Убереги

лето, 64 год Эпохи Скрытых Деревень (э.с.д) Конохагакуре-но-Сато       Сначала всё шло по ожидаемому сценарию: сенсей их мутузил без особого энтузиазма, но добросовестно, и спустя месяц их тройка стала выдавать что-то похожее на командную работу. С натяжкой и преувеличением, но всё же. До того же взаимодействия с Шисуи, которое отрабатывалось годами, было очень далеко, но Хикава и не верила, что повторить это будет возможно. Хотя бы что-то близкое к тому, чего они добились упорным трудом и сотнями спаррингов.       По сути, проблемы даже не было, ведь они в одной команде всего ничего, но лицо Кохинаты-сенсея порой выдавало выражение «у вас нет шансов, бездари», поэтому сомнения всё-таки были. Но даже так личные взаимоотношения в команде складывались неплохо: место лидера досталось Хикаве по понятным причинам, но мальчики чувствовали себя комфортно и не пытались кому-то что-то доказать. Её бой с Шисуи был достаточно показательным, чтобы они не сомневались в её навыках.       Миссий вне деревни не было. Послевоенное время — не тот период, который может завершиться парой месяцев, поэтому любая помощь была всё ещё необходима. Привыкшее к разрушениям и экономическим кризисам поселение было способно восстановиться до работоспособного уровня за считанные дни, но «работоспособный» не всегда значит «комфортный». Особенно для гражданского населения. Поэтому их команда, как и другие, бегала по стройкам и по поручениям граждан, а в остальное время посвящала себя тренировкам.       Но с началом лета в их рутину ворвалась миссия не то что вне Конохи — вне Хи-но-Куни. Разминирование города Юга в Ю-но-Куни, что вписывается в профиль их команды, но сам факт такой далёкой миссии взбудоражил.       — Впервые покидаю деревню, — поделился Санта, переминаясь с ноги на ногу у главных ворот. Ироха на это поддерживающе кивнул, старательно держа лицо.       — До Юга довольно далеко, — припомнив карту мира, проинформировала Хикава. — Минимум два с половиной дня пути без длительных привалов.       — Верно, — явившийся Шуншином Кохината-сенсей цепко оглядел своих подопечных, как это делал всегда. — Но мы пойдём не напрямую. По мере продвижения может понадобиться помощь шиноби в населённых пунктах, поэтому не исключено, что наше отсутствие затянется. Для начала мы доберёмся до Цури или порта у гарнизона Минамото.       Ребята непонимающе переглянулись, но перечить не стали, разве что Хикава создала клона, чтобы предупредить Кушину-сан о своём отсутствии на продолжительный срок. Немного странно было покидать Коноху, не зная хотя бы примерных дат: такое путешествие могло затянуться и на месяцы, но против сенсея и его решения не попрёшь. И без того не особо радужная перспектива жить в «паломничестве» омрачалась потенциальным пунктом назначения — Цури. Это было не тем местом, которое хотелось бы посетить, хотя воспоминания о далёком приютском детстве значительно потускнели в памяти, оставляя глухое смутное ощущение брезгливости и отвращения.       В любом случае, миссия остаётся миссией, а капитан — капитаном, поэтому они выдвинулись в путь. Мальчики, несмотря на хороший контроль и уже усвоенный навык «прилипания» ступнями к отвесным поверхностям, осторожничали, прыгая по широким веткам гигантских деревьев, привыкая к задаваемому Кохинатой-сенсеем ритму. Хикава, как более опытная, замыкала их шеренгу, чтобы предотвратить чьё-нибудь позорное падение с приличной высоты.       — Сенсей, — приноровившись, Санта решился и вовсе поболтать. — А помощь населению как-то оплачивается?       — Оплачивается, — не оборачиваясь, ответил шиноби. — В основном, цену они определяют сами, но помощь шиноби всегда недешёвое удовольствие.       — А разве это не должно оформляться в качестве миссии?       — Слишком проблематично. На фоне тех сумм, которыми снабжает Коноху наша страна, это сущие копейки. К тому же далеко не каждый человек и даже населённый пункт может позволить себе нанять шиноби по стандартным расценкам. Довольно простые вещи приходится оплачивать хотя бы как минимальную миссию D-ранга уже за счёт того, что эта миссия вне Конохи. А это уже приличная сумма. Условно, за миссию D-ранга вне Конохи генин получает минимум 4000 рьё, а таких генинов трое. Если есть сенсей, то он получает примерно 10000 рьё. В итоге оплата труда — 22000 рьё, и это всего лишь примерно 25-30% от суммы, которую запрашивает Коноха.       — То есть, простым крестьянам не выгодно официально нанимать шиноби, — кивнул Санта. — Но шиноби могут брать миссии по более низким ценам. Это не идёт в разрез с уставом?       — Если ты выполняешь основную миссию качественно и в срок, то нет. За таким особо не следят, — пожал плечами Кохината-сенсей. — Руководство не поощряет, но и не запрещает подобный заработок.       — Почему тогда шиноби не могут постоянно жить в таких условиях? Просто путешествовать и выполнять миссии? — серьёзно спросил включившийся Ироха.       — Нестабильно. Это случайный заработок без фиксированной оплаты. И зачастую ты должен искать её сам. Сейчас массовые стройки, и в различных погрузках-разгрузках есть серьёзная необходимость, но в стабильное время редко кто станет тратиться на это. Пример со стройкой самый распространённый, и это могут быть разные виды деятельности.       — Представь себе джоунина, таскающего балки, — полушутя заметила Хикава с бесстрастным выражением.       — И верно! — развеселился Санта. — А как джоунин может заработать?       — Как угодно, если захочет. Могут и балки потаскать, если надо, но зачастую джоунины не нуждаются в деньгах и могут оказывать помощь по доброте душевной. Например, перекрыть реку во время потопа техникой дотона или остановить пожар, владея суитоном.       В целом, это было понятно, но Хикава всё-таки полагала, что у такого заработка должны быть ограничения. Шиноби далеко не святые, чтобы отказываться от лёгких денег, и порой это желание может завести в нелегальный бизнес. Наркоторговля и торговля людьми в этом мире процветали, и работа шиноби часто соприкасалась с этим. И не всегда для предотвращения.

______________ __________ ______

793 год до Эпохи Скрытых Деревень Остров Узу

      Несмотря на хлопоты, связанные с воспитанием детей, росли они на диво быстро. Казалось бы, только недавно Суджа высадилась на острове, окружённом водоворотами, с новорождённым сыном на руках, как он начал делать первые шаги, выговаривать первые слова, осваивать письмо и владение оружием. И уже не пухлощёкий малыш, а красноволосый мальчик смотрел на свою мать сияющими незамутнённым счастьем глазами, демонстрируя свой улов.       Рыбу ловили как в море, так и в небольшой речке, берущей начало в скалистой части острова. Довольно буйное её начало переходило в лесную, ровную часть ландшафта, где Рюджину разрешали ловить рыбу в качестве развлечения. Небольшое количество слуг, несмотря на незавидную судьбу оказаться отрезанными от цивилизации, со временем стали близки Судже и молодому господину. Даже имея знатное происхождение, им приходилось выживать со всеми остальными и не чураться работы, хотя Аваджи-сама когда-то заявил, что на острове есть всё необходимое для жизни.       Суджа, успевшая побывать в самых различных жизненных обстоятельствах, не бежала от труда и щепетильно относилась к здоровью своих слуг, поэтому за всё время их пребывания на острове, к счастью, никто не погиб. Благо, Аваджи-сама не совсем забыл о своей наложнице и ребёнке, поэтому к ним на остров поступали продукты и одежда, привозимые рабочими, но этого не всегда хватало, особенно в первое время, когда им приходилось обживать довольно ветхий дом и строить новые.       Поэтому и Рюджин рос простым и открытым, хоть его и обучили традициям и этикету. Самураи, сопровождающие Суджу на остров, обучали его своему ремеслу, но и другие мужчины, находящиеся в услужении, передавали молодому господину свои знания в сфере охоты и рыболовства, строительства и кузнечного дела. Мать же учила его наукам, этикету, традициям и владению чакрой.       — Я поймал жилую симу, — довольно поделился Рюджин, крепко удерживая небольшую, но крайне активную добычу в руках. Суджа, прикрыв лицо веером от брызг, улыбнулась.       — Передаешь её на кухню, чтобы мы смогли ею насладиться.       Рюджин бросил свою симу в корзину, где уже находился улов остальных рыбаков, и снова умчался в реку, заходя в воду по пояс. Пока остальные рыбаки сдержано посмеивались, наблюдая за молодым господином, Суджа неспешно побрела вдоль реки, наслаждаясь приятной погодой. Следующая за ней служанка послушно держала старенький зонт, подаренный даймё ещё до рождения Рюджина, прикрывая женщину от лучей солнца.       — Сегодня не так уж и солнечно, — не оборачиваясь, заметила Суджа. — Можешь сложить зонт.       — Как прикажете.       Даже такие мелочи, напоминающие о прошлом, вызывали глухое разочарование. Она ни о чём не жалела: любимый сын радовал её с момента своего появления на свет, несмотря на все трудности, но собственная наивность в то время заставляла Суджу чувствовать себя глупо и по сей день. В её мечтах было никогда не встретить Аваджи-сама и уберечь от этого Рюджина. Этот человек не явился сюда и даже не призвал их вернуться за столько лет, и ни к чему было возвращаться к столичной жизни, где её мальчику придётся невольно вникать в грязную политику аристократов.       — Пришли вести со столицы, — справляясь со сбившимся дыханием, сказала прибежавшая из дома служанка. — Господин торговец ожидает аудиенции, Наруми-сама.       — Хорошо, — не сдержав недовольного вздоха, ответила Суджа.       Она уже была не так молода, чтобы мужчины проявляли внимание в той же мере, что и раньше, но некоторых привлекала её зрелая красота и положение бывшей наложницы даймё. К таким относился и тот человек, который занимался добычей и доставкой хвойной древесины и янтаря. Ранее, около пяти лет назад, его работу выполнял старый торговец, достойный и приятный человек, с добротой относящийся к ней и Рюджину, но теперь его сменил хитрый и пронырливый мужчина, который первое время не был так смел в своём внимании, пока не понял точно, что даймё нет никакого дела до бывшей наложницы. С того момента его появление ознаменовывалось периодом недвусмысленных намёков: этот человек позволял себе настаивать на гостеприимстве Суджи, едва ли не угрожая тем, что не выдаст положенное продовольствие ей и её подданным.       Теперь он так просто заявляется в её дом, пока она отсутствует, что перечит всевозможным нормам. Но она привыкла держать себя в руках за столько лет, поэтому неспешно направилась в дом, надеясь, что Рюджин останется на реке до самого вечера, а ей удастся спровадить незваного гостя.       Облачаться в более соответствующие приёму гостей одежды Суджа не стала, полагая, что такая щепетильность не стоит этого человека. Довольно простые для её положения одежды, не раз ношенные, были куда приятнее украшенных кимоно, которых осталось не так много. Когда-то Аваджи-сама одаривал её дорогими вещами так часто, что она не успевала их надевать, а теперь эти прекрасные, нетронутые одеяния лежали в сундуках в первозданном виде. Суджа всерьёз думала о том, что может даровать их будущей невестке, всё-таки кимоно — очень достойный подарок в том числе и для аристократок, а шёлк и вышивка такого качества не выходят из моды. То, что даровал её нынешний «ухажёр», она безразлично раздавала приближённым служанкам, будь то довольно дорогие ткани и украшения, больше положенные юным аристократкам, чем ей.       — Приветствую, Наруми-сан.       Господин торговец поклонился, сидя на дзабутоне, хоть и выросший за это время живот ему помешал. Полы дорогого одеяния, не совсем соответствующего его статусу, вскоре грозили перестать запахиваться, что немного развеселило Суджу. Молча кивнув, уже давно перестав вести себя вежливо с этим человеком, она медленно села напротив, и слуги тут же установили стол и расставили положенные яства, хотя Суджа знала, что обеспечить должный уровень гостеприимства для них не так просто.       — Как обычно, я доставил вам самые свежие продукты и подарки со столицы.       На взмах его руки в комнату внесли три открытых сундука с тканями, а самому торговцу передали футляр, где лежали две ёситё. Даже не посмотрев на подарок, Суджа склонила голову, обозначая положенный поклон.       — Жаль, что я до сих пор не видел на вас ни одного своего подарка, Наруми-сан, — глаза торговца сверкнули недовольством, но на грубость он не решился. — Помимо подарков со столицы пришла крайне печальная весть: не так давно Аваджи-сама покинул этот мир.       На лице Суджи, по обыкновению, не мелькнуло ни единой эмоции, но внутри стало не по себе. Пока был жив Аваджи-сама, ей поступало продовольствие, но один из его сыновей мог прекратить тратить деньги на бывшую, давно забытую наложницу своего отца. Если жива Каяно-сама — тем более.       — Буквально перед моим отъездом состоялись похороны, — держа на лице крайне печальное выражение, продолжил торговец.       