат я уже просто не мог. Не имел права так делать. Орки падали один за другим от нашего огня. Многие погибали от упавших на них ракет, выпущенных их сородичами. Однако многие были закованы в хорошую броню или вовсе прикрывались щитами, из-за чего даже десяток попаданий их не останавливал. Другие тем временем укрывались меж поваленных стволов и начинали вести по нам огонь из пулеметов и лазганов. Но хуже всего было то, что их становилось все больше и больше. Десятки новых орков выбегали из чащи леса на замену погибшим и пытались добраться до нас. — Не прекращать огонь! — кричал я, также стреляя по оркам. В этот момент впереди появилась яркая желтая линия, что врезалась в землю справа от меня и начала идти вдоль наших позиций, прямиком в мою сторону. Почти сразу же я спрятался внутри траншеи и услышал, как над моей головой просвистели десятки пуль. «Блять-блять-блять-блять…» — говорил я себе. Посмотрев налево, я увидел, что рядом со мной лежат трупы четверых гвардейцев. Голов у них не было. Окровавленные каски лежали отдельно. И все вокруг было залито кровью и усыпано ошметками кожи, осколками черепов и кусками мозгов. Они не успели спрятаться — пули настигли их и просто разорвали головы, словно арбузы. Еще один гвардеец, успевший пригнуться, как и я, сейчас сидел и смотрел на эту картину шокированным взглядом. — Вставай, парень! — крикнул я, подобравшись к нему. — Давай, парень, надо продолжать бой! — реакции от гвардейца вообще не было. Он лишь что-то бормотал, продолжая смотреть в никуда. — Парень, очнись! Ты должен встать и сражаться! — Ники… О-Ориан… — произнес он достаточно громко, чтобы я его смог хоть как-то расслышать. Стало понятно, что это имена тех, кто погиб только что. Он был шокирован их гибелью. — Их уже не вернуть, парень! Ты должен встать и отомстить за них! — О-Отомстить? — непонимающе спросил солдат, смотря уже на меня. — Да, отомстить! Возьми лазган и отомсти за всех, кого убили эти твари! — Д-да… Да… Да! Я-Я отомщу! Я ОТОМЩУ! — крикнул он что есть сил, после чего вскочил на ноги, прицелился и начал стрелять. — СДОХНИТЕ, УБЛЮ… В этот момент его голова дернулась и он упал на дно окопа. На месте правого глаза у него зияла кровоточащая рана. — Да ебаный ты в рот… — выматерился я. Немного отойдя в сторону, поближе к еще живым солдатам, я вновь поднялся из траншеи и продолжил стрелять по наступающим оркам. Заместо погибших гвардейцев начали прибегать новые, которые сразу же вступали в бой. Некоторые из них погибли в первую же минуту. Огонь орков был уже слишком плотным. Но затем над ними, метрах в десяти от земли, раздался взрыв. Сотни осколков прорешетили бегущих ксеносов и лежащие деревья. За ним последовали новые взрывы — один за другим, они уничтожали орков десятками. Это были минометы. Майор Веркис наконец-то решил, что пришло время пускать их в ход, именно тогда, когда орков стало достаточно много, чтобы огонь по ним был наиболее эффективным. Затем все прекратилось. Выжившие орки продолжили бежать и стрелять на ходу, в то время, как из леса продолжили выбегать новые твари. Секунд через десять залп повторился. Вновь десятки воздушных взрывов усыпали все осколками, потроша ксеносов. — Получите, уебки сраные, — выговорил я вслух, получая натуральное удовольствие от этого зрелища. Но противника это не останавливало. Все новые и новые ксеносы бежали к нам, в то время как другие продолжали нас обстреливать из всего, что было, будь то ракеты, стабберы, болтеры или лазеры. Бой и не думал заканчиваться. — ТАНК ПРОТИВНИКА ВПЕРЕДИ! — послышалось откуда-то слева от меня. Там гвардеец пальцем указывал вперед. Приглядевшись, я все же смог рассмотреть невнятный силуэт танка. Чтобы лучше разглядеть его, пришлось достать бинокль, но то, что я там увидел, повергло меня в немой шок — назвать это «Леман Руссом» было поистине сложно. К лобовой броне к танку, с помощью металлических балок с гидравлическими поршнями, крепились две огромные циркулярные пилы. На концах обоих балок находились две бочки, от которых шли непонятные провода. На месте болтера в левом спонсоне находился пятиствольный миниган. Дверь бортового люка позади отсутствовала — вместо нее нижнюю половину проема прикрывал металлический лист, к которому был прикреплен