Девиации

Листая в комнате найденный журнал с порнушкой, Акира лежал на кровати, довольный от победы, хоть рядом и оставался Сатоши. В отсутствии Кавады от него было можно многого ожидать. Тем более сейчас, когда тот похож на ходячий труп. Безумный ходячий труп. Замечая встрепенувшегося Кирияму, Кимура оторвался от журнала, встречаясь взглядом со стоявшим на пороге Татсуей. Акира растерянно отложил журнал, свешивая ноги. - Эй, сейчас не самое удачное время, чтобы ходить по этажам. "И тем более здесь," - подумал волк, но вслух этого говорить не стал. - Ну, значит, не будем рисковать и отправлять меня обратно, - с наигранной беспечностью сообщил Татсуя, усаживаясь на койку любовника. Нервно подкручивая кончик пряди в районе ключиц. Татсуя в обтягивающей майке, соски и кубики пресса просвечивают сквозь облепляющую торс ткань, сливающиеся на спине в одну лямки подчеркивают плечи. Уэда ловит взгляд Кимуры и поясняет: - Рубашки кончились... Пальцы все еще нервно теребят несчастную прядь. Курода садится на койке и смотрит на них во все глаза. Во взгляде откровенное - "не понял?". Кирияма снова опускает голову, упираясь лбом в сцепленные руки и делает вид, что происходящее его вообще не касается. И даже - не происходит. Акира напряженно кинул взгляд в сторону и, видя уставившегося на них Куроду, указал на состайника. - Что вылупился? Сгинул нахуй. А тем временем пихнул ногой журнал, отгоняя его подальше на койке. - Чего тебе, Уэда?- спросил Кимура, заваливаясь обратно на спину. Он старался не смотреть на мальчишку. Ни чувства вины, ни чувства страха Акира, конечно, не испытывал. Вид первоклассника вызывал совсем другие чувства. А порадовать стояком вернувшуюся стаю, с учетом всех сопутствующих обстоятельств, было слишком дерзко даже для Кимуры. Тот растерялся, и на миг какое-то беспомощное непонимание промелькнуло во взгляде. Эта беззащитная растерянность: почему он так? Пальцы застывают, соскальзывают с локона, рука падает на колено: - Мне неуютно там. Понимаешь, Такаги... он пытался прирезать меня, и мне пришлось его вырубить. А еще Учи... и все такое, - Татсуя говорил в пол-голоса, и довольно сумбурно, а в итоге закончил: - Мне уйти? - Нет,- ответил Кимура и замолчал, продолжая после приличной паузы.- Оставайся здесь. По-настоящему безопасной сейчас была комната стаи. Безопасной потому, что она была наполнена волками. Возможность разместить здесь Уэду была. В общем-то Акира освободил бы и свою койку при необходимости. Но сейчас решение должен был бы принимать Кавада. Кавады нет. Сатоши не может распоряжаться. Ну а волки... А волки не тронут пацана, сражавшегося с ними. Жестокие, но с принципами. Если Уэда останется здесь, это будет наилучшим вариантом. Не говоря уже о том, что он будет всегда рядом. - Поживешь здесь до возвращения Кавады. А он решит, что делать с тобой дальше. - Кимура, ты спятил? Уложишь подстилку в койку Ямады?! - Договоришься до того, что уложу в твою,- огрызнулся красноволосый.- Сказал заткнуться. Курода только развел руками, но продолжать действительно не стал. Пусть эти психи делают что хотят. На слове подстилка застывший в неподвижности Кирияма - вздрогнул. Перевел, бешеный от внутренней пожирающей его боли, взгляд на Куроду, потом на Кимуру, и снова на Куроду. Но так ничего не сказав, уронил голову обратно. "Это - Я! Я - подстилка! И пока - подстилка Кавады! Из милости он... Но что это меняет?! Со мной сделали это! Сделали так, что не отмоешься! Весь интернат, самая распоследняя собака в этом интернате видела меня раздолбанным, со спущенными штанами, в крови и сперме!" - все это читалось в коротком полубезумном взгляде Сатоши. Игнорируя взгляд бывшего вожака, Уэда склонился ниже, почти касаясь губами