Девиации

Акира перехватил Уэду на выходе из класса, уводя подальше от чужих глаз и, убеждаясь, что в коридоре на них не обращают лишнее внимание, толкнул Татсую к стене, с силой ударяя в бетон рядом с его головой. - Ты совсем рехнулся?- Кимура говорил тихо, но было видно, что он чудом сдерживается, чтобы не орать на весь этаж.- Тебе что, жить надоело? Какого х... Он запнулся, убирая руку и выпрямляясь, когда мимо со смехом прошли приближенные Исами. Как только они свернули за угол, Акира снова набросился на Уэду, в этот раз уже хватая его за ворот рубашки и встряхивая. - Какого хера ты вообще делаешь?! Татсуя недоуменно посмотрел на любовника, аккуратно снимая его руки: - Успокойся. Ты много нервничаешь в последнее время. Все уже случилось. С тобой, со мной, с твоим психопатичным вожаком - с нами со всеми все уже случилось. Ты стал предателем, твоя Стая по койкам, а я - я просто устал жить в страхе. Я ничего больше не буду бояться, Кимура. И тебе не советую. Страх еще никого не защитил. Заглянул внимательно в глаза Акиры: - То, что я с тобой сплю - это еще не причина чувствовать ответственность за меня. Ну и орать заодно. - Страх не защитил? А ты считаешь, что намного лучше рискнуть своей задницей? Кто тебе медаль за это даст, а?!- теперь уже Акира кричал, ударяя в стену скинутыми руками по разные стороны от головы Уэды.- Да вали, вали, подставь зад Исами и его подсосам! Заодно передашь в больнице привет тем, кого я предал ради того, чтобы на тебя потратить время! Ему хотелось врезать мальчишке. Не просто врезать, а избить так, чтобы даже шлюхам Исами не захотелось его трахать. Тупая неблагодарная малолетка... - Забыл что ли, как трясся тогда, когда тебя собирался опустить Кирияма? Чо, запамятовал?! Подался вперед, руками обвивая талию Кимуры, губами в шею: - Пойдем отсюда.... на третий. Хочешь? Что толку сейчас говорить ему "не психуй" или "я люблю тебя", когда можно вот так, откровенно-жарко, почти на ухо "Хочешь? Прямо сейчас - хочешь?". В их отношениях секс был ответом на все вопросы. Обнаженным способом коммуникации. Акира в раздражении дернулся назад, но в то же время схватил Уэду за руку, направляясь в сторону лестницы. "Хочешь? Ха, блядь, этот дебил действительно не понимает, что происходит." Он втолкнул Татсую в первый же пустой класс. Развернул любовника спиной к себе, с силой вжимая грудью в стену и расправляясь с его брюками. Рванул за бедро назад, на себя, вынуждая отклячить зад, и пальцы Кимуры грубо сжали ягодицы парня, раздвигая их и растягивая проход большими пальцами. Тихо, но отчетливо вскрикнул, упираясь ладонями в стену, когда любовник грубо и по-сухому вторгся во все еще упругий и узкий анус пальцами. Выдохнул, прося то ли ласки, то ли снисхождения: - Кимура... Но не дернулся, не попросил прямо, как нормальный пацан "эй, ты, полегче", а только сильнее прогнулся в пояснице, поставляясь. Акира еще никогда не был с ним так груб, но почему-то именно нежная покорность казалась Татсуе наилучшей тактикой сейчас, способной усмирить ярость любовника. Он ориентировался на тот, первый раз, и не понимал до конца, как взвинчен, напуган и оттого зол, Кимура. - Заткнись,- оборвал его Кимура, зарываясь носом в рыжие волосы и шумно втягивая их запах - запах дорого шампуня и горьковато-пряного одеколона Уэды. Задвигая глубже один палец, освободившейся рукой расстегивает молнию, наспех растирая свою слюну и выступившую смазку по головке. Сначала упирается в приоткрытый анус, а только затем вытаскивает палец, рывком проталкиваясь внутрь. Акира поднимает руку, хватаясь за волосы Уэды, до боли натягивая пряди и вжимая его щекой в шершавую из-за неровной покраски стену. Татсуя выдыхает коротко, рвано, и невольно скулит под Акирой, стараясь не сопротивляться, не дернуться, а только расставить ноги пошире, насколько позволяют до колен приспущенные брюки. Пальцы скребут по стене, оставляя царапины на ее поверхности. Невольные слезы выступают на глазах, когда Акира резкими, болезненными толчками трахает его. Татсуя зажмуривается и прикусывает нижнюю губу. Акира дергает его за волосы, заставляя запрокинуть голову, и кусает в шею, сжимая с силой зубы и с рычанием втрахиваясь в подставленную задницу. Ненависть к Уэде переполняет. Шум тока крови в ушах заглушает всхлипы любовника, остающиеся неуслышанными. Кимура его не трогал, только держал за волосы и бедро, фиксируя, чтобы тот не дергался лишний раз. Он закрыл глаза, со звонкими шлепками вдалбливаясь внутрь. - Что, нравится? Нравится, блядь, быть выебанной подстилкой? Мне позвать еще