***
Изабель Лайтвуд поднялась с пола, потирая болезненно пульсирующую после удара голову. Её руки были перемазаны в чем-то липком и противном на ощуп и теперь все это оказалось прямо на волосах. Ничего "приятнее" и придумать нельзя! На ходу вытирая пальцы о кожаные штаны и оттирая гадость с волос, она осматривала помещение вокруг себя. И мысленно содрогнулась, понимая, что её заживо поместили в фамильную усыпальницу Лайтвудов. Получится ли у нее найти выход, если учесть, что двери открываются только снаружи? И, кстати, почему так? Девушка живо представила как ее предки, подобно ей самой сейчас, просыпались в каменых гробах, пытались разбить стены и вышагивали по белым мраморным плитам… Этого не могло быть. Все поколения её семьи сейчас стали прахом, из которого братья делали мрамор для защиты города. Стало быть, она единственная, кому так повезло. А фамильные знаки могут означать, что этот зал раньше использовали другие Лайтвуды. Например, когда занимали пост Инквизитора или тому подобные должности. В роду было много влиятельных нефилимов, отчего Изабель часто подшучивала над статусом своей семьи — знаменитые своей беспощадностью к нежити и демонам, но теперь прочно связавшие с ними свои жизни охотники. Разве это не парадоксально? Вот сама Иззи не может выкинуть из головы одного красавца-вампира, спасшего ее совсем недавно. Знали бы о таком ее увлечении предки — забили бы камнями как позор рода. Но, их уже давно нет в живых. Иззи коснулась нарисованного на стене факела и, поддавшись детскому желанию, показала ему язык. Вот бы Рафаэль и в этот раз пришел её спасти… Спустя пару часов и восемь сотен нарисованных отпираюшюю рун, девушка пришла в настоящее отчаянье. Мобильной связи в Городе Молчания не предусмотрено, огненное письмо не на чем написать, а выбить двери или проломить стену никак не удается. Изабель присела на принятый ей за гроб перевернутый каменный шкаф и стала подпиливать ногти кончиком кинжала, раздумывая над своей участью. Именно за этим занятием, её и застал безмолвный брат, зашитые веки которого непроизвольно дёрнулись, будто глаза начинали лезть на лоб. Представив себя со стороны, Иззи едва не рассмеялась. Вспотевшая, с грязными волосами и пятнами на руках, сидит на шкафу и подпиливает ногти боевым оружием. Красота! Поистине убийственная, если судить, по реакции брата. Он выглядел так жалко, что Иззи захотелось вызвать ему команду поддержки. Хоть из мультфильма про Чипа и Дейла, но все же. Иззи мысленно одела себя в фиолетовый комбинезон и дорисовала помпоны черлилерши. А ведь было время, когда при виде врага она хотела получить не форму с короткой юбкой, а меч поострее. Девушка мягко поднялась на ноги и спрятала кинжал. На его место пришло два клинка серафимов, чьи имена вызвали световой поток, будто в её руках загорелась сверхновая звезда. «Саймон и Магнус точно оценили бы спецефекты» — промелькнуло в мыслях и словно в древней поговорке, через не запертую братом дверь ворвался Магнус. Один. Пока маг щурился, перестраиваясь к яркому свету, безмолвный брат ударил его со спины и закрыл дверь, не глядя и так небрежно отбиваясь от девушки, будто она превратилась в разозленную муху. Это был поистине достойный противник и требовалось обладать вампирской скоростью и регенерацией, чтобы остановить его. За дверью послышался голос Алека и Иззи, не выдержав, засмеялась. Теперь они с Магнусом замурованы в обществе своего врага.***
