Миг между прошлым и будущим

Она вздохнула, оглядываясь по сторонам. Ридикюль и несессер она уже собрала, вещи сложены, ужин для своего мужа она уже убрала в холод, чтобы тот смог разогреть его, когда придёт. Ей можно было уже уходить, но она по-прежнему, как потерянная, бродила по комнатам, словно ища что-то. Руки то и дело тянулись что-то поправить, в голове было тесно от мыслей и идей. Конечно, она снова забылась. Решительно выдохнув, Кристина подняла сумку и вышла из комнаты. Хлопок входной двери заставил её выпрямиться. Проклятье. Он снова возвращается раньше обещанного. А ведь они договаривались. Кристина опустила на пол сумку и обернулась, подходя к замершему в дверях супругу и помогая ему расстегнуть застёжки плаща. — Доброго дня, Эрик. Вы сегодня раньше, — произнесла она, улыбаясь и заглядывая в холодные золотистые глаза. Мужчина осторожно коснулся её ладони и нежно поцеловал тонкие пальцы. — Доброго дня, Кристина. Погода сегодня не располагает к прогулкам… Надеюсь, Вы не собрались на улицу? — Боюсь, что именно туда. Я должна съездить к мадам Жири, она совсем слегла. Мэг просила меня о помощи. Там так холодно? — Дикий ветер, и льёт как из ведра. Кристина, Вам не стоит в такую погоду ехать к ней через весь Париж! Он разгорячился, и Кристина еле сдержала улыбку, глядя на его неловкую попытку удержать её дома. Сколько бы ни прошло времени, Эрик не любил расставаться с ней и не любил людей, ради которых ей приходилось покидать его. Она ласково потянула его за собой, вынуждая наконец отойти от двери и раздеться. Он ненадолго замешкался, снимая плащ и оправляя сорочку и жилет перед зеркалом. Наконец, он снова повернулся к ней, и Кристина крепко сжала протянутые ей руки. — Как долго Вас не будет? Вы вернётесь завтра? — Нет, Мэг умоляла меня побыть с ней хотя бы пять дней. — Пять дней? Нет, это чересчур много… Отчего же не на неделю? Она тихо засмеялась, глядя на его истинное возмущение: — Я сообщила ей, что на неделю меня не отпустит мой супруг. — Ах вот как… Неужели моя Кристина стала заботиться о том, что подумает её супруг… — И как Вам не стыдно, Эрик? Говорить мне такое спустя семь лет брака… Madre mia, да Вы же промокли насквозь… Кристина шокировано ощупала влажную ткань его сорочки. Он так вымок, хотя шёл сегодня в тёплом осеннем плаще… Да и спуск по этим подземным сквознякам… — Раздевайтесь скорее, я приготовлю Вам ванну и разогрею ужин. — Кристина, вы ведь торопились к мадам Жири, разве нет? Молодая женщина усмехнулась на эту хитрость. Все уловки Эрика были шиты белыми нитками, когда речь шла о попытках удержать её на месте. Она ласково приобняла его за плечи и погладила по щеке: — Идите, Эрик. Если Вас начнёт знобить, будете виноваты сами. Она кивнула, когда Эрик развернулся и скрылся за дверью своей старой комнаты, в которой по-прежнему музицировал и работал. Там же у него и располагался гардероб, и Кристина искренне не могла понять, как в его маленькой комнатке помещалось так много вещей и мебели. Вода в ванной исходила горячим паром, чуть золотящимся в свете газового рожка. Кристина убедилась, что на туалетном столике Эрика будет ждать махровое полотенце, и вышла, плотно прикрывая дверь. Она даже поёжилась, чувствуя, как в коридоре их дома было прохладно после жара в ванной комнате, и в который раз решила поговорить с Эриком о переезде в их летний домик под Руаном, в котором даже зимой было теплее, чем в подземельях Оперы. «Ведь подхватит здесь простуду и сляжет…», грустно думала