* * *
Нормально отоспаться всё-таки не вышло. Хикава проснулась буквально через полтора часа и вымученно потёрла зудящие глаза. Небольшой отдых позволил ей немного прийти в себя, а теперь её тянуло только в одно место — на полигон. Ей катастрофически не хватало нормальных тренировок, и деятельная натура не могла продолжать валяться без дела. — Как спалось? — спросила Кушина-сан, прекратив что-то вышивать на пяльцах. Совсем маленькие иероглифы, кажется, являлись молитвами. — Лучше, чем на земле, — серьёзно ответила девочка. — Я пройдусь. Есть не хотелось. План был простым — тренировка и поход в храм. Желательно, чтобы никто не успел её отвлечь: нужно было о многом поразмыслить в спокойствии и тишине. К тому же прекрасная погода способствовала неплохому настрою, всё-таки этого очень не хватало. Не наблюдая за дорогой, Хикава быстро дошла до ближайшего полигона. Он был самым большим в Конохе и открытым для посещения в любое время, поэтому шиноби, нацеленные на какие-то свои специфические тренировки, его не занимали. А вот для простых разминок и пробежек он подходил идеально. Разместившись на берегу пролегающей здесь реки, девочка медленно развернула сенсорику. Раньше её способности позволяли захватить всю площадь полигона и немного прилегающих территорий, теперь же у неё получилось дотянуться до ближайшего рынка и квартала Акимичи. Это порадовало, правда, чтобы так погружаться в сенсорику, ей нужно очень хорошо концентрироваться и находиться в статике. Спокойная неспешная разминка перед тяжёлой физической тренировкой на износ. Хикава долго и муторно истязала себя цикличными упражнениями на скорость и выносливость, и единственная мысль в её голове — «нагнать!» — пульсировала с такой силой, что любой перерыв становился просто невыносимым. Такой мизерный прогресс по выносливости выбивал её из колеи, заставлял буквально превозмогать жгучую боль в мышцах и срывающееся дыхание. Подход за подходом в силовых, далее — беговые тренировки, а после — попытка потянуть связки и дрожащие от нагрузки мышцы. Тренировка завершилась только в тот момент, когда девочка буквально свалилась на негнущихся ногах в пыль, хватая воздух ртом. Сумерки постепенно перетекали в ночь, радуя глаз первыми звёздами, но Хикава не замечала ничего вокруг: от усталости всё плыло перед глазами, но вместе с этим её наполняло удовлетворение. Не хотелось думать о том, насколько адским будет следующий день после такого износа, главное — сейчас хорошо, и от проделанной работы было приятно. Завтрашний день следует посвятить тренировкам с чакрой или практикой с фуиндзюцу. Или, может, со всем сразу. В путешествии Хикаву посещало множество мыслей по поводу новых техник. Барьер с молниями требовал доработки, но эта техника была крайне непрактичной, поэтому девочка твердо решила совершенствоваться в проведение райтона через тело. Вместе с тайдзюцу это начинало вырисовываться в намеки на уникальный стиль, но Хикава еще не была уверена на этот счет. Фуиндзюцу постоянно стояло особняком, когда дело касалось ближнего боя, и был вариант все-таки стать шиноби поддержки. Суть идеи состояла в том, чтобы проводить мощный поток молнии и бить ими точечно либо напрямую при контакте, либо на расстоянии. Но райтон очень быстро терял мощность в воздушной среде, поэтому целью Хикавы было стабилизировать технику на мгновения отсутствия контакта. Особых идей на этот счет не было. Мощность молнии могла быть достаточной для поражения кожного покрова только в том случае, если вложить в технику достаточно много чакры, которой было не настолько много, чтобы разбрасываться. Поэтому вторым пунктом являлась экономия резерва. Конечно же, было понятно, что она слишком самонадеянна в стремлении создать собственный стиль будучи генином, но какие-то стандартные методики ей подходили мало. Стиль Узумаки практически исчез, а Кушина-сан — не боец. Поэтому приходилось ориентироваться на что-то более индивидуальное, чем стандартные стили, рекомендованные в Академии. В любом случае, в звании генина она не навсегда, а нормальный сенсей может и не появиться в этой жизни. Пока что можно было активно налегать на тайдзюцу и налегать на развитие скорости, которую совершенствовать было всё сложнее и сложнее. Во время путешествия Хикаве удалось неплохо прокачать выносливость, и это могло стать хорошей почвой для прогресса в ускорении, но это — лишь доли секунды, которые может выжать из себя тело. Без чакры просто невозможно переступить допустимые для