~ ~ ~
Возвращаясь к себе в клуб, Майскрофт обнаружил, что улыбается. Конечно, подробности деятельности Шерлока он мог узнать из докладов подчинённых, но встреча с инспектором лицом к лицу дала намного больше. Как хорошо, что Майскрофт не предложил плату за информацию и опеку! Наверняка прямодушный Лестрейд вспылил бы и отказался от сотрудничества вообще. Он присматривал за Шерлоком и так — в силу желания помогать другим и из отеческого отношения. Можно сказать, что у младшего Холмса имелась в Скотланд-Ярде дополнительная защита. Очень красивая защита... Майскрофт зажмурился, чтобы избавиться от мысленного образа тончайшего ромбовидного узора на мраморной коже. Или, скорее, чешуя Грегоша по цвету напоминала сливки. Какого чёрта инспектор выглядит настолько вкусным? Эту шею так и хочется облизнуть... Возможно, следует пересмотреть диету...~ ~ ~
С тех пор их встречи стали довольно регулярными, хоть и не частыми. Обычно раз в месяц Грегош получал приглашение и адрес. Правда, он категорически отказался постоянно угощаться за счёт Майскрофта, как бы тот ни настаивал, поэтому они чередовались в оплате. И каждый получал огромное удовольствие от общения.~ ~ ~
В утро субботы Грегош проснулся в отличном настроении. Предстоял выходной, а вечером он снова увидит Майси... то есть Майскрофта. Запал в душу франт длиннохвостый, с его спокойным голосом, сияющими серо-голубыми глазами и холёными руками... Грегош вздохнул. У него так ни разу и не хватило духу начать флиртовать, несмотря на очевидное расположение к нему чёрно-рыжего «денди». Уж слишком велика была разница между ними — что во внешности, что в статусе. Но сегодня нужно обязательно решиться. Хотя бы коснуться своим хвостом кончика породистого хвоста. Словно непреднамеренно. А вдруг повезёт?.. Позавтракав, Грегош выглянул в окно. Погода располагала к прогулке: золотистая листва сверкала под лучами осеннего солнца. Многие наги выползли насладиться последними тёплыми деньками перед зимней стужей. Грегош поздоровался с соседями и направился в парк, но миновал всего квартал, когда услышал чуть в стороне тревожное шипение: — Пош-ш-шар! Пош-ш-шар! В небе над одной из крыш появились клубы дыма. Лестрейд со всей возможной скоростью ринулся туда. Во дворе собралась толпа нагов, все с ужасом и беспокойством смотрели на единственный подъезд шестиэтажного дома, который был объят пламенем. — В пош-ш-шарную с-с-слуш-ш-бу с-с-вонили? — первым делом спросил Грегош. — Да, да, — отозвались сразу три или четыре голоса. — Они уш-ш-ше едут. — Кто-нибудь ос-с-сталс-с-ся... — начал Грегош, но его оборвал испуганный крик сверху. Наги вокруг ахнули: на шестом этаже, под самой крышей, на балконе находился нагёнок. Наверное, лет шести. — С-с-спас-с-сите! Я не могу выйти! По счастью, во дворе на верёвке сушилось большое покрывало. Несколько сильных рук тут же сдёрнули его и развернули, ухватив со всех сторон и образовав широкий квадрат. — Прыгай, не бойс-с-ся! Но нагёнок заплакал и замотал головой. Вероятно, его слишком пугала высота. За спиной малыша уже вырывались отдельные язычки огня. Нельзя было терять ни минуты, поэтому Грегош кинулся к стене дома. Отлично, на нижних окнах есть решётки. Взявшись за прутья, он подтянулся, раскачался, перекинул