Кристина и хмурилась. Она быстрым шагом зашла в столовую и разожгла огонь, доставая из укромного места тушёное с овощами мясо. Чайник мерно сиял на огне, ужин был почти готов, и жена Призрака Оперы присела за стол, нарезая хлеб и раскладывая столовые приборы. Эрик появился через несколько минут — с покрасневшей от горячей воды кожей, размеренно дышащий, в прекрасно сшитом шлафроке и домашней бежевой полумаске. Он казался отдохнувшим и спокойным, но Кристина знала, что он озабочен. Дела в театре не шли для Призрака лучшим образом, скорее, за восемь лет господа Ришар и Моншармен окончательно потеряли стыд. Эрик каждый вечер разражался гневными тирадами в их счёт, и Кристина умалчивала о том, что её положение в Опере не особо укрепилось с давних пор их знакомства, чтобы не злить его и не обрекать дирекцию на новую войну. Она молча смотрела на то, как Эрик ужинал, затем поднялась, чтобы налить ему чаю, и снова села, стараясь не отвлекать его разговорами. Эрик не любил застольных бесед — скорее, он был не против разговора за бокалом вина, но за ужином предпочитал отдавать всё своё внимание пище. Он со смешком говорил Кристине, что беседа помешает ему насладиться её превосходными блюдами, но девушка и сама в своё время пришла к выводу, что в редкие минуты покоя его не нужно отвлекать. Наконец, Эрик потянулся за салфеткой и аккуратно промокнул уголки губ. — Кристина, всё было восхитительно. — Рада, что Вам понравилось. Как Вы себя чувствуете, Эрик? Он пожал плечами. — Думаю, всё превосходно. Молодая женщина испытующе посмотрела на него. Эрик не отличался отменным здоровьем — жизнь подточила его силы, и он легко простужался, даже прожив больше двадцати лет в холоде и сумраке Парижской Оперы. Однако признавать он это не любил и сдавался на милость Кристины лишь в тяжелейших случаях, когда скрывать температуру и кашель у него не оставалось сил. Она встала и подошла к нему: — Вы позволите?.. — Эрик нахмурился и кивнул, но вздрогнул, когда ладонь Кристины легла ему на лоб. Он прикрыл глаза, невольно прижимаясь к её боку. Кожа была тёплая, даже горячая, и Кристина вспомнила, что несколько дней назад Эрик жаловался на недомогание. Она прикрыла лицо ладонью: — Эрик, Вы снова дождались критического момента? Вы ведь знаете, что чем дольше Вы молчите, тем хуже будет! — Эрик не знает, о чём Вы говорите, он отлично себя чувствует. Вы можете идти, Вы ведь хотели поехать к мадам Жири, я закажу Вам экипаж, да, сейчас… Он опять хотел её заговорить, но Кристина слышала, что в его голосе уже проскакивали нервные нотки. Как всегда, он предоставлял ей иллюзию свободы выбора. Будто бы она могла бы уехать и бросить его с начинающейся простудой! Эрик уже порывался встать и направиться в прихожую, но Кристина вовремя поймала его за руку. Всегда холодные и влажные руки теперь были тёплыми. Дурной признак. Нет, мадам Жири придётся простить свою бывшую ученицу — в конце концов, и она, и Мэг знали, за кого Кристина вышла замуж. «Несчастный манипулятор», шепнул саркастический голосок в голове Кристины. — Я никуда не уеду сегодня. Поеду завтра, если Вам не станет хуже. Отправляйтесь в спальню и разожгите камин, если Вам не будет трудно, а я сейчас вернусь. Кристина могла поклясться, что увидела довольную улыбку на лице своего мужа, когда он вышел, и даже могла бы решить, что он специально сжульничал, чтобы только удержать её подле себя. Вот только он действительно легко простужался, а ей бы очень не хотелось снова сбивать у него лихорадку.