Александр знал, что именно нужно было предпринять. Но, незнакомое чувство внутри него было против такого простого и логичного решения. Осторожность, позабытая под влиянием брата? А может быть, дело было в том, что у него возникало слишком много вопросов? Монах был готов исполнить его желания и вместе с тем, он очевидно хотел использовать охотника. Когда действовать нужно было быстро, приходилось рискнуть. Подпись на последнем листе немного обнадеживала и вместе с тем пугала Алека. Именно с ней было связано больше всего сомнений и надежд. Нефилим вновь перечитал собранные записи. Голос, возникающий в его голове и понимающий самые сокровенные желания, готовый их исполнить… Алек понимал, что сейчас он сам даёт орудие в руки своим врагам. Но, его сестра и парень находились взаперти и им нужна была его помощь. Приходилось принимать сложные решения, однако лучник никогда их не боялся. В его жизни было много такого, за что нужно было бы либо повесить, либо наградить. И все же, ему было страшно. Идти к тому, кто знает о тебе все, каждую твою слабость… С другой стороны, разве не этого абсолютного доверия он требовал от Магнуса? Значит ему самому не помешает почувствовать себя на его месте. Решив все, охотник свернул в сторону и бросился бежать к келье, на ходу мысленно прощаясь со спокойной жизнью и призывая Монаха. Тот распахнул перед ним двери, не двигаясь с места. Он стоял у окна, спиной к охотнику, и Алек с удивлением отметил как изменилось убранство комнаты. Теперь вместо кельи перед ним были миниатюрный дворец с хрустальными люстрами и окнами во всю стену. За стеклом открывался вид на чудесный сад, с мерцающими в глубине листвы огоньками пикси и пели птицы. Александ невольно вспомнил ещё одну личность, которая пользовалась теми же трюками, открывая ему двери парой искр и меняющую интерьер лофта каждую неделю, если не чаще. Монах обернулся к нему, глядя в глаза с непривычной усталостью на лице. — Теперь ты веришь мне, охотник? Слушая этот грустный голос, Алек не мог ответить отрицательно. Все его существо пропиталось сочувствием к Монаху. Конечно, он верит! Александр кивнул и его собеседник усмехнулся, жестом приглашая его присесть. В руке нефелима тут же возник бокал шампанского. Все это было удивительно привычно и оттого естественно. Хотелось скинуть неудобную перевязь с оружием и включить приятную музыку. Однако, его друзья все ещё оставались заперты с безмолвным братом, который на его глазах ударил Магнуса. В груди поднялась волна злости и Монах довольно улыбнулся, кивая. — Значит, ты пришел просить за друзей? И ничего больше спросить не хочешь? — лукаво уточнил он и хитро покосился на нефилима. — Почему ты считаешь Магнуса врагом? Ведь именно ты должен знать его… — слова сорвались и, по видимому, больно ранили Монаха. Ответил он не сразу, словно сражаясь с самим собой за каждое слово. — Не знаю. Его самого бросали родители, но это ничему не научило моего отца. — болезненная гримаса исказила лицо Монаха, когда Алек неосознанно коснулся записей в кармане. Нефилим уже перестал понимать происходящее. Его Магнус, не мог так поступить. Подарил жизнь и выбросил своё творение на помойку? С учётом того, как он заботиться обо всех, кто его окружает? Алек не мог в это поверить. Монах заметил это и решился высказать свои соображения. — Он был юн и, наверное, его испугала слишком большая ответственность. Сотворение меня было для него забавой, экспериментом. И, теперь, я не знаю почему ты его защищаешь. Как можно любить чудовище? Алек вздрогнул и посмотрел на Монаха с ужасом. Тот лишь усмехнулся и покачал головой. — Можешь идти своей дорогой, но тебе стоит обратить внимание на очевидные вещи, что лежат на поверхности. Смотри глубже, нефилим. Каждая мелочь, казавшаяся незначительной, может оказаться весьма полезной. Монах поднялся на ноги и протянул руку нефилиму. Алек автоматически принял его помощь и тут же отшатнулся. Время их разговора явно подошло к концу. — Ты поможешь мне вытащить друзей? Монах кивнул и в его руках возникло стило Александра. Он задумчиво вертел его в пальцах, играясь, пока Алек возмущённо шарил руками по карманам. — На предпоследней странице твоего блокнота есть символы. Используй те, что находятся ближе всего к рисунку открытой двери. Монах перебросил нефилиму стило и помахал рукой. Алек выбежал, не прощаясь.***
