Убереги

декабрь, 64 год Эпохи Скрытых Деревень (э.с.д) Конохагакуре-но-Сато       После просьбы в лоб о том, что ей просто необходимо посетить Шисуи, Йондайме всё-таки дал распоряжение АНБУ и полиции Учиха. Правда, полицейские отнеслись к этому настороженно: с одной стороны мальчишка был под подозрением в убийстве собственного деда, с другой — всё-таки член клана. Хикава недоумевала в этой ситуации, ведь что она могла сделать в оцеплённой нарядом АНБУ палате? Но когда всё-таки впустили, стало не до этого.       С расстояния было тяжеловато детально изучить состояние СЦЧ, но вблизи Хикава просто поразилась такой странной и нетипичной картине ментального вмешательства. Не то чтобы она часто видела, что бывает после тех же пыток в отделе дознания, но не зря в её команде один из Яманака. Порой Санта насильно вытеснял чужую личность, полностью подчинял или блокировал, но и это не стояло ни в какое сравнение с воздействием необычного гендзюцу.       В головном мозге Шисуи творилось нечто невообразимое. Хаотичные неоднородные движения чакры имели разную скорость, порой «вспыхивали», сталкивались друг с другом и создавали картину «завихрения» в каналах. Непонятно, почему менталисты никак не могли это остановить. А может, вовсе боялись. Хикава тоже не ощущала уверенности в том, что может спокойно постараться воздействовать на этот кошмар собственной чакрой.       Но ведь была Нацу.       Риски очень высоки, ведь в Конохе имелись высококвалифицированные ирьёнины. И несколько ирьёнинов из клана Хьюга. Но от ментальных воздействий они были далеки, да и бьякуган имел свои степени развития или особенности — в общем, зрение у каждого было неодинаковым. Хикава и не помышляла о том, что умнее всех, но было чувство, что если они ничего не сделают с этим, то Шисуи просто рехнётся, не успев прийти в сознание.       Она прекрасно понимала, на что способен мозг в такие моменты. Переживая всё самое плохое раз за разом, у тебя просто не остаётся выбора, кроме как сойти с ума.       — Это довольно необычное решение, — голос Нацу отчётливо выражал неуверенность в затее. Её бьякуган тщательно выискивал то, о чём говорила подруга, но в итоге она лишь покачала головой. — Не вижу так детально, как ты. Скорее всего, кто-то из членов семьи главы может подобное засечь.       — Я могу тебя направлять? — задумалась Хикава.       Она, по сути, тоже не видела, лишь ощущала. Это как стоять в комнате, полной водопроводных труб, и слышать-чувствовать, как вода двигается по ним с разной скоростью и наполнением. Примерно так она ощущала спутанный клубок этих «труб» в голове Шисуи. — Ты ведь умеешь передавать ощущения? — вдруг спросила Нацу. — У меня выходило успокаивать, но это больше интуитивно, чем целенаправленно. — Попробуй передать мне свои ощущения, — предложила девочка, протянув ладонь. — Не получится так, то попробуем по-другому.       Для начала Хикава решила передать просто то, что чувствовала в принципе: тревогу, нерешительность, переживание, вину. Свои эмоции следовало тщательно отделить друг от друга, прочувствовать по отдельности и уже потом попытаться передать. Нацу стояла с закрытыми глазами и напряжённо хмурилась, но вдруг отпрянула. — Это… необычно, — переведя дыхание, выдала Хьюга. — Но я хорошо ощутила. — Попытаюсь теперь визуализировать его состояние, — не став развивать тему, кивнула Хикава.       Теперь было сложнее. Составить целостное, а не фрагментное, ощущение всего того, что творилось в голове Шисуи, было непросто. Более «яркие» события переключали внимание на себя, и это сбивало с общей концентрации. Нацу говорила, что ощущает некие толчки, но тоже плохо понимала происходящее. Хикава решила сначала поработать над этим самостоятельно и отпустила подругу по делам.       