кого-то? Позвать Исами, чтобы выебать тебя в два хуя? Хотел бы этого? С глухим рыком двинувшись вперед, он спустил одну руку, пальцем растягивая дырку больше того, что растянул членом, просовывая палец и не вынимая хуй. Резкая боль от укуса заставляет дернуться и .. пугает. Тут не до игр в нежность и гордость, ему трудно между ног и хватка Акиры на бедре тоже причиняет боль: - Пожалуйста, - шепчет, вывернув голову: - Прекрати... Татсуе все еще кажется, что достаточно просто сказать. И Кимура станет привычно нежным... Кимура оттягивает его волосы так, чтобы видеть лицо подстилки. Смотрит с деланным удивлением, с тем же удивлением в голосе спрашивая: - Что же теперь рыдаешь, а? Разве не этого ты хотел?- снова резкий рывок вперед, глубже продвигаются и пальцы.- Сраная подстилка, я должен был еще в первую встречу отдать тебя Кирияме... Акира отпускает его волосы, но перекидывает руку на шею, передавливая и прижимая к себе. Он шумно дышит Уэде на ухо, содрогаясь и в несколько толчков доводя себя до пика, с рычанием кончает, дернувшись на исходе еще раз, наваливаясь и вжимая Татсую в стену. Только почувствовав как охлаждая истертые стенки стекает из не смыкающегося ануса, и увлажняет тыльную сторону бедер, сперма, Уэда понимает, что все кончилось. Акира выдохнет и отпустит его. Можно будет отползти, привести себя в порядок и смыть холодной водой с привкусом железа горячие слезы с лица. Думает - все уже кончилось, все позади, и можно уже взять себя в руки. Отшить Кимуру и постараться забыть этот неудачно спровоцированный секс. Но почему-то не получается - ни взять себя в руки, не выдержать ледяное лицо. Акира с неохотой смотрит на него, молчит долго, слушая всхлипы мальчишки. Все еще злится на него. Злость смешанная с презрением. Хоть теперь это и стало только отголоском недавних эмоций. Вымотан после секса, да и выплеснул бОльшую часть своей злости. - И почему ты теперь плачешь?- спрашивает он, продолжая стоять над Уэдой и глядя на пацана сверху-вниз. Татсуя зажимает себе рот ладонью, пытаясь справится с собой, ежась под этим презрительным взглядом. Прикусывает зубами ребро ладони - надеясь, что хотя бы это поможет. Должно помочь. Его чувства... рыжий абсолютно дезориентирован в них... Он бы не смог сказать даже, что испытывает прямо сейчас. ему становится истерически смешно от этого вопроса, ему кажется, что какой-то другой, невидимый, он, сейчас откидывает голову назад и истерически смеется: "Нет, ты еще спрашиваешь?". Уэда хочет быть тем, другим, который смеется, а не этим, жалким, разбитым на осколки на кафеле пола. Он мотает головой, убирая руку от лица - на ладони отпечаталась кровь из прокушенной губы, кое-как справляется с голосом: - Все нормально. Иди. Ты опоздаешь на урок. Акира напряженно вдохнул, щуря глаза при взгляде на Уэду. Думал сесть рядом, но не стал. Заправляя член, застегнул молнию и холодно отозвался: - Как скажешь. Больше, уходя по коридору, Кимура не оборачивался. В груди зашевелилось неприятное чувство, но тут же замолкло. "Нахер,"- подумал красноволосый.- "Он меня только подставляет каждый раз". Этого было достаточно, чтобы снова разозлиться и, идя в класс, дать неудачно подвернувшемуся однокласснику по роже. Черт разберет сейчас: "исамивский" или нет. Да и какая, блядь, теперь разница. * * * Он явился в спальню старшеклассников прямо таким - расхристанным, издерганным, не приведя в порядок ни прическу, ни одежду; не умыв лица. Каким был - неся в себе и обиду, и горечь, и уязвленную гордость. Это был подходящий момент - явится к ним таким. Убедить Исами не трогать Кимуру, но не из милосердия - волков уже не осталось, все, кроме красноголового, валялись по больницам или отлеживались в интернатовском лазарете. Что ж, когда и если волки вернутся, то пусть Кимура решает эти проблемы сам. А пока - ему не придется защищать Уэду от азартного игрока Кито... Его попытались не пустить дальше порога, но Исами был на месте, поднял голову на шум, отрываясь от книги и сделал небрежный жест: пропустили. Уэда нервно тронул кончиком языка саднящий прокус на губе, растравливая его до новой крови. Отметил про себя: вот он как уже общается со своими - жестами. А теперь чувствовал себя абсолютно обнаженным, даже ошкуренным под изучающим взглядом Киты; как будто тот фиксировал все детали, и даже не видные другим, такие как мокрые и влажные от чужой спермы трусы. И уж точно - оставленный волчьими зубами багровый отпечаток на шее. Татсуя с трудом выдержал этот насмешливый взгляд - рентген, и, наконец выдавил необратимые слова: - Я хочу присоединиться к вам. Это сделал Акира?