Спустя пять дней. Неподалеку от острова Сантино-Гримаро. Скитарий-гиспасист DM-273138.
Равномерно вышагивая, группа из десяти скитариев вот уже третьи сутки продвигалась по морскому дну на средней глубине в 55 метров. Ориентироваться на такой глубине можно было только благодаря эхолокаторам, встроенным для выполнения этой миссии вместе с дополнительным дыхательным комплексом аугментических модификаций и защитой для преодоления водяного давления. Вследствие давления воды максимальная скорость передвижения составляла 420 метров в час, но подобное было приемлемо — это был единственный способ остаться незамеченными для вражеских дозорных пунктов. А незаметность в данный момент имела наивысший приоритет для выполнения задания. Само задание заключалось в том, чтобы незаметно проникнуть на вражеские острова, ликвидировать пункты связи и, по возможности, уничтожить военные объекты или запасы каких-либо ресурсов противника, после чего скрыться и дождаться подкрепления. Вместе с данным отрядом аналогичное задание было дано еще восьмидесяти двум группам, которые также продвигались по морскому дну в сторону своих целей и постоянно корректировали друг с другом свое продвижение. Вторым приоритетом для выполнения всей миссии была признана синхронность действий. Спустя еще семь часов непрерывного марша отряд подошел к коралловому рифу высотой в шесть метров, за которым находилась их цель — орочий порт, возле которого находились семь боевых кораблей противника. Все они были пришвартованы к самодельному деревянному пирсу. Семеро скитариев, включая DM-273138, сразу же начали с помощью рук и ног взбираться по рифу, отталкиваясь от выступов и преодолевая за раз по метру расстояния. Практически одновременно солдаты прицепились с помощью ладонных магнитов к корпусам кораблей, минуя множество рыболовных крючков на лесках, после чего установили под днищем каждого из них магнитные мины, мощности которых должно было хватить для полного уничтожения объекта. На этом одно из заданий было выполнено и скитарии, отключив магниты, быстро ушли на глубину, приземлились на песчаное дно и направились дальше, вдоль рифа, чтобы найти подходящее место для выхода на поверхность. Спустя сто семнадцать секунд над отрядом проплыл небольшой катер, позади которого находилась пустая рыболовная сеть длиной 5 метров. Угрозу катер не представлял, так как не имел каких-либо средств подводного обнаружения, потому отряд не стал останавливаться. Преодолев двести семь метров, отряд начал вновь взбираться по рифу. Никаких угроз, которые могли помешать скрытному проникновению, альфа не обнаружил, и отряд смог выбраться на берег, после чего скрыться в густой растительности, где, благодаря ночному времени суток и маскировочным шинелям, вероятность их непреднамеренного обнаружения была меньше одной сотой процента. Затем отряд достал свое оружие, до этого хранившееся в герметичных контейнерах. Каждый скитарий был вооружен рельсотроном H-6 паттерна Мартифос — сила одиночного выстрела, достаточная для убийства оркоида, в сочетании с приемлемо маленьким шумом, делали это оружие оптимальным для данной операции, даже несмотря на низкую скорострельность, которую было решено нивелировать точностью огня. Для этого каждый скитарий получил дополнительный прицельный когитатор и улучшенные протоколы для взаимодействия с Духом Машины рельсотрона. Также двое скитариев получили в распоряжение мельтаганы, а еще двое — гранатометы на тот случай, если рельсотронов будет недостаточно для уничтожения противника. Активировав полностью все вооружение, прочитав все необходимые литании и спрятав в растительности гермоящики, скитарии начали продвигаться к цели, что располагалась на расстоянии 17 километров. Благодаря встроенным авгурам, предназначенным для поиска враждебных объектов, отряд находил отряды орков за несколько километров. Это позволяло находить другой, более выгодный, маршрут и уменьшить вероятность преждевременного обнаружения, одновременно с этим сохраняя приемлемую скорость продвижения в 3 км/ч. Спустя 5 часов 32 минуты отряд смог приблизиться к нужному лагерю орков, над которым возвышалась вокс-антенна высотой 21 метр. По предварительным данным, полученным в ходе подготовки к операции, лагерь состоял из семи строений, окруженных забором высотой в 3 метра, сделанным из дерева. Гарнизон был оценен в 146 оркоидов, из которых 32 — полноценные орки, 114 — гретчины. Вероятность скрытного проникновения была признана неприемлемой, а потому было принято решение использовать гранатомет для уничтожения вокс-антенны. Одновременно с этим было принято решение ликвидировать как можно больше вражеских солдат, пользуясь эффектом неожиданности и возможностью заранее выбрать подходящие позиции для стрельбы. Скитарии сразу же разделились на пять групп по два солдата и стали окружать лагерь, а затем — взбираться на деревья, чтобы иметь преимущество в высоте. Одновременно с этим один из скитариев начал пробираться вдоль стены лагеря, чтобы установить возле входа мельта-бомбу. Через 6 минут и 17 секунд все заняли свои позиции и теперь ожидали команды от альфы, когда другие отряды также объявят о своей готовности. Пользуясь дополнительным временем, DM-273138 начал изучать лагерь орков. Большая часть из них сейчас спала, и восемь из них несли дозорную службу на четырех смотровых вышках, при этом не ведя никакого наблюдения, а играя в азартные игры с использованием костей. Один из скитариев, DM-238812, сделал предположение в тактической сети группы, что, возможно, проявленная скитариями осторожность была излишней тратой минимум трех минут. Еще двое скитариев высказали свое согласие с подобной гипотезой. В ответ альфа выслал текст 114 стиха 17 тома «Литаний Войны»: «Осторожность есть одна из форм проявления терпения пред всевидящим взором Омниссии и будет вознаграждена благословением Его». После этого все трое солдат выслали литанию извинения 5-й категории, признавая свою вину, на что альфа ответил литанией группового прощения. Разногласие было аннулировано. Спустя еще 3 минуты и 17 секунд все группы скитариев доложили о своей готовности. По сигналу альфы