уха Кимуры: - Спасибо. Хотя я бы предпочел твою. Кончики рыжеватых прядей щекочат грудь и шею Кимуры. От Уэды пахнет нагретым лугом - свежей скошенной травой и горьковатой полынью, как будто бледно-зеленый лист растерли в ладонях. Акира кинул взгляд на отвернувшегося от них Кроду и приподнял руки, молча подхватывая Уэду под зад и затаскивая его на кровать. - Мою так мою,- сказал он тихо в самое ухо, прижимая мальчишку к себе. Трахать пацана при других волках не хотелось. Это казалось немного неправильным. В особенности перед Сатоши. Кимура жадно целовал своего первоклассника, удерживая рядом, и в то же время запустил руку к себе в штаны, поглаживая стояк. "Да ну к черту," - подумал Кимура, вытаскивая член из-под ткани.- "Потерпят". - Хочешь в меня? - шепчет на ухо, обвивая за шею, а второй рукой соскальзывает вниз, тесня ладонь Акиры на стояке. Закидывает ногу на бедро Кимуры, прижимаясь плотнее, жадно, голодно целуясь. Он откровенно дрочит свою парню, и заводится сам. Не выдерживает Кирияма: - Давай без пидерства, Кимура! - и так хриплый из-за травмированных связок голос звучит сдавлено: - Меня от этого тошнит... Сильно побледневший, Сатоши реально зажимает себе рот ладонью и стремительно выходит за дверь. Но до сортира не успевает - бывшего лидера болезненно и долго выворачивает в нескольких метрах от Логова. Курода комментирует: - Доиграешься. Акира с сожалением смотрит в сторону двери. Сожалеет не из-за того, что виноват в реакции бывшего лидера, а из-за того, что тот его круто обломал. Кимура спихивает с себя Уэду и садится на кровати, проверяя, насколько хорошей является идея выйти с Татсуей в коридор. Идея была не самой удачной, но, отпустив в сторону Куроды "отъебись", на вопрос Уэды с запозданием ответил "да", потянув своего мальчишку к себе и заставляя встать с кровати. Тот с сомнением смотрит на своего волка - в интернате мутные процессы брожения, это все небезопасно. Не проще ли остаться здесь? Если это смущает Куроду, ну - он остался единственным, кого это смущает. Кириму надсадно рвет в коридоре. Но вопрос снимается с появлением Такано со свежим бланшем на пол-лица. Тот предупреждая расспросы поясняет: - Сатоши хотел помочь, - и добавляет угрюмо: - все, моя вахта кончилась. Кто хочет, может сам коридор стеречь. Курода выразительно смотрит на Кимуру - "все из-за тебя и твоего щенка" и интересуется: - Не хочешь сходить за ним? Но раньше, чем волки успевают сцепится в коридоре шаги и какая-то возня, и нервный, неразборчивый голос Кириямы. Парни подбираются в момент: сейчас без Кавады стая не чувствует себя уверенно. - Проверь, что там, - по привычке второго номера Кимура посылает Такано. Но иерархия порушена, и еще недавно готовый покинуть волков парень огрызается: - Тебе надо, ты и проверяй. Шаги вплотную к ненадежной дсп-эшной двери. Все трое уже на ногах, когда дверь распахивается и в Логово входит Сатоши в сопровождение Кавады. Тот держится в полуметре позади бывшего вожака. Оглядывает комнату. Усмехается: - Ясно с вами все. - достает из кармана и кидает ключи Кимуре: - Идите в лазарет трахаться, первая палата. В глазах друга мягкая насмешка и что-то из серии- "Бери ключи и съебывай. Потом объясню". Акира кивнул Каваде, поймав ключи. И схватил за шкирку Уэду, выволакивая парня за собой из комнаты, чтобы тот по незнанию не начал тормозить. Если лидер сказал съебывать, значит, надо съебывать. Лазарет был недалеко. И до тех пор Кимура не останавливался, а вот втолкнув любовника в открытое волком помещение, набросился с поцелуями, кое-как захлопывая дверь и закрывая замок изнутри. Палата осветилась верхними лампами после удара Акиры по выключателю, открывая его взгляду то, что он хотел увидеть, - больничную