Стоило Магнусу упасть, двери закрылись и в голове Изабель не осталось ни единой мысли. Цензурной. Руки, сжимающие мечи, опустились. Девушка глухо рыкнула и отступила к стене, но безмолвный брат больше не пытался напасть на них. Он позволил девушке померить пульс другу и даже сам нарисовал руну тепла на ней, ощущая сырость в подземелье. Изабель готова была начать расспросы, но мужчина уже совершенно забыл о соседях, оглядываясь вокруг и поглаживая нарисованные на стенах факелы. И только заметив кольцо на его руке девушка начала понимать. Ее предки не были замурованы здесь до этого самого мига. Перед девушкой стоял кто-то из Лайтвудов, тоскующий по своему прошлому. Безмолвные братья могли жить очень долго и умирали в основном после того, как из душа превращалась в черную дыру, не позволяющую видеть в мире что-то хорошее. Иззи прокрутила на пальце такое же кольцо и подошла к брату. Магнус лежал у стены без сознания, но ему ничего не угрожало. Девушка коснулась руки предка и он обернулся к ней. Зашитое лицо немного пугало и брат не мог не улавливать её эмоций. Но, оба промолчали. Лайтвуды стояли друг напротив друга с нечитаемыми лицами и неоформившимися намерениями, в ожидании чужого хода. Будто играли в покер и шахматы одновременно. Внезапно брат улыбнулся и провел рукой по её виску. Прикосновение руки было холодным и шершавым. В эту секунду двери распахнулись и Алек шагнул внутрь комнаты, придерживая дверь. Взгляд его сразу упал на лежащего у стены мага и стоящих к стены Иззи с безмолвным братом. На лице Александра было прописано непонимание. Изабель подошла к нему и сама стала держать двери, позволяя ему подойти к Магнусу и убедится, что с ним все в порядке. Безмолвный брат с интересом наблюдал за их общением без слов. Он был рад и вместе с тем опечален, уровнем отношений в семье. Магнус приоткрыл глаза, когда Алек положил голову мага себе на колени и убрал мешающий ему ведьмин огонь. Света почти не осталось, но Алеку не нужно было видеть, чтобы чувствовать мага как самого себя. — Александр. — голос Магнуса был хриплым, сорванным. Лучник ласково погладил его по щеке и азиат сел, спиной опираясь на нефилима. С кончиков пальцев сорвались синие искры и маг приложил их к своим вискам. Боль немного отступила, однако магии было слишком мало, чтобы исцелиться полностью. Иззи всё-таки решилась задать вопрос: — Почему ты напал на Магнуса? Безмолвный брат отвернул лицо, глядя куда угодно, лишь бы не на брюнетку. — Он создал зло, которое сделало Валентина непобедимым. И теперь, любые наши усилия будут тщетны. Война проиграна, моя милая правнучка. И все благодаря этой мерзкой нежити. Магнус схватил своего парня за запястья, удерживая от опрометчивых поступков, но ему польстился бурная реакция нефилима на обидные для мага слова. Алек успокоился и глубоко вдохнул. — Вы говорите про Монаха, так ведь? Магнус вздрогнул и посмотрел на лучника с удивлением. Безмолвный брат кивнул и с ненавистью взглянул на мага. — Теперь его творение во власти Валентина и помогает ему захватить мир. Магнус поморщился и потёр виски костяшками пальцев, немного оцарапав висок одним из своих колец. Алек не помнил — были ли они на его руках, когда все вместе вошли в Город Молчания. — Я могу уничтожить Монаха. — произнес маг, позволяя