Девиации

Это случилось утром, за завтраком. Они завтракали всей семьей, в залитой светом столовой загородного дома, и солнце искрилось в гранях хрустальных бокалов. Рейко разливала апельсиновый фрэш из запотевшего графина, крахмальные салфетки все также лежали на льняной скатерти, а мельхиор вилок стучал по фарфору тарелок. Но разлитое в воздухе напряжение уже сгустилось, затыкая рты, и они завтракали в гробовом молчании, причину которого Уэда, лишь вчера вернувшийся из закрытого пансиона еще не знал, но уже ощущал - как ощущают невидимое: тепло солнца на локте или запах жасмина из сада. Дом был пропитан предчувствием конца, а вчера мать сказала, не встречаясь с сыном взглядом, что "отцу отрубили голову". Глава семьи был ТОП-менеджером крупного концерна и на этом строилось все благосостояние их семьи. Уэда не знал, насколько все плохо, пока в дом не пришли чужие, серые в своей официальности люди, и отца не арестовали. А вот теперь, по прошествии двух месяцев унижений, когда заголовки били по глазам словами "преступление", "сговор" и "растрата", когда у них совсем не осталось друзей, а оба дома семьи ушли с молотка, и нечем было платить за обучение в закрытом пансионе, который и не хотел больше, ни их денег, ни ученика с скомпрометированной фамилией "Татсуя" в своих стенах, мать везла его в новый интернат. Единственный, который не отказал им не смотря на громкий скандал. - Это ненадолго, - убеждала она и добавляла: - Ты уже взрослый. Уэда не отвечал, только увеличивал громкость бьющей в голову музыки. Есть вещи, которые не дано изменить, не правда ли? * * * Начало каждого года являло перемены. Большие и маленькие. Старшие выпускались, "новички" разных мастей и сортов заполняли коридоры школы. К ним заметно и незаметно присматривались. Это был кусок свежего мяса. И каждый хотел урвать его себе. Под каждым, конечно, в первую очередь подразумевались члены главенствующей группы, "стаи" - как они себя называли. Были и те, кто в дальнейшем сменит их после выпуска, но сейчас они могли только рычать из-под столов, поджимая хвосты при виде настоящих лидеров выпускного класса. С сегодняшнего дня стая Акиры принимала полноправное лидирующее положение. Хоть с прошлого года лидер и не менялся. Как члену стаи, парню это нравилось. Ему нравились привилегии, нравилась власть, а больше всего ему нравился... страх. Благоговейный страх всех младших. Это чувствовали и новички, еще не разобравшись в правилах пребывания в интернате, но уже понимающие, кто здесь является главным. Выходя из кабинки и на ходу застегивая молнию, Кимура наткнулся взглядом на нескольких учеников. Трое ему знакомы. Мелкие шавки. А вот один нет. Они его не заметили, иначе бы уже поспешили отойти от новичка. Двое стали подходить ближе, поджимая мелкого, и, не дожидаясь того, когда эти шавки затолкают свою добычу в кабинку, преодолел разделяющее его с ними расстояние, схватив со спины новичка за накрахмаленный воротник рубашки и резко дергая назад. - Салют, парни. - приветствуя их, он пытливо вглядывался в меняющиеся лица каждого.- Решили поразвлечься? Ну что ж, давайте и я приму участие. Мальчишка был откинут, в буквальном смысле слова, куда-то вглубь сортира, после чего последовал глухой удар в рожу мелированного. Последний защищался, но не нападал. Как и его товарищи, которые смылись из уборной тут же, как Акира занес кулак. Шакал завалился на кафельный пол, отползая под раковины и получая в своем "убежище" еще несколько ударов ногой. - Какого хера вам позволено трогать новичков? А?! Какого, спрашиваю, хрена! - Мы... мы просто... мы ничего не собирались с ним делать..! Кимура отвечать не стал, удар пришелся в заслоняющую лицо руку и из-под ванны донесся обрывистый вскрик. Отходя назад и выискивая взглядом новичка, который мог бы уже давно сбежать к чертям отсюда, Акира махнул рукой в сторону выхода. - Выходишь и ждешь меня. Уэда отшатнулся назад, и даже пришелся спиной о стену кабинки, примерно в нескольких секундах до того, как ударить, готовясь