* * *
Кларк пластом упала на свою кровать и была на сто процентов уверена, без посторонней помощи в ближайшее будущее ей больше не подняться. За плечами была не просто сложная, это была адская неделя, как морально, так и физически. После катастрофического дня, где на неё навалилось всё сразу, к счастью, следовали выходные, за которые ей удалось восстановить жалкое подобие душевного равновесия. Пришлось, потому что Кларк категорически не желала разваливаться на кусочки, поэтому, собравшись с силами, она потащила Октавию в спортзал, где часами заставляла с ней заниматься в основном рукопашным боем. Октавия уже давно начала учить её разным приёмам и помимо того, что это может помочь за себя постоять, Кларк могла выпустить скопившиеся эмоции и дать сознанию глоток свежего воздуха. Так было и в этот раз, до отчаянных криков она лупила грушу, с остервенением отражала нападения Октавии, пока без сил не падала на ковёр. В понедельник Кларк пришла на работу с твёрдым намерением вести себя, как раньше. В неопределённости, как теперь сложатся отношения с Лексой, она постарается во всяком случае их не ухудшить, с чем скорее всего возникнут сложности. Так оно и оказалось. Если остальных не особо удивило, что Гриффин вернулась к своей привычной модели поведения, то с Лексой такой трюк конечно же не прошёл. В первый раз она нашла Кларк на кухне. — Мы можем поговорить? — довольно мягко начала Лекса. И Кларк мысленно заткнула себе уши, чтобы не поддаться на этот нежный голос и с непроницаемым выражением лица наградила её спокойным взглядом. — Я извинилась за своё неподобающее поведение, мне больше нечего сказать, а сейчас прошу извинить меня, доктор Рид, меня ждёт работа, — она видела в полюбившихся глазах обиду и непонимание, и грудь стягивало от чувства вины, отчего становилось трудно дышать, и чтобы не выдать себя, пришлось буквально сбежать. Во вторник Лекса снова попробовала с ней заговорить, обнаружив одну в операционной, когда та уже заканчивала. — Кларк, прошу тебя не убегай, — быстро сказала Лекса, когда увидела явную попытку к бегству. — Я просто хочу понять, — голос был неуверенный и осторожный, как будто она боялась любым неверным словом, возможно, вспугнуть и остаться без ответа. — Ты мне нравишься, Кларк, — после глубокого вздоха, со смущённой улыбкой призналась она, и у Кларк всё поплыло перед глазами. Стало так тесно в груди, так больно. А ведь будет ещё хуже. Ещё больнее. Им обеим. — Очень нравишься, — продолжала Лекса. И Кларк почувствовала, будто её выворачивает наизнанку, потому что звучало это так, словно Лекса извинялась за свои чувства, что было просто кощунственно. — Я думала, я тоже тебе нравлюсь, — Лекса улыбнулась. — Хоть немного? — она выглядела такой ранимой в своей искренности, что Кларк ощутила себя последней сволочью. Лекса не заслужила, чтобы с ней так обращались. Лекса не заслужила, чтобы ей врали, использовали. Лекса была хорошей. И Кларк была хорошей. Вот только сейчас она должна скрывать свои истинные чувства, а лучше всего забетонировать их глубоко внутри, потому что они рвались наружу, требовали, чтобы Кларк подошла и обняла Лексу, подарила ей самый нежный поцелуй, на который была способна, успокоила её. Но нет, сейчас она должна быть плохой. — Ты мне нравишься, — заставила себя Кларк произнести не дрогнувшим голосом. — Но это ничего не значит, — пришлось сцепить зубы, чтобы Лекса не заметила, как задрожали губы. — Но, как… Мы же… — резкий взмах руки, заставил замолчать. В ясных изумрудных глазах узнавалась неприкрытая боль. Кларк задышала глубже, подавляя подступающие слёзы. — Мне нужно идти, — бросила она, пряча взгляд. Подхватив бокс с