койку. Хотелось подхватить Татсую на руки, удержать на бедрах, но покалеченное тело этого бы сделать не позволило - пришлось толкать любовника назад, пока он не рухнул на скрипнувшую под весом тел кушетку. Рука волка жадно, с нажимом, прошлась по животу мальчишки, через ткань майки - тонкую и почти неощутимую. Подхватил за ногу и задрал ее себе на бедро, спускаясь поцелуями на открытую шею. Руки уже сбивчиво расстегивали брюки пацана, сдергивая их торопливым рывком. Татсуя охреневал от напора и одновременно плавился в руках Кимуры. Он отвечал на жадные поцелуи, и запускал пальцы в волосы любовника, проминал тугие мышцы широких плеч и терся пахом о его живот, не скрывая и не стесняясь того, как быстро и сильно заводится от рук любовника. Татсу не просто позволял тому "вести", он хотел этого - передать инициативу, отдаться, позволить делать Акире все, что тому вздумается. Что бы вот жарко, развратно, по-взрослому, здесь, где они по настоящему наедине и могут трахаться, как захотят. Но когда пальцы оказались внутри, подготавливая и проверяя, невольно сжался, застонав в рот Акиры. Он прошипел в губы любовника, поглаживая большим пальцем промежность и сгибая пальцы внутри него. Сейчас Акира понимал, как сильно ему, волку, этого не хватало. Не секса как такового. А секса с Уэдой. Он вытащил пальцы, стягивая штаны со стояка и приставляя головку к заднице любовника, и плавно, но достаточно быстро проталкиваясь. Рванулся только под конец, загоняя на всю длину, и тогда с шумом выдохнул, закрывая глаза и прижимаясь губами к виску любовника. Кимура не снял с него майку, и теперь задирал ее, мокрую от пота, чтобы обнажить живот и грудь. Тот дернулся, прогибаясь в пояснице, заскулил в плечо, крепче вжимаясь в Акиру. Он чувствовал отдающее табаком и жвачкой дыхание, губы - обжигающие висок и как Кимура трогает его, лапает везде, задирая одежду. Внутри стало больно после первого же толчка, но мальчишка и не подумал просить его остановится. Татсуя знал, что может позволить себе все; волк удержит, прижмет, не отпустит. Можно все: всхлипывать, скулилить, хныкать, стонать, кричать, царапать ногтями бока, требовать "выеби меня" и подмахивать, выстанывая его имя. И он - всхлипывал, выстанывал, вцеплялся в Акиру, затыкал невольные крики его плечом, принимая все более частые и глубокие толчки, а потом сам просил "сильнее..." и "не жалей меня", и подставлялся, и подмахивал, и выдыхал - "Кимура", кончая. Голос Уэды звучит в ушах, путает сознание, хочется слышать еще больше, хочется трахать еще сильнее. Кимура наращивает темп, а когда наращивает, то уже и сам что-то бездумно шепчет в ухо любовника, хватается руками за железную спинку койки, вбиваясь в подмахивающий зад. Слишком круто. Слишком, блядь, круто. Ведь с ним не так как с любым другим. Акира не просто хочет этого мальчишку. Он жаждет его, он требует его, он - присваивает его. Снова. Теперь еще более - "мой". Кимура несдержанно простанывает, подхватывая Уэду под поясницу и с содроганием кончая в его тело. В этой посткоитальной истоме абсолютно невозможно отпустить мокрого парня с себя. Уэда ерошит кончиками пальцев короткие волосы на затылке, поглаживает расслабленную спину и слизывает языком соленный пот с шеи. Медленно, томно - это отдельный фан, вот так лежать, не спеша привести себя в порядок, не спеша выпускать от себя и из себя. Редкий в их беспокойной жизни. Татсу касается губами нижней челюсти, шепчет: - Как твои ребра? Акира заваливается на бок, но, морщась, сразу перекладывается на спину, перекидывая руку через плечи Уэды и сгребая его к себе. - Грязные шавки не сделают со мной ничего, от чего бы я не оклемался. Он закрывает глаза, поворачиваясь и целуя любовника в голову. Задерживается, зарывшись носом в рыжих волосах, втягивает знакомый запах. Спокойно, тепло, приятно. Запускает пальцы в волосы и наслаждается тем, как проходят между ними пряди. - Почему ты ушел к Исами?