Вселенная не позволит

      — Ты помнишь нашу первую встречу?       Казалось, будто это было совсем в другой, совсем в иной жизни. Картинка оживает в голове, но всё это кажется волшебным сном. Они ведь должны были познакомиться — вселенная с самого начала знала, что им суждено остаться вместе.       Тарьей улыбается, когда Хенрик смотрит на него, ожидая ответы. О, Холм помнит эту встречу лучше него самого. Сандвик тогда дрожал подобно травинке под порывом ветра. Он помнит, как сильно волновался. Тогда ещё мальчик, совсем юный и неопытный (на самом деле так думал лишь он сам), он ждал их встречу с замиранием сердца, почти не дышал даже.       — Это было в школе, — начинает Тарьей, — мы должны были познакомиться через три дня, но Юлие захотела, чтобы мы встретились раньше.       — На самом деле это я попросил её перенести встречу на более ранний срок, — Хенрик ближе двигается, укладывая свою голову Тарьей на живот.       В их жизни всё изменилось — серые будни сменились совместной жизнью двух по уши влюбленных парней. Холм первым предложил съехаться, но даже не мог представить, как сильно этого желал сам Тарьей. Он у него такой стеснительный — на публике улыбается широко и открыто, держится подобно натянутой струне, но лишь он, Хенрик, знает, каким иногда бывает Тарьей.       Они редко показываются на публике. Сейчас, когда вся шумиха со SKAM уже давно спала, у них есть свободное время на собственную жизнь. Тогда были маски, наряды и красивые речи. Сейчас же домашний очаг, пижама, вкусный кофе и дом, что хранит их двоих от посторонних глаз.       Здесь пахнет яблоками и пиццей — ещё одна общая любовь. Готовить по выходным вкусный завтрак, когда Хенрик может прижаться к своему любимому и утянуть того в долгий тягучий поцелуй — Тарьей любит вставать пораньше, ведь такие моменты кажутся бесценными. Прям как Исак и Эвен в седьмой серии, только уже наоборот.       Вот только эта история реальна, как и они сами. Тогда ведь на экранах была не только игра двух молодых актёров, но нечто гораздо большее — с первой встречи, с той, что изменила их жизнь. Исак и Эвен живут в другом, параллельном мире, и они счастливы точно так же, как и Хенрик и Тарьей.       — Ты собирался рассказать мне это? — Сандвик пальцами перебирает волосы Хенрика. От него пахнет мятным шампунем и чем-то таким родным. Этот запах не напоминает что-то одно — лишь сочетает в себе всё то, что так сильно любит Му.       Лежать с Хенриком спустя года вот так и ни о чём не думать — то ли не то, о чём он всегда мечтал?       Разделить одно чувство на двоих, расколоть собственное сердце и вручить частичку тому, кто сохранит его, отдав взамен собственное.       Они так сильно влюблены.       Просто невыносимо.       — Я подумал, что для этого нужно подобрать подходящий момент, — Хенрик тянет губы, прикрывая глаза. Чувствует родное дыхание на своей щеке, а после — кроткий поцелуй в уголок губ.       У Тарьей губы сладкие, он пахнет любимой газировкой со вкусом вишни. Холм знает, что этот день особенный. С Тарьей каждая минута кажется необычной, но сегодня его день рождения, ровно двадцать один год. Его мальчик повзрослел — изменился так сильно, но остался собой.       Со стороны они кажутся слишком слащавыми, возможно, так оно и есть. Отбросить телефон в сторону, отключиться от реального мира, когда есть собственный — это то, что они делают прямо сейчас. Наслаждаются компанией друг друга, находясь в просторной светлой комнате, где шторы может и не жёлтого цвета, но такого же, как и глаза парня, что смотрит на Хенрика сверху вниз.       — И ты решил рассказать сегодня.       За окном идёт дождь. Он каплями стекает по окну, оставляя небольшие дорожки. Этот день — немного холодный и ветреный, но только там, за стенами их дома.       Здесь же, в комнате, светит яркое солнце, что согревает Хенрика теплотой и заботой. Это не его день, точно нет, но он их — Тарьей и Хенрика.       Каждый день принадлежит только им двоим.       Каждая минута, секунда, хотя бы одно мгновение.       С первого взгляда, когда небо нашло свою землю, а улыбка встретилась с другой. Он тогда подошёл к нему медленно, будто боялся спугнуть. Видел некий страх и дрожь, что в руках и коленях его отражалась. Он ведь и сам боялся — трусил, стоял за дверью в кабинет. Дышал через раз и просто собирался с духом.       — Значит, это ты Тарьей.       — А ты, как я понимаю, Хенрик.       И будто мир замер, когда ладонь мальчишки с золотыми кудряшками оказалось в чужой руке. А теперь же, спустя годы, он точно так же сжимает руку, но уже не боится, не трусит, держит крепко, как и подобает мужчине.       С самой первой встречи каждый их день казался таким особенным.       Первая встреча, слова, взгляды. Касание руки, а после губами прямо в губы. Как единая неделимая клетка, что образовала новую лучшую жизнь.