инструментами, она вылетела из операционной, услышав за спиной своё имя. В этот вечер Кларк снова плакала, но одна, заглушая рыдания в подушке, буквально распадаясь на части, чтобы утром собрать себя заново и вести, как ни в чем не бывало, с содроганием гадая, насколько их с Лексой ещё хватит, и чем всё закончится. И оказалась права, на следующий день терпение Лексы иссякло. Целый день Кларк удачно её избегала, но удача помахала ручкой почти перед концом смены. Лекса выловила её в одном из коридоров и, твёрдо схватив под локоть, затащила в ближайшее помещение, каким оказалась одна из комнат отдыха для врачей. — Я требую объяснений? — смеряя Кларк пронзительным взглядом, Лекса стояла со скрещенными руками, выглядев при этом совсем не дружелюбно. Кларк тяжело вздохнула и потерла виски, понимая, что обязана сказать хоть что-то. Что-то, что поможет Лексе. — Пожалуйста, — осторожно начала она, не желая провоцировать спор, исход которого итак был предрешён. — У меня тогда был тяжёлый день, я была не в себе, и ты… — выигрывая время, она прошлась рукой по волосам. — Ты была рядом. На меня слишком много навалилось в последние дни, и я сорвалась. — Вот значит, как ты это называешь, — иронично произнесла Лекса. — Не слишком ли ты часто со мной срываешься? А если бы не я оказалась рядом? С кем бы ты тогда сорвалась? — ядовитый тон должен был задеть, но этого не последовало. Растерянность, ревность, боль — вот что слышалось в нем, отчего становилось только хуже. — Нет, Лекса, если тебе это приятней слышать, то такое у меня случалось только с тобой. Ты мне нравишься. Как человек. Как врач, но как я уже говорила, это не должно повториться. Мне не нужны никакие отношения. — Значит, мы возвращаемся к началу? — Лекса смотрела на Кларк пылающим взглядом. — Так?! — взорвалась она. Кларк стоически выдержала вспышку, только вот сердце гулко билось, моля о пощаде. — Да пошла ты! — выкрикнула Лекса, и Кларк зажмурилась, чтобы не видеть, как от отчаяния исказились любимые черты лица. — Ты сама не знаешь, чего ты хочешь! Оттолкнув Кларк со своего пути к стене, Лекса бросилась к двери и, чуть ли не срывая с петель, рванула на себя. От досады, что та открывалась как раз в другую сторону, она хлопнула по белой поверхности ладонью с такой силой, что Кларк подпрыгнула на месте. Когда Лекса всё же ушла, Кларк прислонилась к холодной стене и опустилась по ней на пол, поджав колени к груди и закрыв голову руками, беззвучно повторяла, что так было нужно, она всё сделала правильно. Вот только тяжесть на душе меньше от этого не становилась. На следующий день Лексу словно подменили. В тот день она вообще не улыбалась и рявкала на каждого, кто давал малейшей повод для недовольства. Все последующие Кларк она попросту игнорировала, а если была необходимость говорить, то тон её обдавал таким холодом, от которого начинало бить мелкой дрожью. Но Кларк смиренно терпела, оставаясь, на первый взгляд, абсолютно спокойной. Только Октавия знала, каких усилий стоило ей держать себя в руках. В прошедшей напряжённой неделе одно было хорошо. Из-за многочисленных больничных среди персонала, свободного времени вообще не оставалось. Смены перешли на двенадцатичасовые, и так каждый день. И вот, не чувствуя ног, Кларк лежала на постели и единственное желание на тот момент было - проспать все сорок восемь часов, то есть заслуженные выходные. Но и этого ей было не дано. Телефон зазвонил ровно в семь ноль три. Но возможно и в семь ноль два, потому что Кларк сперва его не услышала, затем приняла за будильник, в полусне слабо соображая, почему в субботу утром сработал будильник. И только потом, до неё дошло, что ей звонят. Слабой рукой