еще один пулемет. К башне сзади была приделана какая-та гондола, в которой гретчины управлялись с двумя стабберными пулеметами, пока орк, высунувшийся из люка, стрелял из мультилазера на крыше. Заместо лобовой лазпушки из танка торчала труба с фланцем на конце, к которому крепилась подставка с пламенем. Из смотровой щели механика-водителями также торчал длинный, сантиметров семьдесят, если не больше, ствол стабберного пулемета. Лобовая броня танка явно была усилена каким-то металлическими листами. А позади себя танк волочил кузов грузовика на четырех больших колесах, на котором, прикрываясь листами брони, сидели десятки орков, что стреляли из всего, что могло стрелять. — Это еще что за хуйня? — спросил один из сержантов, также смотревший через бинокль. У меня комментировать подобное слов не нашлось. Даже матов. Танк тем временем дал залп из пушки. Снаряд попал перед окопами и поднял огромный столп огня, дыма, земли и колючей проволоки. После этого он продолжил движение, давя своими траками поваленные деревья. Ему ответили залпом пулеметов, лазганов и гранатометов. Орк в люке и гретчины за пулеметами вмиг превратились в обугленные куски мяса, а мультилазер на башне заискрился, а затем воспламенился, но сам танк продолжал ехать — у ракет не получалось пробить его броню. Одна из ракет, пущенная в бок, смогла попасть в открытый боковой люк и взорваться внутри, но танк от этого не остановился. Позади танка появилась «Химера». Башни на ней не было — вместо нее из дыры торчал закованный в броню орк с двумя стабберами на плечах, что начал стрелять вперед, как только увидел наши позиции. Всего через несколько секунд один из гранатометчиков попал по БТРу и тот взорвался с неимоверной силой, охватывая все огромным шаром пламени и разнося осколки на сотни метров. Боеприпасов внутри было вдоволь. — Поделом им, парни! — крикнул я в вокс. — Выпивку за мой счет этому гранатометчику! — ДА! — крикнули мне в ответ. Идея с таким презентом за хороший результат в бою пришлась всем по душе, что радовало. — Вижу еще танк противника! — послышался еще голос. На этот раз танк выехал почти что напротив меня. Это был еще один «Леман Русс», также измененный до неузнаваемости. К его башне был прикреплен экскаваторный ковш, на конце которого виднелось нагромождение из десяти лазганов, соединенных в два блока по пять штук. От них к башне шла куча проводов, а орк, торчащий из люка, всем этим управлял, одновременно стреляя из болт-пистолета. Впереди к нему был прицеплен бульдозерный отвал, который начал толкать стволы деревьев, сгребая их в кучу. Заместо лазпушки там стоял ракетомет, а из смотровой щели стрелял лазган. На левом спонсоне виднелся болтер, в то время как на правом — сразу три стабберных пулемета, стрелявших одновременно. От огня лазганов по нашей части траншеи сразу же пришлось пригнуться вместе с остальными гвардейцами. Через несколько секунд танк выстрелил. Снаряд со зубодробительным свистом пролетел прямиком над нами и взорвался где-то позади наших позиций. «Сука-сука-сука…» — думал я, осознавая, насколько это было близко. Вокруг слышались залпы гранатометчиков, что пытались остановить надвигающиеся махины. В какой-то момент лазерные залпы прекратились. Выглянув, я увидел, что орк, торчавший из люка, уже лишился головы, а сам танк застрял, неспособный продвинуться из-за скопившейся кучи стволов деревьев, что он собрал своим ковшом. Первый «Русс» так и вовсе уже был обездвижен из-за поломки трака, пытаясь при этом отстреливаться. Из леса тем временем начала появляться другая техника. «Химеры», «Часовые», «Леман Руссы» и транспортеры выезжали один за другим из растительности и сразу же становились целью для наших гранатометчиков. Многие из них сразу же взрывались, другие лишь останавливались и продолжали стрелять по нам, пока толпы пехоты все еще пытались к нам пробиться. Некоторые из них, у кого была тяжелая броня, уже так далеко успевали зайти, что начинали пытаться пройти через заросли колючей проволоки. Но слаженные залпы лазганов изжаривали их на таком расстоянии достаточно быстро. — Император милостивый, да когда они уже кончатся?! Им просто нет конца! — крикнул один из гвардейцев, перезаряжая батарею лазгана. — Спокойно, парни! — сказал