организма пределы, и тут на помощь могла прийти чакра. Райтон — воистину уникальный элемент. Наверное, он единственный так очевидно мог усилить само тело. Близким ему был суитон, но тот, скорее, влияет на жизненные показатели и при должном мастерстве может длительное время поддерживать в теле жизнь. Хикава видела в молнии невообразимый потенциал как в совершенствовании собственного стиля, так и в качестве мощного оружия. Но ей пока что не хватало более глубокого понимания теории чакры и физиологии шиноби. К сожалению, вряд ли удастся найти какие-то записи по этому поводу, кроме, разве что, философских изречений всяких мудрецов, и многое ей предстоит осваивать путём проб и ошибок. Но это как-то… не расстраивало. Кое-как поднявшись на локтях, Хикава с мрачным удовольствием отметила, что конечности не то что дрожат — их буквально колошматит со стороны в сторону при малейшем напряжении. Кто бы знал, как она скучала по этой усталости и воодушевлению после хорошей тренировки! Сейчас ей больше всего хотелось в храм. Именно с ним было связано множество вопросов и, казалось, именно это место может помочь ей разгадать хотя бы часть непонятных вещей. Изначально её очень сильно напрягали сны: они были слишком реалистичными, слишком отчётливыми и запоминающимися. Она подробно помнила каждую деталь, будто все эти ситуации происходили с ней самой. И сны начались здесь, в Конохе. Дорога в храм была мучительной. Ноги изрядно тянуло, казалось, что вот-вот они вовсе разойдутся в разные стороны. На одном упрямстве она шагала какой-то армейской походкой с чересчур прямой спиной по закоулкам, не стремясь встретить знакомые лица в этот вечер. На стандартный шинобский бег её не хватало, поэтому передвигалась девочка непривычно медленно. Покинув обжитую часть Конохи, она оказалась недалеко от не так давно посаженного дерева сэн и задумчиво оглядела саженец. Кушина-сан явно ухаживала за ним. А далее — храм. Ветхий, обдуваемый вечерними ветрами наступающей осени. Металлические, слегка поржавевшие колокольчики сузу тихо звенели, и Хикаве мерещились какие-то радостные нотки. Может, это её собственное сознание улавливало такое настроение. Половицы тихо поскрипывали под тяжестью шагов, приятный сумрак храма окутывал и убаюкивал беспокойное сознание. В темноте отчётливо виднелись белые пятна масок с нечеловеческими ликами, и Хикава остановила взгляд на одном, знакомом изображении. — Значит, это маска Шинигами, — уверенно констатировала девочка вслух, едва касаясь кончиками пальцев чересчур ледяного лика. Хикава не спешила касаться незнакомых масок. Она только что заметила, что они немного отличаются от этой своей энергией, будто были иного толка. Лишь лик Шинигами поражал ощущением старины, древности и скрытого глубинного могущества. — Я пришла за ответами. Из всех своих снов она сделала один вывод: главный персонаж именно тот самый мальчик, наверняка основатель клана Узумаки. Но почему она видит его в своих снах? Какое ей дело до того, как жил давно сгинувший шиноби такого же сгинувшего клана? И почему она ощущала, что это важно? Она не отрывала пальцев от маски и сверлила её тяжёлым требовательным взглядом, будто она могла ей что-то поведать. Ругнувшись под нос, Хикава резким движением выдернула из подсумка кунай и срезала прядь волос. Цветов у неё с собой не было, это не столь важно. Слабой молнии хватило, чтобы зажечь спичку и подпалить волосы. Когда от её жертвы остался лишь пепел, девочка тяжело вздохнула. Она хотела верить, что не сходит с ума. После сна с Кагами-саном она стала больше верить, что всё это — не плод её воображения. Конечно, её разум мог и додумать детали того боя, но Хикава не верила, что её мозг способен на такие фантазии. Но почему в тот раз, в тот единственный раз, ей приснилось что-то подобное? Как это вообще связано с ней? А та пещера с исписанными стенами? Девочка знала, понимала, что это связано с ней. Всё вокруг желало показать ей что-то, рассказать ей о чём-то, но у Хикавы никак не получалось собрать все эти подсказки в одну картину. Ей не хватало ещё кусочков этой сумбурной истории. Она снова легла на пол, раскинув руки и уперев взгляд в разводы от влаги на деревянном потолке. Под тихий звон сузу девочка медленно проваливалась в сон.* * *