она дотянулась до него и приняла вызов, не глядя на дисплей, зная, что звонить ей могут только с работы. Уже через минуту Кларк соскочила с постели и понеслась к Октавии, которая моментально открыла глаза, выглядев словно и не спала вовсе. — Мне звонили с работы, — без предисловий начала Кларк. — На мосту Закима час назад произошло масштабное ДТП из-за внезапно опустившегося тумана. Вовлечены десятки машин. Часть пострадавших уже у нас, и они ещё прибывают. Из-за нехватки персонала, затребовали всех, кто свободен. — Буду готова через десять минут, — ничего больше не спрашивая, Октавия двинулась в душ. Кларк вернулась к себе в комнату, где ей не потребовалось намного больше времени. Когда они прибыли на место, уже подъезжая, увидели, что у входа собралось немалое количество народа. Кто-то нервно курил, кто-то в слезах разговаривал по телефону, а кто-то просто смотрел в пустоту, выдыхая пары холодного воздуха. У въезда к экстренному отделению стояло три машины спасателей. Поднявшись из гаража, Октавия ушла к своим, подозревая, что и там ещё один человек не помешает, потому что с пострадавшими скоро начнут прибывать и те, кто за них переживает, и у всех будут вопросы. Как только переодевшаяся Кларк показалась на своём этаже, Харпер сообщила, что они нужны в отделении экстренной помощи. Начали поступать особо серьезные случаи, до которых наконец смогли добраться спасатели. Когда они вошли в отделение, там царила настоящая суматоха. Смотровые были забиты, в коридорах на каталках лежало несколько менее серьезно пострадавших, но всё же нуждающихся в помощи. Медсёстры сбивались с ног, выполняя указания врачей. Те же метались из одной смотровой в другую, кому-то помогая сразу, кого-то отправляя в другие отделения. — Гриффин, отлично что ты здесь! — из смотровой показалась Соранно, стягивая с рук резиновые перчатки. — Ты идёшь со мной. Без вопросов Кларк поспешила догнать Эхо, которая уже входила к очередному пациенту. — Лекса на месте происшествия. Она из дома сразу туда поехала. — Кларк не знала, зачем Эхо это говорит, но сердце невольно сделало скачок, при осознании, что Лекса где-то там, возможно, среди груды метала, старается спасти жизни. Кларк стало страшно за неё. «Пожалуйста, пожалуйста, просто вернись целой.» — взмолилась она про себя, прежде чем кивнуть с благодарностью в глазах и с головой окунуться в работу. Часа через два, когда Кларк на секунду оказалась без дела, стоя в коридоре, её окликнула одна из старших медсестёр, которая везла каталку с пациентом. — Ты! — Кларк развернулась на голос, неуверенная, что обращаются именно к ней. — Да, ты. Сейчас привезут ещё двоих. Иди принимай. Третья и пятая смотровые свободные, — на ходу отчеканила женщина и исчезла за углом по направлению к лифту. Не раздумывая, Кларк побежала принимать пострадавших, почувствовав львиную дозу адреналина, хлынувшую в мозг. Это было, как в далёкие годы её обязательных часов в службе парамедиков. Подавляемой сущности врача в ней не терпелось себя показать. Не прошло и пары минут, как подъехала первая машина, сирена второй тоже уже доносилась до больницы. Дверь распахнулась, и спасатели начали выталкивать каталку с молодым мужчиной. — Мужчина, 37 лет. Жаловался на затруднённое дыхание и боль с правой стороны грудной клетки. Там же обширная гематома, без открытых повреждений, — начал докладывать один. — Четыре минуты назад потерял сознание. Тахикардия, пониженное давление, цианоз развился по пути сюда. Аллергии на медикаменты нет, ничего не принимает. — Хорошо, забираем его в третью, — отозвалась Кларк, запоминая всю нужную информацию. В этот момент подъехала вторая машина, и подоспели ещё