скитарий, вооруженный гранатометом, выстрелил прямиком в антенну. Металлическая конструкция мгновенно надломилась и рухнула, проломив один из домов и вызвав множественные проявления шока и агрессии у ксеносов. Синхронно со взрывом антенны были активированы мины на вражеских кораблях. Через несколько секунд все орки лагеря начали выбегать из своих домов, направляясь к выходу, в то время как орки на дозорных вышках уже начали стрелять по выстрелившим скитариям. Точной дислокации скитариев противник не знал, потому их огонь был малоэффективен. Открыв ворота, толпа численностью в 26 орков направилась в сторону леса, также открыв беглый огонь по лесу. В этот момент был активирован мельта-заряд. Большая часть орков из толпы были разорваны на куски или сожжены высокими температурами, от которых их кожа и мышцы сгорали за считанные секунды. Затем рухнули две дозорные башни, что моментально загорелись. После этого скитарии открыли точечный огонь из рельсотронов. Одного выстрела полусантиметрового вольфрамового шарика, разогнанного до сверхвысокой скорости, хватало для того, чтобы пробить тело орка насквозь, разорвать голову или оторвать конечность. И каждый выстрел находил свою цель, забирая жизнь ксеноса. Те в ответ полностью растерялись без вожаков, пытались убежать, спрятаться или стрелять в произвольном направлении, не имея каких-либо шансов на попадание по замаскированным воинам Омниссии. Двенадцать секунд понадобилось на то, чтобы уничтожить всех орков. Гретчины тем временем все запрятались в уцелевших домах. Их скитарии начали методично уничтожать из гранатометов. Ракеты пробивали тонкие крыши и взрывались изнутри, разрывая все мощной ударной волной и сжигая все, что могло гореть. Всех, кто смог выжить или был выкинут ударной волной из здания, ликвидировали из рельсотронов, от попадания из которых тела оркоидов разрывало на куски. На полную ликвидацию понадобилась минута — большая часть гретчинов погибла в зданиях. После этого альфа отдал общий приказ отступать. Вокс-передатчик был уничтожен, что серьезно усложняло координацию действий орочьих отрядов на глобальном уровне. В том, что другие отряды справятся с заданием, DM-273138 не сомневался.Чуть позже, в тот же день. В море, возле острова Тринигарами. Рядовой Рингер Вимолт.
Медленно, качаясь на волнах, рыболовецкая лодка, которую нам предоставили для высадки, приближалась к острову. Вокруг была непроглядная тьма — плыть приходилось ночью, чтобы избежать обнаружения. Но даже несмотря на это следовало быть начеку. Мы были авангардом, что должен был разведать обстановку, выпустить сервочерепа и понаставить авгуров, чтобы подготовить место высадки для первого эшелона десанта. Причем все нужно было сделать без шума и пыли. Целью высадки были три аэродрома, что орки построили в глубине острова. Требовалось высадиться, занять плацдарм, потом скрытно окружить все три аэродрома по отдельности и атаковать их одновременно. И сейчас все зависело от нас. Такой почести мы удостоились, ни много ни мало, а от самого майора Веркиса. А все из-за того, что, когда полковник решил смешать первые три батальона с девятым и десятым, сержант сказал, что с нашим отделением творить такое не допустит, после чего просто взял и пошел к майору, а затем вернулся как обычно хмурый и невеселый, ничего нам не сказав. Менять нам состав так никто и не стал, что нас одновременно радовало и удивляло, а потом сержант показал нам обратную сторону медали подобной милости нашего майора. Теперь мы должны были выполнять самые опасные задания, навроде разведки или диверсии. Ведь мы были уже довольно обстрелянными парнями и полностью сохранили свой состав, а значит, нам можно было дать более опасные задания. Хорошего в этом было мало, но я все же радовался тому, что нас с парнями не разделили, как это произошло с другими отделениями. Я еще не до конца привык к двум новеньким пулеметчикам, что уж говорить о том, чтобы привыкнуть к пяти незнакомым бойцам. И вот теперь мы плыли выполнять одно из таких особых заданий. С нами на лодке плыло еще одно такое отделение счастливчиков, но поговорить с ними не удалось, так как сержант приказал сохранять молчание — для того, чтобы сохранять незаметность. Да, диверсии на различных островах должны были переполошить орков, но на этом острове скитарии ничего не взрывали, а потому можно было не волноваться за то, что нас заметят, если сами не будем шуметь. Вот только из-за того, что надо было молчать, нас одолевала непреодолимая скука, которая усугублялась тошнотой от качки. Кто бы мог подумать, что это настолько хреново. Правда, мне еще повезло: меня просто подташнивало и мутило, а вот Синкурт, Тинальд и Ронт уже успели выблевать весь свой ужин. К счастью, противорвотные таблетки им помогали и по второму кругу блевать их не тянуло. Пока что. Так мы и плыли, в тишине, нарушаемой плеском воды за бортом и рычанием корабельного двигателя. Тот хоть и работал на малых оборотах, все равно казался слишком громким. Напряжение же почему-то не особо чувствовалось. Да, было не особо весело от перспективы отправиться одним отделением на остров, кишащий орками, но с другой стороны, я сейчас буквально хотел как можно быстрее сойти на берег — лишь бы прекратило мутить. И вскоре, к моей радости, мы прибыли на место. Корабль остановился, бросил якорь, и мы начали пытаться выбросить в воду резиновую лодку, на которой и надо было доплыть до самого берега — до него было еще метров сорок, ближе лодка не могла подойти из-за осадки, которая была слишком большой даже несмотря на то, что саму лодку облегчили как только можно. К нашему несчастью, высадиться было не так просто, как казалось. Включить свет было нельзя и приходилось на все смотреть через портативные приборы ночного видения, выданные каждому бойцу. Вначале мы просто выкинули лодку в воду, перед этим привязав ее, потом начали спускаться в нее по одному по веревочной лестнице, что вообще казалось едва ли возможным — она висела вплотную к корпусу корабля, отчего ногами на нее становиться было невозможно и приходилось цепляться за нее только руками. Потом, когда все уже спустились, удалось кое-как