Сказки из Старого Вяза

Всё началось с того, что холодная Зима закончилась. Закончилась, позволив солнцу пригреть землю на несколько недель, а потом, опомнившись, вернулась зверствовать в лес с прежней силой, хватая своей морозной пастью за лапы всех его обитателей. Одинокие снежные проплешины на лесных полянках, всего день назад почти полностью оттаявшие, вновь покрылись сугробами, всё пухнущими и пухнущими от снегопада, безжалостно заметавшего лесные тропинки. Холодные, колючие ветра дули даже чаще, чем зимой, пробирая до костей даже густые звериные шкуры. Медведи, уже вышедшие из спячки, непонимающе озирались, не в силах найти пропитание, и были вынуждены бесцельно шататься по лесу, тощие, голодные и злые. Именно в один из таких морозных, голодных дней старый матерый Лось мерно шагал по лесу. Он был стар, важен и совершенно безразличен ко всему происходящему вокруг него. Лосю не нравилось, когда кто-то или что-то мешало ему делать свои важные дела, а о том, почему они важные, не догадывался никто. Лось считал, что никто из окружающих его зверей не может быть важнее его самого и тем более его дел. Именно поэтому Лосю не нравилось, что ветер дует ему в морду и задувает в уши, как бы плотно он не прижимал их к голове. И именно поэтому Лосю не понравилось, когда на его пути вдруг возник крошечный Лис. Лось недовольно всхрапнул, высоко поднял ноги и перешагнул через Лиса, испуганно сжавшегося в комок при виде такого огромного зверя. Важный старый Лось хотел было пойти дальше, но вдруг почувствовал, как что-то мелкое прилипло к одной из его задних ног. Лось медленно повернул голову и увидел Лиса, который испуганно сжимал слабенькие челюсти на жилистой лосиной ноге. Малыш мелко дрожал, сам в ужасе от своей наглости. Лось медленно потянулся мордой к Лису, пытаясь понять, что тот всё-таки делает. Едва завидев надвигающуюся на него морду с угрожающе торчащими рогами, Лис отпрянул, прижав длинные уши к голове, и сжался в комок, стараясь стать как можно более незаметным. Но Лось уже обратил на него внимание и, что случалось крайне редко, забыл про то, что шёл куда-то по очень важному делу. Он повернулся мордой к сжавшемуся Лису, медленно переступая длинными ногами, и, опустив голову, чтобы получше рассмотреть зверя, вежливо спросил: — Здравствуй. А что ты делаешь? От его глубокого низкого голоса Лис сжался ещё сильнее, словно каждое его слово весило пару брёвен. — Хочешь меня съесть? — всё так же вежливо спросил Лось. Лис кивнул, а потом, опомнившись, растерянно распушил шерсть. Лось нахмурился, постоял так пару секунд, а затем вдруг принялся укладываться на снег. Он подогнул задние ноги, потом передние, и наконец грузно опустился всем телом. Снег под ним сильно просел, и Лис, опасаясь попасть в снежную яму, попятился. — А зачем ты хотел меня съесть? — спросил его Лось. Он мнил себя большим специалистом по вопросам еды. Возможность приобщить кого бы то ни было к хорошей пище он находил почти таким же важным делом как и то, по которому он шёл сегодня через лес. Впрочем, он уже и сам забыл зачем и куда шёл, но в том, что дело было важным, сомневаться не приходится. Лис нервно сглотнул и торопливо сказал: — Я голоден. Лось снисходительно засмеялся. Его раскатистые «хо-хо-хо» больше напоминали уханье какой-нибудь совы. Парочка пичужек сорвались с веток ближайшего дерева и с колотящимися сердечками полетели прочь. — Разве ты не знаешь, что меня нельзя есть? — Почему же? — Лис настолько удивился, что забыл бояться. — Хгумммм, — протянул Лось, почёсывая морду о ногу. — Нужно есть траву или кору, если травы нет. — А-а-а, да ты просто веган, — протянул Лис, закатив глаза. — Кто? — удивился Лось. Удивился он настолько, что забыл говорить медленно и важно. — Ну веган. Это значит, что ты ешь только траву, ну и всякое такое, — пожал плечами Лис и выпрямился, пригладив пушистую шерсть. — А ты, стало быть, не ешь, — заключил Лось, и тут же продолжил, — А как ты добываешь еду? — Мышкую, — честно ответил Лис. — Мыш-што? — не понял Лось. Лис непонимающе повернул голову: — Ты что, мышковать не умеешь? — Не умею, — ответил Лось. Не будь он покрыт шерстью — точно бы залился краской от смущения: какой-то молодой Лис умеет что-то делать, а он — нет. — Так. Вставай, чего лежишь. Я научу тебя мышковать, — решительно