я. — У нас еще припрятана пара сюрпризов! Главное, чтобы как можно больше этих ублюдков собралось вместе! — Да, господин комиссар! — ответил солдат, посмотрев на меня самым серьезным взглядом, после чего вновь поднялся и открыл огонь. Оркам же было на все плевать — они продолжали атаку. — Держаться, парни! Вместе мы их прибьем! — сказал я, решив, что надо проверить остальные позиции. — Не волнуйтесь, господин комиссар! — ответил мне сержант. — Мы не подведем! В траншеях уже творился форменный ад. Почти на каждом шагу попадались трупы с простреленными лицами или вовсе обезглавленные. Среди них попадались раненые с окровавленными лицами или руками, которым пытались оказать помощь. Многие из них кричали, пока их пытались успокоить, другие уже были в отключке и перевязаны бинтами, а третьи смотрели вдаль несоображающим взглядом, словно все вокруг им было побоку. И все это было залито кровью и усыпано ошметками. Казалось, будто все это просто из ведер сюда вылили. — Продолжать огонь, парни! — кое-как выдавил я из себя, пытаясь выглядеть уверенно, хотя от увиденного возникало желание взять и сбежать. Плевать куда — лишь бы как можно дальше отсюда. Чтобы все это закончилось. «Нельзя. Нельзя бежать. Надо держаться. Надо держаться, сука!» — сказал я себе, осознав, какие мысли ко мне пришли. Все эти люди тут сражались несмотря ни на что. Их в любой момент могла достать шальная пуля, болт, ракета, снаряд или лазерный луч, и они знали это, но они продолжали сражаться против врага. И кем я буду, если стану просто прятаться за спинами этих людей. Может быть, я и не отличался храбростью, но гнидой я уж точно не был. — НАЕЗДНИКИ! — услышал я издалека даже несмотря на окружающий грохот. Посмотрев из-за плеча солдат, я смог разглядеть жуткую картину. Десятки зеленых тварей, каждая размером с быка, увешанные металлической броней красного цвета и оседланные орками, бежали огромным стадом прямиком на наши позиции, давя своими лапами тех орков, что оказались впереди и не успели спрятаться. «Сквигготы…» — промелькнула в голове мысль, повергшая меня в подлинный ужас. — Сконцентрировать огонь по этим тварям! — приказал один из сержантов неподалеку, чем вывел меня из ступора. Все гвардейцы сразу же прицелились на бегущее стадо и начали стрелять. Я к ним сразу же присоединился, решив не стоять без дела. Но почти сразу же стало очевидно — это не так уж и просто. Пули нескольких стабберов и лазерные лучи сотен лазганов почти ничего могли поделать этим толстокожим тварям — наоборот, это их только злило, и они, рыча от боли и злобы, бежали на нас еще быстрее, пока их наездники поливали нас огнем, убивая одного гвардейца за другим. У тяжелых болтеров получалось убивать их с нескольких выстрелов, пробивая их броню и отрывая от тел огромные куски и конечности, но по ним сразу же открывали огонь другие орки — в ближайший болтер выпустили сразу же четыре ракеты, разорвавшие его на куски вместе со стрелками. Гранатометчики также старались что-то сделать — ракеты ударяли по телам тварей, прожигая в них дыры кумулятивными струями, но некоторых даже это не останавливало. — Бейте по наездникам! — отдал новый приказ сержант, и я, недолго думая, последовал его словам. Сейчас мне не было дела до того, что он не может мне приказывать — послушаться умного решения было вполне правильно. — Поднажмем, парни! — сказал я. — Перебьем их всех! — ДА! — ответил мне хор десятков голосов. Стрельба по наездникам принесла более весомые результаты — нескольких удалось убить сразу же слаженным залпом. К сожалению, этого было недостаточно — они тоже были закованы в толстую броню. Что еще хуже — животных это совсем не останавливало, и они продолжали бежать вперед. Минометы также попытались ударить по ним, но шрапнель от воздушных взрывов не помогала — лишь несколько наездников упали, но остальные продолжали бежать. Вскоре твари достигли колючей проволоки. На нее они и вовсе не обратили внимание и сразу же начали давить ее своими ногами, закованными в металл. И вот, пройдя ее, сквигготы смогли взобраться на наши позиции. — Они здесь! Они прорвались! — Мы отходим! Отходим! — Их не остановить! — Император, Бог наш всесильный, ниспошли благодать Свою… — Нужно подкрепление! — Помогите! Помогите