Сказки из Старого Вяза

Друзья, я хочу извиниться, но сегодня у меня нет сказки. К сожалению, то, что я хочу рассказать вам сегодня, — это вполне реальная история, которая произошла со мной семь лет назад. Впрочем, «произошла» употреблять здесь не уместно — она вполне себе происходит и сейчас. Снова и снова, снова и снова… И я как белка в колесе, бегу по замкнутому кругу… Впрочем, я отвлекся. Я заранее хочу не извиниться перед теми, кто хотел читать про котиков. «Не», потому что это моя история. А вы можете тихо подождать в сторонке и помять своё мнение вместо платочка. Спасибо! Итак, вы пока все равно ничего не понимаете, поэтому начну издалека. Всё началось с того, что мы переехали. Всякая история с соседями начинается с переезда — будь то ваш или их. И я не был исключением из этого правила. Представьте: вы — мальчишка четырнадцати лет от роду, у которого в голове лишь желание дергать симпатичных девочек за косички и играть в какую-нибудь войнушку на компе. И вот, по воле злой судьбы вы оказываетесь оторванными от прекрасного дождливого Петербурга с его серым гранитным величием и оказываетесь в провинциальном болотишке, где даже слыхом не слыхивали про метро. Впрочем, я преувеличиваю. Город — административный центр, население в 400 тысяч, да и поселились мы в самом центре города. Но милой сердцу суеты и шума большого города мне порой всё же очень не хватало. Иногда в ушах стояла звенящая тишина. Особенно по ночам, когда мне остро не хватало звуков улицы с их шуршанием шин по мокрому асфальту, скандалящих кошек и отдаленных звуков неспящего проспекта. На тот момент единственное, что мне нравилось — это прогулки по городу. Погода чудесная, по-настоящему летняя: солнце, жара, что еще надо, казалось бы? Но кое-что мне действительно требовалось позарез. Мне требовалась компания. Родители не боялись, что я заблужусь в незнакомом городе. Человек, который может ориентироваться в большом городе, в маленьком не заблудится. Поэтому я в полной мере пользовался предоставленной мне свободой и героически страдал от одиночества под ясным небом, совсем не соответствующему моему настроению. Тот день, с которого и началась эта история, выдался особенно погожим. Светило солнце, было тепло, но не было той удушливой жары — прохладный ветерок тянул с реки, до которой было пару кварталов по прямой. Я закинул на плечо рюкзак, еще раз перебрал в уме вещи, которые собирался взять на свой небольшой пикник, и вышел на лестничную клетку. Блестящая кнопка загорелась красным цветом. В лифтерной слышалось шуршание подъемного механизма, а где-то у меня под ногами в нескольких метрах медленно ползла кабина. Дом был десятиэтажный. Мы поселились в трехкомнатной квартире на девятом этаже. Не сказать, чтобы я жаловался, но уж очень не люблю тратить время на лифт. Особенно на такой медлительный. Вот и сейчас я мысленно чертыхнулся, когда услышал, что за плотно сомкнутыми створками кабина проплыла вверх, мимо меня. Это значило, что мне предстоит ждать, когда он опять опустится вниз и вернется ко мне. Целая минута драгоценного времени. Ехать вместе с соседями я, конечно же, не собирался. Лифт остановился. Сверху, этажом выше, я услышал шаги пары ног, характерное поскрипывание лифта и звук закрывающихся дверей. Лифт поехал вниз, не собираясь останавливаться на моём этаже. «Зажали кнопку закрытия дверей. Слышали, что я тут жду лифт, » — понял я. Стало даже как-то обидно. Не то чтобы я жаждал торчать в компании этих хитрых ног целых пол минуты усиленного созерцания рекламного щита, но всё же… И тут лифт остановился. Повисла тишина. Я ждал, что будет. «Карма!» — пропел акапелло какой-то низменный голосок в голове и заставил меня ухмыльнуться. Я повернул к лестнице и бодро побежал вниз. И почему я не бегал раньше? Так приятно размять ноги! А главное — не застрянешь в лифте! Красота!.. — Помоги-и-те… — протянул девичий голосок в кабине, когда я был уже на восьмом этаже. Судя по звуку, лифт остановился между седьмым и восьмым, по большей частью оставшись на восьмом. Я подавил в себе героический порыв