Вселенная не позволит

      Некоторые утверждают, что если попытаться не думать о своих проблемах, то они медленно, но верно исчезнут. Растворятся, оставаясь лишь в воспоминаниях, которые, возможно, всплывут у тебя в голове через пару лет, и то, лишь на пару секунд. Многие утверждают, что это довольно просто, лишь нужно захотеть, и тогда у тебя получится. Может быть, они правы.       Тарьей никогда не мог понять свои желания, но он точно знает, что забыть будет проще. Казалось бы, куда легче? Берёшь и вычёркиваешь пару воспоминаний, стираешь их из памяти, словно неотправленное смс в соц.сетях. И всё, живи себе спокойно, пока ещё молодой.       Тарьей уже девятнадцать, и мысли в его голове, пожалуй, убьют его раньше, чем недавняя приобретенная привычка курить. Не совсем верное решение, тем более для такого хорошего мальчика, как Сандвик. Но вот он стоит на балконе, медленное выкуривая последнюю сигарету в пачке. Нужно будет купить ещё одну, главное не забыть. А это он может.       Вот только не то, что действительно надо.       Холодный ночной ветерок обдувает открытые участники тела — лицо, шею и немного ключицы. Но больше всего замерзают руки. Парень сглатывает образовавшуюся слюну, мелко подрагивая от холода, но с места не уходит. Смотрит вниз, наблюдая, как люди в машинах мчатся поскорее домой, ведь эта ночь рождества, и её стоит проводить с семьёй.       Сандвик усмехается сам себе, оглядываясь назад, прямо на пустую комнату позади себя, где немного приглушённо горит гирлянда на стене, освещая пространство. Сейчас он абсолютно один, в полной тишине, не считая звуков с улицы. И лишь его мысли звучат так громко, что хочется поскорее убавить громкость, вот только он не знает, как.       Он думает слишком громко, и это уж точно не хорошо, совсем наоборот, мешает сконцентрироваться хоть на чём-то. Это отвлекает, и он это знает. Но вот поделать ничего не может.       Хенрик как-то сказал, что это нормально. — В твоём возрасте все мысли на лицо, на первый взгляд. Но только ты знаешь, что творится с тобой, даже, если думаешь об обратном, — а после рассмеялся. — Кажется, я превращаюсь в Эвена. Пойдём обратно, а то нас уже ждут.       Тарьей помнит, как тогда на него смотрел Холм. Как сочувственно улыбался, будто понимает и видит его насквозь. Сандвик тогда смутился, отворачиваясь в сторону, чтобы не показывать румянец на скулах, а сам про себя подумал, что Холм уж слишком разумничался, вот только ему это понравилось.       Возможно, тогда Хенрик был не прав, ведь прошёл уже год, а лишние мысли в голове парня приходят к нему снова и снова. Бегают, словно озабоченные, из одного полушария в другой, не давая спокойно соображать. «Может быть, я просто болен?», — даже вопрос звучит слишком странно, учитывая всю ситуацию, но Тарьей на сто процентов уверен, что нет. Он здоров, вроде как.       И уж точно не назовёт свои мысли болезнью — слишком банально, он такое не любит.       Остальные не правы. Забывать всегда сложнее всего. Пытаться не думать не получается. И образы в голове никуда не уходят, лишь остаются на месте, приобретая новые краски. Картина складывается сама по себе, и ты просто понимаешь, что избавиться от этого не получится.       Тарьей затягивается последний раз, а после отбрасывает окурок прямо вниз, смотрит, как тот пролетает этаж, падая куда-то в кусты. На улице всё так же холодно, и нет никакого желания находиться тут, на открытом воздухе, но он до сих пор не двигается, лишь смотрит вниз, как-будто увидел что-то интересно.       Он ловит себя на мысли, что лишь усиливает воспоминания, прокручивая фрагменты в голове, и снова усмехается, вспоминая, как заучивал текст, пока готовился к съёмкам. Вот только, в основном, он импровизировал. Ведь сложно запомнить хоть что-то, когда рядом крутится Хенрик, и как всегда сверкает своей изящной улыбкой. Тогда Тарьей подумал, что это даже немного бесит его, но лишь на один миг, пока не вспомнил, как тот улыбался ему. И как-то этот миг забылся, а новые воспоминания слились в одно целое, усиливая и приумножая друг друга. А сейчас это просто один сплошной ком мыслей о Хенрике, и по другому быть, кажется, совсем не может.       Хенрик в его голове. Насквозь пробил дыру, а после заполнил и запечатал её собой. И на это, в принципе, всё. Это самое главное. Только это имеет смысл. Остальное даже не попадает в голову Ти, и смириться с этим можно, но он не может.       Совет Хедды очевиден. Совет Давида повторяет очевидность совета Хедды.       «Забыть? Но как?»       Как забыть прожитый год? Как забыть улыбку во все шестьдесят четыре? Как забыть и вычеркнуть все мысли, связанные с Хенриком, когда только они и крутятся в его голове? Это кажется нереальным, таким невозможным.       Тарьей думает, что он неправильный. Сломанный парень, чья голова забита лишь одним человеком. И даже холодный воздух не помогает на секунду забыться. Всё это кажется таким бесполезным. Хенрик в его голове надолго. Прирос, будто опухоль в голове.       

Не думать о нём — совсем бесполезно.