нам! — Сгинь-сгинь-сгинь-сгинь-сгинь-сгинь… — Их не убить! Все эти сообщения слышались по воксу и давали понять — там, в месте прорыва, дела совсем плохи. И возникал закономерный вопрос — что мне делать? — Продолжать огонь! Не подпускайте их к траншеям! — приказал я, понимая, что надо идти туда. Да, там было опаснее всего. Да, там я мог в любой момент погибнуть. Но это была моя работа. И мне уже было не столь важно, что если я туда не пойду, солдаты могут это принять за трусость и у меня будут проблемы. Я чувствовал, что должен был сейчас пойти туда и поддержать солдат, которым сейчас было труднее, чем мне. Они мне верили, они смотрели на меня с надеждой. И если я мог помочь одним своим присутствием, я должен был идти туда. Иначе было нельзя. — Да, господин комиссар! Можете положиться на нас! — сказал кто-то за моей спиной, пока я шел вдоль траншеи, пригибая голову и переступая через трупы и раненых. Уже через минуту я смог разглядеть первого сквиггота, что бегал по лесу без наездника. Его обстреливали со второй линии лазганами, пулеметами и гранатометами, его броня уже светилась от нагрева, но тварь от этого только еще больше бесилась. Не выдержав, она побежала на стрелков, но не добежала — еще один удар ракеты прямо в голову наконец-то убил ее. Но за ним начали прибегать другие твари, которые также пытались подобраться к пехотинцам. Решив не медлить, я достал свой болт-пистолет и также начал стрелять. Это возымело эффект — первая же тварь, получив три заряда в бок, лишилась правой передней лапы, рухнула на землю и стала визжать во всю глотку, брыкаясь в конвульсиях. Еще один выстрел разорвал ей горло. Вторая тварь, гнавшаяся за двумя безоружными гвардейцами, получила два болта прямиком в голову и кубарем покатилась по инерции. Гвардейцы же успели скрыться в траншеях. Дела мне до них не было. Третья тварь успела влезть в окоп и схватить одного из гвардейцев своей пастью. Он попытался направить лазган ей в голову, но тварь сжала челюсть, с треском прокусив бронежилет, после чего солдат обмяк. Остальные солдаты сразу же начали стрелять, изжарив твари глаза и челюсть. Мой выстрел в голову вмиг закончил начатое. — Так, парни! — привлек я к себе внимание, понимая, что сейчас к нам приближаются орки из леса, а траншею, по сути, обложили с двух сторон. — Несколько человек прикрывают тыл, остальным — продолжать огонь по оркам впереди! Не подпускайте их к траншее! — Да, господин комиссар! — ответил здешний сержант, после чего начал раздавать приказы остальным солдатам, пока я пошел дальше, продолжая отстреливать некоторых сквигготов. Впереди картина была почти такая же — гвардейцы пытались отстреливаться с двух сторон, что у них не особо получалось. Твари были слишком живучими, а повернуть тяжелое оружие было не так уж и просто. Но вскоре повстречалась еще более страшная напасть: спешившиеся орки-наездники, решившие пойти в ближний бой. Закованные в броню, они были не менее опасны, чем их свирепые питомцы. К счастью, одна линия обороны против них уже сложилась — подкрепление заняло оборону в соединительной траншее и слаженными залпами лазганов убивало одного ублюдка за другим, неся при этом страшные потери из-за близкого огня орочьих стабберов и болтеров. — Держаться, парни! Не давайте им расширить прорыв! Иначе все будет напрасным! — кричал я, стреляя из болт-пистолета. Первого подонка удалось подстрелить в плечо, несколько попаданий из болт-пистолета смогли пробить броню и оторвать ему руку. Зеленокожий зарычал от боли, и в тот же миг его глотку прострелили сразу несколько лазганов — гвардейцы знали, когда улучить момент и выстрелить в слабое место. Второй ксенос прикрывался бортовым люком с «Леман Русса» и стрелял из какого-то самодельного мега-лазгана, выкашивая гвардейцев одного за другим, пока те, слушаясь приказа сержанта, стреляли так долго, как только могли, высунувшись из укрытий. Времени до подхода еще большего числа ксеносов было критически мало. Благо я лично стоял немного сбоку от него. Прицелившись, я выстрелил ему по месту между пахом и ногой, попав между пластин брони и оторвав конечность. Орк закричал, упал, все еще прикрываясь своим щитом, а затем посмотрел в мою сторону, навел на меня свой лазган и дал залп. Еще