спустить нам на веревке три ящика с авгурами и один ящик с сервочерепами. И лишь после этого мы, взяв каждый по короткому веслу, начали плыть к берегу, что тоже было делом не из легких. Волны постоянно нас поднимали и опускали, грозясь просто перевернуть, а плыли мы настолько медленно, что поначалу казалось, будто мы вообще стоим на месте. Точнее, плаваем. Чтобы проплыть эти несчастные сорок метров, понадобилось без малого полчаса, но в конце концов мы все же примкнули к песчаному берегу. Сразу же шесть человек рассредоточились, образуя полукруг и просматривая окрестности, в то время как я, Синкурт, сержант и Гвинхис стали выгружать ящики. — Стрела-четыре — Центру, мы на месте, прием, — шепотом сказал сержант по воксу. — Принято. После этого Гингаш тихо открыл один из ящиков и начал активировать сервочерепа, пока мы все затаскивали лодку в заросли. Уже через несколько минут все десять сервочерепов, перекрашенных в черное и без своих фирменных светящихся глаз, направились в джунгли, а мы спрятались в зарослях и стали ждать результатов. Следовало уже сейчас все разведать, чтобы уже утром направиться дальше и установить авгуры. Ожидание утомляло. Хотелось спать, так как пить стимуляторы вместе с таблетками от тошноты было нельзя, но расслабляться никто не собирался — все хорошо помнили, как на Соктоморе сервочереп просто не заметил засаду. Потому все так и сидели в полной тишине, всматриваясь в густую листву, имевшую в ПНВ тускло-зеленый цвет, и слушая убаюкивающие звуки морских волн. — Все чисто, — наконец-то, спустя минут десять, шепотом произнес сержант. — Синкурт, Остир — на пост. Два часа. Харгас, Ронт — следующие. Остальные — отбой. Обрадовавшись перспективе четырех часов сна, я умостился под деревом, поставил лазган на предохранитель, накрыл лицо москитной сеткой и лег спать. Пока что все шло нормально. Наутро наша разведка продолжилась. Встав и подкрепившись стандартными безвкусными батончиками, мы направились вглубь леса и стали устанавливать авгуры. Всего у нас их было сто пятьдесят штук, а радиус действия у них был полкилометра, потому пришлось попотеть весь день, чтобы закончить это задание. Для того, чтобы все было быстрее, сержант даже рискнул и разделил нас на команды по два человека — благо черепа показали, что в джунглях не было никого. Как итог, теперь на острове была установлена зона контроля в виде полукруга, уходившая от берега на десять километров, почти что вплотную к одному из аэродромов орков, который мы все видели. Как минимум, мы на это рассчитывали. Еще пять команд также справились с заданием без каких-либо происшествий, благо оркам было тупо плевать на джунгли. Как оказалось, вся жизнь на острове кипела на трех аэродромах. Там были и ряды десятков уже готовых летательных аппаратов, и цеха по производству новых, и мастерские по производству боеприпасов, и цистерны с топливом, и электростанции, и казармы, и фермы, и бары, и чего там еще только не было. Все здания были построены из дерева, ткани, жестяных листов, кирпича или просто выкопаны в земле, прикрытые чем-нибудь. Еще был один небольшой порт, к которому шла грунтовая дорога, прорубленная прямо через джунгли. Было понятно: орков тут много и они плотно занялись обустройством острова, а значит, придется сильно постараться, чтобы их всех уничтожить. Сейчас все зависело от того, удастся ли втайне высадить на остров достаточно пехоты, при этом не спугнув их. Пока что расчет ставился именно на это, так как иначе орки ломанутся к побережью и просто сметут всех, кто успел высадиться. На наше счастье хотя бы банальными постами охраны на острове орки не озаботились в принципе: делай что хочешь, главное, на глаза им не попадайся и не шуми. Это, безусловно, радовало. Теперь нам надо было дождаться высадки основных сил СПО — главных исполнителей плана по захвату этого острова с труднопроизносимым названием.Ночью следующего дня. Остров Тринигарами. Лейтенант СПО Аскирт Винкон.
Очередь на посадку в десантные лодки медленно, но верно продвигалась вперед. Ждать надо было довольно долго — солдатам надо было спуститься по веревочной сетке в лодку. Сделать это было не так уж и просто, так как высота борта корабля, на котором мы и приплыли, составляла метров десять. Вот и приходилось ждать на палубе в полной темноте, переговариваясь шепотом. Единственным источником света тут были сотни горящих сигарет и лампочки на левом борту, что подсвечивали веревочную сеть — чтобы нас не заметили, корабль был повернут к острову противоположным, правым бортом. — Винкон, вы следующие, — коротко произнес старший лейтенант Ортим. Вполне нормальный мужик, в отличие от нашего капитана — кретина из рода Залвамгиров. Его нам поставили буквально в последний момент, перед отправкой на этот Тринигарами, взамен капитана Рактона, которого Комиссариат разжаловал за организацию самогоноварения. Что иронично, разжаловал и отправил под мое начало. Вот только новый капитан оказался намного хуже. Если прошлый хоть и был дворянином, но хотя бы еще адекватным и просто пытался не высовываться, то этот был дворянином, как говорится, от затылка до пальцев. Смотрит как на говно и говорит как с говном — не больше, не меньше. Ситуация усугублялась еще и моим детдомовским прошлым. У нас, сирот, была не самая лучшая репутация — мол, мы и воришки, и хулиганы, и трахаемся с кем попало, и курим с ранних лет, да и вообще у нас ни рода, ни дома. К нам-то и обычные, семейные люди относились не самым лучшим образом, что уж говорить про отношение к нам со стороны дворян. А еще проблема была в том, что все четыре лейтенанта нашей роты были простолюдинами, отчего капитана на собраниях, как мне казалось, буквально мутило. И теперь он решил, что нам следует идти на остров самыми последними. Посыл был понятен — ему хотелось, чтобы мы подольше помариновались на этом корабле, наслаждаясь тошнотой, укачиванием и непередаваемой атмосферой гнетущего ожидания. Уебок. — Вас понял, сэр, — ответил я старшему лейтенанту. Было приятно, что он не дворянин — тот потребовал бы, чтобы я встал, выпрямился, отдал честь, ответил бы и еще поблагодарил бы его за то, что он вообще