Рыжик

Манро утолил свою жажду мести и протащил зятя по всем магазинам. Мэрфи вначале злился, а потом вдруг и сам увлекся покупкой новых вещей. Все же свекор был прав, он в последнее время основательно поизносился, покупая только обувь, да и то исключительно, если старые ботинки начинали промокать. А на остальную одежду он просто не обращал внимания, при необходимости штопая дырки или зашивая по шву. И сейчас попав в магазин, он вспомнил, как это здорово делать покупки, особенно в веселой компании. Заодно прикупили недостающей одежды для Берда. Он еще ни разу не выезжал за пределы города надолго. Потребовалась теплая одежда для прохладных летних вечеров и плотные брюки, чтобы не нахвататься клещей и защититься от ядовитых растений. И, конечно же, купили сыну удобные для долгих прогулок ботинки. Берд был счастлив и сиял как солнышко. Он приставал к папе с расспросами, будут ли его учить лазить по настоящим скалам и надо ли для этого покупать карабины и веревки. Мэрфи потрепал его по непослушным волосам и сказал, что ничего покупать не надо, от спортивной школы едут инструкторы по боулдерингу и везут с собой не только инвентарь, но и небольшой тренажер для начинающих скалолазов. На совещании старший инструктор поругался из-за него с Ричем. Альфа уверял, что глупо везти тренажер гор в горы. Но старший инструктор был упрямым омегой, с ним даже Мэрфи предпочитал не спорить. Ну, хочется ему на тренажере объяснять новичкам что к чему, да пожалуйста! Сын уже распланировал, чем бы он хотел заняться в лагере с друзьями, и был весь в предвкушении, не зная, как еще отблагодарить папу за будущую поездку. Сам Мэрфи собирался вести занятия с подростковой группой по бейсболу. Инвентарь для занятий был уже упакован и отправлен на место. В самом лагере подготовка к приезду детей длилась уже месяц. Ремонтировались деревянные домики, обновлялись настилы и навесы, душевые и туалеты. Проверили тропы и лежбища диких животных, укрепили берега двух родников, откуда набирали воду для питья и приготовления пищи. Проверили ограждение на берегу горной речки, чтобы дети не лазили в нее без контроля взрослых. В клане было традицией для молодых и одиноких альф заниматься подготовкой лагеря для детей. С одной стороны, это было интересным времяпрепровождением в альфьей компании без вездесущих родственников и их нотаций. С другой стороны это была возможность покрасоваться перед свободными омегами, которые возили в лагерь продукты. Похвастаться своей силой и мастерством, и, если омега в ответ начинал строить глазки, всегда можно было сказать, что рано или поздно их будущие дети будут здесь отдыхать. И спросить ненавязчиво, не хочет ли омега в этом поучаствовать? В смысле, в производстве детей для лагеря. Сделав все покупки, они решили немного отдохнуть в кафе. Манро с Бердом, сложив все пакеты рядом с креслом Мэрфи, ушли за пиццей и пирожными. Омега с блаженством поерзал, устраиваясь поудобнее, этот поход по магазинам вымотал его сильнее любой тренировки. Вытянув ноги под столом, он нечаянно задел пакеты и крайний из них перевернулся. Из пакета выскользнула глянцевая коробочка с кружевными трусиками и очень элегантно заскользила по полу кафе, будто по льду. Мэрфи с досадой посмотрел на беглянку. Вставать категорически не хотелось, может сделать вид, что это не его коробка? Эти кружевные финтифлюшки ему купил Манро, буквально в самый последний момент закинул в сумку, таинственно прошептав:«Никогда не знаешь, когда ты сможешь продемонстрировать это милашество альфе, но я твердо уверен, что такой случай обязательно представится». Мэрфи ее немного погипнотизировал, надеясь вернуть ее на место усилием воли, затем тяжко вздохнул и уже начал подниматься, когда возле коробочки с весьма фривольной картинкой остановились военные берцы. - Не ожидал, не ожидал, - Рич, присвистнув, поднял с пола коробку с кружевным безобразием. - Мэрфи, да ты полон сюрпризов! Я-то думал, что