бить первым. Он не понял, почему этот... с ужасными, выкрашенными в сочный красный волосами... вдруг влез, и влез вот так. Какие-то свои терки? Тем проще... Татсуя засунул руки в карманы пиджака, оперся спиной о стенку - все равно у выхода было слишком.. весело. Там красноголовый вытирал пол мелированным. а потом победитель сказал, как отрезал, обращаясь уже к нему, к Уэде: "выходишь и ждешь меня" Какая-то запредельная простота, абсолютная уверенность, что все сделают так, как он сказал, выдавала в нем парня, привыкшего к подчинению других. Уэда едва заметно покачал головой, как будто сокрушаясь, но спорить не стал. Брезгливо переступив через ноги еще недавно куражившегося второклассника, вышел из туалета и встал, подпирая стену, в двух шагах по коридору, в тупике, у вечно-закрытой двери с надписью "хоз.часть". Ему предстояло провести здесь минимум этот учебный год, а, значит, не имело смысла бегать от этих парней. Акира долго ждать не заставил. Выходя из сортира, он обтирал руки о собственные брюки. Да, это был тот случай, когда ему приходилось носить форму. Любые школьные мероприятия, а начало года - в особенности, проходили под строгим законом, установленным школой и выполняющимся лидирующей стаей. Закон этот звучал "чем меньше проблем вы принесете нам, тем меньше проблем мы принесем вам". Все это происходило для сохранения статуса интерната. Когда в школу приходили новенькие или когда на территории присутствовали посторонние - нужно было производить впечатление. Или хотя бы стараться его не испортить. Взамен между этими редкими событиями ученики были почти полностью предоставлены себе. - Тебя отметили Шакалы. Не зря. Я отведу тебя к нашему лидеру. Акира говорил обрывисто, смотрел по сторонам, пока стоял рядом с новичком. Он пытался ввести мальчишку в курс дела, но делать он это никогда не любил. Да и не умел. По части разговоров он вообще спецом не был. В любом случае, пацанам он понравится. Прошлая подстилка лидера не шла ни в какое сравнение. А подстилка лидера - подстилка и всех его приближенных. Таков закон между сильным и слабым, разночтения излишни. Татсуя вздрогнул и поднял голову, встречая взгляд красноволосого - прямым и почти упрямым взглядом. Спросил, глядя слегка исподлобья: - Ты назвал их Шакалы? А вы кто? - Волки, - красноволосый смотрел недобро, губы будто застыли в презрительной усмешке - дерзкий и самоуверенный. - Серьезно? - Уэда подумал что это какой-то детский сад, тотемный зоопарк. Разве можно иметь что-то общее с этими людьми? Но содранная кожа на костяшках кулака - это была реальность и он продолжил: - И зачем? Думаешь, я не разберусь с этими самостоятельно? Привлеченный его ответом, Акира скривил губы, изображая усмешку, и весело ответил: - Ты не понял. Мы не собираемся тебя защищать,- Кимура запнулся и замолчал, до этого ему не приводилось самому кого-то притаскивать стае.- В школе есть верхушка. Всех новеньких знакомят с ними, - (тут он, конечно, соврал): - это правило. Тащить насильно он его не собирался. Нет смысла. В пределах школы мальчишка никуда не денется. Более того. Достаточно "хорошо попросить" и одноклассники новичка сами его и притащат. Известное дело, проходили. Уэда покачал головой: - ты серьезно про "всех новеньких"? Я, должно быть, кажусь тебе идиотом, если ты говоришь мне это... Красивой лепки пальцы скользят сквозь упавшую на лицо челку, деля волосы на пряди. Жест получился одновременно легким и нервным. Татсуя вздохнул и оперившись лопатками на вдруг ставшую холодной стену, поднял лицо, заглядывая в глаза парню: - И что вы, - новичок произнес "вы" с нажимом: - вы сделаете, если я откажусь идти с тобой сейчас? Этот разговор затягивался, вызывая раздражение не терпевшего сложностей Акиры, что тут же отразилось в его мимике и тоне. Реакция на дерзость мальчишки. С веселого тон быстро сменился, выдавая злость Кимуры даже больше его лица: - Ок, слыш сюда.- звонкий удар ладонью пришелся рядом с головой новичка, Кимура навис над ним, но держался все еще на расстоянии.