Алеку стереть капельку крови с лица. — Когда-то мне удалось запечатать его вне времени и пространства, теперь я полностью сотру его с лица земли. Алек сглотнув, понимая, что ему не нравятся рассуждения мага. Яд этого голоса уже проник в его разум. — Но, зачем вообще было создавать столь мощное оружие? — Изабель не до конца понимала о чем речь, а Алека мучило то, что про Монаха говорят как про боевой пистолет, но не про его личность. — Я не хотел этого. Эксперимент вышел из-под контроля и получившаяся тварь оказалось слишком опасна. Я запечатал Монаха и отдал все записи братьям, но теперь они каким-то чудом оказались у Валентина, позволив пробудить моё чудовище Франкенштейна. Шутка не удалась. Алек думал о том, что Монах называл чудовищем самого Магнуса. Иззи впечатленно молчала. — Мы положили твои разработки в архив, надеясь, что позже сможем понять в чем была ошибка. Алек заметил, что лицо брата стало отстраненной маской и добавил от себя: — Я видел архив. Он полностью разрушен. Видимо, Валентин не особенно уважает знания. — И все же, он сумел отобрать нужные ему сведения и применить их в жизни. Или это сделал его сын. — безразличным голосом заметил Магнус. Иззи выразительно забарабанила ногтями по камню и все поспешили выйти, чтобы дверь больше не закрыла их внутри этого странного зала. Видимо, он был посвящен чувству ностальгии по нормальной жизни, до служения в рядах безмолвных братьев. — И что мы будем делать? — уточнила девушка, разминая затёкшую руку, которой удерживала дверь. Магнус начал стоить планы по уничтожению Монаха, в основном сводившиеся к тому, что ему нужно вернуться в лофт и все обдумать. Алек боролся с желанием предупредить Монаха об опасности, когда в голове его послышался знакомый шепот. — Я всегда знал, чего стоит ожидать от своего отца, нефилим. И спасибо тебе, что помог вычислить предателя. В ту же секунду, горло безмолвного брата словно сдала невидимая ладонь и он упал, задыхаясь. Это было похоже на приступ эпилепсии и закончилось быстрее, чем кто-то успел вмешаться. Тело безмолвного брата перестало содрогаться и замерло. — Я даже не успела узнать его имя. — пробормотала Иззи. — Посмотришь в семейных хрониках. Уходим отсюда, быстро. — Алек уже чертил руну, помогающую ориентироваться в пространстве. Магнус уверенно указал направление, но Иззи настаивала, что они должны взять тело и организовать достойные похороны. Магнус не выдержал первым. — Тебе не кажется странным, что он просто взял и умер на ровном месте? Александр прав, Иззи. Надо как можно быстрее уходить отсюда. Иззи в последний раз посмотрела на прадеда и поспешила за парнями. Магнус внезапно продолжил говорить, хотя это и было уже лишним: — К тому же, его нельзя хоронить с другими братьями. Он убил своих коллег, продавшись Валентину. Иззи только ударила его в бок и побежала быстрее. Компания вырвалась из Города запыхавшись и желая сразу же упасть ничком на траву. Магнус выглядел самым уставшим. Едва ощутив привычные потоки магии в воздухе, он сотворил портал и нефилимы вместе шагнули в него, не задавая лишних вопросов. Катарина встретила их с другой стороны, помогая добраться до кровати и не упасть на ковёр от усталости. Когда маг закрыл портал, он с улыбкой повернулся в сторону кухни, улавливая любимый аромат. Катарина протянула ему чашку красного чая и медовые вафли, а потом принесла тоже и его друзьям. Алек поблагодарил её, немного рассеяно. Он думал о том, вернётся ли голос Монаха, если он уже вышел за пределы города и стоит ли говорить об этом Магнусу. Иззи уже мирно спала, погрузившись в объятия Морфея сразу после того, как её голова коснулась подушки. Нужно сказать, что главные страхи Магнуса