Девиации

Исами понимал, что этот день являлся самым подходящим для решительных действий. Устраненный боец волков создал не только расщелину в защите вожака, но и большую шумиху вокруг произошедшего. Администрация решала важные вопросы по поводу мер безопасности в интернате, а в качестве "псов", следящих за выполнением правил и в первую очередь комендантского часа назначили школьный совет. Школьный совет в свою очередь еще перед ужином разделился по этажам и коридорам спального корпуса. И школьный совет состоял не только из сторонников волков... Исами собрал своих мальчиков сразу после произошедшего в актовом зале: на слова Кириямы все реагировали по-разному, на ранение бойца - тоже. - Волки нас испугались. Сам лидер высунул морду и огласил воем окрестности, чтобы напомнить о своем положении. Но что есть у него помимо положения? Он пользуется нашими методами. Он разговаривает. Вы видели когда-нибудь говорящих волков? Что говорили они нам, когда унижали всей стаей,- Исами выделил взглядом примкнувших к нему одними из первых опущенных, он знал их в лицо, знали и остальные.- Они зовут порядком наши боль и унижения. Это - их порядки. Это порядки волков и они созданы для волков. Но мы, нет... Мы не собираемся унижать других. Мы восстанавливаем справедливость и устанавливаем свои порядки. Они делают нам больно и они же называют себя героями. Кита замолчал, вслушиваясь в тишину его приспешников. - Мы не должны бояться завтрашнего дня. Мы пострадали от волков и не хотим, чтобы от них пострадали наши близкие. И если кто-то из нас почувствовал отклик в сердце после слов Волка, задумайтесь о том, что говорят о нас их правила: мы - их подстилки, мы - их шестерки, мы - голубые, не имеющие прав любить другого, мы - не просто мусор для них, они нас ненавидят и от нас избавляются. И если мы позволим себе простить их... Мы вернем им ту власть, которую отняли. Исами вскинул руку, как недавно ее на сцене вскидывал Кирияма, но медленно, любуясь своим движением. У революционера были красивые руки. Длинные тонкие пальцы, кожа без единой царапины или покраснения - по этим рукам можно было сказать, что они никогда не пачкаются в грязи. Покуда он мог окинуть взглядом своих мальчиков, он видел вернувшуюся уверенность. На других учеников он воздействовать не мог. Но этого сейчас в планах Киты не стояло. Хоть время до ужина в суете интерната и осталось без тех, кто следил за выполнением правил, сразу после школьный совет начал растягиваться по коридорам, разгоняя по комнатам всех приблудившихся учеников. Исами же знал точное время, когда школьный совет должен был приступить к новым обязанностям и по этой причине на ужине не появилась добрая часть одного из третьих классов, из второго и первого - по мелочи. В столовой было только два волка. Ни Кимуры, ни Кириямы не было. Кимура должен был остаться с вожаком, вожак же есть отказался, зато своих щенят выгнал. Исами выделял своим мальчикам маски. Самопальные тряпки из наволочек, шмоток и прочего добра. Сейчас - выделил тоже. А вот для "жертвы" он выделял "мешок" без прорезей. Для Кириямы он был заготовлен специально. Новый и чистый. Под личным контролем Киты. Ворваться в волчье логово было не сложно. Не ожидавший появления пяти крепких на вид парней в спальне, Кирияма был стащен со своей койки на пол. И удерживаемый сразу всеми, пытающийся вырваться, обездвижен с помощью веревок. Мешок был наброшен на голову на всякий случай, да и добавлял ситуации особый эффект похищения. Донести брыкающегося волка до другой спальни было проблематично, и мальчикам Исами приходилось отвешивать глухие удары в мешок, пока Кирияма не замирал и не переставал на какое-то время сопротивляться. В спальне Исами они оказались к концу обеда. Кита сидел на подоконнике, глядя за тем, как роняют на колени лидера, как сдергивают с его головы мешок и открывают взгляду революционера искаженное от ненависти и помятое от ударов лицо Кириямы. Исами легко соскользнул на пол, садясь на корточки перед своим удерживаемым противником. Лизнув большой палец, он с нажимом провел по размазывавшемуся ниже глаз карандашу, которым были густо обведены волчьи