ты вместо трусов обматываешься колючей проволокой, а тут такое! Даже не надеялся увидеть на тебе такое бельишко! - Успокойся, - Мэрфи уселся обратно и, недовольно сверкая глазами, протянул руку за коробкой. - На мне ты их никогда не увидишь, поэтому расслабься и дыши носом. - Дыши носом? - Рич сделал пару шагов навстречу, подняв коробку с трусами выше, чтобы омега не смог забрать. - И это все что ты можешь мне сказать, когда у меня в руках компромат на тебя? И больше никаких колкостей или угроз? - Абонент устал, временно недоступен или находится вне зоны действия ваших подколов. Попробуйте подколоть позднее, - Мэрфи устало посмотрел на альфу. - Если они тебе так нравятся, оставь их себе, наденешь потом, порадуешь одиноких альф своим изысканным вкусом, - Мэрфи поймал брошенную коробку, с удовольствием наблюдая, как заходили желваки на лице альфы, но вспомнив просьбу Кэлума, постарался не нарываться и перевел разговор на нейтральную тему. - Ты чего не в лагере? - Надо было купить кое-что, - соизволил сообщить Рич после долгого раздумья. - Я не омега, мне чтобы унести обновки хватит одной руки, - он выразительно посмотрел на ворох пакетов и сумок, стоявших возле Мэрфи. У альфы в руке был пакет с коробкой кроссовок и несколькими акционными майками. Как гласила надпись на пакете - «две по цене одной». Сам же Мэрфи уже приготовил речь, что можно делать одной рукой, но вовремя захлопнул рот. Он вспомнил, что у Рича была только одна рука, вместо второй был высокотехнологичный протез. Об этом очень быстро забывалось, поскольку он не отличался от настоящей руки и был сенсорным и каким-то очень нанонавороченным. Мэрфи знал от Кэлума, что клан доплачивал разницу в цене между теми простенькими моделями, что выделяло для ветеранов государство, и новинками протезирования. Мэрфи никогда не обращал на этот протез внимания, впрочем, скидок на работе он тоже не делал, уравнивая всех работников. Он всегда спрашивал одинаково и с омег, и с альф, не делая поблажек, вне зависимости были у них протезы или нет. И никто из его работников и единомышленников не жаловался и не возмущался на такую «уравниловку». Но сейчас он помимо воли уставился на протез Рича. Альфа перехватил взгляд и, злобно фыркнув, быстрым шагом, почти бегом, ушел из магазина. Весело переговариваясь, подошли Манро с Бердом. В руках они держали все, что собирались съесть, прежде чем отправиться домой. Мэрфи почти не прислушивался к их разговору, его впервые посетила мысль - а каково это жить с протезом вместо руки? Он никогда не считал инвалидов ущербными людьми, в его глазах они были скорее счастливчиками. Ведь они выжили в непростой ситуации, пусть даже и потеряв часть тела при этом. Он был бы счастлив, если бы Логану удалось выжить, и пусть бы он остался без рук или ног, или без того и другого, но главное, чтобы был жив. Чтобы можно было и дальше строить его, запрещая прихлебывать чай и попытки делать в одиночку всю тяжелую работу. А еще смотреть, как отец на своем примере воспитывает у сына характер настоящего альфы. Сейчас таким примером для подражания был старший свекор - муж Манро и отец Логана - Денд. Старого вояку комиссовали после гибели Логана. Он долго служил с Одином, и все были уверены, что его спишут в отставку вместе с кораблем, но после печальных событий у него стало сдавать сердце. Он перенес на ногах два микроинфаркта. По всей видимости, первый случился, когда корабль почти погиб после массированной атаки повстанческих крейсеров, а второй после гибели Логана. Если бы он сразу обратился за помощью, то возможно пережил бы это с меньшими последствиями. Но в то время в лазарете было много раненных, и пожилой альфа решил, что его боль не сравнится с потерями среди молодых и, загнав собственное самочувствие на задний план, занимался делами в обычном режиме. Когда корабль отремонтировали и перевооружили, установив более современную защиту и оружие, то экипажу устроили плановый