- вопрос Кимуры неожиданный, но он открывает глаза и смотрит настойчиво, желая получить ответ прямо здесь, прямо сейчас. - Переоценил свои силы, - Уэда слегка пожимает плечами под рукой. Кимура не спрашивает: почему ты ушел от меня? и Татсуя не напоминает - почему. Зачем? Все равно не ушел. И теперь знает: не может. Не хочет - уходить от этого парня. Водит кончиками пальцев по поджарому животу Акиры, задевая вскользь завитки волос на лобке: - Знаешь, это когда ты шибко умный, и среди умных, и вы понимаете, почему некоторые стратегии нежизнеспособны в перспективе... Косит взглядом на Кимуру, и понимает - выражаться надо по-проще. Улыбается - "не смотри на меня так": - Ну, короче, я думал, что находясь рядом с ним смогу как-то влиять на происходящее. Но он же больной на всю голову! - Ты дебил,- констатировал Акира после пояснения.- Я пытался убрать тебя как можно дальше от него, а ты приперся к нему сам. Еще и решил устраивать перед ним какие-то сцены. Кимура замолчал, не отвечал и Уэда. После этой паузы волк отвел глаза, отстраненно спрашивая: - Как он тебя трахал? Сам не понял, зачем спросил. Но этот вопрос волновал и тревожил. Не давал до конца успокоиться. Его мальчишку имел кто-то другой. Он должен знать все подробности этого. Зачем-то, но знать. Уэда хмыкает, тихо, но внятно выражая свое отношение к самому факту вопроса: - Ну, по сравнению с тем, что мне обещал твой Кирияма, и тем, что Кита в итоге сделал с ним, со мной он был джентльменом. В голосе море горечи, противоречащее словам. Татсуя бессознательно теснее прижимается к Акире: - Да ну нафиг, не хочу вспоминать. Мы-то и трахнулись один раз. Замолкает и ждет реакции Акиры. Не дождавшись, через пару минут добавляет: - Это, собственно, все... Остальное ты видел. Про то, что у Акиры было с шакалом не спрашивает. Вряд ли его гордый волк захочет вспоминать, как ебали в задницу посредством волчьей же шестерки. Уэда, правда, тоже гордый - но кого это ебет? Комментировать рассказанное Акира почему-то не стал. Услышал, осознал, а вот вслух комментировать не стал. Вместо этого заговорил о том, что произошло с ним. Говорить это Уэде не было стыдно. Совсем. "Странно,"- подумал об этом Акира. - Я был в логове, когда ко мне ввалились шестерки Исами. Как раз в тот момент, когда ты был с ним. Они-то мне и сломали ребра. Привязали за ремни к койке и как истинные шавки стали бить ногами. Собирались и выебать, но зассали, что получат пизды от своего главаря. Поэтому притащили в комнату Като - это наш шакал, если ты его помнишь - сказали ему доставить мне удовольствие. Сначала отсосать, а затем и сесть сверху. Так что, меня имели в одно время с тобой. Кимура повернул голову к любовнику, желая встретиться с ним взглядом. А руку опустил на его, проводя пальцами по ладони и после ее сжимая. - Я теперь выгляжу не так круто?- он улыбался, глядя на своего мальчонку. У Уэды отлегло от сердца: трижды. В первый раз, потому что Акира не стал ни комментировать его рассказ, не требовать подробностей из серии - "что ты чувствовал, когда тебе вставляли?". Во второй, когда не отстранился, а обнял и снова стал смотреть на него. И в третий, когда понял, что Волка никто не лишал анальной девственности под гогот Исамовских парней. Это было самое большое облегчение. До того, как гора не свалилась в плеч, Татсуя даже не понимал насколько подспудно на него давила мысль о том, что дерзкого волка... И это колоссальное облегчение мгновенно отразилось у него на лице. Акира смотрел на изменившегося в лице Уэду с удивлением. На мордашке парня отразилось облегчение. А этого волк уж никак не ожидал от своего рассказа. - Что такое?