В его словах таился однозначный смысл: теперь её положение ещё более шаткое, чем раньше. И дело не только в еде, без которой придётся трудно, но вполне реально выжить, а в самом факте их проживания на острове. Дом, ранее принадлежащий правящему роду Мизуми-но-Куни, перешёл во владения следующему правителю, и не важно, что именно Суджа обживала его последние годы, превращая из практически нежилого здания в приемлемый вид. Каяно-сама вполне может повлиять на нового правителя, если того не интересует подобная мелочь, и дело не только в том, что она наложница: пока есть ещё один ребёнок, а именно Рюджин, признанный даймё, у её детей нет максимальной стабильности. Хоть ребёнок не рождён в браке, но принятие его в правящий род уже создаёт конкуренцию среди наследников.       У Каяно-сама двое сыновей и дочь, и они были ненамного младше самой Суджи ещё в то время, когда она носила своего сына. Несмотря на то, что Аваджи-сама признал ребёнка и вписал его в реестр, без официального представления аристократическому сообществу это практически не имело ценности. Благодаря Каяно-сама даже до острова доходили слухи, что Рюджин вовсе не родной сын даймё, ведь с другими наложницами у него не рождалось детей ни до, ни после. Насколько знала Суджа, предыдущих бастардов, появившихся ещё во времена молодости Аваджи-сама, его супруга безжалостно устраняла. Позже, когда обнаружилась болезнь, лекари заявили о бесплодии правителя, благо, на тот момент у него успели появиться законнорождённые отпрыски.       Все эти слухи в отсутствие Суджи множились с каждым днём, но это не имело значения: Рюджину в самом деле не нужно вступать в борьбу за место даймё. Но в это никто не поверит. Её даже не пригласили на похороны Аваджи-сама, будто её и вовсе не существовало.       Пусть намёки торговца и предполагали некую финансовую помощь за её покорность, но это никак не могло бы спасти Рюджина. Снова жить в бегах, да ещё и с ребёнком… Суджа брала этот вариант в расчёт, но пока что надеялась, что в столице нет никакого дела до неё. Но этот упырь, торговец, может и напомнить, если она воспротивится.       За столько лет жизни на острове Суджа не знала полного спокойствия, прекрасно зная о том, что не в её положении верить в стабильность. У неё были небольшие запасы, которые она смогла бы взять с собой в случае побега, у неё имелись деньги, которые ей порой давали за лечение приезжающие моряки, но у неё не было шанса отыскать какое-то место на континенте за всё время, куда бы она могла уверенно сбежать с сыном.       — Я могу помочь, — заметив совершенно безучастное выражение на лице Суджи, торговец решился на открытое предложение. — Вы ведь понимаете, что сейчас вы можете остаться без дома и денег.       — Благодарю за предложение, — не смотря на него, ответила Суджа.       Принимать его она, разумеется, не собиралась: не настолько она пала, чтобы делить ложе за деньги и комфортную жизнь. Даже если казалось, что с Аваджи-сама она ради того, чтобы оставаться в замке, когда-то она всё-таки искренне любила этого человека.       Ради сына она могла пойти на многое, это верно. И, возможно, ради его блага стоило бы закрыть глаза на гордость, но мысль о том, что когда-то Рюджин поймёт, что его мать только таким способом могла обеспечить им комфортную жизнь, травила её душу. К тому же, её сын не мог стать зависимым от кого-то вроде этого мерзавца.       — Я верю, что вы сделаете верный выбор, Наруми-сан, — по-своему трактовав её ответ, торговец заулыбался.       Бежать нужно сегодня, пока он считает, что она покладиста. Сдерживая дрожь в руках, она снова безучастно кивнула, и торговец поспешил покинуть дом до наступления ночи, когда, вероятно, собирается посетить её покои.       — Что прикажете, Наруми-сама? — тихо спросила служанка, самая приближённая, Аяме, пока остальные убирали со стола.       — Приберись в моей комнате, — прикрыв глаза, ответила Суджа. Аяме понятливо кивнула и поспешила в крыло, где находились личные комнаты её госпожи, чтобы собрать вещи и отправить на погрузку. — Позовите Рюджина, его тоже следует привести в порядок.       Вошедшие самураи, обеспечивающие их безопасность столько лет, кивнули. Они некогда дали присягу Аваджи-сама, а после — Рюджину, его ребёнку, и также участвовали в его воспитании. Все её слуги были на их стороне и были готовы реализовать шаткий план по спасению жизни молодого господина.