осмотр. Вот во время этого осмотра и выяснилось что бледный вид и боль в сердце у Денда не от усталости, а из-за шрамов на сердце. Его немедленно списали из космического флота, несмотря на все заверения, что он чувствует себя лучше многих. Денд долгое время не мог смириться с гражданской жизнью и, наверное, то, что в тот момент в доме жил Мэрфи с маленьким ребенком, сдерживало альфу от проявления излишней агрессии. Но вскоре Манро нашел мужу работу в порту, и в доме опять все стало тихо и размеренно. Денд проводил выходные с внуком, объясняя маленькому альфе, как правильно вести себя в различных ситуациях не только на словах, но и на собственном примере. Мэрфи всегда с улыбкой наблюдал, как два альфы, большой и маленький, вместе ходили на рыбалку или помогали Манро по дому. Денд обновил для Берда домик на дереве, который сам когда-то построил для своих сыновей. Он показал вырезанные на стене имена Логана и его двух братьев, а после того, как Берд научился писать, он нацарапал ножом под именем отца свое в доказательство того, что он тоже член семьи и имеет полное право здесь находиться. Сейчас Денд возглавлял ремонт летнего лагеря. Каждый год, уезжая в горы на месяц, он приговаривал, что делает это для того, чтобы самому проветриться, а своей семье дать по нему соскучиться. Манро при этом строго контролировал, чтобы тот не забывал взять с собой лекарства и теплую одежду. В этом году все с особенным нетерпением ждали Денда домой. Ведь возвращение альфы в семью будет сигналом для Мэрфи и Берда, что лагерь готов и можно ехать. Когда свекор, наконец, приехал, Берд с радостным визгом повис на шее у деда, с восторгом рассказывая ему, что он тоже в этом году едет в лагерь. Денд нарисовал внуку план лагеря и окрестностей, отметив на нем все злачные места: где находятся малинники, земляничная поляна, орешник, а где растут ежевика и черника. Мэрфи реквизировал эту карту, чтобы Берду не пришло в голову, объединившись с близнецами Кэлума, устроить вылазку в лес втайне от взрослых. На досуге внимательно рассмотрев ее, Мэрфи удивился, сколько всего может вырасти в лесу. Свекор, похмыкав немного, решился и все же рассказал, что это все заслуга Рича, ибо тот уже который год занимается обустройством территории и окрестностей лагеря. Пересаживает ягоды и душистые травы, уничтожает заросли волчьей ягоды и вороньего глаза, чтобы эти красивые, но ядовитые ягоды не привлекали детей, кроме этого поблизости он вырубил все заросли цикуты и тиса. Взамен ядовитых деревьев и кустарников Рич высадил кусты ежевики и обновил малинники. Орешник и дикие яблони он специально привез из питомника и два года ухаживал за ними, чтобы те прижились, и их не объели зайцы и лоси. При этом все прекрасно вписалось в ландшафт и выглядело, как будто выросло само по себе. Для Мэрфи услышать подобное было очень странно. Ему даже в голову не приходило, что такой ехидный и вечно недовольный альфа будет тратить все свое свободное время на облагораживание дикой природы ради здоровья и безопасности детей. Денд подмигнул зятю и, дождавшись, когда внук вышел из кухни, рассказал, что для родителей, приезжающих навестить детей, Рич обустроил несколько отдельно стоящих домиков. Там можно было омегам спокойно переждать течку или заниматься любовью с супругом без опасения, что любопытные детишки увидят или услышат то, что не предназначалось для их глаз и ушей. Домики стояли не только уединено, но и достаточно скрытно, так что если не знать, то вполне можно пройти мимо землянки с крышей, покрытой мхом, или небольшого домика, густо увитого плющом и лапником. Кроме этого были благоустроены несколько пещер, и Денд перед отъездом лично проверил, чтобы в каждой из них был запас хвороста, котелки, большие жестяные коробки со спичками и сухим спиртом для растопки даже в самую дождливую погоду и запас провизии: чай, сухие пайки военного образца, а также пакет первой медицинской помощи и