в момент падения я был готов кинуться в укрытие, и стоило орку поднять руку, прекратил огонь и спрятался. Лазерные лучи опалили — даже изжарили — землю рядом со мной. — Шлер, приготовить крак-гранату! — послышался приказ. Внутри у меня все похолодело. Крак-граната использовалась как противотанковая. Названный гвардеец прекратил огонь и достал гранату. — Бросай! Ловким движением, без промедления, солдат выдернул чеку и кинул ее в сторону орка, в то время как все остальные гвардейцы сразу же спрятались в траншее. Послышался оглушительный хлопок. Листва над нами заходила ходуном от ударной волны. Огонь из лазера по нам прекратился. Поднявшись, я заметил, что орк лежит без движения, прикрытый своим щитом. — Ловко вы его отвлекли, господин комиссар, — сказал кто-то мне. — Спасибо. — Всегда пожалуйста, — рефлекторно ответил я. Стало понятно: гвардейцы немного не так все истолковали, но переубеждать их не было ни времени, ни сил, ни смысла. Уже через секунду нам всем пришлось пригнуться — еще четверо орков бежали прямиком к нам. Один из них был вооружен лазганом с огромным тесаком заместо штыка и стрелял, не глядя, второй — двумя болт-пистолетами, третий — огромным рельсом, а четвертый — длинной трубой с заостренным поленом на конце. Гвардейцы сразу же открыли огонь по ним, но броню их было не так уж и легко пробить. Одновременно с этим орки убивали одного солдата за другим. Своим болт-пистолетом удалось двумя выстрелами убить орка с лазганом — первый выстрел, удачно попав, смог пробить броню и разорвать живот изнутри, но это совсем не убило зеленокожего, из-за чего пришлось выстрелить еще и в грудную клетку. На этот раз броня выдержала, но орка откинуло на окоп. Орк с болт-пистолетами, лишившись боеприпасов, ускорился и стал бежать еще быстрее, невзирая на то, что его броня уже раскалилась и светилась. — ДА НУ НАХЕР! — крикнул один из бойцов, после чего развернулся и побежал по траншее вглубь наших позиций. Рука, держащая болт-пистолет, словно бы сама, на каких-то рефлексах, направила его в сторону убегающего солдата. Но затем я все же успел остановиться. «Должен ли я это делать?» — спросил я себя. Был ли смысл в том, чтобы убить человека, который просто поддался панике? Имел ли я на это право? «Да, имею», — сказал я себе в следующий момент, после чего выстрелил. Спина бегущего гвардейца взорвалась изнутри, после чего тело разорвало на две части, что рухнули на землю. Думать о произошедшем времени не было. Развернувшись, я прицелился в бегущего орка с рельсом и вновь нажал на спусковой курок. Но ничего не произошло. Магазин был пуст. — Сука! — крикнул я, в то время, как орк приблизился к окопу и просто прыгнул в него с разбегу. Несколько гвардейцев попытались убраться от места, где он приземлился, но один из них не успел и оказался буквально раздавлен. Гвардейцы в окопе продолжали по нему стрелять, но орку словно уже было плевать на это. Недолго думая, я достал свой лазган, до этого висящий на плече, и начал стрелять вместе с остальными по спине орка, на котором, как я к своему ужасу успел заметить, были надеты элементы силовой брони космодесантника. Ксенос успел ударить рельсом нескольких гвардейцев разом, отчего те повалились на дно траншеи, а затем повернулся к нам и с размаху ударил троих гвардейцев, стоявших передо мной, отчего те также не удержались и рухнули, вопя от боли. А потом он повернул лицо, скрытое маской космодесантника, ко мне. Казалось, будто какой-то маньяк разрезал шлем астартес на части, чтобы напялить его на громадную голову орка, сшив некоторые места металлическими пластинами. Шея его была укрыта громадной железкой, свисающей с вокс-решетки на паре болтов. Идея пришла в голову моментально. Пока он попытался поднять рельс, чтобы ударить меня, я прицелился и выстрелил. Несколько лазерных лучей попали ему по лицу, пробив одну из глазных линз, но в этот же момент лазган прекратил стрелять — и у него батарея разрядилась. Орк вопил так громко, как только мог, и схватился бронированными руками за лицо, выпустив рельс. Я же начал лихорадочно пытаться перезарядиться. К сожалению, не успел. Зеленокожий, посмотрев на меня уцелевшим глазом, достал огромный, но при этом хорошо сделанный, нож с пояса и рывком пошел в