глаза. - Привет, Волк. Мы те, кто восстанавливает справедливость в этом месте. Те, кто спасает школу от твоей власти. - Вы? - Кирияма усмехался разбитыми губами и смотрел на окруживших его пацанов с презрением: - Серьезно? Даже стреноженный и поставленный на колени, он держал спину прямо и не тени страха не было в темных глазах. Кирияма дернул головой, стряхивая волосы с лица и продолжил: - И что ты сделаешь? Прикажешь своим шестеркам прирезать меня? Исами заулыбался, склоняя голову к плечу и глядя на рычащего волка под углом. Остальные молчали и безучастно наблюдали за происходящим. - Если бы мы хотели, ты был бы уже мертв. Как ты мог заметить, я не очень люблю знакомиться с вами. Но ты, Кирияма, главный волк школы, заслуживаешь большего,- Кита качнулся вперед и оперся коленями в пол, оказываясь почти вплотную к Сатоши: - То, что ты говорил на сцене, мне понравилось. Он всматривался в черты лица волка, касаясь ладонями и отнимая руки, когда тот пытался уклониться, но молчаливые приспешники спешно зафиксировали голову своей жертвы, давая лидеру и дальше наслаждаться странной прелюдией. Пальцы Исами вздрагивали, он смотрел на волка так, словно желал его уже долгое время. Презрение ломает линию рта Кириямы. Подведенные глаза смотрят насмешливо, чужие руки до боли натягивают волосы, почти до отрыва скальпа - плевать. Волк фыркает: - Руки убери от меня, извращенец. - Как состояние твоего бойца?- неожиданно спрашивает Исами, не отрывая от волка взгляда, он откидывает руку назад и подзывает кого-то из своих. Кита встает на ноги, а на шею Кириямы набрасывают удавку, по аналогии с собачьей, вздергивая за нее на ноги. На вставшего волка обрушивается ряд ударов с разных сторон. По указанию Исами удары прекращаются, а волка толкают к нему спиной. Перехватив пальцами удавку, он сдавливает шею Сатоши, прижимая волка к себе. - Как ты называешь своих особенных подстилок, Волк?.. Королевами... Хочешь стать моей Королевой?- тихо произносит Кита над ухом Кириямы, немного ослабляя удавку и тут же рывком снова ее затягивая. Вряд ли он рассчитывал на согласие Вожака, но сама игра дарила Исами какое-то особенное, острое наслаждение. Наслаждение победой, и он хотел растянуть это ощущение. А может Кирияме просто стоило согласиться. - Ты собираешься трахнуть Волка? Реалли?- Вожак закашлялся от смеха, на губах выступила кровь. "Ребра сломали, козлы" - подумал равнодушно, как не о себе. Откашлявшись, сплюнул кроваво и продолжил, хрипя передавленным горлом: - Волков не насилуют, а убивают не потому что такой порядок, а потому что потом, тебе все-равно придется убить. Ты же не сможешь вечно держать меня привязанным к кровати, с очередным хреном между ног. А если не убьешь, то никто из присунувших мне ублюдков не сможет ни секунды оставшейся им жизни чувствовать себя в безопасности, пока жив хоть один волк. Хотя бы я... Кирияма горлом натянул удавку, извернулся с силой пиная мучителя в голень подкованным сапогом. "Ведь не могут же они на самом деле всерьез планировать опустить Короля?" Зашипев от боли, Исами рефлекторно дернул удавку, в корпус волка в этот же момент прилетело еще несколько ударов от приспешников революционера, который держал Сатоши перед собой. Кита вскинул руку, хватаясь за выжженные пряди, и, разворачиваясь, приложил его лицом о верхний ярус кровати. - Я перережу тебе сухожилия, если мне будет нужно, чтобы ты не встал с колен. А лучше перережу их твоему бойцу, если тот по нелепой случайности останется жив после больницы,- Исами разозлено шипел, изменившись в голосе, и не прекращал вжимать волка мордой в край кровати. - Где же твои верные приспешники? Не чувствуют, что их вожак в опасности? А рискнешь сунуться ко мне сам, я буду рад выебать тебя повторно. Кита шагнул назад и от кровати Кирияму оттащили уже его мальчишки, заваливая на спину и удерживая за вскинутые над головой руки и разведенные ноги. Исами стоял над растянутым перед ним волком, щуря глаза и тяжело дыша. Он наступил на живот Сатоши, нависая над ним. Сейчас революционер не был на себя похож. От улыбчивости и плавности не осталось и следа, теперь он выглядел так, что верилось безоговорочно - он