- Исами подразумевал сразу все - весь внешний вид Уэды, не имея в виду ничего конкретного. Пришедший мальчик его развеселил. Такого он не ожидал, а теперь в голове нового лидера разворачивались причудливые сценарии того, что дает ему участие в его планах Уэды. Кита подскочил, вдохновленный, и пересек комнату, обхватывая Татсую за плечи и увлекая к своей кровати. - Я принимаю тебя. Садись. Ты неважно выглядишь,- лживая забота лилась из него словно кисель.- Все же волк навсегда останется волком. Хочешь чего-нибудь, Татсуя? "Он враг, социопат и фигляр. Помни об этом" - напомнил себе Уэда. Сердце билось так сильно, что Татсуе казалось- оно вот вот проломит ребра, но требовалось держать лицо. Не дрогнуть, когда рука Исами, человека лично изнасиловавшего Кирияму, легла на плечи. Уэда понимал, что достаточно малейшего сомнения, и Кита расправится с ним. Размажет так, что рыжий позавидует Кирияме. Уэда послушно сел на край кровати. Поднял глаза и достойно встретив взгляд главаря, ответил: - Я хочу, чтоб он сдох. Но не от заточки из-за угла! Нет, это слишком легко и быстро - не заслужил! Сказал, как отрезал. И твердо продолжил: - Я хочу, чтоб он мечтал и боялся сдохнуть, до тех пор пока не станет настолько хреново, что он будет счастлив перерезать себе горло. И пусть никто не трогает его, никакого ножа. Он волк? Я хочу видеть , как он сам зубами будет перегрызать себе вены. Последние слова Татсуя буквально впечатывал в собеседника и сам верил им в этот момент. - Ты ведь поможешь мне? Чем дольше слушал его Исами, тем внимательнее смотрел, буквально пожирал глазами, чувствуя, как замирает от нахлынувшего удовольствия сердце. Кита невольно дрогнул, поведя плечами, и коротко рассмеялся под конец. - Тогда ты пришел по адресу,- ответил, склоняясь ближе к Татсуе: - Мальчики проводят тебя. Будь готов, после ужина мы начнем исполнять твое желание. Кита выпрямился и сделал шаг назад, наблюдая за тем, как Уэда встает и к нему с двух сторон подходят приспешники лидера, провожая мальчишку до двери. Когда все трое скрылись в коридоре, один из людей Исами поинтересовался: - Что ты собираешься устроить сегодня? - Объявлю свою Королеву. Нужно соблюдать традиции,- Кита улыбался, задумчиво постукивая пальцами по губам. - Сделаешь его своей подстилкой? - Сделаю. А вместе с тем - своим исполняющим. Посмотрим, рискнет ли он отказаться. * * * На ужине, когда большинство учеников собралось в столовой, один из мальчишек Киты оповестил о важном собрании. И сразу после окончания ужина всех согнали в актовый зал. Сбитая с толку, толпа переговаривалась, большинство предполагало внеплановые торги, о появлении королевы же знала лишь небольшая горстка. Когда Исами вышел на сцену, в зале мгновенно умолкли. - Как все уже поняли, мы собрались здесь по особо важной причине. Я с радостью сообщаю вам, что с этого дня, с этой минуты я буду не один следить за порядками школы... - Уэду вытолкнули на сцену и, когда мальчик подошел ближе, Кита по-хозяйски обхватил его рукой за талию: - Татсуя Уэда объявляется мной моей Королевой. Заполнившийся шумом и свистом зал, казалось, стал отдаляться - Акира слышал и, что главное, видел озвученную новость. Не чувствуя ног, он, расталкивая веселящуюся толпу, пошел к выходу. Заметивший красные волосы, выделяющиеся в толпе словно огонек, Исами заулыбался, сильнее стискивая пальцами талию Уэды. - По отношению к Королеве недопустимы никакие неуважительные действия. Она является вторым по важности человеком после меня. Любой ослушавшийся будет выставлен на торг как волк и предатель. Надеюсь, все мы полюбим нашу Королеву...- Кита повернул голову к Татсуе, внимательно глядя на него и с улыбкой заканчивая: - ...И она нас не разочарует. Татсуя хорошо понял нового диктатора, когда тот сказал "Будь готов, после ужина мы начнем исполнять твое желание." - Будь готов. Чего уж тот непонятного? Сделки с дьяволом заключаются не за проценты. Поэтому его не удивило ни собрание, ни его тема. Что ж, Королева должна быть вне конкуренции и вне подозрений. Он все выбрал сам. Он был к этому готов. Лоск на уровне легкого шика, приклеенная к губам улыбка - чему-то же их учили в школе для будущих элит. Например, улыбаться готовой тебя распять тебя толпе. Касаться губами скулы и смотреть, не дрогнув лицом, как разворачивается спиной к тебе твой Бог, сердце твое. Уэда понимал цену всем этим Декларациям Исами, но шепнул в ответ, не оборачиваясь, продолжая приветствовать зал, кладя легкую руку на талию Короля: - Ты так добр ко мне...