хвост выше и уцепился за край балкона второго этажа. Вот когда пришла пора поблагодарить постоянные физические нагрузки и обязательную сдачу нормативов! Металл кое-где раскалился, но Грегош не обращал на это внимания. Наги внизу примолкли, слышался только треск пламени и плач пойманного в западню ребёнка. Грегош продолжал подниматься, обдирая чешую и напрягая мускулы. Третий этаж, четвёртый. Пот тёк ручьями, раздражая опалённую жаром кожу, но Грегош не останавливался, пока не добрался до самого верха. — Привет, малыш-ш-ш, — выдохнул он. — ...ка, — добавил, разглядев, что перед ним маленькая нагиня. — Я инс-с-спектор С-с-скотланд-Ярда Грегош-ш-ш Лес-с-стрейд. С-с-сейчас помогу тебе. С этими словами он принялся спешно снимать килт. Господи, хоть бы его не приняли за извращенца! Нагиня смотрела полными слёз глазами, но с надеждой. А Грегош встряхнул килт, превращая одежду в плед. — Мне нуш-ш-шно будет привяс-с-сать тебя к с-с-спине для с-с-страховки. — Хорош-ш-шо. Девочка послушно обхватила его сзади за шею и обвила торс хвостом. Грегош обвернул пледом их обоих и завязал концы узлом. — Дерш-ш-шись крепче. И не с-с-смотри внис-с-с. Можно было уговорить девочку спрыгнуть, но на это требовалось время. А если просто сбросить, у неё могло остановиться сердце от страха. Спрыгнуть вместе с ней? Существовал риск, что покрывало не выдержит веса сразу двух тел, грохнувшихся с такой высоты. Спускаться оказалось в миллион раз хуже, чем подниматься. Не только из-за отсутствия каких-либо удобных приспособлений для опоры, но и из-за маленькой нагини, за жизнь которой отвечал Грегош. «Главное, если падать, то на живот...» Когда он был уже на уровне третьего этажа, во двор, заливаясь сиреной, влетела пожарная машина. Бодрые ребята в огнеупорных костюмах споро вытащили шланги и лестницы. Так что последнюю часть пути Грегош проделал уже как порядочный наг — по пандусу. Его встретили радостные восклицания, хлопки и крики «Ура!». Едва Лестрейд коснулся земли, к нему кинулась взрослая нагиня. Плача от облегчения, она принялась целовать дочку. — Ш-ш-шайна! — Мас-с-сечка! — С-с-спас-с-сибо, с-с-спас-с-сибо больш-ш-шое! — обратилась мать девочки к Грегошу. — Вы с-с-соверш-ш-шили подвиг! — Не с-с-са что. Грегош попытался развязать узлы пледа и охнул от внезапной боли: руки были покрыты ожогами, пальцы отказывались гнуться. — Пос-с-свольте вам помочь, — раздался вдруг знакомый голос. Майскрофт, неизвестно как оказавшийся здесь, ловко разъединил Грегоша и спасённую девочку, после чего в несколько движений сложил килт и закрепил его на поясе Лестрейда как полагается. Последний даже не успел смутиться. В этот момент появилась скорая. Двое парамедиков сразу осмотрели Шайну. Малышке повезло отделаться испугом и слегка обгоревшими волосами. Ещё два врача поспешили к Грегошу. Только сейчас он почувствовал, насколько выжат. Голова гудела, мышцы ныли, ожоги и ссадины доставляли всё больше мучений с каждой минутой, так что укол обезболивающего пришёлся кстати. Все травмы были профессионально обработаны и забинтованы. Пожарные тем временем слаженно боролись с огнём. Дым сперва повалил гуще, потом начал сдаваться. На верхних этажах отчего-то пламя бушевало сильнее всего, будто