Multiverse

      Загородный особняк принадлежал беловолосой хрупкой старушке, проживающей в доме престарелых. Следователь Кассиан Вуд послал запрос на проверку подлинности бумаг, и благодаря помощи АБР этот процесс ускорился по максимуму. Старушка действительно являлась хозяйкой особняка и при его покупке действовала в здравом уме и твердой памяти, как уверяло свидетельство о медицинском осмотре.       – Да, это мой дом, – подтвердила бабуля при беседе со следователем и агентом Бюро. – Изредка юрист привозит сюда документы, которые мне необходимо подписать.       – Вы бывали в том особняке? – спросил Вуд.       – Нет.       – Как же вы купили его?       – Меня попросил приобрести особняк один человек. Но он давно умер. Тогда я еще жила со своими родственниками, а не здесь.       – Вы помните, как звали того человека?       – Конечно, – гордо ответила старушка. – Я учитель химии, и все, включая формулы, до сих пор в моей голове, на память не жалуюсь. Тот мужчина назвался Александром Пристли. Ему был нужен особняк для киносъемок. Деньги у него имелись, а прежний владелец, услышав, что его дом хотят переделать под павильон, не захотел продавать мистеру Пристли. Тогда ему пришлось пойти на хитрость. Он нашел меня через институт и умолял купить особняк от своего лица. Я согласилась – мой юрист не нашел в будущей сделке ничего незаконного. Так что да, я владею особняком по бумагам, а кто-то вместо скончавшегося мистера Пристли снимает в нем фильмы.       – А что за институт?       – Калифорнийский технологический. Скажите, с документами на дом что-то не так?       – Все в порядке, – успокоился старушку следователь, записывавший разговор на диктофон.       Звуковая речь одним кликом перевелась в текстовую, и Вуд сделал несколько пометок в своем планшете. Агент, глянув на пометки, кивнул. Дальнейшая работа понятна: выяснить, кто такой Александр Пристли и чем он связан с Калтехом. То, что особняк никоим образом не причастен к киноиндустрии, не стоило и проверять. Не для фильмов же «пауки» крали вещества.

***

      Авогадро изо всех сил пытался заснуть: расслабившись, лежал, считал прыгающих через забор овец и перемножал в уме многозначные числа. Сон ни в какую не шел, поскольку голова парня была забита единственной, зато очень непонятной мыслью – кто они с ребятами такие? Ответ знал их наниматель. Но не пойдешь же к нему с этим вопросом. Стопроцентно, от химбригады скрывают наличие в их телах странных молекул. «А еще может знать Джон, – думал Авогадро, все-таки распрощавшийся со сном. – Или нет. Ох… Не могу терпеть!»       Он вскочил с кровати, бросился натягивать на пижаму свитер и сунул ноги в ботинки. Ученому не свойственно оставаться в неведении относительно какой-либо загадки, особенно когда внутри него самого живет не пойми что или кто.       Едва Авогадро стукнул по двери тренера, как она распахнулась, словно Джон ожидал ночного визита.       – Простите, если я вас разбудил… – извинился парень.       – А похоже, что я спал? – с риторической иронией наставник кивнул на свою комнату, освещенную настольной лампой, с застеленной кроватью. – Что-то случилось?       – Ох, сэр… Наверно, да. Я кое-что выяснил и рассказал Фарадей. И она тоже в полном недоумении.       – О чем ты?       В дверь снова постучали.       – Это Фарадей? – спросил Джон у Авогадро.       – Не знаю, – пожал плечами тот. – Но я никого не предупредил, что пойду к вам.       Вторым ночным гостем тренера оказался слуга.       – Сэр, мистер Кардифф ждет вас и химбригаду в своем кабинете. Пожалуйста, поторопитесь. Это очень срочно.

***

      Даррен никак не мог вернуться к реальности: перед глазами стоял образ Клеопатры. Собираясь на работу, умываясь, завтракая, Фишер что-то отвечал «кучеряшке», но явно невпопад. В конце концов Октавиана слегка сжала его плечо и спросила напрямик:       – Потом дооденешься. Что у тебя произошло за ночь?       – А… Ви, ничего, – Даррен улыбнулся до того натянуто, что агент Стэнфорд нахмурилась.       – Не верю, – решительно сказала она. – Ты как сомнамбула, взгляд стеклянный, движения автоматические. И даже ни разу меня не поцеловал…       – Блин, я идиот!       Фишер притянул Октавиану к себе и коснулся губами ее макушки, потом виска и щеки. Получилось еще фальшивее улыбки, через силу. Однако обрадовавшаяся и прильнувшая к нему «кучеряшка» не видела глаз Даррена и сколько в них мучения, а поэтому успокоилась. Хотя она отличный агент: будет наблюдать за напарником весь день и подловит его, ведь рано или поздно он спалится, опять став «сомнамбулой». А сегодня пик операции по поиску работодателя «пауков»… Доктор Ван затмила и это важное мероприятие.       «Как ей признаться? – гадал Фишер, усердно стараясь вести себя привычно и слушать, о чем говорить Октавиана, чтобы правильно отреагировать. – Милая, я полюбил лечащего врача, которая мне приснилась. Но я не могу найти ее в интернете, словно на данных доктора Ван стоит блокировка. Вот же ситуация…»       Не иначе как наваждением, магией Даррен бы назвал сложившиеся обстоятельства. Кто-то наслал на него любовь к Клеопатре через сны? Она приворожила пациента? Фишер потряс головой, выбивая из нее сущий бред. Нет. Что-то тут другое.       Внезапно на миг потеряв сознание, он покачнулся и схватился за створку закрывающегося лифта.       – Отпусти! – воскликнула Ви, испугавшаяся, что Даррену зажмет руку. – Держись за меня! Тебе плохо?       Фишер резко отключился.

***

      …А когда открыл глаза, то все вспомнил.