Медитация у койки Шисуи заняла даже не часы, а сутки. Даже Йондайме заглянул проверить, что происходит. Ирьёнины, посещающие палату, никак не могли понять, почему какая-то девочка практически беспрерывно сидит на полу у койки пациента. Ей в итоге принесли циновку, а полицейские делились едой: видимо все решили, что Хикава очень глубоко переживает эту ситуацию с другом.       Но на деле научиться полностью отслеживать состояние Шисуи было чертовски трудно. Сначала она думала, что лучше сконцентрироваться исключительно на СЦЧ головы, но в итоге всё равно ничего толком не складывалось, ведь выяснилось, что некоторые импульсы поступали из тела. Это вносило свои коррективы в тот хаос, поэтому пришлось постепенно «спускаться» от головы до пальцев ног.       Хикава никогда не сканировала кого-либо так детально.       Мысленно она ощущала себя в каком-то лабиринте из миллионов этих самых водопроводных труб, а ей предстояло составить общую карту того, куда каждая из них двигается и в какую сторону доставляет воду. Где-то имелись прорывы этих труб, где-то они утолщались, сливались, внезапно обрывались, переплетались между собой, и это дико усложняло и так непростую задачу.       — Возможно, с твоей ассоциацией будет чуть проще понять, — с заметным сомнением согласилась Нацу, на что Хикава кивнула гудящей от недосыпа головой. — Но лучше бы тебе отдохнуть.       — Времени не так уж и много, — подавив зевок, не согласилась девочка. — Деструктивные изменения не происходят, но в некоторых местах истончаются стенки каналов.       — Я не могу понять, почему проблему игнорируют опытные ирьёнины, — нахмурилась Нацу, коснувшись ладонью лба Шисуи. — Фуджи-сан сказала, чтобы я не лезла в это. Обычно… обычно так не принято.       — Считается, что гендзюцу наложил Кагами-сама, — одними губами сообщила Хикава.       — Ничего не понимаю, — нахмурилась Хьюга, с сочувствием покосившись на друга. — Главное — не сделать ещё хуже, чем есть.       Настраиваться пришлось очень долго, порядка трёх часов. Нацу определённо искали, но в приоритете было решение проблемы Шисуи, поэтому мучались до победного.       — Кажется, я чувствую, — широко распахнув глаза с активированным додзюцу, шёпотом сказала Хьюга. — Я… я вижу это!       Ладонь, объятая ирьё-чакрой, медленно заскользила над головой мальчика. Хикава почти физически ощущала, как приятная прохлада обволакивает перегруженные каланы чакры и постепенно замедляет ток в них. Нацу вся взмокла, будто проводила открытую операцию, и таращила глаза с каким-то напряжённо-потрясённым выражением. Её рука медленно двигалась в хаотичном порядке, и Хикава поняла, что она старается воздействовать на «вспышки». Но на долго их обеих не хватило.       — Потрясающе, — потерев глаза, в которых полопались капилляры, Нацу в изумлении смотрела на подругу. — У тебя невероятная способность.       — Только благодаря тебе что-то начало получаться, — свалившись на свою циновку, девочка накрыла голову руками. Только сейчас она ощутила, как вспотела буквально всем телом за какие-то считанные минуты.       — Сходи домой, отдохни. Завтра попробуем ещё, — пообещала Хьюга, слегка скользнув ирьё-чакрой по макушке Хикавы. — Как он?       — Мы немного сгладили ситуацию. Но до восстановления очень далеко.       — Завтра у нас быстрее получится поймать нужное состояние, значит, и сил будет больше.       С трудом кивнув, Хикава поднялась с места и завернула циновку в рулон. В самом деле стоило сходить домой и привести себя в порядок, да и заняться другими делами. Подобный прорыв улучшил настроение и подарил надежду на хороший исход.