и повернулся к ступенькам. «Каждому воздастся, а грехи своя тем, чего жаждет он… Не хотела ехать в обществе достойных мужей, так и сиди там до скончания веков. Возлагаю на тебя кабину верности твоей социопатии, » — ехидно подумал я, кладя руку на перила. В железные стенки глухо ударился кулачок: — Ну помогите… — ещё жалобнее протянула девчонка, шмыгнув носом, — У меня клаустрофобия. Пожалуйста! Я вдруг подумал, что это действительно неприятно. Ну подумаешь, я и сам не очень люблю ездить в лифте с другими людьми. Зачем же судить других, когда и за собой такой грешок водится? Но всё же я не удержался и спросил: — А ещё ты чего боишься? За дверьми помолчали. — Высоты боюсь, — честно ответила девочка. — А, ну понятно… Тогда тебе наверное интересно будет узнать, что под тобой почти восемь этажей пропасти, — с мстительным наслаждением проговорил я, смакуя каждое слово. За дверьми опять помолчали. Видимо юным мозгам требовалось время, чтобы обработать такую очевидную, но в то же время неожиданную информацию. — Ты что, — раздался наконец тихий вкрадчивый голос, — балбес что ли? Я опешил. Неплохое начало, однако. — Ты же понимаешь, что я сейчас начну истерить, да? — продолжала она, и я различил панические нотки в её голосе. Мне стало стыдно. Как же низко я пал. Ниже только… Первый этаж, на который упадёт кабина, если вдруг порвутся тросы. Боже я попаду в ад за свое чувство юмора. С этими мыслями я подошел в створкам лифта и стукнул в него костяшками пальцев. — Не реви там, это… Жамкни на кнопку вызова диспетчера. Я уже у вас тут застревал, она быстро приходит… В кабине шмыгнули носом: — Жала я уже. Там никто не отвечает. Они с девяти вроде работают. А сейчас семь. Я скосил глаза на часы. Шесть минут восьмого. Ну что ж, значит висеть ей там ещё час и пятьдесят четыре минуты. Красота! Успеет побороть свои страхи. …Или откинется от сердечного приступа. Ну что поделать, естественный отбор в лифтах тоже никто не отменял. — Давай я тебе номер продиктую. Ты позвонишь может и они приедут, а? — с затаенной надеждой спросил голосок. Я похлопал себя по карманам. Вот что я оставил дома. Телефон! Вернуться обратно возможности не представлялось — дверь захлопывалась без ключа, а в квартире спал усталый отчим, который очень не любил, когда его будят после ночной смены. Ключи, как важную вещь, которую нужно было обязательно взять с собой, я положил рядом с телефоном. Дурень. — Я забыл дома, — повинился я, — и ключи тоже… — И что теперь делать? — в голосе теперь был неприкрытый ужас. Я вздохнул. Хороший вопрос. Только что хотел тебе его задать, дорогуша. Надеюсь, темноты ты не боишься. А то бывает свет выключается иногда, пока ты висишь себе над пропастью во ржи. Минут так на тридцать. Успеешь вздремнуть. И тут мне в голову пришла мысль, которая может прийти только мальчишке-авантюристу, выросшему на приключенческих романах, в которых все всегда были непобедимыми героями. — Отойди от двери, — бросил я, скидывая рюкзак и закатывая рукава рубашки. Я взъерошил волосы и расстегнул верхнюю пуговицу. Эх, видел бы меня сейчас какой-нибудь там Д’Артаньян или Эдмон Дантес — обзавидовались бы! — Ты чё удумал? — ужас в её голосе отступил, уступив место подозрительности. — Сейчас я тебя выпущу! — запально выдал я, примериваясь к дверным створкам. — Ты с ума сошел?! — ужаснулась девочка. Я вцепился пальцами в створки, пытаясь протиснуть сквозь них пальцы, хоть немного. К моему удивлению, пальцы пролезли довольно легко, но вот дальше этого дело не шло. — Если я сейчас упаду и разобьюсь, то буду до конца твоей жизни отравлять тебе жизнь в виде призрака, — мрачно раздалось совсем рядом. — Отойди от дверей, сказал же, — только и смог пропыхтеть я, силясь протиснуть ладонь ребром вслед за пальцами. На какую-то секунду мне удалось приоткрыть двери сантиметров на пять. Продержался я секунд пять, но за это время успел просунуть между створками ногу. Кроссовок принял удар на себя —края дверей смыкались с широкой подошвой, поэтому можно было не бояться раздавить ступню. Я просунул руку от локтя до