- В этой школе есть свои порядки. И ты оказался в очень хуевом положении. Я тебе отвечу, что мы сделаем. Мы заставим твоих сверсников приволочь тебя в нашу спальню уже разработанного - пусть мальчишки повеселятся. Может, к ним присоединится кто-то из второклассников. Они ведь тебе понравились? О, я думаю, тот пацан захочет отыграться за разбитую физиономию. Но если ты считаешь, что после толпы малолеток тебе будет наплевать на что случится после, то могу тебе обещать - тебе запомнится. И весь год на уроки тебе придется ходить с заткнутой жопой, чтобы из раздолбаной кишки за тобой не падало дерьмо. Гнев перекрыл горло, но Татсуя заставил себя опустить глаза. Этот тип выглядел... в конец отмороженным. Вряд ли то, что он говорил, могло быть правдой. Но по школе ходили слухи... заметные даже тому, кто ничего не хотел знать. И хотя за две недели Уэде удавалось ни во что не встревать, сегодня его везение кончилось. Безумство храбрых, но Татсуя не был безумным - такие не выживают. Парень облизнул пересохшие губы, сглотнул, ставшую вязкой слюну и спросил тихо, стискивая в невольно сжавшихся кулаках свою гордость: - У меня есть другие варианты? - и добавил совсем тихо - ...с тобой? Старшеклассник запнулся. Он ожидал чего угодно. Чего угодно кроме варианта "с тобой". Правила стаи запрещали заводить собственных подстилок. Что нашел - тащи вожаку. На проверку и оценку. Любая годная добыча делилась между товарищами. У тебя могли быть привилегии, но - не более того. С другой стороны, правила никогда не останавливали Акиру на пути к собственной цели, пусть он и не был абсолютным лидером школы, но был одним из пяти ее королей. А этот мальчишка был хорош. Слишком хорош. Стоил ли он того, чтобы спрятать его от глаз лидера? Чисто теоритически, он допускал такую возможность. Но малец мог его крупно подставить. Этого исключать не следовало. Взвесив все за и против, Кимура растянул губы в улыбке. Пытливые темные глаза неотрывно смотрели на стоявшего перед ним новичка. - Есть. Если ты дашь мне без сопротивления, я припрячу твой зад от остальных. Устраивает? Это была паршивая сделка. Паршивая, но безальтернативная. Вот и все, слова сказаны, Тат-чан. Ты хочешь отказаться и?.. Что дальше-то? Сколько ты продержишься? Одну, две, три драки? Сколько раз успеешь попасть в изолятор, до того, как тебя изнасилуют толпой? Соглашайся... и возможно, твое красивое лицо хоть раз поработает на тебя, и проникнувшись тем фактом, что, блин, целка, этот парень будет не слишком... тороплив. Уэда еще ниже опустил голову, и волосы завесили порозовевшие скулы: - Хорошо. Где и когда? - Видишь эту дверь? - Акира указал глазами на дверь с надписью "хоз.часть".- Помещение давно не используется, там складируется всякая ненужная корпусам хуйня. У меня есть ключи. Я уже давно спиздил их из комнаты охраны. Подходи сразу после отбоя - я буду ждать тебя внутри. Старшеклассник замолчал, с интересом разглядывая малолетку. Он мог только догадываться, что новичок должен испытывать в этот момент. Стыд, наверное. Гигантских размеров стыд. - Если не придешь, ты знаешь, что тебя ждет, - решил напомнить волк и оттолкнулся от стены, выпрямляясь и отходя от новичка с таким видом, будто и не останавливался рядом с ним вовсе. Уэда проводил его долгим взглядом, уже заранее зная, что придет. Ну, не то, чтобы ему никогда не нравились парни - было такое. А еще были прогулки вместе, шутки на грани фола, поцелуи на грани шутки, и даже пара сеансов взаимного онанизма. С одним парнем. Но тот был совсем другим и практически другом детства. И сразу перестал звонить, когда его семья узнала об увольнении его отца. Это все была лирика... а реальность была в том, что ему надо улучить момент, оказаться одному в душе и ... подготовиться. Мысль об этом была унизительна, но не так унизительна, как то, что ждало его ночью. Потому что Акира не был похож на того, кто шутит. * * * Минут через десять, после официального отбоя, когда погасили свет в комнатах и воспитатели произведя дежурную