снизошел до меня и уведомил. Ортим же просто кивнул, после чего направился следить, как там идет погрузка третьего взвода. Капитан и его так же оставил тут сидеть до последнего — к нему относился лишь немногим лучше, чем ко мне, благодаря наличию семьи, которая работала где-то на фабрике Онгакронов. — Поскорее бы уже на острове оказаться, — сказал один из рядовых, что сидел рядом со мной. — Тебе так сдохнуть не терпится? — спросил у него второй. Имен я их не знал. Честно сказать, я даже сержантов еще не до конца выучил — двоих из них мне также дали в последний момент, так как один умудрился слечь в медпункт с передозом, а другой — попасться пьяным на глаза одному из комиссаров гвардии. Единственными, кого я все же смог запомнить, были мой прямой заместитель, младший лейтенант Кунс Риок, офицер снабжения, старший сержант Гарук Хотош, связист, рядовой Вилиар Фоналт, и «мистер печатная машинка», писарь нашего взвода, рядовой Шельд Грантор. С ними я уже прошел весь Сентикрит после того, как получил лейтенанта, если не считать того, что прошлого писаря уже спустя три дня пристрелили красноробые за то, что тот умудрился напиться и поссать прямо на стену их часовни. Имени его я уже даже не помнил. Да и не особо мне оно было нужно. — Разговорчики, рядовой, — сразу же встрепенулся кто-то из сержантов, решив, по-видимому, показать свой командирский характер. Как по мне — слишком преждевременно. Рядовой не сказал ничего плохого, просто решил выпустить скопившееся напряжение. По себе я знал, что это можно сделать либо шутейками, либо дракой. Уж лучше первое. — Отставить, сержант. Пускай выскажется, — приказал я. Увидеть лица кого-либо я не мог. Я, по сути, даже не знал, с кем говорю, но это было и не особо важно — мой голос был вполне знаком всем. — Есть, сэр, — сразу же ответил сержант. Но за ним последовала лишь тишина. Рядовой не стал что-либо говорить и молчал. Я решил такое не игнорировать. — Рядовой, чего замолчали? — Ничего, — холодно ответил рядовой. Интонация его голоса прям так и говорила: «Отвали». «Э, нет, паря, не выйдет», — подумал я про себя. Не хватало мне тут еще потенциального паникера. Одного уже в лагере за такие мысли комиссары пристрелили, а командиру выговор. Мне такого «счастья» и за бесплатно не нужно было. — Давай, говори, что думаешь. Я тебе тут не комиссар гвардейский, чтобы за слова отправлять на встречу с Троном. Молчание продолжилось. Я уже подумал, что солдат решил до конца молчать, но через несколько секунд все же начал говорить. — Просто я думаю, что лучше уж плавать на этом ржавом корыте, чем спешить на остров, где у нас не так много шансов долго протянуть, — объяснил солдат. В какой-то мере, я с ним даже был согласен — то, что там, на острове, нас ожидают орки и не все переживут дальнейшие бои, было и так понятно. — Хочешь остаться на корабле? — прямо спросил я его. По сути дела, я у него спрашивал: «Хочешь дезертировать?». Нечего было тут играть словами. Стоило узнать все прямо. — Э, нет, командир. Я воевать готов. Просто не спешу этого делать. Не хочу. Ну, точнее… Не то что не хочу… Войны этой не хочу, в общем. Слова рядового прям в сердце ударили. Я тоже не хотел этой войны. Я бы с удовольствием отслужил бы свою гарнизонную, однотипную службу, получил бы полковника, квартиру, женился бы, завел бы детей и жил бы на пенсию, часть из которой клал бы на депозит под проценты у Сентикритов, и пользовался бы льготами, как офицер СПО. Но этому было не суждено сбыться. Теперь я должен был воевать. — Тебя как зовут, рядовой? — все же решил узнать я. Разговор начинал приобретать совсем другие оттенки, чем я планировал. — Хартол, — коротко ответили мне. — Рядовой Хартол Линс. — Хартол. Я тебя хорошо понимаю. Мне и самому это все не нравится, у меня были другие планы на жизнь. Думал, до полковника дослужусь, и вот тебе квартира, пенсия на депозите у Сентиков, да жена с детьми. Но сам понимаешь, если уж на голову свалилось дерьмо, то надо его разгребать — такая уж работа у нас. — Да кто уж тут поспорит. На этом разговор закончился. Отвечать я не стал, а рядовой не стал продолжать. Но во всяком случае, я был рад, что о паникерстве он не помышляет. Просто нервы шалят, я и не такое видел перед боем. Еще повезло, что никто не рыдает тут, не дрожит и не паникует с криками: «Мы все умрем». Все же здешние солдаты уже прошли какие-никакие бои. Они уже прошли достаточно, чтобы относиться ко всему немного проще. Не так, чтобы вообще плевать на все, что будет дальше, как это делали гвардейцы, но прогресс уже был виден. Спустя еще пять минут тишины наконец-то наступила наша очередь грузиться в лодки. Процесс этот был тем еще удовольствием. Спускаясь по веревочной лестнице, подсвеченной десятками маленьких фонариков, приходилось внимательно следить за ногами — упаси Император не туда всунешь, сразу же начнешь падать, и если не сможешь удержаться руками, то мигом либо полетишь в воду, либо в лодку. И еще непонятно, что из этого хуже — искупаться ночью в холодной воде, промочив оружие, одежду и обувь, или же сломать себе пару костей. Первый эксцесс не заставил себя долго ждать — один из рядовых куда-то не туда вступил, не удержался и с коротким криком удивления полетел в воду, плюхнувшись рядом с лодкой, но к счастью успел всплыть, схватиться за ее борт и залезть с помощью сослуживцев обратно. Лазган он, естественно, не удержал, и тот теперь плыл прямиком на дно. Отвечать что-то на это я не стал: надо было сохранять тишину, да и все равно придется новый лазган ему подыскать. Еще двое солдат за все время умудрились едва не сорваться с этой трижды проклятой сетки, но все же умудрились удержаться. Спасибо Император, хоть эти еще не упали. За три потерянных лазгана капитан быстренько выскажет мне свое особо важное мнение обо мне и моем взводе. За пятнадцать минут, уложившись в установленный норматив, мы все кое-как, но все же смогли очутиться на лодках. Доставляли нас своеобразным лодочным поездом: пять лодок были привязаны цепочкой, друг за другом. В трех из них сидели пехотинцы, в двух других — все наше снаряжение в виде броников, гранат, гранатометов, боеприпасов, медикаментов, а