устройство для вызова помощи. Такие своеобразные маячки активировались при нажатии, и их легко можно было запеленговать в штабе летнего лагеря. Для Мэрфи было большим откровением слушать, как свекор нахваливает Рича, его упрямый характер, трудолюбие и энтузиазм, с которым он занимается своей работой. Оказывается, альфа не только возглавил реконструкцию летнего лагеря, который был заброшен более пятнадцати лет, но и разработал целый комплекс занятий с детьми. Туда входили утренняя зарядка, спортивные соревнования, развивающие игры, обучение азам выживания в экстремальных условиях дикой природы. Детям рассказывали о съедобных ягодах, кореньях, травах, грибах, об ядовитых и опасных растениях, о животных, которых можно встретить в лесу. Для ознакомительных экскурсий были проложены пешеходные тропы. Для привлечения белок возле лагеря развесили кормушки с орешками и семечками, для любителей птиц были построены домики, откуда можно было наблюдать за гнездами в бинокль. И многое, многое другое… Когда Мэрфи с сыном ехали в лагерь, омега был уже хоть немного готов к тому, что увидит. Летний лагерь оказался небольшим деревянным городком, спрятанным в лесу. Деревянные домики были разными по размеру, в них стояли двухъярусные кровати для детей. Некоторые дорожки между домиками были покрыты деревянными настилами, а некоторые выложены камнем. В центре стояло несколько больших домов, в одном из них был штаб, где собирались воспитатели и тренеры для совещаний или в случае форс-мажора. Там располагались мощная радиостанция и мобильный медицинский центр, на базе которого в случае необходимости мог быть развернут полевой госпиталь. Во всем чувствовалась рука военных, даже на площадке, на которой проводилась зарядка для всего лагеря по утрам и спортивные соревнования днем. И в длинных столах столовой, где воспитатели ели вместе с детьми и тренерами, из одного котла и без всяких капризов. И в самой организации жизни лагеря, когда детей разбивали по отрядам и назначали старших и дежурных. И, наверное, самым удивительным было то, что в отрядах дети были разного возраста. Старшим вменялось в обязанность отвечать за младших, таким образом они становились воспитателями и инструкторами для новеньких. С каждым годом лагерь разрастался все больше и больше. Детей привозили не только из соседних городков, но и из других стран. И каждый ребенок на следующий год рвался в этот лагерь, но уже не один, а со своими друзьями. Поэтому каждый год достраивались новые домики и прокладывались новые дорожки. С каждым годом требовалось больше воспитателей. Теперь в воспитатели шли уже те, кто окончил школу, и ранее уже бывал в лагере, но как подопечный. Многим хотелось продлить это состояние беззаботного детства и радости каждому дню, заполненному приключениями и открытиями. Над самим лагерем разместился еще один городок. На могучих елях были построены деревянные домики в основном маленькие, на одного или двоих жильцов, но было несколько домов побольше, на пять-шесть человек, и располагались они уже между двумя-тремя стволами. Между всеми домами были натянуты подвесные дорожки. Спуститься вниз можно было по канату, а подняться по веревочной лестнице или же по подвесным дорожкам. Все это хитросплетение дорожек и хаотично расположенных домиков выглядело очень необычно, и даже немного сказочно. Как будто это было жилье лесных эльфов или вольных стрелков Робин Гуда в Шервудском лесу. Хотя, был в этом определенный психологический аспект, когда дети знали, что сверху воспитатели скорее заметят любую шалость и скрыться от них будет непросто. Клан выделил несколько автобусов, которые должны были курсировать от замка МакГрегоров до лагеря на протяжении всего срока его работы. Мэрфи вместе с Бердом приехали на первом автобусе. С собой у них были только рюкзаки с личными вещами. Они бодро дошагали до штаба, где их разлучили. Берд получил направление в первый отряд, где его уже дожидались