- с сомнением спросил он, всматриваясь в глаза любовника. - Ты очень крутой, - счастливо рассмеялся, ероша тому волосы, Уэда. Устремленные на Кимуру глаза парня лучились в этот момент, тем же дурацким безотчетным облегчением и счастьем, что бродили в рыжем как пузырьки шампанского. Потянулся и коснулся губами губ Акиры, и все еще со смешинками в голосе, попросил: - Только не пугай меня так больше, мачо хренов... Чем не пугать Акира так и не понял. Ну и хрен с тем - решил он, переваливаясь с трудом на бок и обнимая своего пацана. Целует его, продлевая касание губ, и закрывает глаза, незаметно улыбаясь от того, что Уэда сейчас рядом. Пусть так и будет. Еще долго-долго... Волк спускает руку по боку любовника, уходит на поясницу и прижимает к себе. Только целует, а чувствует, что снова заводится, и от того прижимает Татсую еще плотнее. Уэда понимает, что Акира нифига не понял, и думает, что это даже к лучшему. Видимо, сделанное Татсуей предположение вообще не укладывалось в картину волчьего мира. Татсуя поймал смешок на губах, гася в недрах рта, заплел в сталкивающихся в поцелуе языках: потрясающий все-таки парень Кимура - скольких парней покруче него трахнули в задницу в эти дни, но - подумать такое о нем? Неее, ты че! Татсуя закидывает ногу ему на бедро, запускает руку вниз, между животами, охватывая пальцами еще не напряженный член и спрашивает, лаская: - Хочешь, чтобы я сверху? - Хочу,- на выдохе отвечает Акира, открывая глаза и окидывая взглядом тело Уэды. Переваливается на спину - и увлекает любовника за собой, снова его целуя. Кимура изгибается, хватаясь обеими руками за зад своего любовника, жадно сжимает ягодицы, притягивая бедра Татсуи как можно плотнее к паху волка. Тот улыбается, позволяя увлечь себя, склоняется над волком; и упираясь руками по обе стороны от его головы, прогибается в спине, трется о него промежностью, вставшим членом. Уэда понимает, что сейчас Кимуре хорошо видно его, и свет они не выключали, но вот не стыдно ничуть. Почти ложась - но не до конца: ребра! - на него, снова целуется с Акирой, и шепчет требовательно: - Вставь мне. Уэда еще не мокрый и растраханный с прошлого раза, и выполнить его просьбу совсем не сложно. Головка прижимается к колечку ануса, и рыжий тихо и удовлетворенно стонет, самостоятельно и до конца опускаясь на член. А потом выпрямляется, оседлывая Акиру. Стянув уже явно лишнюю майку, заводит руки за голову, позволяя любовнику разглядеть себя - возбужденного, голого, при свете. смотрит блядскими светло-ореховыми глазами, немного пьяный от счастья. И не отводя взгляда от лица Кимуры, обхватывает ладонью собственный стояк, двигая бедрами в ритме дрочки. Сначала - почти осторожно... Акира дышит часто. Дышит и облизывает в раз пересыхающие губы. Его взгляд скользит по обнаженному изогнувшемуся телу любовника. Рельефное. Острые соски. Стоящий колом член, обхватываемый собственной ладонью. Кимура упирается локтями в матрас, чувствуя пружины, и подталкивает мальчишку бедрами, со шлепками о ягодицы, вбиваясь глубже, навстречу движению. - Да... Бля... - Акира закатывает глаза, глухо стонет и прикусывает губу, когда особенно быстро втрахивается в Уэду снизу: - Черт возьми, почему ты раньше этого не делал... Уставая держаться на локтях, снова опускает зад и открывает глаза. Перед глазами взмокшее тело Татсуи. Кимура не просто хочет кончить. Хочет кончить и трахнуть его снова. В третий раз, в четвертый. Если не встанет член, то ебать пальцами, лишь бы любовник продолжал выглядеть так, как выглядит сейчас. Уэда откидывается назад, упираясь рукой в матрас между ног Акиры, разводя ноги