и вправду мог убить Кирияму. Но избавляться от волка так быстро он не собирался. Взяв нож из рук одного из своих, он опустился на колени, расстегивая и рывком стаскивая узкие брюки. Державшие волка напряглись, с силой вжимая того обратно в пол. Холодная поверхность ножа коснулась лежавшего члена. - Кирияма, а как насчет поучаствовать в эксперименте? -Грабли, блядь, убрал, педрила, - прошипел травмированною гортанью, борясь с подступающей к горлу паникой. Да они охуели. Суки... суки.. не могут же они и в самом деле разложить его как девку на полу? Ведь не могут же? Паника визжала в нем: этот отморозок уже делает это! Это происходит прямо сейчас, с тобой. Анальгезия психоза не давала вполне ощутить боль от побоев, и адреналин придавал сил. Он бился, как живой мертвец, непреклонно и упорно, игнорирую ведущие связки запястий, вывихи плеч, удары, пугая своих мучителей. На какой-то момент он почти вырвался - отчаяние придавало сил, но удар в висок заставил его на короткий миг потерять сознание. Он пришел в себя под градом злых ударов, по-прежнему распятый на полу. Только кончились силы и в полную силу вернулась боль. Кирияма невольно застонал, и прохрипел, когда Кита приостановил избиение: - лучше зарежь меня, сука... Но часть его уже знала, что будет дальше. И Сатоши поклялся себе: чтобы они не делали с ним - он не станет кричать, не будет умолять ни о чем, как паршивая подстилка. Он не доставит им такой радости. Кита поцокал языком и поддел лезвием нижнюю пуговицу рубашки Кириямы, делая рывок и с треском разрывая ткань, остальные же пуговицы он уже расстегивал медленно, возвращая самообладание, нарочно медля. - Я не доставлю тебе удовольствие быстро от меня уйти,- отозвался он, нависая над самым лицом Сатоши.- Такой красивый волчонок... Исами подался немного назад, разводя полы расстегнутой рубашки и открывая своему взгляду тело Кириямы. Опуская голову, он жадно втянул запах парня, широко проводя языком по слегка солоноватой коже. Сейчас для Киты не существовало ничего вокруг. Не было никого, только - они двое. Он и его "любовник". И он испытывал не желание унизить волка, доказать свою силу, он испытывал истинное влечение. Поднимая взгляд на Сатоши, Исами обхватил ладонью его член, сжимая и спуская крайнюю плоть. - Этот член так много в ком побывал,- с улыбкой говорил революционер.- И никому не досталась честь трахнуть тебя, Сатоши. Говорят, первый раз не забывается... Он сделал жест своим мальчишкам и те переложили волка на живот, фиксируя так, чтобы он не мог поднять головы; чьи-то руки удерживали за ноги, не давая, в свою очередь, опустить вздернутый зад. - Я постараюсь сделать так, чтобы не забылся и тебе...- прошелестел голос Исами за спиной. Он все знал -и про "расслабься, самому легче будет", и про " не беси насильника"; но не мог перестать сопротивляться. Каждой напряженной до гула мышцей, каждой раздробленной клеткой избитого тела. "Это должен был быть Кавада" - промелькнула неуместная мысль. Он никогда даже мысленно не допускал такого о себе и Сегу, а сейчас за гранью реальности происходящего, вдруг такая шальная, недопустимая мысль, в минуту отчаяния: " Кавада". И сразу же следом - что его ждет, и что боец узнает об этом, вернувшись сюда: "Лучше бы он сдох в больнице!" Бесцеремонные пальцы врага обжигают кожу, его прикосновения омерзительны до дрожи. И Киримая дрожит не от страха, но от отвращения. И зажимается, зная, что это не поможет, только разозлит насильника. Что его все-равно вскроют; пальцами, бутылкой, рукоятью ножа - какая хрен разница? Но Кирияму не пугала боль - он хотел ее, отчаянно и горько. Им придется рвать его, с боем отвоевать каждый миллиметр его тела. Потом что он не прекратит сопротивление ни сейчас, ни в процессе, а если потеряет сознание от боли, то тем лучше для него. Он не хочет проживать это, не хочет этого помнить. Лучше бы они его убили... * * * Акира был с Уэдой на третьем этаже, по причине аварийности из-за ремонта не проверяемом школьным советом, когда через тонкие перекрытия с нижнего этажа посреди ночи раздался крик и тут же - шум множества открывающихся дверей и топота ног. Под ними располагались спальни третьекурсников. И первая мысль, пришедшая на ум Кимуре, была правильной - Кирияма. Он выронил недокуренную сигарету, подрываясь с места и сбегая по лестнице на этаж ниже. Коридор был уже заполнен разбуженными учениками, через толпу пробивались представители школьного совета, проверяющие этот коридор. Не соображая, что происходит, и выхватывая из общего гула "Кирияма", Акира растолкал третьеклассников перед собой, останавливаясь только тогда, когда увидел сжавшегося на полу, едва узнаваемого лишь по лохмотьям одежды и ярким рыжим волосам да растекшейся по лицу туши, своего вожака. - Кирияма!