проверку перестали шастать по этажу, Уэда, подсвечивая себе фонариком и стараясь не шуметь, осторожно соскользнул с постели. Но не успел он пройти и половины пути до двери, как Учи - наиболее вероятный в будущем лидер их, рассчитанной на шестерых, как и все остальные, комнаты, окликнул Татсую: - Ты куда? Уэда развернулся, и приложив палец к губам "не шуми", ответил, сдерживая дыхание и стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее: - Я не успеваю с геометрией. Посижу после отбоя на подоконнике. Я тихо. Лады? - Тока не запались, - сонно дал разрешение бейсболист, отворачиваясь к стене. Выходя, Уэда чувствовал на себе настороженные, скрытые темнотой взгляды товарищей. Сердце стучало, так, что барабанным боем отдавало в виски, когда следуя за лучом фонарика, Татсуя остановился напротив уже знакомой двери. Он задержал дыхание и толкнул створку, надеясь, что та не поддастся и можно уйти. Хотя бы на эту ночь. Но вопреки последней и глупой надежде, дверь тихо скрипнула и отворилась. Свет горевшей в помещении лампы осветил вошедшего с фонариком новичка. Акира тем временем сидел верхом на коробке с хламом, в одних спальных штанах и босиком. Огненно-красные волосы были без укладки зачесаны так, чтобы не мешали: он и сам успел принять душ прежде чем отправиться на "свидание". На полу рядом лежала пачка презервативов и сморщенный тюбик, честно спизженные у своей же стаи. Что презервативы, что смазка не выдавались никому в отдельности и таскать их с собой не разрешалось. Чтобы было неповадно "охотиться" в одиночку. Поднимая глаза и встречаясь взглядом с щурящимся от света мальчишкой, Кимура поднялся на ноги, разворачиваясь к нему лицом и стаскивая ткань штанов со своего стоявшего члена. - Ну что ж, правильный выбор. "Правильный выбор" - это прозвучало как пощечина. Уэда вздрогнул и прикрыл за собой дверь. Каждый шаг - как по горячим углям.Взгляд упорно не поднимался выше груди старшеклассника - Татсуя не хотел смотреть в лицо насильнику. Нет, красноволосый мог сколько угодно считать себя любовником, но правда была в том, что он лишит Уэду девственности вот на этом вытертом сотнями ног полу, а потом, скорее всего будет трахать во всех темных углах до самого выпуска. Парень умный и образованный, красавчик не тещил себя глупыми надеждами на "один раз", и не верил пословицам типа "один раз не пидарас". Но молча стянул облепляющую торс черную майку. Кимура удивленно посмотрел на раздевающегося пацана. Это было даже в какой-то степени мило. Будто мальчишка пытался внести в эту ситуацию что-то если не романтическое, то во всяком случае значимое. - Ты девственник?- догадался Кимура, подходя к новичку и вздергивая ему подбородок, чтобы мальчик наконец-то посмотрел ему в глаза, а не куда-то между сосками. Большинство учеников школы были пристроены сюда родителями, чтобы отгородить от чрезмерного влияния улицы и плохих связей. Это были детишки, которые зарекомендовали себя должным образом. Даже среди новичков, которым было лет пятнадцать-шестнадцать, девственников было мало. Настолько мало, что если вдруг такой редкий экземпляр попадался стае, его любили больше остальных. Ну, правда, трахали его точно также как и остальных. Но этот парнишка отличался от них всех. Кимура не был удивлен, что и в этом аспекте он не был похож на других новеньких. Тот быстро облизал вмиг пересохшие губы, и кивнул - так близко глядя в эти горячие, тигриные глаза. В темных, цвета старого виски, глазах горели желтые огоньки - или просто отражалась тусклая лампа. В любом случае, Татсуя кивнул и сглотнув ком в горле, подтвердил догадку старшеклассника: - Извини... Вот так просто: извини. Подразумевая "Извини, что я девственник. вряд ли со мной будет клево, извини. извини, если моя неопытность разочаровывает... " Правда была в том, что он и не просил. - Круто,- искренне отозвался Акира.