также провизии и пресной воды на одну неделю. Буксиром для нас служила рыболовная лодка, к которой крепилась наша цепочка. Именно она должна была нас подбросить максимально близко к берегу, а затем мы уже должны были свои ходом догрести веслами. Не самая хорошая система, но за неимением лучшего и это годилось. — Буксир, все на месте. Можем отплывать, — проговорил я по воксу, связываясь с капитаном лодки. Тихо рыкнув своим мотором, наш буксир тронулся. Трос натянулся, лодка дернулась… и в этот момент послышался резиновый треск, а за ним последовал визжащий звук вылетающего воздуха. Практически сразу стенки и дно лодки стали проваливаться вниз под нашим весом. — Блять! — прокричал, судя по голосу, Хартол. Остальные также выговорились крепким словом и начали пытаться как-то удержаться на местах, пока резина сворачивалась все сильнее. — Буксир, стоп, мы тонем! — крикнул я в вокс, чтобы лодка не успела уплыть слишком далеко. Вода тем временем уже начала нас заливать. — Так, хватайтесь за сеть, блять! Другого выбора все равно не было — воздух удержать было уже невозможно. Спорить никто не стал, и все сразу же начали пытаться схватиться за веревочную сеть, по которой мы несколько минут назад спускались. Вот только сделать это быстро не получалось. Пока первая половина солдат, кто был ближе к кораблю, включая и меня тоже, успели схватиться за сеть, вторая половина не успела этого сделать и оказалась в воде, начав в ней бултыхаться. Сержант же, что плыл с нами, и вовсе схватился за ногу нашего снабженца. — Блять, ногу отпусти! — крикнул тот, не особо сдерживаясь. — Я плавать не умею! — ответил сержант, схватившись за ногу связиста и обняв ее обеими руками. — В смысле не умеешь?! — не сдержался уже я, как только услышал подобное. Это уже походило на какой-то бред. — За сеть хватайся, дебил! — продолжал кричать снабженец, но сержант его вообще не слушал. Остальным парням было немного лучше — трое, как я смог заметить, уже смогли забраться на сеть, а еще шестеро плавали в воде, подсвеченные слабыми фонариками, и пытались взобраться на другие лодки. Все это сопровождалось матами и комментариями, звучавшими в местной тишине слишком громко. — Заткнитесь там внизу уже! — крикнул кто-то с палубы корабля. — Нам приказали сохранять тишину! — У нас тут проблемы! — сказал я в ответ, рефлекторно попытавшись оправдаться, хотя все же попытался сделать это потише. — Это не повод тут орать! Замолчите там все! — шепотом, но при этом чрезвычайно грозно проговорил кто-то. Из-за темноты вверху и светящих прямо в глаза фонариков разглядеть, кто это так кричал на нас шепотом, я не могу, но что-то подсказывало мне, что это старший лейтенант. — Вы слышали? А ну позатыкали ебальники! — таким же шепотом крикнул я, не скрывая своей злости. Вся эта ситуация неслабо так злила. Приказ выполнили сразу же — в один момент, все разом замолчали и посмотрели на меня. Наступила тишина, прерываемая тихим рычанием мотора рыболовной лодки, что находилась совсем рядом. — Так, сержант, — обратился я к нашему горе-утопающему. — Отпусти эту сраную ногу и возьмись уже за эту сеть! Сержант, кое-как собравшись с силами, все же смог схватиться за сеть вначале одной рукой, потом второй, а затем обвязаться этими веревками так, чтобы уж точно удержаться. Утонуть он боялся достаточно сильно. — Император, дай мне сил. .- взмолился я шепотом. Высадка для нас едва начаться успела, а мы уже отплыть не можем. Что скажет на наше опоздание капитан, даже думать не хотелось. После этого начались попытки продолжить высадку. На воду с корабля спустили новую лодку, кое-как взобрались в нее по очереди, привязались к нашей цепочке и на этот раз, уже более аккуратно, смогли отплыть. Прошлую лодку несколько раз уже успели использовать, и скорее всего, из-за этого и разорвался резиновый корпус. Не повезло, что уж тут сказать. Теперь же мы медленно, но верно приближались к берегу. Со всех сторон от нас, насколько я мог видеть через единственный на весь взвод ПНВ, в сторону острова плыли другие такие же цепочки. В одних можно было разглядеть таких же пехотинцев, в других только лишь грузы. Другие же корабли, уже пустые, шли обратно, за новыми партиями солдат и грузов, что нужно было доставить на берег. И все это в полной темноте и практически полной тишине. Без всяких слов, это впечатляло. Единственное, что заставляло беспокоиться, так это волны. Море было не очень спокойным, волны то поднимали, то опускали наши лодки, каждый раз вызывая потаенный страх, что вот сейчас все мы перевернемся и на этот раз все будет намного хуже. Минут десять мы так и плыли, пока наконец-то буксир не отцепил нас, после чего мы начали плыть с помощью весел. Дело пошло еще медленнее, а двум лодкам так и вовсе приходилось тянуть на себе еще и лодки с грузами. С нашего буксира также началась разгрузка — оттуда, как я смог заметить, начали выгружать минометы. — Главный — Третьему, ответьте, — неожиданно услышал я по воксу. Это был капитан, и он уже волновался из-за нашего отсутствия. В самом плохом смысле этого слова. — Третий — Главному, вас слышу, прием, — ответил я, решив, что притвориться, будто бы связь плохая, не выйдет. Этот хер дворянский так меня не любит, что или понесет вокс-передатчик к красноробым, либо сам его разберет по винтику, без всяких техномолитв, и плевать ему будет, что за подобное те же красноробые могут ему плетей всыпать. Уж я-то знаю, видел, хватило на всю жизнь. — Лейтенант, доложите причину задержки, — с нескрываемым раздражением спросил наш командир. — Сэр, произошел несчастный случай, одна из лодок затонула. Потерь нет. В данный момент приближаемся к берегу. Расчетное время прибытия — десять минут, прием, — спокойно проговорил я, готовясь к новой порции скрытых оскорблений. — Не прибытия, лейтенант, а опоздания, — с еще большим раздражением сказал Залвамгир. — Не путайте эти понятия. — Мои извинения, капитан. Расчетное время опоздания — десять минут, прием, — исправился я. Мне уже было не привыкать подстраиваться в диалогах с подобными личностями. Во время лейтенантских курсов, на Сентикрите, приходилось так делать с