две медсестры. — Одна из вас со мной. Другая, отправь их в пятую, — выкрикнула им Кларк, быстро закатывая каталку в здание, в уме прокручивая все симптомы и соответствующие им диагнозы. Кларк не могла знать, что в другой машине находилась Лекса, до которой донесся знакомый голос, отдающий указания. Выпрыгнув из машины, она успела заметить удаляющуюся спину Гриффин. Лексу удивило, почему та принимает новоприбывших пострадавших, но при актуальной ситуации с персоналом, вероятно, им ничего другого не оставалось, как использовать любые ресурсы. — Доктор Рид, — обратилась к ней медсестра, которую Кларк оставила. — Пятая смотровая свободная. — Она нам не понадобится, — оставаясь с пациентом, пока спасатели ввозили каталку внутрь, скомандовала она. — Мы его стабилизировали. Везите его в оперблок и готовьте к операции. Я сейчас подойду. У ребят вся информация. Медсестра кивнула и вместе с двумя парнями из службы спасения покатила каталку дальше по коридору. У Лексы оставалось пара свободных минут, прежде чем она пойдёт готовиться к операции. Эти минуты она решила потратить на удовлетворение своего любопытства. Проверить Кларк. В её голове будто кто-то встроил сигнальную систему — услышишь Кларк, иди к ней, увидишь Кларк, иди к ней. Лекса боролась с собой, она пробовала игнорировать эти сигналы, она пробовала игнорировать Кларк, но тщетно. Упрямая, загадочная блондинка продолжала привлекать её внимание, стоило той появиться в зоне видимости. Если же она не мелькала на горизонте, то всё равно занимала все мысли. Мысли, которые действовали на её эмоциональное состояние не самым благоприятным образом. Они угнетали, мешали спокойно засыпать, неустанно грызли сознание. Они мешали ей жить. Но избавиться от них просто не было возможности, лишь заглушать на время работы. Зная, что Кларк должна находиться в третьей смотровой, Лекса направилась прямиком туда. Ещё не достигнув цели, она могла слышать, что происходит внутри, так как раздвижная дверь осталась на одну треть открытой. Поэтому, подойдя ближе, она могла и увидеть, как Кларк с помощью медсестры избавляет мужчину от одежды, разрезая ее ножницами. — Онтари, ставь доступ. Лора, мне нужен фонендоскоп, отправь кровь в лабораторию и держи рентген наготове. Не нравится мне его гематома, — Лекса застыла, опешив, наблюдая эту сцену. Кларк распоряжалась всем так самоуверенно, что похоже у других даже мыслей не возникало ей возразить. Даже Онтари, чёрт возьми, Онтари — резидент, безмолвно подчинялась указаниям. Лекса ничего не понимала. — Чёрт, экскурсия правого лёгкого ограничена, — Лекса не верила ни своим глазам, ни ушам, наблюдая, как Кларк прослушала лёгкие и повесила фонендоскоп себе на шею, а не в карман, как чаще делали сестры. При их активной деятельности, он бы мешал или падал. — Пневмоторакс с возможным коллапсом, пунктируем. Онтари иглу, и готовь дренаж. Лора, звони в оперблок и скажи, что мы сейчас к ним поднимемся. И найдите Соранно, пусть подходит. Это по её части. — Кого вызывать, если доктор Соранно недоступна? — спросила медсестра с трубкой телефона у уха. — Кого-нибудь из общей, — отмахнулась от неё Кларк, ровным движением вводя иглу в верхний правый угол грудной клетки. — Попробуйте Майкалса, он должен быть свободен, — отстранённо вставила Онтари, подходя к Кларк. Командная работа Онтари и Кларк просто поразила Лексу, в особенности, потому что лидерство взяла на себя Кларк. Не вмешиваясь, она наблюдала, как Онтари, после того, как игла была вынута, ставила дренаж. Кларк же снова проверяла дыхание. — Хорошо. Аспирация восстановлена, — удовлетворённо выдохнула Кларк. Возвратив фонендоскоп на шею, она проверила пульс и давление. — Он стабилизируется, — кивнув скорее самой себе, Кларк взяла формуляр и начала его заполнять. — Онтари? — Почти готово, — пробормотала та, не поднимая головы. — Тогда рентген и увозим его, — проинструктировала Кларк, надевая протянутый ей Лорой защитный фартук. Только когда Лора вышла из смотровой, Лекса решила, что самое время скрыться из виду. С тысячей вопросов в голове и клокочущей яростью в груди на Кларк, с которой она обязательно ещё разберётся, Лекса направилась готовиться к операции.* * *