- Значит, я не зря захватил смазку. Не парься. Если будешь слушаться, я не сделаю тебе ничего плохого. "Ничего плохого" - понятие, конечно, было растяжимое. В общем-то, ничего хорошего в том, чтобы трахать малолеток по чуланам, лишая их святой девственности, не было. Но у Кимуры было свое особое "хорошо" и "плохо". А эта игра в лишение девственности ему нравилась. Она его забавляла и возбуждала одновременно. Акира обхватил ладонью член, начиная себе неспешно дрочить и отходить назад. - Снимай штаны и вставай на колени. Обопрись на эту коробку,- он указал глазами себе под ноги.- Так будет удобнее и тебе, и мне. Глаза парня удивленно расширились, дрогнули густые ресницы и недоумение во всем его лице, даже порочно-припухлых губах, как будто он уже сосал, делало его еще миловиднее. Наверное, с таким видом спрашивали в известном анекдоте про проводившего искусственное осеменение скота ветеренара, коровы: "А поцеловать"? Это так резко отличалось от жесткой реальности интерната, где Акира жил уже третий год. И следующая фраза была похожа на тот же анекдот, если бы не голос, с легкой хрипцой, теплый и подрагивающий с трудом сдерживаемым волнением: - Может, мы мог ли бы... хотя бы сделать вид.. что у нас... реально.. по симпатии?.. Старшеклассник чуть не поперхнулся, во все глаза уставившись на мальчишку. "Чего?" - переспросил про себя Акира, но озвучить это не удалось. Слишком был удивлен. По симпатии? Серьезно? Этот мальчик хочет прелюдий в своей ситуации? Кимура испытывал смешанные чувства на этот счет. Сбитый с толку. Да еще и этот вид у пацана! Такой, какого не было ни у одной их подстилки. Что ты, блядь, за фрукт-то такой. - Как тебя зовут? Этот вопрос оказался первым, что пришел на ум. Если уж мальчишка хочет, чтобы это было "по-особенному", к нему придется так и относиться. Почему-то Акире, который никогда не любил уступать и всегда поступал по-своему, это не вставало поперек. Отпуская себя, он даже подтянул вверх штаны за резинку, пряча стояк хотя бы под тканью. Руки по-хозяйски сжали талию мальчишки, поглаживая пылающую кожу. Шаг вперед и Кимура прижал новичка спиной к закрытому шкафу. Теперь уже он был до неприличия близко. Темные глаза серьезно смотрели в глаза мальчика. - Об этом никто не должен знать. Я спасаю твой зад. А ты спасаешь мой. С этого момента мы в одной лодке. Понял? Но ответа дожидаться не стал. Жестковатые, обветренные губы накрыли губы парня, пока ладони сдвинулись с талии на поясницу, уходя на ягодицы под тканью штанов. Пальцы жадно сжали дрогнувшие ягодицы. Тот отвечал: целуясь с жадностью пережитого страха, с благодарностью стокгольмского синдрома - жарко, почти отчаянно, уступая его напору. Пальцы сжались на сильных бицепсах, вцепился - как утопающий - напряженный и одновременно горячий. Могло даже показаться - изголодался. Уэда упал спиной на шкаф, согнул ногу в колене, прижимаясь тыльной стороной бедра к его ноге, обвивая и почти заваливая на себя, а сердце стучало так, что Кимура мог слышать его бой через обе грудные клетки, вжатые друг в друга. В какой-то момент ему показалось, что это действительно что-то особенное. Что это не секс по договоренности, с целью исключительно удовлетворить свою похоть. И ничего больше. Кимура поймал руку мальчишки, направляя ее вниз, между телами, и прижимая ладонью к своему паху, придавливая сверху, чтобы подсказать и чтобы дать прочувствовать. Свободная рука гуляла по обнаженному торсу, оказавшемуся, можно сказать, идеальным. Мальчик был красив. Во всем. Только большинство вещей, составляющих эту красоту, узнавать приходилось на ощупь. Времени разглядывать привлекательное тело не было. Да и девственнику бы это не понравилось. Ладонь спустилась к согнутой в колене ноге, подхватывая ее снизу и отводя в сторону, приподнимая выше бедра Кимуры, и одновременно Акира вжимался грудью в грудь мальчишки. Шкаф позади них угрожающе громыхал, когда старшеклассник подавался вперед, и вскоре пришлось отходить назад, оттаскивая за собой и новичка, но не выпуская его из рук. Резко отрываясь в какой-то момент, Кимура шумно втянул воздух, открывая глаза и опуская взгляд на мальчика. - Спускайся. Ложись на пол. Член был