инструктором из рода Шатриви. Та еще мразь высокомерная. — Плохо, лейтенант. Вся рота серьезно выбивается из графика по вашей вине. Это будет занесено в ваше личное дело. — Сэр, вас понял, прием, — продолжил я. Подобного я не сильно боялся. Если что-то написать на бумажке он еще мог, то вот дальше у него уже возникнут проблемы — он знал, чем я прославился, и знал, что со мной связываться лишний раз не стоит. Я же в ответ не пытался бряцать своими знакомствами и терпел его выходки. К тому же стоило все же признать, у Мерцелиуса и без меня забот вполне хватало и просить его разобраться с собственным командиром не сильно хотелось — велика честь для меня. Ведь если я сам этого не смогу сделать, то и делать в СПО мне нечего. — Мы продолжаем продвижение на позицию. Как только прибудете, доставите груз на склад, а затем отправитесь на внешний дозор до самого утра, пост четыре. Отбой. — Отбой, скотина проклятая, — злобно прошипел я, как только отключил вокс. Как же он меня бесил. Наше плавание продолжилось. Вскоре мы кинули веревки на берег и тамошние солдаты начали тянуть к берегу, чтобы процесс шел быстрее. Разгрузка также прошла без особых проблем. Загрузив весь груз в рюкзаки, переодев тех, кто успел поплавать и промокнуть насквозь, а также найдя новый лазган для неудачливого рядового, мы направились в лес. Тот к тому моменту был наполнен тысячами солдат СПО, что уже успели высадиться. Большинство спали, другие пытались заснуть, третьи болтали шепотом. На нашу ходьбу многие отвечали недовольными вздохами и причитаниями в стиле: «Задолбали ходить тут». Ориентироваться приходилось только на мелкие фонарики, что были расставлены во многих местах. В такой густой листве обнаружить их можно было только с близкого расстояния, потому можно было не опасаться орков. Примерно два часа пришлось идти так до самого края освещенной области, после чего мы вступили на территорию непроглядной темноты, где уже пришлось идти цепочкой под ручку во главе со мной, опять же из-за ПНВ. Вот так мы и шли, шестьдесят пять человек, дружной гурьбой через непроглядные густые джунгли. В какой-то мере я радовался, что вокруг так темно — хоть не увидит никто подобного. Четыре раза приходилось останавливаться, так как кто-то не смог удержать цепочку, но в целом шли мы более-менее в темпе. Усталость уже давала о себе знать, но приходилось идти все дальше и дальше, в направлении четвертого сторожевого поста, о котором я уже успел узнать. — Стой, кто идет? — послышался довольно громкий и отчетливый шепот. Я сразу же остановился — цепочка за мной остановилась также. Я знал, что стрелять по нам не станут, так как у каждого гвардейца был свой личный ПНВ, но юмор их оценил. — Свои идут, — таким же шепотом ответил я. — Лейтенант Аскирт Винкон, третий взвод, вторая рота, первый батальон, третий полк шестнадцатой пехотной дивизии. Прислан по приказу капитана Залвамгира для поддержки разведывательного поста номер четыре и несения постовой службы до утра. — Ну и на кой хер мне сдались шестьдесят пять СПО-шников? — шепотом спросил мой собеседник. Что-то мне подсказывало, что говорил я сейчас с сержантом гвардии. — Не могу знать. — Ладно. Располагайтесь тут рядом. Только без лишних звуков, — сказал гвардеец, к моему счастью. Пошли он нас, пришлось бы идти искать Залвамгира и говорить, что на пост заступить невозможно. А это значит всем взводом пять километров обратно по лесу шастать! Ведь этот кретин умостил свою жирную жопу прямиком возле берега, возле личной моторной лодочки, чтобы если что — сразу же дать деру. Ну нахер мне и всем остальным такое удовольствие! — Спасибо. Фонарики можно включить? — спросил я, понимая, что если мои оболтусы начнут располагаться на ощупь, то беды не миновать априори. — Да. Одна минута, — сказали мне. — Еще раз спасибо, — искренне поблагодарил я. — Так, парни, располагаемся. Фонарями пользуемся одну минуту, находим себе место и спим. Четверо со мной на пост, смена через два часа. Ставить парней сейчас на пост и уж тем более самому на нем сидеть еще два долбанных часа совсем не хотелось, но выбора другого не было. Если уж капитан решил поставить нас на пост, то обязательно, в этом я даже не сомневался, придет и проверит, как мы несем пост. Давать ему повод впаять мне еще один выговор, по более серьезной статье, я не собирался. Кое-как умостившись, взвод начал спать мертвецким сном, а я тем временем нашел, где спали гвардейцы, и прилег рядом с гвардейцем, который и был моим собеседником. — Сержант Фолкир Гингаш, — представился он, протягивая руку, которую я сразу же пожал. Дружелюбно, однако — это уже радовало. — Начальство покоя не дает? — Еще как. Жиртрест из дворян, а я сам — из детдома. Как тебе сочетание? — шепотом сказал я, добавив в голос просто тонну иронии. — Не завидую, — коротко ответил сержант. — Кстати. Ты ведь тот самый Винкон? Вопрос меня не удивил — в общем лагере на Сентикрите уже многие гвардейцы меня спрашивали про наши с комиссаром похождения. Приукрашивал я там столько, что любой сценарист в театре позавидует, но лучше уже вся эта история покроется байками и домыслами, нежели кто-то хоть на секунду задумается, что могло быть все по-другому. Я хорошо запомнил слова Мерцелиуса о том, что о плене надо молчать. Спорить с ним в этом вопросе я не собирался. — Тот самый, — все же ответил я, так же коротко. Повисла немного неожиданное молчание. Я уже был готов начать рассказывать историю, но похоже, сержант был не очень падок до красивых солдатских баек. — Спасибо тебе, — сказал наконец-то сержант секунд через пять. Это немного удивило: еще никто не говорил мне спасибо за то, что я помог Мерцелиусу. Ну, то есть совсем никто. Называли героем, крутым парнем, лгуном с длинным языком, расспрашивали обо всем на свете, делали тосты где-то найденным самогоном, сваренным из хирколевых ошметков, но «спасибо», это волшебное слово, еще никто, кроме самого Мерцелиуса, не говорил ни разу. — Пожалуйста, — просто ответил я сержанту. Что можно было еще ответить на такое, я просто не знал. На этом разговор закончился и наш пост погрузился в тишину. Теперь оставалось дождаться смены поста и можно было наконец-то поспать.Остров Тринигарами. Комиссар Августин Мерцелиус.