Лекса ждала. Нет, она выжидала, стоя, в прямом смысле, на стрёме, прислонившись к стене рядом с дверью, ведущей в раздевалку. Менее пяти минут назад Харпер сказала, что Кларк ушла переодеваться. Часы показывали начало четвёртого и все, у кого по плану сегодня не было смены, могли наконец завершить этот сумасшедший день. В том числе и Кларк, которую Лекса больше всего хотела шлёпнуть об стену, за то, что та завралась, за то, что перевернула её жизнь с ног на голову. Нетерпеливо постукивая ступнёй об пол, она, сцепив зубы, твердила себе держать себя в руках, заставляла дышать ровно. Возможно, неделю назад она бы могла лучше себя контролировать, попробовать более мягкий способ вывести Кларк на разговор. Но то было неделю назад, когда она ещё питала иллюзии по поводу блондинки, заполонившей её разум. И не после того, как она по глупости, да что лгать, по влюблённости, призналась Кларк и была отвергнута. Лекса не понимала Кларк и её поведения, и это больше всего сводило с ума, заставляло думать, что она сделала что-то не так, что с ней было что-то не так. Когда она вместе с Эхо и Рей, вечером того дня, когда Кларк дала окончательный отказ, загремели в бар, где Лекса заливала свою первую безответную влюблённость чистым виски, она поделилась своими сомнениями, проклиная между делом Соранно, которая, в её опьяненном сознании была причастна к кавардаку, в который превратилась размеренная жизнь Лексы. До появления Кларк ей всё доставляло удовольствие. — А что теперь? — хныкала в бокал Лекса. — Другие женщины не интересуют, на работе, как на минном поле, голова и тело в постоянном напряжении и никакой разрядки! Эхо лишь закатывала глаза, пыталась вразумить подругу не опускать руки и бороться, если она так отчаянно хочет заполучить Гриффин. В конце концов, никто не говорил, что любить легко. Лекса мямлила что-то про то, что не подписывалась на такие мучения, и Эхо должна помочь ей от них избавиться. Когда Рей решила вмешаться, посоветовав не киснуть и предположив, что может Кларк не достойна ее внимания, то получила от Лексы раздраженный смешок и фырканье со словами, что ей, вообще стоит помолчать, потому что Финн — мудак, а она дура, что продолжает за ним бегать. От Эхо Рейес заработала лёгкий подзатыльник и совет, что лучше обратить внимание на Кайла, потому что этот техник постоянно находит предлог появиться в их отделении и неизменно спрашивает о ней. Рей обиженно надула губы, задумавшись насколько правы подруги. Так они и просидели несколько часов, пока Эхо не решила, что Лекса достаточно опустошила запасы виски. Запихнув еле ворочающую языком подругу в машину и попрощавшись с Рей, под недовольные бормотание повезла Лексу домой. Дверь открылась и показалась белокурая голова, в тот же момент болезненная хватка на предплечье, напугала Кларк, запустив пульс далеко за сотню. Не успела она воспротивиться, как у уха прозвучал знакомый, но до дрожи в коленях яростный голос. — Со мной. Немедленно, — Кларк видимо сглотнула, встретившись с глазами, пылающими праведным гневом. И пока Лекса волокла несопротивляющуюся Кларк в свой кабинет, та лихорадочно соображала, чем она могла