негодуя, что жертве удалось сбежать, но его мало-помалу укротили. — Откуда вы с-с-сдес-с-сь? — спросил Грегош у Майскрофта, когда медики завершили все процедуры. — Мимо проес-с-сш-ш-шал, — явно соврал тот и добавил, отводя Грегоша в сторону: — А с-с-сейчас-с-с я приглаш-ш-шаю вас-с-с побыть моим гос-с-стем. — С-с-спас-с-сибо, но... — С-с-с туш-ш-шением с-с-справятс-с-ся бес-с-с вас-с-с. Вам открыли больничный на блиш-ш-шайш-ш-шую неделю, — непререкаемо заявил Майскрофт. — Я уш-ш-ше рас-с-спорядилс-с-ся. — Он открыл дверцу дорогого автомобиля. — Окаш-ш-шите мне чес-с-сть. Я бы очень хотел принять у с-с-себя дома нас-с-стоящ-щ-щего героя. — Не ис-с-сдевайтес-с-сь, — обиженно пробубнил Грегош, забираясь в салон и устраиваясь на мягком ковре. — Какое ещ-щ-щё геройс-с-ство? Это был единс-с-ственный выход. Чёрно-рыжий наг скользнул за ним. Машина плавно тронулась. — Да вы с-с-сами на моём мес-с-сте небос-с-сь так ш-ш-ше пос-с-ступили бы! — продолжал Грегош. — Не ис-с-сключено, — согласился Майскрофт. — Но, с-с-скорее вс-с-сего, я бы с-с-сорвался. Я с-с-слиш-ш-шком толс-с-стый. Если бы Грегош не сидел, он бы упал. — Толс-с-стый?! — переспросил он, окидывая собеседника изумлённым взглядом. — Кто это вам с-с-скас-с-сал?! — С-с-серкало. — Вам попалос-с-сь какое-то неис-с-справное с-с-стекло. Оно лш-ш-шёт. У вас-с-с прекрас-с-сная фигура, Майс-с-с. И рас-с-сцветка. — Майс-с-с? — повторил Майскрофт, словно сбитый с толку. — Прос-с-стите. — Нет, я не против... — А у меня с-с-сато теперь тош-ш-ше ес-с-сть подпалины, — пошутил Грегош. — Раньш-ш-ше-то с-с-совс-с-сем некас-с-сис-с-стым выглядел. Ос-с-собенно рядом с-с-с вами. — Что за вс-с-сдор! — нахмурился Майскрофт. — У вас-с-с чеш-ш-шуя с-с-самого благородного цвета — с-с-слоновой кос-с-сти! Пош-ш-шалуйс-с-ста, не портите её больш-ш-ше подобным обрас-с-сом, Грес-с-сь! — Он отвернулся. Грегош затаил дыхание. Не может быть! Его бледная шкура нравится такому красавцу! И «Гресь» звучало так ласково... — Обещ-щ-щаю по вос-с-смош-ш-шнос-с-сти с-с-соблюдать ос-с-сторош-ш-шнос-с-сть, — ответил он. Майскрофт кивнул. Шикарный хвост, напоминающий космос со сверхновыми, лежал совсем близко. Грегош на пробу шевельнул своим хвостом, легонько дотронувшись до чёрного. Тот чуть заметно вздрогнул, но двинулся навстречу... К тому времени, когда машина остановилась около солидного особняка, хвосты — сливочный и угольно-рыжий — уже были переплетены настолько тесно, что понадобилось несколько минут на их распутывание.~ ~ ~
Спустя неделю Шайна в компании обоих родителей робко приползла в Скотланд-Ярд с самолично — с небольшой помощью бабушки — испечённым пирогом, и Грегошу пришлось выслушать ещё множество благодарных слов от семьи маленькой нагини, а позже ещё и восхваления от коллег. Как он ни отбивался, ему всё-таки вручили медаль «За отвагу на пожаре». Все «больничные» дни Грегош провёл у Майскрофта. А домой вернулся только один раз — чтобы забрать свои вещи. Подпалины у него постепенно полностью сошли, наросли новые чешуйки, чему способствовала неусыпная забота Майскрофта. Однако годом позже похожую расцветку — белую с рыжими пятнами — унаследовал их сын, которого Грегош и Майскрофт назвали Шайни в честь спасённой девчушки.