______ __________ ______________

лето, 64 год Эпохи Скрытых Деревень (э.с.д) префектура Тообу       Недалеко от моста на границе префектуры находилось поселение, где их команда решила отдохнуть после пересечения Солёного перевала. Тут снова нашлась немудрённая работа: помочь с погрузками-разгрузками, перетащить материалы для строительства, вспахать какое-нибудь поле или пасти скот. Их путешествие до места назначения затянулось уже на неделю, хотя нынешнего населённого пункта они могли достичь за полтора дня пути.       — Как же надоело, — процедил Санта, с незамутнённой ненавистью разглядывая флегматично жующую траву корову. — Я думал, это нормальная миссия, а не экскурс в скотоводство.       — Раз уж нужна наша помощь, то ничего не поделаешь, — смиренно вздохнул Ироха и резко пригнулся, уворачиваясь от коровьего хвоста, едва не залепившего ему оплеуху.       — Разве с этим они не могут справиться сами?! — возмутился Яманака, покосившись на пастуха, жующего длинную соломину верхом на лошади.       — Кажется, нас просто не хотят к чему-то серьёзному допускать, — похлопав увлёкшуюся травой бурёнку по тощему боку, заключила Хикава. — Чем дальше от Конохи, тем меньше доверия к детям-шиноби.       Санту перекосило в тот момент, когда ближайшая корова совершила акт дефекации, да и Ироха не удержал брезгливое выражение, на что девочка только вздохнула: как ожидалось, клановые ребята отнесутся к подобному с презрением, хоть именно это обеспечивало им сытую жизнь в Конохе. Разумеется, пасти скот совершенно не то, ради чего стоило бы тратить время даже генинам, но выбора-то у них не было.       — По крайней мере, нас пока что не заставили собирать навоз, — слабая попытка приободрить мальчиков вызвала лишь полное недоумение.       — Зачем собирать это? — почти с ужасом спросил Санта.       — Навоз используется в качестве удобрения, — пояснила Хикава. — Благодаря ему овощи растут лучше и быстрее.       — Какой кошмар, — смиренно вздохнул Яманака. — Даже не верю, что мы это едим.       — Практически всё, что есть на рынке Конохи, доставляется из ближайших населённых пунктов, — сдержав смешок, продолжила Хикава. — Впрочем, Нара же занимаются оленеводством, и их промысел не обходился без подобного.       — Я не настолько углублялся в общение с нашими ближайшими союзниками, — передёрнул плечами Санта. — В наш клан когда-то вошло много Нара и Акимичи, но у меня в ближайших родственниках их нет.       — Разве цветы удобряются не так же? — вспомнив, что Яманака держат цветочные лавки, спросил Ироха.       — Конечно, нет! — почти возмущённо ответил Санта.       Но не сказать, что это было невыносимое времяпровождение: как минимум, они находились в спокойной обстановке практически без присмотра и выполняли муторную, но несложную работу. Сенсей занимался какими-то своими делами и не шибко контролировал подопечных, поэтому в свободное время они позволяли себе беспечно купаться на речке, ловить рыбу и жарить её на костре прямо на берегу. Мальчики вообще впервые столкнулись с разделкой и чисткой рыбы, но были прямо-таки в восторге. Заплывы на скорость до дна стали неплохой тренировкой выносливости, как и прочие соревнования.       Собственный быт им пришлось очень быстро осваивать самостоятельно, но никто не жаловался. Хикава практически сразу взяла на себя готовку, что избавило её от стирки вещей и уборки в их местах обитания. Местные продукты были потрясающе свежими, поэтому и еда из них получалась вкусная, хоть и простая. Им всем практически постоянно приходилось усваивать новый опыт, и это было необычайно интересно, пусть и не без нытья.       Они втроем мгновенно загорели на открытых полях и, кажется, даже за неделю успели слегка подрасти. Такая миссия скорее напоминала каникулы в сельской местности. Без войны и напряжения, которое всегда было в Конохе, они вдруг ощутили себя практически обычными детьми, хоть и не сходились с деревенской ребятнёй.       — Надеюсь, мы доберёмся до деревьев, иначе я зажарюсь на этом солнце, — пробухтел Санта, пощупав рыжую макушку ладонью.       Любые способы прикрыть голову он почему-то игнорировал, хотя тот же Ироха уже давно сменил хитай на бандану из белой ткани, а Хикава таскала широкополую соломенную шляпу, навязчиво слезающую на лоб. Порыв ветра принёс запах гари, что тут же заставило их встрепенуться и вернуть сосредоточенное состояние.       — Неужели пожар? — спросил Ироха, обернувшись в сторону, с которой пришёл ветер.       — Вполне возможно в такую погоду, — накинув уже полюбившуюся шляпу на ближайшую корову, Хикава почти с сожалением отдала команду своим напарникам.       Скот пасли ближе к реке, где было не так сухо, но вдали от воды трава на солнце быстро выгорала и порой воспламенялась. Чем помочь именно в ликвидации пожара, Хикава не особо знала, лишь прикинула, что стоит как минимум не подпустить огонь к самому поселению и вовсе эвакуировать народ как раз к реке.       У неё не было стихии воды, чтобы накрыть площадь дзюцу суитона, но были запечатывающие свитки, способные эту воду донести до пожара в нужном количестве, что сократит время на беготню с вёдрами. Проблема в том, как эту самую воду запечатать: тратить силы на набор каждого ведра и запечатывать их по одному, или каким-то образом запечатать жидкую субстанцию прямо в свиток. Но для начала надо оценить ситуацию и сориентировать ребят.       Пожар оказался достаточно серьёзным. Высохшая ранее трава легко горела и так же легко распространяла огонь дальше, не говоря уже о стоящем запахе и дыме. От такой жары вкупе с огнём было трудно дышать. Воду уже начали брать из собственных запасов, а более молодые и выносливые помчались на реку на телегах, чтобы сразу же грузить всевозможные ёмкости.       Но скорость лошади не так высока, как скорость огня.       — Выводите людей, — оценив уровень паники, сказала Хикава. — В сторону реки.       Мальчики кивнули и разбежались в разные стороны, а Хикава, поковырявшись в подсумке, побежала обратно к реке, параллельно выпустив тройку клонов для помощи. Если не получится запечатать воду, то просто будет переносить вёдра в свитках.       На реке уже царил ажиотаж. Мужчины активно набирали воду, орали и матерились, но спешили и действовали слажено. Это уже было неплохо, по крайней мере паники не было. Как и пострадавших, но самый сложный этап впереди.       Войдя в воду по колени, девочка задумчиво подбросила в руке пока что неактивный свиток. Пришлось отойти чуть подальше от эпицентра событий, чтобы не мешаться. Без стихии воды просто взять и управиться с существенными объёмами элементарно невозможно, но для запечатывания нужен контакт предмета и свитка. Просто засунув разукрашенное чернильными фуин полотно в воду, она разве что испортит его.       Конечно, времени на эксперименты у неё нет, но и просто так сдаваться не хотелось. Была одна мысль, но довольно абсурдная, но и Хикава не читала про то, что это невозможно. Бессовестно украв одно ведро, она набрала в него воду и поставила на землю, после чего накрыла его свитком. План был до абсурдного прост: запечатать ведро с водой, а после достать из свитка только ведро.       Получившаяся задумка до глубины души поразила Хикаву, но она не спешила радоваться, поэтому тут же, развернув свиток к земле, распечатала объём воды.       — Да я гений, — поглядев на намокшие сандалии, заключила девочка и уныло посмотрела на погруженные телеги.       Если она сейчас подойдет и скажет, что может это все перенести сама, как далеко её пошлют? Но и набирать по одному ведрышку — пустая трата времени. Даже с клонами это будет очень медленно.       — Иди-ка отсюда, шиноби, — чуть ли не сплюнул на неё один из мужиков, поглядев с искренним презрением. — Не до ваших фокусов сейчас.       