пошире, плотнее прижимаясь к его лобку и прогибаясь в спине. Теперь Татсу двигается интенсивно, по широкой амплитуде, вынося бедра вперед. Трется о член Акиры, и насаживается по самые яйца. Голова склонена чуть в бок, глаза полу прикрыты - Уэда трахает волка собой, увлеченно и бесстыдно надрачивая себя - зная, что волк видит это в мельчайших подробностях. Внутри все горит, но это яркое, желанное, пороховое горение, обреченное закончиться взрывом. Почти непрерывные стоны перемежаются с невольными выкриками удовольствия - Татсу больше не помнит себя, когда когда замирает над Акирой, принимая несколько сильных толчков кончающего волка, и снова насаживается до упора, обжимая мышцами ануса еще не опавший член, трется промежностью и выстанывая, кончает на глазах Кимуры, заливая полупрозрачными каплями собственные пальцы. Акира хватает его чуть выше локтя, дергая на себя и тут же заваливая - под. Не ложится, чтобы не растревожить ребра, но держится над любовником, у самого края узкой койки. Целует без языка, прижимаясь к губам мальчишки, и, хмурясь, тяжело дышит через нос. Пальцы волка трогают еще не упавший член Уэды, размазывая по нему смазку, сдвигаясь к промежности и потираясь о нее ребром ладони. - Больше ты от меня не уйдешь. Понял?- Кимура поднимает на него взгляд своих темных глаз. Уэда улыбается, рассеянно поглаживая по краю темно-фиолетового, уже начавшего выцветать в зелень пятна на ребрах: - Нет, - едва заметно мотает головой: - это ты меня больше не отпустишь. Понял? И даже не пытается сдвинуть ноги, пока рука Кимуры по хозяйски оглаживает между ног. Кимура усмехается, в ответ на слова любовника притягивая его к себе за зад. - Не борзей. И снова целует, кусая и обсасывая желанные губы. Вставать не хочется. Одеваться не хочется. Отпускать от себя - не хочется. Акира не разжимает пальцев на ягодице любовника, пока его целует, прижимается к бедру упавшим членом. - Останемся до утра? - то ли спрашивает, то ли предлагает Уэда. Расслабленная рука лежит на спине волка. Взгляд томный, обтраханный. Неторопливая полу-сексуальная возня; Уэда отвечает на поцелуи, даже слегка трется тыльной стороной бедра о ногу любовника. Это кончится таким-же, лениво неторопливым вначале и горячечно-нежным в конце, сексом. Пальцы Кимуры задевают раскрытую и чуть подрагивающую от прикосновений дырочку, и через некоторое время Татсуя сам надевается на них, и тихо постанывает, когда Акира все откровеннее и жестче оглаживает изнутри горячие после ебли стенки. Это почему-то дико заводит сейчас, и рыжий сам не замечая того принимается елозить на пальцах, двигать бедрами, чтобы получить больше.... Кимура от происходящего теряет голову. Расслабленное после оргазма тело все равно хочет мальчишку. Красноволосый трахает его пальцами, пачкает их в оставшейся в заднице Уэды сперме, ожесточенно "втирая" смазку в стенке. Акира учащенно дышит, не сводя взгляда со своего мальчишки. Чувствует наслаждение даже тогда, когда не ебет его членом. - Твою мать, Уэда... Я хочу тебя. Я тебя так сильно хочу... Голос волка прерывается, он порывисто целует Татсую, заглушая его стон. Долгое, неяркое, но глубокое возбуждение - Татсуя уже "плывет", и может по этому... нет, он помнит, как среагировал Акира, когда он попытался отдрочить ему вместо ебли в начале их знакомства, а теперь собирается проделать еще более "пидорскую" штуку, но.... ... Татсуя выносит бедра вверх и вперед, одновременно удобнее подставляясь пальцам Кимуры и почти вплотную прижимаясь пахом о пах. Накрывает ладонью, и обхватывает пальцами оба члена, дроча ему и себе одновременно, потираясь своим об его. Между потемневшими от поцелуев, приоткрытыми губами - тонкая ниточка слюны. Акира вскидывает брови, глядя