От солёного рамена уже воротило, но это единственная еда, которую могла потреблять беременная Кушина-сан. Его вкус успел въесться в рецепторы языка до такой степени, что даже вода казалась бульоном из-под лапши. Не в привычке Хикавы привередничать, но подобное становилось просто невыносимым. — Ты решила назвать так сына только из-за любви к рамену, — уверенно сказала Хикава, ковыряя лапшу палочками. — Неправда! Так зовут главного героя книги Джирайи-сама! Ты же читала! — насупилась Кушина-сан, уже успевшая прикончить две порции. — Читала, — не стала отрицать девочка. — Но больше склоняюсь к своему варианту. — Имя выбирал Минато, — предприняла попытку обелить своё имя девушка. Никакие доводы не могли спасти эту ситуацию. Молодожёны, будущие родители и герои прошедшей войны в качестве имени для своего ребёнка выбрали не что-нибудь, а название камабоко. Хикава ощущала стыд за этих людей и сочувствие по отношению к нерождённому малышу. Он не заслуживал такого надругательства, но, кажется, его родителей подобное не волновало. Конечно, не ей влезать в подобные вопросы, но лишний раз поглумиться над Кушиной-сан было забавно. — Я хотела назвать его Ашиной, — вздохнув, призналась девушка. — Но имя бывшего главы иностранной Какурезато для сына Хокаге не вписывается. — Какая глупость, — пожала плечами Хикава. — Рамен не в Конохе выдумали. — Минато предлагал назвать сына Хирузеном, — со смешком отметила Кушина-сан. — Я бы этого не пережила. Ты же знаешь, какой он патриот! А имя главного героя книги, написанной его сенсеем — ещё неплохо. — Человек, пишущий книги о подвигах, мог бы придумать более впечатляющее имя для своего персонажа. — Не ворчи, Хикава. Я уверена, что Наруто будет доволен своим именем. Верно, сынок? — девушка погладила довольно крупный живот, не прекращая улыбаться. — Ты чувствуешь его сенсорикой? — Да. Его чакра схожа с твоей, — честно ответила Хикава. — И он шевелится. — Это нормально. Последний месяц он постоянно крутится. Бивако-сан переживает, что он может перекрутиться пуповиной или поменять положение, поэтому мне приходится каждый день делать ту странную гимнастику. Ты ощущаешь, как он лежит? — Не особо, — посверлив взглядом живот, призналась девочка. — У него не сформированная СЦЧ, поэтому я не понимаю, где у него голова или тело. — Голова тут, — Кушина-сан ткнула пальцем ниже уровня пупка. — А тут спинка. А сюда он меня пинает. — Ну, он, кажется, точно не перекручен, — пробормотала Хикава. — Признаков гипоксии не ощущаю. — Ты очень продвинулась в сенсорике, — не прекращая гладить живот в том месте, где спинка малыша, сказала Кушина-сан. — Карин в этом уже круче, чем я, — пожала плечами девочка. — Не думаю, что мне светит её когда-нибудь нагнать. — Я так переживаю за неё. В таком возрасте у малышки просто чудовищная нагрузка на СЦЧ из-за повышенной чувствительности! И регенерация очень выражена. Учитывая, в каком состоянии она попала сюда, я очень волнуюсь, не истощится ли она, если вдруг серьёзно поранится. У Карин в самом деле даже синяки сходили за пару часов. Хикава тоже могла похвастаться хорошей регенерацией, но не в столь раннем возрасте. Регенерация происходит за счёт внутренних резервов, которые у малышки не успели толком сформироваться, и это напрягало существующим риском снова заработать истощение, но хоть как-то ослабить таланты Карин не представляется возможным. Разве что максимально оберегать от ушибов и ран. — Я не думаю, что её угораздит вляпаться в потасовку с колюще-режущими, — серьёзным тоном сказала Хикава. — И сколько это продлится? Лет пять? — возведя глаза к потолку, спросила Кушина-сан. — Ты и того раньше начала попадать в передряги! Девочка на это лишь пожала плечами. Уютный вечер близился к ночи, и скоро им предстояло забрать Карин из дома Микото-сан, которая любезно согласилась подсобить беременной подружке. Хикава, правда, не совсем понимала, куда на это время исчезает младших сын четы Учиха — Саске, родившийся где-то в середине лета. Микото-сан, кажется, просто мечтала о дочери, потому что её помощь была слишком уж… самоотверженной. Главное, что контакт с кланом Учиха сократился до общения с этой женщиной, так как видеть ещё кого-то, особенно Шисуи, не было никакого желания. Благо, сенсорные способности спасали от случайных встреч, но Коноха — классическая деревня, поэтому девочка очень сомневалась, что её конкурент до сих пор не в курсе, что она вернулась. Но к встрече с ним Хикава не была готова, именно поэтому она и тренировалась около десяти часов в сутки, а в остальное время помогала по дому и изучала теорию по всему подряд, пытаясь привести свой сумбур в голове в какой-то стройный план. И пока что получалось откровенно плохо.