- он сам не понял, чего испугался, но рванул к волку с верностью состайника, сгребая его к себе и закрывая от окружившей их толпы: - Съебитесь отсюда все! Съебитесь нахер! Вызовите уже кто-нибудь скорую, тупые уроды!! Волк, от смерти которого, как думал Акира, всем станет легче, сейчас вызывал в нем совсем иные чувства. И он бы порвал любого, чье имя бы сейчас назвал Сатоши. Но Сатоши был не в том состоянии, чтобы называть чьи-то имена. "Кто это сделал? Кто это сделал, блядь, Кирияма!". Рядом раздавались крики Такано и Куроды, также защищающих своего лидера. Кимура отпустил его только тогда, когда ученики расступились, пропуская отряд скорой. Вырванный из его рук вожак был уложен на носилки, а Акира оставался сидеть на полу, сжимая пальцами перепачканную в крови ткань штанов, содрогаясь от ненависти и провожая взглядом удаляющихся людей в медицинской форме. * * * В тот вечер Кирияма не пришел за Татсуей; но пришел Кимура и они долго говорили и яростно целовались все в том же проклятом туалете на третьем. Акиру вдруг сорвало, а Уэда вернулся к себе в комнату и засел за уроки. Вечер казался напряженным, но почти обычным, пока не явился Минору, поздно, и какой-то взбудораженный: - Мы сделали это, - объявил на всю комнату. - Что - это? - переспросил, отрываясь от учебника, Уэда. - Позор волкам и их приспешникам, - почти игнорируя друга громко провозгласил недавний ботаник, спрашивающий значения слова "опустить". Умнице Татсуи показалось, что температура в комнате упала. Он как завороженный смотрел на то, как и его друзья, и приспешники Идзимы задирают старосту, глумятся, отвешивают подзатыльники и раскидывают вещи по-полу. Он выходит из транса и окликает лучшего друга: - Такаги? Вы охренели? Тот, преобразившись шальным восторгом, энергично пересекает комнату и нагибается к Уэде, нависая над ним. И что-то знакомое видится Татсуи в этом нависании. - Разве они не собирались выебать тебя? А теперь мы разложили Вожака. Как тряпку! Как последнюю подстилку! Я присоединился к ним ради тебя, и ты должен помнить об этом, Татсуя. Помнить с кем ты и на чьей стороне. И разверзся Ад. За волками стремительно выбили Шакалов, но Акиру не тронули, и тот отмалчивался на вопрос рыжего "Почему?". Шестерки волков и шакалов стали следующими. Потом настал черед старост - поредел Совет. Каждый вечер кого-то избивали и насиловали - в комнатах и коридорах. Каждый день все дружнее звучали мысли Исимы - в десятки глоток. И в чествовании проступал страх. Это было хуже чем с Волками. Татсуя пытался поговорить с Кимурой - они бы могли встречаться совершенно открыто, но теперь, каждый день, Уэде казалось, что Волк все более и более отдаляется от него. и единственное, чего от него просил Акира - "молчи, не лезь, не высовывайся". Но когда в его комнате хотели разложить Идзиму - Уэда вмешался. Встал плечом к плечу. - Ты че , за него? - возмущался Такаги. - Нет, я против вас. Я не хочу, чтоб в этой комнате насиловали, - рыжий был упрям: - Что он вам сделал? Он никого не насиловал... Он всего лишь был не лучшим старостой! Учи охреневал, получив помощь оттуда, откуда не ждал. А Минору усмехнулся: - Хорошо, хорошо - ради тебя. Но больше никогда не встревай. Иначе я не смогу ничего тебе обещать, Уэда. И холодная дрожь прошла по позвоночнику от его тона. А назавтра Татсуя посреди обеда открыто пошел к привилегированному столику. Стол был тот же - команда другая. Его попытались задержать еще на подходах - прихвостни плотно окружали Киту везде. Но Исами милостиво дал отмашку и рыжего пропустили. Кимуру, сидящего теперь в углу зала, предупредительно тронули за плечо: - Эй, там твоя девочка приветствует Главного. Акира поперхнулся недоеденным пюре, с шумом разворачиваясь и вглядываясь в стоявшего рядом с Исами Татсую. - Дебил,- пробормотал он одними губами.