спровоцировать такую реакцию, ведь они за весь день виделись всего пару раз, и то на расстоянии. — Кто ты такая?! — прорычала Лекса, вталкивая Кларк с такой силой внутрь, что та пошатнулась. — Я не понимаю о чём ты? — подрагивающий голос был полон недоумения. Повернувшись лицом, Кларк вновь судорожно сглотнула, так как Лекса буквально кипела. На лице проявились желваки, а брови угрожающе сдвинулись. — Я была там, — процедила Лекса, начиная медленно приближаться. — Я видела, как ты, — она ткнула в Кларк указательным пальцем, — поставила диагноз пациенту с пневмотораксом и делала пункцию. Кларк шумно втянула воздух, понимая, что это было плохо. Очень плохо. Теперь Лекса просто так не оставит её в покое. Нужно сказать хоть что-то, но она не успела. Лекса продолжала на неё надвигаться, а Кларк отступать, пока не врезалась в стол задницей и не ухватилась за него руками в поиске какой-либо поддержки. — Одно дело, когда ты держишь меня за дуру, трахая, когда и как тебе захочется, а затем просто динамишь. С этим я как-нибудь могу справиться, но не смей, слышишь, не смей, — прошипела Лекса, приблизив своё лицо вплотную, — держать меня за дуру в профессиональном плане. Потому что я не дура, Кларк. Я могу отличить поведение медсестры, хоть и очень продвинутой, от повадок врача! — выкрикнула она в лицо сжавшейся Кларк. — Знаешь, чем ты себя выдала? — последовала саркастичная ухмылка. — Не тем, как ты командовала в смотровой, словно она тебе принадлежит, а те две идиотки даже не подумали тебя ослушаться! - выкрикнув Лекса, указывая на дверь. - Нет, тебя выдала, казалось бы мелочь, но такая, которая присуща только врачам, потому что за время учёбы у них это просачивается под кожу, потому что они это делали не раз и не два, а сотни раз! Вникаешь? - Лекса сузила глаза, наблюдая за реакцией. - Фонендоскоп, мать его! То, как ты рефлекторно вешала его на шею! Вот, что тебя выдало! Теперь я спрашиваю ещё раз, кто ты, чёрт возьми! И не вздумай снова нести чушь про какого-то добродушного хирурга. Не ври мне! Лекса стояла в метре от Кларк, и, казалось, что выплеснув весь свой гнев, начинала успокаиваться, выравнивать дыхание. Кларк не выдержала сверлящего взгляда и прикрыла глаза, скрывая в них подбирающуюся влагу. Она не может больше лгать, но и всю правду говорить нельзя. Мысли метались в беспорядке, усиливая головную боль, которая преследовала её уже не первый час и не выдержала. — Да, да, я врач! Хирург! — вырвался отчаянный крик. — Более того, я, как и ты, выбрала кардиологию! И я могла бы стоять, так же как и ты, и творить ту самую магию! — слова рвались наружу, словно прорвавшаяся плотина. — Но мне не повезло. Случилось кое-что в моей жизни, что прервало мою карьеру. И, теперь, мне остаётся лишь со стороны смотреть на то, чем я мечтала заниматься всю жизнь. Теперь ты довольна? Ты этого хотела? Нет, Лекса не этого хотела, ещё меньше она осталась довольна результатом. Она хотела добиться ответов, но никак не боли в голубых глазах и слез, которые сейчас скатывались по щекам. Кларк плакала, глядя безнадёжным взглядом и выглядев полностью сломленной. — Но… Почему ты просто не продолжила?.. — растерянно спросила Лекса. — Почему? — Кларк обняла себя руками и прикусила губу, чтобы необдуманно не сказать лишнего. — У меня ПТСР, и я пока не могу вернуться. Она даже не совсем соврала. Ее психика на самом деле разрушена и находится на самом дне, и ПТСР на самом деле был, правда запрета работать никакого не было. Но этого Лексе знать не обязательно. Только самое необходимое. — Что с тобой случилось? — посмела спросить Лекса, подходя ближе, пока не оказалась стоять вплотную. — Я не могу говорить об