обычно были связаны с водой. Лишь близость Александра, помогла ему избежать окончательного падения в зале с черным озером вместо пола. Ему и сейчас мерещилось, что вода цвета вороного крыла затягивает его в свой омут. Он тонет, отчим держит его под водой в реке у дома, на глазах нескольких односельчан. Лёгкие горят от недостатка воздуха, на горле обязательно останутся синяки после хватки мужчины. Это не страшно, ведь он легко уберет их с помощью магии. Какая-то женщина на берегу, смотрит на них с видимым удовольствием. Мужчина в рясе священнослужителя молится с абсолютным безразличием. Магнус видит все это, погружаясь все глубже. Сил вырыватся уже нет. Все равно он младше, слабее. Как человек. На руках Магнуса загорается синее пламя. Ему больно, шея скоро сломается от грубого нажатия. Огня все больше и больше. Он перекидывается на отчима и тот кричит, пятясь прочь. Маленький маг выныривает, задыхаясь. Ему страшно и очень больно. Голова кружится, лёгкие и шею проще вырезать из тела, чем терпеть непроходящую боль. Однако, больше всего её в сердце. Отчим в нескольких шагах, пытается водой сбить магическое пламя. Мужчина кричит от боли, люди кидаются ему на помощь, грозя затоптать мальчика. Магнус уже знает, что этот огонь нельзя так легко потушить. И больше не хочет этого делать. Он бросается прочь, к дому ведьмы, сожженой несколько недель назад. Наверное, его ждёт также как участь. Только ребенок может искать укрытия в любимом доме, даже если у него горит крыша. Магнус верит, что обитель старой ведьмы сможет защитить его. Здесь он учился, понемногу осваивая свои возможности. Порой новые открытия доводили его до слез и ночных кошмаров, заставляя бояться себя и того, в кого он неумолимо превращается. Но, несмотря на это, здесь его ждали и любили. Именно этого ему больше всего сейчас недостает. Селяне кидают на крышу зажженные факелы и Магнус видит как занимается солома. Он забивается в шкаф, надеясь, что его не найдут. Не понимает, что от дома скоро ничего не останется. В щель между дверцами шкафа заползает дым и мальчик задыхается, склонившись над какой-то шкатулкой. По крышке постоянно пробегают золотистые искры чужой магии, такие родные и знакомые. Магнус тянется к этим искрам, вспоминая как горела заживо их владелица и как она собирала травы в соседнем лесу, рассказывая ему про каждую из них в отдельности. Вспоминает их первую встречу и перед глазами пыльная дорога, разбитые колени и рассыпавшиеся из чужой корзины продукты. Она не сердится. Помогает подняться, приводит в порядок. Лечит царапины своими прикосновениями. Магнусу кажется, что он попал в сказку. Разве у его сказки не должен быть счастливый конец?! Защитное поле над шкатулкой расширяется и Магнус чувствует, как искры бегут по его коже, как становится легче дышать. Когда он снова открывает глаза, над ним склонился Алек. Нефилим успокаивает, шепчет слова любви, обнимает и тихо напевает колыбельную. Глаза мага слипаются и он крепче прижимается к охотнику, засыпая вновь. Уже без сновидений. Катарина переглядываются с Изабель и отходит от дверей в роскошную спальню мага. Хотя теперь скорее, их общую с Александром. Катарина улыбается. Теперь она знает, что её друг в надёжных руках. Судьба наконец смилостивилась над Бейном. «Зря Рагнор так старается их разлучить. Надо будет сказать ему, что Алеку можно доверить нашего обычно невезучего друга». Иззи сидит на кровати в выделенной ей магом спальне, думая о том, сколько Магнусу довелось пережить. Она уже привыкла, к его беззаботному образу и никогда в жизни не представляла себе, что однажды её разбудит крик этого мужчины. Алек же явно не выглядел удивлённым, таким поворотом событий.