- Чертов дебил!.. Кимура вскочил, но заметившие его парни Киты преградили путь к столу. Понимая, что его не пустят, волк опустился обратно, наблюдая со своего места. Он был не в том положении, чтобы открыто выступать. Вот только как Уэда этого не понимает! А тем временем Татсуя говорил громко и четко артикулируя, как когда-то учили на уроках риторики: - Я слушал тебя и твоих сторонников, Исами Кита. Вы говорили красивые слова о справедливости, свободе и достоинстве. Но ничего не говорили о торгах, изнасилованиях и побоях. В моей комнате готовы изнасиловать бывшего старосту только за факт знакомства с волками. Это что - свобода? Весь интернат пропитан страхом, Исами... - Садись рядом,- приветственно произнес Исами, пододвигаясь и дожидаясь, когда первокласснику помогут усесться.- А ты смелый мальчик, если говоришь со мной так открыто. Намного смелее Акиры. Но не уверен, что это хорошо. Свержение власти всегда сопряжено с беспорядками... Они есть доказательство силы одной из сторон. Он развернулся лицом к Уэде, продолжая разговор уже со взглядом глаза в глаза. - Ты не боишься оказаться на месте неугодных нам,- это был не вопрос, это было утверждение: - За тебя боится Акира. Ты готов причинить ему такую боль? Значит ли он что-то для тебя? Не слышал ли вой этого волка, заставшего падение вожака?.. Если у него на руках окажется твое тело, он этого не выдержит. Ведь он прогибается подо мной только из-за тебя. И молчит - из-за тебя. Исами подманил Уэду ближе, склоняясь к нему и доверительно шепча: - Подставляя себя, ты подставляешь его. Если ты попросишь, я могу собственноручно перерезать тебе горло. А готов ли ты к тому, что следующим горло себе перережет Акира?.. Уэда смотрел на Главного своим непостижимым, чуть отрешенным взглядом и лицо его оставалось абсолютно безмятежным, пока Кита угрожал ему. А когда закончил, Татсуя покачал головой: - Ты удивительный человек, Исами Кита. Ты превратил революцию в хунту, и откровенно извращаешь популистские лозунги, приведшие тебя наверх. Ты разрушаешь все, что почти создал. Что до Акиры... - Уэда тихо фыркнул: - То он уже конченный человек по-любому, и, похоже единственный, кто этого не понимает. Ты не уничтожил волков, Исами. Ты их разозлил. И, когда они вернутся, я не дам за жизнь Кимуры ни пенса. Потому что если его не убьют волки, это сделаешь ты - и спишешь на них. Странно, что он этого не понимает, правда? Уэда говорил совершенно спокойно, как с равным в дискуссионном клубе. Это не было героизмом, просто иногда не остается иного выхода. Не во все системы можно вписаться, сохранив себя. Слишком много событий за короткий период. Татсуя устал бояться. Он внимательно посмотрел в глаза собеседника, проникая в сердцевину ответного взгляда. Он искал там безумие, схожее с безумием Кириямы - и не находил. Кита был абсолютно нормален и в тоже время патологически жесток и эгоцентричен. "Осторожнее," - предупредил внутренний голос - оттесненный честью на задний план голос разума: - "Он клинический социопат. Он никогда и не перед чем не остановится. У него нет сверх-идеи, для этого парня все происходящее игра. Забавная игра. И в центре этой игры - он сам, упивается ролью вершителя судеб." Татсуя встряхнул волосами и улыбнулся Исами самой великосветской из своих улыбок: - Спасибо за уделенное мне время. Я получил все ответы и не смею больше отвлекать столь важного человека. - Уэда уперся ладонями в край стола, отодвигаясь вместе со стулом - до того, его посадили перед Исами как девочку - отодвинув, а потом пододвинув стул обратно. Встал, учтиво поклонившись,и уже почти уходя, добавил: - Что же насчет перерезанного горла... Ты переоцениваешь Кимуру. Он на это не способен. Кито, едва уловимым жестом обозначив "не задерживайте" с интересом посмотрел тому вслед. Ведь настоящая королева должна уметь сказать "нет" своему Королю. Хотя бы в самом начале...