Рассвет впечатлял. Вдалеке яркий розово-оранжевый диск начинал подниматься из-за морского горизонта, освещая прекрасной палитрой горячих красок небо и редкие облака. Чем-то это напоминало рассвет на Черном море, в Сочи, когда я там отдыхал с мамой. Как же давно это было. Позади меня тихо шумел электродвигатель лодки, на которой я и плыл в сторону острова Тринигарами, чтобы поддержать солдат перед полноценной атакой на достаточно серьезные объекты орков. Так-то вообще я должен был высаживаться со всеми остальными, ночью, но возникли достаточно серьезные технические неполадки. Корабль, на котором я плыл, был тем самым военным кораблем, который строили на Соктоморе и других судостроительных верфях планеты. По размерам он был сопоставим с эсминцами 21-го века, имел броню, способную выдержать попадание тяжелых пуль и болтов, и довольно мощную силовую установку, которая обеспечивала нас скоростью почти что в сто километров в час при форсаже. Вооружение корабль имел довольно солидное: «Гидра», тяжелый болтер, два тяжелых стабберных пулемета и множество установок с различными ракетами, способных поражать цели на воде, земле и в воздухе. Другие вариации имели у себя на вооружении ракетные системы «Мантикора» или что-то наподобие «Града». Вот только был у этих кораблей один недостаток — качество. Скорость, с которой их построили, была феноменальной, как для меня. Первые корабли заказали, по сути, три месяца назад, и первые корабли сошли со стапелей пару недель назад. К сожалению, скорость сказалась на качестве постройки и, как итог, все корабли имели просто огромное количество дефектов. На моем же корабле первые проблемы появились, не успели мы проплыть треть пути. Вначале разошелся корпус ниже ватерлинии и мы начали набирать воду. На непотопляемость корабль не проектировался в принципе, а потому никаких перегородок или хотя бы дверей во внутреннем пространстве не имелось. Корабль внутри был, по сути, разделен вдоль пополам, а потому мы набрали воду и получили крен на левый борт в семнадцать градусов. Скитарии, которым корабль и принадлежал, кое-как залатали пробоину, но единственный насос для откачки воды отказал почти что сразу и его починить не удалось, а потому пришлось петлять уже со скоростью пятьдесят километров с небольшим креном и водой в трюме. Потом отказал один из двигателей и пришлось два часа плыть с черепашьей скоростью, пока его не запустят вновь, но скорость пришлось снизить до тридцати пяти километров, иначе была вероятность новой поломки. Чуть позже произошло короткое замыкание, вызвавшее возгорание проводки. К счастью, ее удалось потушить быстро, но освещение на части корабля пропало намертво. В конце концов, своеобразный шах и мат нам поставили начавшиеся проблемы со вторым двигателем — скорость пришлось вновь снизить уже до совсем уж смешных десяти километров в час. Я, стоявший до этого на мостике и слушавший постоянно доклады от техножреца, решил, что с меня хватит, и попросил меня отвезти уже на резиновой лодке. Спорить со мной не стали, и вот я за два часа все же смог добраться до цели еще до того, как солнце полностью осветит окрестности. Приближаясь к берегу, я смог уже разглядеть солдат и множество куч ящиков. Еще несколько минут, и я вступил ногами на песчаный пляж. Он был весь, куда ни глянь, в следах от сапог солдат и колес орудий. Недолго думая, я поправил свою сумку с вещами и направился вперед, в лес, пока лодка с сопровождаемым меня молодым парнем из числа Механикус начала плыть задним ходом. Солдаты, что были у кромки леса, начали подозрительно смотреть на меня, остановив игру в карты. Их можно было понять: я был во все том же маскхалате, в котором был на Соктоморе, и узнать во мне комиссара было сложно, если не знать меня в лицо, которое тоже уже было разукрашено разными оттенками зеленого. Да и вообще, вид одинокого солдата, которого привезли Механикус уже после высадки, явно не внушал доверие. — Ты потерялся, гвардейчик? — язвительно спросил СПО-шник, держащий в руках карты и смотрящий на меня презрительным взглядом. Тому, что во мне признали именно гвардейца, я тоже не удивлялся — маскхалат у меня был именно гвардейский. Недолго думая, я решил просто достать свое удостоверение и показать мужику. Тот, прищурившись, резко удивился, выкинул карты, вспрыгнул, выпрямился и отдал честь. — Прошу простить, господин комиссар! Виноват, не признал! — проговорил солдат, и голос его в местной тишине прозвучал чересчур громко. Остальные солдаты, что сидели за картами, также вскочили и отдали честь. — Вольно, бойцы. И не кричите так. Где у вас тут главный штаб обустроили? — спросил я. Обращать внимание на их грубость я не стал — времени на это особо не было. — М-метрах в двухстах от сюда. Вон там, рядом со складом еды, — показал рядовой рукой. Правда, все, что я там видел, это множество солдат и еще больше ящиков с боеприпасами для орудий. — Хорошо, спасибо, — коротко ответил я и направился в заданном направлении. Идти приходилось аккуратно, чтобы не наступить на чью-то ногу, руку или голову: солнце еще было низко и в лесу было довольно тускло, а все еще спящих людей тут было навалом. Почти сразу же пришлось осознание, что такая же картина еще минимум на девяти островах, где проводились самые крупные операции. К счастью, орки еще никого не обнаружили и все шло по плану. Судя по всему, взрывы вокс-усилителей, которые и позволяли держать связь между всеми группировками орков, хоть и расшевелили их, но без прямого контакта с врагом орки сразу начали или пытаться собраться с силами и чинить то, что сломалось, или просто мутузить друг друга после смерти прямого вожака. Классика. Теперь нам оставалось продолжать действовать в том же духе и, вместе с эффектом неожиданности, мы сможем одержать быструю победу. Учитывая, что оркам на местах не было ведомо такое понятие, как «разведка», перспективы наши были достаточно оптимистичны. Спустя минут десять все же удалось найти штабную палатку. Вокруг нее были расставлены десятки ящиков с провизией и бочонков с пресной водой. Показав свое