ладони, давя на дверь, одновременно пытаясь повернуть носок так, чтобы можно было помогать себе ногой. Дверь неохотно поддалась. Я вытянул левую ногу и уперся плечом в противоположную створку, стараясь принять устойчивое положение. Осталась дверь кабины. Схема была уже знакома: пальцы, ладонь ребром, носок левой ноги, давить вправо рукой и ногой, а затем просунуть плечо и давить уже и спиной. С ногой вышла заминка: она уже удерживала внешнюю дверь. Нужно было поменять ноги, а для этого требовалось поддаться давлению и податься вперёд, меняя ноги. Я, естественно, оступился, и в какой-то момент только что открытая дверь угрожающе поехала на меня. В этот момент я попросил прощения у всех своих предков до шестнадцатого колена за то, что у них родился такой придурочный вроде меня. К счастью, меня не расплющило. Зато вторую дверь я открыл уже через пару секунд. На лестничную площадку хлынул свет. В кабине в один из дальних углов жалась какая-то долговязая девчонка. Я удобно упёрся лопатками в левые двери и ногами в двери напротив. Давило сильно. Пожалуй, больше пары минут я бы не выдержал. — Лезь через низ, на седьмой, — пропыхтел я. Чуть больше половины кабины было на уровне восьмого этажа, где я стоял, но гораздо быстрее было бы выползти снизу, не тратя силы и время на то, чтобы забраться наверх, на площадку восьмого. И как вы​ думаете, что решила эта девица? Разумеется она полезла наверх, пытаясь пролезть под моим задом. — Да куда ты… на седьмой давай, — процедил я сквозь зубы. Эта не очень умная особа продолжала извиваться и пытаться пролезть подо мной, то и дело тыкая острым локтем в ягодицы. Не то чтобы я был сильно против… но тогда был. И сильно. Потому что я уже пОтом весь покрылся, а она все еще одной половиной торчала в кабине. Ей потребовалось еще секунд пятнадцать, чтобы выкатиться на площадку и отползти подальше от лифта. К тому моменту я уже был похож на загнанную в мыло клячу. Я, не в силах больше держать двери, не долго думая подтянул к себе руки-ноги и, сгруппировавшись, боком откатился к стене. Громовой грохот сомкнувшихся створок еще несколько секунд гулял по этажам. — Ловко ты, — с уважением сказала девочка. Я исподлобья взглянул на неё. Это было трудно назвать девочкой. Скажем так, это была ДЕВЧОНКА, из тех, что дают жару дворовым пацанам и являются негласными лидерами этой сплоченной компании. Долговязая, костлявая, тощая, года на два меня младше. Широкая переносица и большой нос. Непримечательные каштановые волосы и карие глаза. А еще лицо было усыпано прыщами. В целом вообще неказистое создание в терминальной стадии гадкого утёнка. Зато у нее была «мушка» на левой щеке. Мне показалось, что это очень красиво. Как у Монро. — Я кому говорил, чтобы ты через седьмой выползала? — в сердцах рявкнул я. Девчонка тут же ощерилась: — Ну извините, на седьмом этаже дверь-то никто не открыл. Я чертыхнулся про себя. И правда, про это я как-то забыл. — Это же надо додуматься, открыть двери?! — тем же язвительным тоном выговорила она. Не думаю, что ей так уж хотелось спорить, но желание вполне закономерное. Как тут не перейти в контрнаступление, когда только что в пух и прах разбил вражеский наезд? — Сама просила помочь. Уж извините, высотобоязненная клаустрофобка с десятого этажа, — буркнул я, поднимаясь на ноги и закидывая рюкзак на плечо дрожащими руками. Я едва держался на ногах. Девчонка умолкла. Я ступил на лестницу, но почувствовал, как она потянула меня за воротник рубашки: — Эй… Ну это, спасибо, что ли. Я хмыкнул что-то в между «Всегда пожалуйста, обращайтесь в любое время суток» и «А не пойти бы тебе куда подальше?» — Эй, — опять дернули меня за ворот, — а тебя как зовут! Я, мысленно закатив глаза, повернулся, и протянул руку: — Тим. Девчонка расплылась в широкой улыбке (ух ты, ямочки на щеках!) и протянула мне хрупкую лапку: — Приятно познакомиться, Тим! Так я впервые встретился с Одри. Не скажу​, что я был в восторге от того, что завел знакомство с девчонкой, которая младше меня на три, как выяснилось позже, года. Хоть бы красивая была, что