атаку. Я начал отступать так быстро, как только мог, одновременно пытаясь не спускать с орка глаз и при этом найти оружие. Быстро подняв первый попавшийся лазган с трупа гвардейца и отступив еще на несколько шагов, я вновь попытался прицелиться в орка, что пытался бежать на меня размашистыми шагами. Но внезапно нога обо что-то споткнулась и я упал на землю. Быстро посмотрев вперед, я увидел, что огромная бронированная туша орка уже рядом. Нас разделяли считанные метры. В тот момент, когда я навел лазган, орк уже занес свой огромный нож для удара. Палец вновь нажал на спусковой крючок. Лазерные лучи попали прямиком в оголенный подбородок и нижнюю челюсть твари. Шлем орка отлетел в сторону, а тело начало падать. В попытке уклониться я развернулся на левый бок и в этот момент туша упала прямиком на меня. И после этого, практически моментально, все тело пронзила чудовищная, нестерпимая боль.В это же время. Рядовой Рингер Вимолт.
— Рингер, на склад за боеприпасами для «Мясника», живо! — послышался голос сержанта в воксе. — Да, сэр! — на автомате ответил я, прекратив огонь и кинув взгляд на Вумбольта и Фискена. Они перезаряжали пулемет, и у них оставался последний ящик. Было понятно — надо торопиться. Если мы останемся тут без Кихи — будет совсем плохо. Не теряя времени, я, пригнувшись, побежал по траншее. «Быстро-быстро-быстро-быстро…» — говорил я сам себе, пробираясь через лежащие трупы и раненых. Повсюду гремел бой. Орки стреляли из всего, что только могло стрелять, и пытались пробраться через «лысую» зону, мы отвечали им тем же, а минометчики засыпали их снарядами. И все это разбавлялось криками раненых, которыми уже были переполнены траншеи. Такого боя не было, даже когда орки в первый раз прорвались на Сентикрите — тогда у них не было столько тяжелого оружия. Повернув, я все же вошел в соединительную траншею. Там также кипел бой. Многие гвардейцы стреляли в орков, что уже успели прорвать первую линию и теперь распространялись, словно вода через брешь в бочке. Помогать гвардейцам у меня времени не было — надо было идти на склад. Через несколько секунд я уперся в двух гвардейцев, что пытались поднять тушу орка, облаченного броней, под которым лежал еще один гвардеец, кричащий во всю глотку от боли. Кое-как их пришлось обойти, прижавшись к стенке траншеи. Мимолетно бросив взгляд на беднягу, которого прижала мертвая обезглавленная туша великана, я успел разглядеть цепной меч, висящий на его правом боку. «Неужели…» — с долей ужаса подумал я, на секунду даже остановившись. — Держитесь, господин комиссар! Мы вас вытащим! Потерпите! — сказал один из гвардейцев. Моя догадка подтвердилась — это был комиссар. Присмотревшись к лицу, я увидел, что это был комиссар Мерцелиус. По его глазам стало сразу понятно — у него болевой шок. Можно было только представить себе последствия того, что на него упало тело в такой броне. — Давай, потащили! — крикнул один из тех гвардейцев, что оттащил тело орка. Он с еще одним гвардейцем взяли комиссара за руки и ноги, после чего подняли его и потащили. Комиссар от подобного только сильнее закричал от боли. Я даже думать не хотел, как ему сейчас больно, но выбора у солдат не было — искать аптечку сейчас времени не было никакого. Решив более не медлить, я развернулся и побежал дальше. Надо было бежать на склад. Как можно скорее. Пройдя вторую траншею, я смог добраться до третьей. Здесь ситуация была кардинально другой — ни трупов, ни раненых, только шеренги солдат СПО, готовых выдвигаться в любой момент, и множество бегающих туда-сюда гвардейцев, либо идущих куда-то, либо что-то несших. — Где тут склад ближайший? — спросил я у гвардейцев. Ориентироваться я тут еще не мог, а искать самому времени не было. — Вон там, метрах в тридцати, — сказал один из парней, показывая рукой на север. — Спасибо, — ответил я, уже убегая в нужном направлении. Пробежав, уже не прячась от пролетающих над головой пуль, болтов и лазерных лучей, я смог быстро добежать до склада — огромной ямы, укрытой от линии фронта толстым тропическим деревом. Весь пол ямы был заполнен ящиками от патронов или болтов, батареями к лазганам и мультилазерам, гранатами и ракетами. Без лишних слов я схватился за ручки двух ящиков, напрягся и кое-как поднял