этом, — ожесточенно замотала головой Кларк, начиная дрожать всем телом. — Пожалуйста, Лекса, больше не нужно вопросов, — взмолилась она тихо, поднимая потухший взгляд. — Я не могу… Лекса не дала ей договорить, притянув в свои объятья. — Прости меня, — забормотала она в волосы. — Я не хотела ворошить старые раны. Все хорошо, родная. Больше никаких вопросов. Мягкий голос убаюкивал, так же как и неторопливые поглаживания по спине. Не в первый раз Кларк почувствовала покой, оказавшись в этих надежных руках и не в первый раз отпустила себя, позволив за подбородок приподнять лицо и покрывать его трепетными, почти невесомыми поцелуями. Нежные губы вбирали в себя влагу со щёк, целовали прикрытые глаза, повторяли контуры бровей и челюсти, пока не достигли подрагивающих губ. Поцелуй отличался от всех предыдущих, что между ними были. В нем не было страсти и пыла, а только бесконечная нежность, от которой Кларк позабыла все тревоги. Лекса напоминала своеобразного ловца снов, только вместо снов, она заставила исчезнуть настоящие страхи. И у неё были воистину чудесные руки, которые пробрались под футболку и каждым прикосновением оставляли мурашки на коже. — Позволь мне... Я хочу, чтобы тебе было хорошо, — прошептала Лекса, целуя подставленную шею, и не встретив сопротивления, продолжала спускаться к ключицам, одновременно осторожно подсадив Кларк на стол и бросив короткий взгляд на слегка откинутую голову, чтобы удостовериться, что Кларк поистине блаженствует. Кларк на самом деле словно витала в воздухе от наслаждения, отключив всё негативное. Она чувствовала, как Лекса встала между её ног, притянув чуть ближе к себе, чувствовала, как футболка была задрана и снята, вслед за которой последовал и лифчик, чувствовала горячий язык, который творил с ее грудью волшебные вещи, от которых низ живота тянуло приятной негой, чувствовала, как её брюки были расстегнуты, и с протяжным стоном она почувствовала, как пальцы легли на её центр желания. Кларк откинулась на столе, опираясь руками позади себя, позволяя Лексе вводить себя в состояние, наверное, напоминающее «быть под кайфом», которое Кларк желала продлить до бесконечности. Лекса ласкала её медленно, лишь слегка надавливая на набухший клитор. Увязнув в обильной влаге, она скользила до входа и обратно. Она не дразнила, она как и Кларк отдалась незабываемым ощущениям, как и Кларк, не желала, чтобы это прекращалось. Но в какой-то момент тело в её руках напряглось, начиная подрагивать, но Лекса не хотела торопить, поэтому продолжала медленное движение своих пальцев, пока Кларк с более громким стоном не выгнулась всем телом и оставалась почти минуту в таком положении. Только после того, как она обмякла, Лекса вернула её в свои объятья. — Я не хочу, чтобы ты думала, что тебя это к чему-то обязывает, — прижимая её к своей груди, мягко сказала Лекса. — Это я начала, и не жалею. Нам было хорошо, это всё, что тебе нужно запомнить. Хорошо? — она бережно поглаживала белокурые волосы, молясь, чтобы Кларк не приняла всё в штыки. — Хорошо, — отозвалась Кларк, нерешительно отодвигаясь и попробовав встать. Лекса дала ей пространство, чтобы одеться. — Лекса, я… — Не нужно, Кларк, — ее остановила нежная улыбка. — Тебе это было нужно, наверное, как и мне. Кларк оделась, и неуверенно огляделась. — Я пойду? — Постой, — у Кларк сердце сжалось, глядя на стоящую перед ней Лексу, выглядевшую такой понимающей и виноватой одновременно. — Я не буду задавать вопросов, но если ты захочешь поговорить, то знай, я всегда тебя выслушаю. В глазах защипало, и Кларк прикусила губу, чтобы она снова не начала дрожать. — Спасибо, — после этого она негромко закрыла за собой дверь.