твердый, горячий, пульсирующий под ладонью сквозь ткань, и ... наверно, большой... об этом не возможно было судить. Татсуя почувствовал, что у него самого встает: от этих горячечных ласк, от запаха свежего пота, от горячих губ, тиранящих его рот. он опустился на пол - плевать чисто или грязно, послушный как партнерша в танце, стараясь просто не терять ни на секунду контакта со своим.. насильником? любовником? - не важно.. со своим - первым. Кровь шумела в ушах. Сейчас мальчишка выглядел иначе. Наверное, в этом было что-то похожее на других подстилок: он все выполнял с готовностью, с желанием. Они тоже становились такими. Кто-то раньше, кто-то позже. Но ни одну из них не хотелось целовать. А этого хотелось. Хотелось целовать без перерыва. И не выпускать. Акира быстро опустился сверху, его тело закрыло свет горевшей под потолком лампочки. Рот Кимуры жадно блуждал по шее, покусывая и посасывая солоноватую кожу. Руки подцепили штаны новичка, не спеша их стаскивая, обнажая длинные ноги. Презики и смазка валялись где-то рядом, Акира уже успел о них забыть, поглощенный тем, кто лежал, раскинутый, под ним. Осознанно пошедший на то, чтобы ему отдаться. Чтобы он, Кимура Акира, для этого мальчика абсолютно посторонний человек, первым взял его в пыльном чулане. Губы влажной дорожкой спускались вниз, ловко подцепили сосок, но почти сразу отпустили. Переступая коленями через его ноги, чтобы оказаться ровно между, старшеклассник стал раздвигать их мальчишке, плавно скользя ладонями по внутренней стороне бедер. Максимально стараясь сделать это без лишнего для парня дискомфорта, как умел. Уэда чувствовал себя... нет, он бы чувствовал себя сучкой, если бы мог соображать, дистанцироваться и критически оценить, что истекает солоноватой смазкой, плавится и постанывает под губами малознакомого парня. а так.. он просто вздрагивал всем телом от укусов-поцелуев, толкался в чужую ладонь, потирался о низ живота ноющим стояком, и целовал - слепо, отчаянно плечи и лицо любовника.. то находя его губы, то обжигаясь о скулы. Распахнул колени, облегчая доступ к себе, и уже эти водные процедуры со шлангом казались не стыдными, а правильными... чтобы быть чистым и свежим для него. И все-таки, когда чужие пальцы нащупали вход и продавились внутрь, не выдержал и застонал, до крови прокусывая нижнюю губу. Загоняя в него пальцы всухую, Акира не толкается глубоко, а все больше поглаживает и растягивает стенки у входа. Внутри парнишка жаркий и совсем узкий. Если быть не достаточно осторожным, можно его легко порвать. Кимура почти с нежностью разрабатывает вход, пока свободная рука дотягивается до тюбика, и в следующий момент по пальцам уже растирается полупрозрачная субстанция, с которой движение внутрь девственной задницы становится значительно легче. Смазка разогревает мальчика изнутри, ловкие пальцы старательно скользят по ребристым стенкам. А губы все ловят стоны и хрипы, он и сам несдержанно дышит, и смотрит на любовника приоткрытыми глазами. Эта "принцесса" - его. Пусть она будет только его, а? Пальцы с хлипким звуком вытаскиваются наружу, Кимура отрывается от парня, чтобы разорвать упаковку презика и натянуть резинку на член. Немного думает и выдавливает еще смазки, чтобы растереть по длине и оставить еще мазок на покрасневшей дырке. Он упирается руками в пол, когда стояком вжимается между упругих ягодиц. - Смотри на меня, ок? Все время смотри на меня. Больно будет только в самом начале. Одна рука уходит вниз и сжимает бедро мальчишки. Акира чувствует, как пылает кожа в этом месте, но не может понять - его ли это ладонь или бедро новичка? Он спускается, чтобы вовлечь любовника, все-таки именно "любовника", в поцелуй. Ярко-красные волосы тут же спадают и завешивают лицо. Тяжелый толчок вперед. Спасает только смазка, но даже с ней член не проталкивается так быстро как хотелось бы. - Тш... Сейчас будет лучше,- а у самого сбивается дыхание, голос начинает хрипеть. Еще рывок, сильнее предыдущего, член охватывает давящий жар. - Расслабься, мелкий...