удостоверение двум часовым, я попросил сообщить обо мне, после чего все же вошел внутрь. На меня сразу же посмотрели генерал, три полковника и капитан СПО вместе с тремя лейтенантами гвардии, что стояли возле стола с картой. У всех сонливость в глазах просто непередаваемая. Мне бы даже стало их жаль, но я сейчас был таким же. — Доброго дня, господа, — начал я тихим, но как можно более строгим голосом. — Я бы хотел получить краткий отчет о прошедшей высадке. — Да, господин комиссар, — ответил мне генерал. Насколько я знал, его звали Сенарикан Лекретит из одноименного Дома. Еще один дворянин, к моему сожалению. Я лишь надеялся, что с этим проблем особых не будет. — Мы как раз уже смогли полностью подытожить все. Могу точно сказать, что высадка прошла полностью успешно. Все четыре полка СПО и три взвода гвардии успешно высажены и в данный момент уже начали выдвижение к целям. К вечеру мы планируем полностью закончить окружение аэродромов противника и минирование близлежащих территорий согласно общему плану, после чего утром, с прибытием кораблей поддержки, мы готовы будем начать общее наступление. Судя по данным разведки, противник до сих пор не обнаружил наших войск. Потери среди солдат отсутствуют. — Очень хорошо, генерал, — решил я похвалить его. Как-никак, он все же смог организовать всю эту операцию и на данный момент все шло более чем прекрасно. — Комиссариат официально объявляет всем офицерам благодарность за четкое выполнение плана. — Благодарю, господин комиссар, — произнес генерал, но в его голосе слышалась фальшь. Имел он в виду благодарность Комиссариата. Полковники на это почти никак не отреагировали, а вот лейтенанты сразу так подтянулись, а физиономии так и излучали гордость. Похвала от меня для них была довольно весомой вещью. — Продолжайте в том же темпе, генерал. Я направлюсь на передовую к войскам третьего полка СПО — насколько нам известно, им предстоит атака на самый крупный аэропорт. В случае каких-либо происшествий сообщайте мне немедленно. — Всенепременно, господин комиссар, — произнес генерал. И хоть его голос был чертовски спокоен и даже пытался быть вежливым, он так и говорил мне: «Съебись отсюда нахуй». — Тогда до скорой встречи, господа. И да поможет нам всем Император. — Воистину так, — сказал генерал, после чего я развернулся и направился к выходу. Сомнений в том, что генерал провожал меня презрительным взглядом, у меня никаких не было. Выйдя из палатки, я быстро присоединился к одной из колонн солдат, что направлялись в сторону орочьих аэродромов. Солдаты эти, правда, были из второго полка, но я решил, что до третьего уже смогу как-нибудь добраться. Шагать по джунглям было той еще задачей. Мне это, конечно, уже было не впервой, но все равно хороших чувств у меня это отнюдь не вызывало. Жара и влажность заставляли чувствовать себя словно в духовке облитым литрами воды. Про то, какая сырость была под одеждой, особенно в районе паха, лучше было и вовсе тактично умолчать. К сожалению, другого выбора не было: идти ночью по джунглям было невозможно, потому и приходилось это делать днем, в самую жару. Идти так пришлось шесть часов без остановок — и это мы еще шли по уже проторенной дорожке за впереди идущими колоннами. Потом я еще полчаса добирался до расположения третьего полка, найдя себе проводника. Но вскоре я все же добрался до цели. Сам третий полк уже успел окружить аэродром и приступил к минированию определенных участков — это было частью задумки касательно наступления. Те же солдаты, которые ничего не делали, просто лежали под деревьями и пытались отдохнуть после продолжительного марша. Я же, недолго думая, оставил свои вещи одному снабженцу, который заведовал грудой ящиков с едой, медикаментами и боеприпасами, и направился к наблюдательному пункту, который уже успели обустроить на дереве. Взобравшись туда по веревочной лестнице, я смог расположиться на толстой ветке и под прикрытием листвы начал смотреть через бинокль на аэродром. К некоторому моему удивлению, он оказался намного ближе, чем я предполагал. Все, что нас отделяло от него, это метров сто густой растительности и еще метров сто поля пеньков. «Насколько же им похер…» — в который уже раз думал я, осознавая, что орки до сих пор не увидели, как восемнадцать тысяч гвардейцев уже окружили их и готовы начать наступление. Джунгли были просто великолепным прикрытием. Дальше в бинокль я смог разглядеть взлетно-посадочную полосу примерно километровой длины и шириной метров двадцать. Вдоль них, на нашей стороне, стояли десятки ярко-красных машин с крыльями и винтами — это было что-то вроде вертолетов. По виду и не сразу скажешь, что они вообще способны летать, но я прекрасно знал, что они способны это делать. Слева от них стояли нагромождения бочек — скорее всего, топливный склад. На другой стороне стояли три больших деревянных здания, в которых производили новые вертолеты. А дальше шло нагромождение всевозможных маленьких зданий в один-два этажа, расставленных без хоть какого-нибудь подобия расчета или планирования. Это были жилые здания. Рядом стояли загоны со сквигами, а за ними — два здания генераторов, от которых шел густой черный дым. Проводами он был соединен с ангарами и некоторыми зданиями в «деревне». Вся эта территория изобиловала орками. Они были буквально повсюду. Они ходили, несли, ремонтировали, ели, дрались, орали — жизнь тут просто бурлила. И при всем при этом не было и намека на хоть какую-то оборону. Никаких укреплений, заборов или сторожевых вышек. Орки вообще никого не ожидали тут увидеть или же рассчитывали, что если кто-то и придет, то быстро об этом пожалеет. Так или иначе, но от всего этого зрелища мне все равно становилось немного не по себе. Было понятно, что бой будет совсем не простым и нашей единственной надеждой тут была хорошая работа ракетных систем кораблей. Правда, учитывая мои знания про качество этих кораблей, мое беспокойство только усиливалось. «Спокойно, спокойно…» — говорил я сам себе, пытаясь усидеть на ветке. К сожалению, спокойствия мне это не прибавило. Оставалось только ждать. Первый бой нашего большого контрнаступления был уже совсем близко.