их. Это было неимоверно сложно — каждый из них весил килограммов по двадцать минимум. Но жаловаться было нельзя — парни меня ждали. У них там уже наверняка заканчивается последний ящик, если уже не закончился. Парни надеются на меня. Сержант доверил мне это, и я обязан был выполнить задание. И выполнить его быстро, чтобы сержант не посчитал меня мертвым и не отправил еще кого-то за патронами. Ведь чем больше он пошлет в тыл, тем меньше солдат останется защищать первую линию. «Надо торопиться», — понял я для себя, после чего направился обратно в траншею. Руки буквально отваливались от веса, а пальцы словно резали ножом из-за тонкой ручки. Потом начали болеть плечи и спина. Но эта боль была настолько же неприятной, насколько и знакомой. Нас учили тягать эти ящики. Нас учили бежать с ними по пересеченной местности. Нас учили перебираться с ними в брод, когда вода доходит почти до горла, а намочить патроны нельзя. «Парни, я иду!» — говорил я, пробираясь все дальше и дальше по траншеям. Мне было плевать на боль. Как бы больно мне ни было — я должен был донести патроны. Вумб и Фиск на меня надеются. Они ждали меня. И я не собирался их подводить. Вскоре пришлось уже идти по соединительной траншее на пути к передовой. Над головой вновь свистели пули. По сторонам взрывались долетающие до нас ракеты, засыпая нас комьями земли. Приходилось стараться, чтобы пробраться с таким грузом, при этом пригнувшись от пуль и пытаясь перешагивать через трупы и раненых каждый метр. Иногда прямо передо мной гвардейцы падали замертво, сраженные точной пулей или болтом. Неожиданно кто-то схватил меня за ногу, отчего я едва не упал. Посмотрев вниз, я увидел лежащего гвардейца с пробитым горлом. Кровь хлестала из раны, словно из открытого крана. Парень пытался зажать рану рукой, но это не помогало. При этом он пытался мне что-то сказать, выплевывая кровь из рта. По его глазам стало понятно — он просит ему помочь. Никто тут не мог ему помочь — вовсю кипел бой с орками, даже санитары нужны были сейчас именно в качестве пехотинцев. Сейчас этот парень был никому не нужен. — Прости, парень, — сказал я и ушел, выдернув ногу из его слабой хватки. Я ему также не мог помочь. У меня был приказ, меня ждало мое отделение, меня ждали Вумбольт и Фискен, которым нужны были эти патроны, чтобы оборона не была прорвана. Один гвардеец того не стоил. «Император, позаботься о слуге Своем, что пал, сражаясь», — прочитал я про себя короткую литанию. Теперь именно в руках Императора была душа того солдата. Прибежав на передовую линию, я вновь очутился среди еще большего количества трупов и раненых. Бой разгорался. Орки явно послали на нас огромные силы, чтобы наконец-то прорвать оборону. Боль в руках становится просто невыносимой. Резкий взрыв сбоку. Что-то тяжелое толкает меня, и я, не удержавшись, падаю на землю, роняя ящики. В правом ухе раздражающе звенит. Даже насекомые местные не так противно пищат. Вокруг крики раненых. На мне самом чье-то неподвижное тело. Я сразу же скидываю его с себя и вижу, что лицо гвардейца пробито насквозь. Ракета взорвалась очень близко к нему. Рядом еще двое раненых. Их лица искромсаны, они орут от боли, но им на помощь никто не идет. Нет на это времени. У меня его также не было. Как бы мне ни хотелось сейчас им помочь, как бы мне ни хотелось достать аптечку и хотя бы дать им обезболивающее, у меня есть приказ. Меня ждали. Схватив упавшие ящики и вновь напрягшись, как только можно, я пошел дальше. Еще пара десятков метров, и я дохожу до места. Картина, что я вижу, повергает меня в ступор, отчего я сразу же роняю ящики на землю. Кихи лежит искореженный на полу траншеи. Рядом с ним лежат Вумбольт и Фискен. Оба не двигаются. Рядом сидит Тинальд с окровавленным лицом и смотрит бездумным взглядом в никуда. Явно контужен. «Как же так…» — спросил я себя. Я смог принести патроны, но более они тут были не нужны. — Рингер, отнеси патроны на следующую позицию, живо! — крикнул мне сержант. Я же бездумно смотрел на трупы двух своих сослуживцев, с которыми я успел столько всего пережить. «Парни, как же вас так…» — РИНГЕР! — крикнул сержант, оказавшийся прямо напротив меня, после чего отвесил мне крепкую пощечину. — Им уже не поможешь! Ты нужен на другой