сказал Лис, поднимаясь и отряхиваясь от снега. Лось последовал его примеру. Он встал, грузно опершись на ноги, потянул затекшие конечности и удовлетворенно вздохнул. — Смотри и повторяй! — крикнул Лис, через плечо оглянувшись на Лося. Он подобрался и, чуть взмахнув хвостом, оттолкнулся всеми четырьмя лапами. В прыжке Лис вытянул шею и нырнул в глубокий сугроб, почти наполовину скрывшись в снегу — из сугроба остались торчать только задние лапы и хвост. Лось восхищённо выдохнул и впечатлённо покачал тяжёлой головой. Лис задом выбрался из проделанной норы и, стряхнув с морды снег, сказал: — Теперь твоя очередь! Лось начал переминаться с ноги на ногу. Упасть лицом​ в грязь не хотелось — он очень боялся выглядеть глупо. Наконец, он присел, оттолкнулся ногами, неловко подпрыгнул, стараясь, как и Лис, поджать их под себя, а потом грузно упал на землю, едва наклонив тяжёлую голову. — Не-е-е, так не пойдёт, — покачал головой Лис. — Голова должна застрять в снегу, точно тебе говорю. Лось, вошедший во вкус, принялся мышковать. Он вскидывал ноги как малолетний лосёнок, а потом с головой уходил в снег. Один раз у него настолько хорошо застряла голова, что Лису пришлось откапывать его развесистые рога. Оба они не знали, что за ними с деревьев наблюдают притихшие птицы, впечатленные поведением старого важного Лося. Вот несколько птиц сорвались с веток и полетели, о чём-то переговариваясь между собой. Братья-Зяблики опередили остальных, первыми долетев до Белки, знавшей всё и обо всех, от которой лесные обитатели узнавали все новости. — Белка, Белка! Ты поверишь, что делает наш важный Лось! — затрещал старший из братьев. — Лося чуть не съел маленький Лис! — заверещала подлетевшая Сорока, топорща черные крылья. Ей очень хотелось, чтобы её новости были сенсацией. — Глупая, он бы не съел. На то он и маленький, — резонно возразил Дятел, брезгливо отодвигаясь от неё. — Но он мышкует. Как Лисы. Белка, чистившая шишку, так и замерла: — И много мышей он уже поймал в таком снегу? — Нет, — потупился Дятел, — но снег поймал его рога. — Ничего удивительного, — фыркнула Белка. — ДА ВЫ ЖЕ НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЕТЕ, — заверещала Сорока. — Из-за того, что Лось мышкует, ветер стих, и снег перестал идти! На самом деле она придумала это только что, лишь бы что-нибудь сказать, но собравшиеся притихли и заозирались по сторонам. Сорока оказалась наблюдательнее — погода налаживалась. Через пару минут сквозь угрюмые серые тучи робко выглянуло солнце. — Так у нас что теперь, — подвел итог Дятел. — мышкующий Лось — признак Весны? Звери молчали. — А как же Сурок и его тень? — робко пискнула Синица. Смущённая обратившимися к ней взглядами, она пояснила: — ну, говорят, что если Сурок после спячки выходит из норки, пугается своей тени и прячется обратно, то весна придет не скоро. — Глупости какие, — фыркнула Белка, с треском ломая шишку. — Наш-то Сурок каждого прутика боится. И что ж теперь, каждая весна поздно наступает? Ан нет, братцы. А теперь летите, расскажите про нашего Лося, а у меня дел по горло, кыш-кыш. Птицы захлопали крыльями, неся вести по всему лесу. Мышкующий Лось — к скорой весне! Наш важный Лось впал в детство, сенсация! День ото дня погода улучшалась. Солнце наконец вспомнило, что надо бы уже растопить всё это снежное безобразие, и поэтому старалось от заката до рассвета. Лесное зверьё с радостью носилось вокруг Лося, прося зарыться с головой в снег, чтобы Зима уходила быстрее. Тот, донельзя смущённый этим вниманием, как-то всё же ткнулся мордой в сугроб к дикой радости присутствующих. Какая-то шутливая мышка подкатилась к его ногам, но тут же была вынуждена спасаться бегством от проворного Лиса. Наконец-то Лося стали уважать не за его важный вид, а за добрую весть. Однажды, когда снег уже почти совсем спал, Лис и Лось вышли на прогулку, бесцельную и совсем не важную. Довольный припекающим солнышком Лис вальяжно развалился на раскидистых рогах, убаюканный мерной ходьбой. — Совсем уже Весна, — вздохнул он, сладостно зевая. — Угум, — согласно промычал Лось, и добавил: — давно её не было. — Давно, — согласился Лис, — целый год прошёл. — Больше, много больше, — умиротворенно протянул Лось. Лис был ещё очень молод и не знал, что впервые за долгие годы в сердце Лося наконец наступила Весна.