на Татсую с удивлением, но в следующую же секунду один глаз зажмуривает, сбиваясь и в движении рукой - прислушивается к необычному ощущению. Приятному ощущению. Отношение к жесту Уэды как к "пидарскому" теряется в наслаждении. Это определение вообще уже давно перестало быть таким важным. Даже для Кимуры. Он возвращает прерванный темп, трахая Уэду пальцами и разрешая любовнику уже второй раз за сегодня, формально, трахать себя самого. Теперь у них есть общий ритм, и сорванное, горячечное дыхание на двоих - Татсуя жмется теснее, подтаскивая к себе. смазка из их членов смешалась, Татсуя чувствует, как подрагивает под пальцами стояк парня, и шепчет тому на ухо: - Трахни меня... пожалуйста... - Развернешься спиной для меня?..- хоть и спрашивает, а сам за бедро его тянет, чтобы перевернуть на живот. Акира целует плечи, шею, спину любовника, неспешно приподнимаясь и вставая на колени над ним. Просовывает руку под живот, приподнимая и его, пока тот не прижмется. Кимура трется пахом о зад мальчишки, раздвигает ягодицы, проходясь стояком между ними. Рывок бедрами - член проходит в растраханную дырку свободно. Волк не отрывается от изогнутой шеи, покусывая, посасывая кожу, оставляя неосознанно свои отметины, пока с наслаждением вдалбливается в мокрую и горячую задницу партнера. Татсуе и в голову не могло прийти, что он может так возбуждаться от сознания непристойности позы и собственной запредельной доступности. От откровенной утилитарности, от того - что, черт побери, он стоит, как в жестком порно в "догги стайл" и Акира, по хозяйски оглаживает спину, раздвигает непристойно выпяченные к нему ягодицы, уверенно входит в уже не смыкающийся анус... Но это реально заводило, и рыжий проломился в пояснице, откидывая голову назад, выворачивая шею, чтобы хоть искоса видеть любовника, пока тот, придерживая отставленные назад бедра, трахает его в своем стиле. Теперь Уэда хватается руками за решетку, буквально провисая на спинке кровати, упираясь коленями в матрас, и стараясь сохранять эту виктимную неподвижность, будоражащую и возбуждающую самим фактом осознания, что он. для. него. так. Что Акира может видеть, как ходит член в разработанной дырке, может засаживать по самые яйца до мокрых шлепков о промежность, может выбрать любой ритм и амплитуду, по-настоящему распоряжаясь телом любовника. Акира выпрямляется. Выпрямляется, чтобы видеть изогнутую спину Уэды, его отставленный зад и движение члена в нем. По дыханию волка понятно, насколько он возбужден, и в момент, когда он видит любовника, шлепки начинают раздаваться чаще. Кимура держит волка за бедра, жадно натягивая мальчишку на себя, сам в голос постанывает, не сдерживаясь - нет, не при Уэде. Красноволосый снова склоняется к любовнику, кусая его за загривок и напоследок жестко в него втрахиваясь, зажмуриваясь и в рывке кончая, после еще остаточно двигаясь, пока не упал член. Заводясь от собственнического, такого откровенного траха, Татсу поскуливает от напора и жесткости проникновений и просовывает руку себе между ног. Ласкает себя, буквально провисая на второй, вцепившейся в спинку кровати, руке. Кончает раньше Акиры, и негромко вскрикивает от каждого рывка члена внутри - после. А когда Кимура отпускает его, обессиленно падает на живот, бестыдно раскинув ноги. - Если ты трахнешь меня сегодня еще раз - я помру. Кимура заваливается рядом, головой на матрас, оттесняя своим телом Уэду. Не открывая глаз, он дышит полной грудью, устало вытягиваясь на койке. - Бля...- волк сглатывает, смачивая горло.- Это было охуенно. Уэда, я... И на этом моменте замолкает, со скрипом пружин садясь на кровати. - Я убью любую суку, которая тебя тронет,- сказал он после паузы.- Даже если после этого замочат и меня.