позиции! Отнеси туда боеприпасы, понял?! — Д-да… Да, сэр! — сказал я, придя в себя. Сержант был прав. Им не поможешь, но вот я еще мог помочь другой позиции. Я им был нужен. У меня были патроны, которые могли помочь другой позиции. И я должен был их доставить туда, раз тут они более не нужны. — Пошел! — грозно приказал сержант, после чего возобновил огонь по оркам из лазгана. Более ни о чем не думая, я схватился за ящики и побежал. Пальцы вновь начало резать невыносимой болью, но теперь уже это было неважно. Я должен был выполнить новый приказ! Я должен был помочь тем, кому сейчас был нужен! Бежать пришлось метров тридцать. Именно там оказался целый пулемет, у которого заканчивался последний ящик. — Вот еще! — коротко крикнул я, ставя ящики рядом с ними и чувствуя боль от попытки разогнуть пальцы. — Спасибо, парень! — ответил мне один из пулеметчиков, повернувшись в мою сторону, а затем развернулся обратно и продолжил направлять стрелка, указывая ему приоритетные цели. Но в этом «спасибо» были слышны просто непередаваемые благодарность вперемешку с облегчением. Моя помощь оказалась им очень кстати. Дело было сделано, потому я быстро направился к своим, держа наготове лазган. — Рингер, стреляй по уродам, что за стволами прячутся! — приказал сержант, как только заметил меня. — Да, сэр! — ответил я после чего занял позицию и навел лазган вперед в поисках целей. Их оказалось более чем достаточно. Сотни орков бежали на нас, еще столько же прятались и прикрывали своих огнем. Некоторые гретчины пытались разрезать колючую проволоку, что у них даже неплохо получалось. Я же быстро нашел свою первую цель. Орк с голым торсом стрелял по нам из болтера. Большинство выстрелов уходило просто в землю перед нами. Переведя лазган на сто пятьдесят процентов, я выстрелил три раза — грудная клетка твари взорвалась и тот пропал из виду за стволом дерева Второй целью стал орк, стрелявший из стаббера, поставленного на торчащий из земли обрубок ствола дерева. Зеленокожий стрелял беспрерывно и практически не целясь. Два выстрела — и удалось попасть ему в голову. Но казалось, словно это было бесполезно. Орки продолжали на нас бежать. Несмотря на наш обстрел, они продолжали посылать на нас все больше и больше солдат. «Нет, нельзя так думать. Мы победим!» — одернул я себя, когда осознал, о чем задумался. Это уже были мысли, близкие к трусости. Я уж точно не трус. Император свидетель, я не трус! В ту самую секунду, как я уже хотел сделать выстрел по очередному орку, в стороне от нас прогремел взрыв. Я сразу же увидел огромный шар огня, поднимающийся в воздух. За ним последовали новые взрывы, после которых стволы деревьев начинали гореть ярким пламенем вместе с зеленокожими. Это были зажигательные бомбы, спрятанные в «лысой» зоне. Один из наших сюрпризов, подготовленных для орков. И майор Веркис таки решил, что пришло время его использовать. За несколько минут вся «лысая» зона была охвачена огнем на всем своем протяжении. Из стены огня слышались крики тысяч орков, что горели заживо, и мелкие взрывы боеприпасов. Жар от всего этого был просто чудовищный. Спустя еще несколько минут впереди послышался знакомый свист, а после него — оглушительный взрыв, ударная волна от которого дошла и до нас, ударив в лицо. За ним последовали еще девять подобных взрывов, прогремевших вдоль наших позиций, после чего начали звучать намного более мелкие взрывы. Из-за стены огня и дыма мы не могли разглядеть, что там происходит, но было и так понятно — это открыла огонь артиллерия скитариев, о которой нам говорили перед боем. По всей видимости, это были воздушные взрывы осколочно-фугасных. Я боялся даже представить себе последствия от подобного обстрела. — Все, парни, — сказал сержант. — Выдержали. От слов сержанта стало радостно на душе, но при этом сразу же в мыслях всплывало то, что мы потеряли двоих солдат — Вумбольта и Фискена. За все это время я успел их вполне хорошо узнать. Они были хорошими парнями. И теперь они были мертвы. Все внутри сковывала горечь. «Ублюдки… Вы у меня заплатите за все. Троном клянусь, заплатите», — злобно сказал я в мыслях. Именно орки убили их. Именно они должны были ответить за все смерти. И я уж позабочусь о том, чтобы каждая тварь получила по заслугам.