* * *

      Наруто забрали из госпиталя практически сразу после инцидента с Учиха. Хикава всё ещё чувствовала себя некомфортно рядом с малышом, но подозревала, что дело может быть как в остаточной чакре Шинигами, так и в том, чей это ребёнок. Воспоминаний о Кушине-сан она тщательно избегала и за всё время лишь однажды удосужилась посетить кладбище, но и этот поход кончился не слишком благополучно. Позорного падения в обморок не было, но три дня бессонницы чуть не стали причиной крайне забавной гибели на простенькой миссии.       — И что дальше? — вдруг спросила Хикава, глядя на то, как Минато-сан рассеянно кормит с бутылочки своего сына. Через секунду она пожалела о вырвавшемся вопросе.       — Я тоже задаюсь этим вопросом, — отняв опустевшую бутылочку, мужчина перехватил малыша поудобнее и похлопал по спинке. — У меня есть Коноха и семья. Хоть и без Кушины. Когда-нибудь у тебя получится найти что-то, что позволит идти тебе дальше.       Почему-то не шибко верилось. Хикава с сомнением посмотрела на пускающего слюни Наруто и на растекающееся влажное пятно на плече Минато-сана — картина не выглядела особо вдохновляющей. Конечно, малыш уродился очаровательным: голубоглазый, светловолосый, с необычными шрамиками на щеках и исключительно мощными лёгкими. Как он орал — надо было слышать. Правда, успокаивался он практически мгновенно.       — Мне доложили, что ты проводишь много времени в палате Шисуи, — вдруг сказал Минато-сан.       — Это плохо? — несколько напряжённо спросила Хикава.       — Я не отправляю тебя на миссии, но хотел бы быть уверенным, что всё в порядке, — уклончиво ответил Йондайме.       — Ирьёнины его не посещают, а у меня получается отслеживать его состояние. И меня немного смущает, что его посещают лишь ради смены капельницы и осмотра.       — Менталисты дали заключение, что лечить это невозможно. По крайней мере, уровень медицины в Конохе на это не способен. Любое гендзюцу когда-нибудь прекращает своё действие, поэтому самая логичная тактика в данной ситуации — выжидать.       Возможно, не было ирьёнинов-менталистов со способностями к сенсорике. Всё-таки каждая из этих отраслей даже по отдельности очень сложные. Ни Хикава, ни Нацу не являлись менталистами, но они обладали очень высокими способностями к сенсорике и могли видеть каналы чакры, и это несколько нивелировало недостаток углубленных знаний менталистики.       Не идеально, но положительная динамика наблюдалась. Благо, ирьёнины совершенно перестали зацикливаться на ежедневных осмотрах и не замечали тех минимальных изменений в Шисуи. На уровне каналов чакры, по крайней мере, значительно понизился риск попадания чакры в ткани — некий аналог инсульта, только неоперабельный. Успевшие появиться локальные истончения стенок каналов начали потихоньку регенерировать.       Но «выглаживать» потоки было сложно. Нацу отметила, что Шисуи наверняка переживает какие-то сцены в голове, как это и бывает при подобных типах гендзюцу, поэтому он постоянно испытывал какие-либо эмоции. В основном негативные. Отмечались периодические выбросы адреналина, которые Нацу могла отметить только благодаря оценке функций эндокринных желёз. Брать кровь на анализ для отслеживания изменений параметров на постоянной основе не было смысла и могло вовсе стать опасным.       Выброс гормонов напрямую влиял на все завихрения, но регулировать функцию желёз извне было невозможно. Нацу предполагала, что наиболее эффективным было бы ворваться в саму иллюзию и попытаться дозваться до сознания Шисуи, тем самым спровоцировав его пробуждение, но никто из них не обладал таким навыком. Всё, что могла делать Хикава после их сеансов по замедлению тока чакры, это «передавать» те крохи своих положительных эмоций, буквально вкидывая их в пустоту.       — Когда-нибудь он придёт в себя, не волнуйся, — не шибко убедительно заявил Минато-сан. — Как тебе Нанигаши?       — Что? — не успев за сменой темы, Хикава недоумённо моргнула. — Нанигаши. Она шиноби, у неё мало чакры, пользуется ирьёдзюцу, не очень хороша в выполнении домашних работ. Эмоциональный фон чересчур стабилен, практически никогда не меняется, какими-то выраженными особенностями не обладает. Испытывает привязанность к Кабуто, а маленькие дети её несколько напрягают. Имеет ряд необычных фуин на теле, таких я ранее не видела. Даже на АНБУ, — не без намёка заметила Хикава. — Разобраться в них не получилось. Использует минимум пространства, из вещей много средств для нанесения грима.       — Ты и вещи её проверила? — развеселился Минато-сан, снова перехватив Наруто так, чтобы попытаться его уложить спать.       — Я подозреваю, что она работала шпионкой, — пожала плечами Хикава. — Оружие она очень хорошо маскирует с повседневной одеждой, наложенный макияж незаметен, если не приглядываться, и он минимально корректирует архитектуру её лица. У неё привычка бесшумно перемещаться. Её присутствие тяжело засечь, если точно не знать, что она где-то поблизости. В разговоре отмечается, что у неё много познаний в самых различных сферах — видимо, приходилось примерять разные роли.       — Верно, — кивнул Йондайме. — Она в самом деле специализировалась на внедрении. Нанигаши в годы войны много времени провела в Сунагакуре, и каким-то образом обучилась их специфическому ирьёдзюцу. Видимо, много наблюдала за старейшиной Чиё. И яды у неё уникальные во всех смыслах.       — Тогда я не совсем понимаю, почему именно она?       — Я не знаю, в каком положении мы можем оказаться в любой момент, — вздохнув, ответил Минато-сан. — Нанигаши имеет огромный опыт в приспособлении к различным условиям. Да, она не сильна, но может хорошо спрятаться. Порой это наилучшая тактика.       — Если она не АНБУ, то где обучилась этим навыкам? — осторожно спросила Хикава.       — Как я понимаю, ты уже в курсе, о чём спрашиваешь, — серьёзно отреагировал мужчина, заметно нахмурившись. — Да, Нанигаши ранее относилась к этому подразделению. Оно находится под руководством другого человека и Хокаге не подчиняется. Но так сложились обстоятельства, что меня уведомили о Нанигаши и о том, какую миссию ей предложили. Меня это не очень устраивало, ведь я бы предпочёл, чтобы она обучала своему мастерству других людей, а не погибла во время рискованной миссии. Её знания и опыт бесценны, аналогов практически нет.       — Но она явно не преподаёт.       — Потому что я решил, что удобнее с её помощью защищать Наруто. К сожалению, у нас с ним слишком явное внешнее сходство, поэтому поместить его в другую семью не получится. И мне этого очень не хотелось. А Нанигаши верна мне и она может обеспечить безопасность Наруто в том случае, если ему надо будет исчезнуть.       Вполне себе логичная тактика, но всё-таки было интересно, откуда такая уверенность в Нанигаши. И почему с ней Кабуто? То, что они не родственники по крови, очень быстро прояснилось, но тут в самом деле присутствовал момент искренней любви. Мальчик чем-то напоминал саму Хикаву, когда Кушина-сан была рядом.       Прошло немного времени с тех пор, как завершился ремонт в новом доме. В доме, где так и не обустроились законные хозяева. Минато-сан бывал здесь редко и лишь ради того, чтобы провести свободные минуты рядом с сыном. А ночевал он в апартаментах резиденции, которые полагались Хокаге.       В большом, по меркам Конохи, доме жило всего четверо человек. В нём никак не мог поселиться уют, а Хикава порой замечала за собой желание сбежать во время визитов. Фотографии на книжных полках, которые разрывали нутро, пустующая комната супругов, где хранились вещи Кушины-сан, старый фарфоровый сервиз, доставшийся ещё от Узумаки Мито, даже неизменный кухонный фартук, висящий нетронутым на крючке.       Это было правильно — оставить память о Кушине-сан. Но бороться с болью было крайне трудно.       Но Карин и Наруто не могли остаться без семьи. Хикава хотела бы притвориться бездушной, но её волновала судьба детей. Глядя на них, становилось больно и тяжело, но одновременно появлялось и облегчение. Карин успела застать Кушину-сан, и было грустно от мысли, что через несколько лет малышка не сможет самостоятельно вспомнить её лица. А Наруто довелось провести с матерью только первые минуты жизни. Всё, что ему досталось от неё, — проклятое бремя джинчуурики и пожизненное служение Конохе.       Несмотря на всю бесконечную любовь, которой одаривала его Кушина-сан всю свою беременность, он её никогда не ощутит.       — Мне уже надо идти, — не добившись того, чтобы Наруто хотя бы начало клонить в сон, Йондайме улыбнулся сыну и передал его на руке Хикавы. Вспышка молнии, и девочка осталась совершенно одна с младенцем.       — Может, в этом что-то есть? — задумчиво оглядев счастливое детское личико, беззубо ей улыбающееся, стало немного неуютно внутри.       На втором этаже что-то гулко свалилось и раздался громкий плач: проснулась Карин и опять полезла самостоятельно покорять бортики кроватки. Нанигаши оставила их с Йондайме проводить время с детьми, и Хикава, вздохнув, перехватила притихшего Наруто и поспешила к бесстрашной малявке. Вот уж кто точно будет подавать не самый хороший пример.       — Тебе уже полтора года, а ведешь себя ужасно безответственно, — тщательно осматривая красноволосую голову на наличие повреждений, Хикава в очередной раз убедилась, что Карин просто непробиваемая. — Не голова, а шлем.       Малышка уже не верещала, но обиженно всхлипывала и держалась за голову. Наруто начал беспокоиться, оставленный лежать на кровати, и грозился начать повторять истерику за сестрой, но Хикава, заметив настрой малыша, в панике рассыпала немногочисленные игрушки из коробки вокруг Карин и начала греметь всем, что только могло издавать звук. И это даже помогло!       — Ничего себе, нянька со стажем, — в дверном проёме появилась голова Санты. — Как дела?       — Куда АНБУ смотрят? — недовольно спросила Хикава, не отвлекаясь от тряски погремушками.       — Мне разве что в трусы не заглянули, — фыркнул мальчик. — Но я все равно снял.       — У тебя гнусный юмор, ты в курсе?       — Зато смешной!       Хикава с явным сомнением посмотрела на своего товарища и отметила мелькнувшего за его спиной АНБУ. Разумеется, никто так просто тут не оставит постороннего с детьми Йондайме. Несмотря на то, что о наличии Кьюби в теле Наруто было известно крайне узкому кругу лиц, Хикава напряглась.       — Классно, наверное, иметь младших, — с улыбкой посмотрев на Наруто, который активно дёргал ножками, заметил Санта.       — Если бы не акты вандализма и попытки самоубийства — возможно, — пожала плечами Хикава, в очередной раз ощупав голову успокоившейся Карин.       — Подрастут — научишь их быть крутыми шиноби, — заверил мальчик, не рискнув пощупать малышей. Несмотря на свою дурацкую манеру общения, он прекрасно знал, что такое не приветствуется. — Но у нас тренировка. Я знаю, что ты сейчас почти всегда рядом с Шисуи, но порой стоит немного расслабиться.       — Ты прав, — согласилась Хикава, даже обрадовавшись возможности немного размять мышцы. Давно не было такого чувства. Снова взглянув на довольную моську Наруто, а потом — на копающуюся в игрушках Карин, она поняла, что дело всё-таки в этих малышах. В её малышах.

* * *

      Не всё выходило идеально. Нацу частенько переживала из-за того, что их лечение затягивалось, да и постепенно его эффективность значительно снизилась. Хикава же считала, что они в принципе сделали хоть что-то и даже не навредили, а это уже являлось победой. В противном случае неизвестно, чем бы это гендзюцу кончилось для Шисуи.       Две недели их терапии привели к полному отсутствию «вспышек», восстановлению толщины стенок каналов и снижению скорости потока. Хаос удалось хоть немного урегулировать и довести состояние СЦЧ близкое к тому, каким оно должно быть при несложных гендзюцу. Нацу отслеживала и прочие показатели организма, проводила профилактику развития других заболеваний и кормила мальчика через назогастральный зонд бульонами.       — Это первый пациент, которого я, по сути, лечу, — вдруг призналась Нацу, присев на край больничной койки.       — И не самый удачный, — хмыкнула Хикава, понимая, что лечить близких людей гораздо труднее. — Не волнуйся, он просто обязан выжить после всех наших мучений.       — Надеюсь на это, — слабо улыбнулась девочка, слегла сжав бледную руку Шисуи. Его внезапно дрогнувшие пальцы заставили Нацу подскочить, как ошпаренной, и судорожно начать проводить диагностику.       — Что происходит? — не поняла Хикава, развернув сенсорику.       — Он среагировал на касание! — взбудоражено ответила Хьюга, не прекращая водить по телу Шосеном.       — Эй, Шисуи, просыпайся давай!       Мальчик слабо улыбнулся после этих слов и слегка приоткрыл глаза. Нацу открыла рот от возмущения и вдруг расплакалась, свалившись на колени.       — Ксо, девочки, меня будто биджуу передавил, — хриплым слабым голосом поделился Шисуи, стараясь пошевелить конечностями. — Что происходит?       — Всё потом, — покачала головой Хикава, поднимая подругу с пола. — Давно в сознании?       — Не-а, — едва слышно ответил мальчик и явно провалился в сон снова.       Нацу быстро взяла себя в руки и побежала сообщать обо всём Фуджи-сан, чтобы перевести Шисуи из реанимации в другое отделение. К тому же об этом следовало доложить Хокаге, ведь полицейский уже наверняка умчался к Фугаку-сану. Пока не стало шумно и людно, Хикава подошла к кровати и накрыла ладонью бледный лоб Шисуи, на что он снова приоткрыл глаза.       — Помрёшь — превращу в призрака и привяжу к Академии, — пригрозила девочка, тем не менее, ощущая дикое облегчение. Получилось его немного напоить водой, потому что во рту явно пересохло.       — Твоя чакра всегда была рядом, — вяло ответил Шисуи. — Вы с Нацу меня вытащили, да?       — Не болтай, — цыкнула Хикава, слегка ткнув двумя пальцами в его лоб.       — Было страшно, — поделился мальчик, на его глаза вдруг навернулись слёзы. Кажется, он всё вспомнил. — Это ведь только он мог такое наложить. За всё это время я убил его 1369704 раза.       В гендзюцу невозможно спать или отдохнуть. Невозможно абстрагироваться от ложной реальности. Даже понимая, что ты в иллюзии, ты не можешь из неё выбраться, ты заложник созданного сценария. Это и было особенностью мощных гендзюцу.       — Он что-нибудь тебе говорил? — чувствуя, что их время стремительно кончается, спросила Хикава.       Мальчик не ответил, лишь с заметной болью во взгляде посмотрел ей в глаза. Он явно не был готов об этом думать сейчас. Тут же в палату влетел Фугаку-сан в форменном жилете, а за ним — Фуджи-сан с бригадой ирьёнинов. Хикава тут же слилась со стеной и начала целенаправленно смещаться к выходу из палаты, чтобы не попасть в эпицентр событий. Но тут её за шкирку подхватил Какаши-сан в форме АНБУ, но без белой маски, и устало посмотрел в её глаза.       — Вечно ты оказываешься в подобных ситуациях, — устало заметил местный гений и предупреждающе тряхнул её тело в воздухе. — Так уж и быть, иди домой.       — А были варианты?       — Да, каяться перед Хокаге, — невозмутимо ответил Хатаке, покосившись на чудесно излеченного пацана.       Её наконец-то вернули на пол и жестом указали проваливать отсюда, и Хикава поплелась на квартиру. Как Какаши-сан определил её причастность — неясно. Возможно, просто догадался, всё-таки не всевидящее око у него, а простой шаринган, даже не родной. Хотя Фугаку-сан тоже покосился на неё с недоумением, когда она уже выходила в коридор. Интересно, как они так наследили, что это стало заметно носителям додзюцу?       И что вообще они сделали на самом деле? И с чем столкнулись? В самом ли деле помогли?       Оказавшись на улице, Хикава вздрогнула, ощутив на щеке что-то холодное. С неба медленно спускались большие снежные хлопья и, падая на землю, смешивались со слякотью. Люди вокруг кутались в тёплые вещи, но выглядели счастливыми — снег был предвестником праздников, за которыми последует хороший год. Несмотря на то, что реконструкция Конохи была в самом разгаре, люди хотели веселиться.       И надо же было Шисуи очнуться в день первого снега.       — Сегодня важный день, верно? — голос Касуги оторвал девочку от созерцания снегопада. — Как Шисуи?       — Пришёл в себя, — поглядев на коричневый свитер крупной вязки Хикава только почувствовала, что стоит в отрицательную температуру в одной футболке.       — В самом деле важный, — кивнул Нара, пихнув руки в карманы.       — Ты к Нацу, — хмыкнула девочка.       — К вам троим, вообще-то. Но сегодня неподходящий день.       Нет, сегодня самый подходящий. Ей хотелось это сказать, но взгляда было достаточно, чтобы Касуга понял и улыбнулся. Вдруг захотелось просто засмеяться, поплакать, глубоко подышать, пробежаться по этому лёгкому морозу или просто поймать снежинки ртом. Стало легко на сердце, аж руки задрожали от навалившегося чувства приятной усталости.       Они справились. Шисуи жив и даже в порядке. Дома подрастают Наруто и Карин. Рядом с ней друзья и товарищи, а глубоко внутри сознания — бесценная память о Кушине-сан.       Может, у неё в самом деле получится идти дальше?