Раз по-хорошему она не смогла договориться, то можно просто взять и сделать. Устраивать демонстрацию своих способностей не хотелось, да и времени на этот цирк не было, поэтому, воспользовавшись своей скоростью, она, под крики и ругань, запечатала три десятка набранных ведер настолько быстро, насколько позволял ей свиток. Кто-то попытался схватить её за шиворот, но Хикава ловко вывернулась и буквально выстрелила в человека тридцатью пустыми железками.       Этого объёма вряд ли хватит, но пока что соваться к разъярённым крестьянам не стоило. Для начала стоило вообще попробовать этот способ, а уже потом набирать ещё свитки. Мальчики успешно справлялись с эвакуацией на пару с клонами. Заметив сенсея, складывающего печати для дзюцу Дотона, Хикава мысленно отвесила ему подзатыльник: как крестьянам потом работать на максимально твёрдой породе, в которую превращается любой грунт под воздействием чакры.       — Что у тебя? — недовольно спросил Кохината-сенсей, прекратив создание техники. Он не успел вовремя понять, что пальцы, сложенные в приказ «остановиться», принадлежат его собственной ученице.       — Я запечатала воду.       — Думаешь, её хватит, чтобы потушить всё поле? — скептически спросил шиноби.       — Наберу ещё.       — Если не получится, то я буду действовать, как задумал изначально, — предупредил сенсей и отошёл, предоставляя Хикаве решать проблему самостоятельно.       Уже неплохо, что кто-то её подстрахует. Тем более, если Кохината-сенсей утвердит её способ, то и проблем с крестьянами не будет.       Прыгать в огонь не очень то и хотелось, но не то чтобы у Хикавы был выбор. Без стихии воды она не сможет направить поток такой массы жидкости в нужное место, и поливать пожар надо сверху.       — Подбросьте меня, — вздохнув, Хикава обратилась к сенсею, который молча стоял в сторонке.       Силы джоунина хватило, чтобы дать хороший импульс для короткого полёта. Пролетая над пламенем, девочка развернула свиток на максимальную длину перед собой и распечатала почти четыре центнера воды, которая стремительно рухнула на землю, освобождая от огня кусок земли.       — Лучше, чем ожидалось, — признал Кохината-сенсей. — Оставляю это на тебя.       — Просто прекрасно, — пробормотала Хикава, когда шиноби исчез Шуншином, и развеяла клонов.       Новые убежали искать Санту и Ироху, и за это время Хикава успела добежать до реки и запечатать почти сотню ведер в три свитка. Крестьяне каким-то образом уже успели распространить информацию о том, что у неё в самом деле вышло потушить часть пожара в одиночку, поэтому помогали, хоть и скептически на неё поглядывали.       Дело пошло куда быстрее, и за какой-то час от огня не осталось ничего, кроме почерневшего мокрого поля. Пока Ироха помогал с полётами над огнём, Санта регулировал доставку воды и контролировал ту часть, которую тушили крестьяне.       Когда всё закончилось, Хикава недовольно сворачивала свои свитки, которым всё-таки довелось намокнуть, и прикидывала, где она сможет купить новые. Скорее всего, удастся это сделать только на порту, а пока придётся обходиться листками чакропроводной бумаги.       — Ками уберегли дома от пламени, — вздохнул кто-то из мимо проходящих. Жители активно возвращались по домам, восстанавливали запасы воды и наводили порядок.       — Слышишь, Хикава, у тебя теперь новое имя, — хмыкнул Санта, развалившись на стоге сена.       — Это была крутая идея, — согласился Ироха, отжимая насквозь промокшую бандану.       Девочка бросила мимолётный взгляд на печать Хьюга, которую ей довелось видеть впервые, но ничего особенного не заметила: клановые фуин имели мерзкое свойство реагировать только на специфическую чакру, в данном случае чакру главной ветви, чистейших потомков Хамуры. Несмотря на всю гордость каждого представителя клана, своих печатей они стеснялись и всегда прикрывали, тогда как выходцы главной ветви никогда не прикрывали голову.       По крайней мере, Ироха не стеснялся показывать свой лоб. Это хороший знак.       — Думаю, к вечеру мы покинем это место, — после паузы сказала Хикава.       Ближе к закату их команда вместе с Кохинатой-сенсеем выдвинулась дальше на восток.