ли… Но пару дней спустя я как-то привык видеть ее то в лифте, то на площадке у дома, и желания кинуть ее в шахту лифта у меня, как ни странно, уже не возникало. Через несколько дней блуждал по городу я уже с хвостом в виде девчонки. Иногда я не видел её по несколько дней к ряду, а иногда приходилось отсиживаться дома или в мужских туалетах, чтобы хоть немного побыть одному. — Тебе что, заняться нечем? — в один прекрасный день спросил я, когда она особенно усердно втирала мне какую-то дичь про собак. Будь у нее уши как у котенка, сейчас она бы плотно прижала их к голове с виноватым видом. — Делать больше нечего, как за мной шататься? Гуляла бы с друзьями и оставила меня наконец в покое! Я пошел дальше, а она осталась стоять посреди дороги. Зарядил первый за это лето ливень. На душе было тошно. Несколько дней мы не виделись. То и дело шёл дождь, поэтому я окопался учебниками и засел за книги. В один из таких дней отчим объявил, что вечером мы идём в гости к его другу-сослуживцу. Отказы не принимаются, поскольку он обещал привести всех домашних. Я лишь пожал плечами — мне-то что. Вечером мы собрались (мама опять полтора часа торчала у зеркала) и… поднялись на этаж выше. Я мысленно застонал. Это позже я узнаю, что большинство квартир в нашем доме распределялись между военнослужащими. А пока я знал только то, что мне придется весь вечер сидеть как на иголках. Я робко надеялся, что Одри не будет дома. Мои надежды разбились в пух и прах, когда она открыла нам дверь. Она была в платье. И, судя по лицу, ее это совершенно не радовало. — Драсте. Прхдите пжалста, — буркнула она, давая нам пройти. На меня она не смотрела. Как и я на неё. — Здравствуй, Адриана! Я Олег Евгеньевич, а это Анна… — Дядя Оля, тётя Аня. Тим. Знаю. Буду нужна — я у компа. Она развернулась и размашистым шагом двинулась в комнату. Я едва сдерживал смех. — Какая грубая девочка… — выдохнула мама. — Я, тоже, пожалуй, к компу… Дядя Оля. Одри сидела в кресле ссутулившись и подтянув ноги к подбородку. На столе был беспорядок, стояло несколько кружек… рядом с рулём. Пару секунд мы молча глядели друг на друга. — Дядя Оля — это мощно. Он в бешенстве, — наконец сказал я. Лицо ее наконец просветлело. Одри кивнула на руль: — Не желаете поиграть в Need for Speed? — Не откажусь, — улыбнулся я. Пять минут спустя: — ДА КУДА ТЫ ПРЁШЬ, ТЕБЯ КТО ВОДИТЬ УЧИЛ, БАЛБЕС НЕДОДЕЛАННЫЙ. ПРЯМО ДЕРЖИ, ПРЯМО! — Я ПЕРВЫЙ РАЗ ЗА РУЛЁМ. ПОД РУКУ НЕ ГОВОРИ! — ТЫ МИССИЮ ПРОЕХАЛ. ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ТИМ, ТУТ ЗАНОСЫ НАДО ДЕЛАТЬ, ЭТО НЕ СПРИНТ, ОТОЙДИ, ПУСТИ ПРОФЕССИОНАЛА. Примерно в таком ключе прошёл весь вечер. А ещё года через четыре, когда я, только что получивший права, впервые запущу Одри в свою машину, я услышу примерно те же самые слова. Но это уже совсем другая история. Я научил её морзянке. Мы перестукивались через батарею до тех пор, пока однажды кто-то из соседей снизу не отстучал мне «ЗАДОЛБАЛИ». Мы шатались вдвоем по городу в поисках злачных мест. Видимо, и сами мы были вполне себе злачными, потому что каждый день находили что-то интересное. Как-то в конце августа мы строили планы на следующее лето, когда вдруг вспомнили, что завтра уже сентябрь и начинается школа. — Давай завтра сюда же махнем! Во сколько у вас линейка заканчивается? Мы сидели в парке на мостике, переброшенным через заросший ряской пруд. — В час. — И у нас тоже. Сразу потом сюда приходи, сходим по той тропинке, — я махнул на узкую тропу, стелющуюся вдоль пруда и терявшуюся среди берёз. А на следующий день я, красивый, статный, в белой рубашке, при галстуке, отправился на линейку. И на площадке у гимназии, находившейся на другом конце города, я разглядел знакомую тощую фигурку с острыми коленками. — Ты меня и в школе собралась преследовать? — вкрадчиво спросил я, наклонившись почти к самому её уху. Одри вздрогнула от неожиданности, обернулась и тут же расплылась в довольной лыбе: — Твоя очередь, сталкер. Я тут уже пятый год учусь — Действительно, моя, — ухмыльнулся в ответ я. А потом не удержался, и дёрнул её за косичку.