друзья - сыновья Кэлума, которые приехали с отцом еще на рассвете. Мальчишки сразу же на радостях станцевали танец краснокожих и, забросив рюкзак Берда в домик, умчались куда-то вглубь лагеря. Мэрфи с тоской посмотрел им вслед. И вот как их здесь можно контролировать? Мэрфи предложили самому выбрать, где жить. Домики на деревьях по большей части были уже забронированы воспитателями-альфами и тренерами, которые работали в лагере в прошлом году. Омеги же предпочитали жить на земле. Домики для них специально поставили рядом с лужайкой, на которой все желающие занимались йогой. Это было, пожалуй, самое тихое место в лагере. Альфы же предпочитали жить на деревьях. Мэрфи только хмыкнул, не удивляясь таким «взрослым» желаниям альф. Он сказал, что посмотрит на свободные домики рядом с лужайкой и примет решение. А они и в самом деле были хороши и рассчитаны на четверых. Четыре кровати, шкаф, стол, маленький санузел с душем и унитазом, все по-военному просто и без изысков. Он уже почти согласился остаться на месте, пока не увидел в окно, как несколько воспитателей встретились после долгой разлуки. Поцелуи, обнимашки и манерное кудахтанье: как мужья, как дети. А потом подошли еще приятели, и началось,… Как говаривал в подобных случаях Манро: «Омежья сборная по сплетням перед выступлением разогревалась цоканьем и закатыванием глаз». Мэрфи всегда избегал подобного времяпрепровождения. Можно, конечно, попытаться найти своих знакомых из города или из спортивной школы, но жить в подобном обществе было тоскливо. И он решил, что лучше будет каждый раз перед сном влезать на дерево, лишь бы никто в душу не лез и не доставал с расспросами о личной жизни. В штабе сказали, что в этом году были омеги, желающие пожить в «гнездах», и они всегда смогут найти ему свободное местечко, так что Мэрфи может не переживать. Вот, например, Кристи в прошлом году делил домик с сыном, но в этом году тот женился и на работу в лагерь не приехал. Мэрфи уточнил, не тот ли это Кристи, тренер по болдрингу, и услышав в ответ, что, да, именно тот, сразу согласился. Этот омега был упрям, но в тоже время никогда не лез к другим людям с расспросами. Он неизменно повторял, что если кто захочет поделиться переживаниями, то расскажет все сам, а если помалкивает, то и незачем лезть к нему с ненужным любопытством. Штаб лагеря был построен вокруг большой сосны, на его крыше находилась смотровая площадка, с которой был виден весь лагерь, и от нее же начинались все подвесные тропы к домикам. Нумерация домиков была достаточно запутанной и хаотичной, поскольку номер присваивался сразу после постройки домика. Чтобы попасть в свой 37-й домик, Мэрфи надо было пройти мимо 13-го и 68-го. Поднявшись на смотровую площадку, он покрутил головой в поиске 68-го домика, и бодро отправился в указанном направлении. Домик был построен вокруг ствола и покоился на деревянных распорках, которые удерживали небольшое строение с одной дверью и одним окошком. Мэрфи вошел и, оглядевшись, прикинул расположение. Если сравнить домик с циферблатом, то дверь и окно находились на шесть часов, на двенадцать, с другой стороны ствола находился шкаф, который подобно стрелке часов разгораживал спальную зону надвое, создавая так необходимую приватность. Кровати находились соответственно на три и девять часов. Напротив окна стоял стол, под ним располагался единственный табурет. На кроватях лежали скатанные матрасы, а на той, что стояла на «три часа», лежали рюкзак и сумка, по всей видимости, это были вещи Кристи. Мэрфи скинул свой рюкзак на вторую кровать и подошел к шкафу. Одна дверка у него открывалась на его сторону, вторая - на сторону Кристи. Таким образом, у каждого жильца было свое место для личных вещей. Мэрфи быстро закинул в шкаф свои вещи, предметы личной гигиены, сменную обувь и жестяную коробку с медикаментами. Так, на всякий случай там лежало несколько упаковок с подавителями. Мэрфи специально купил их с запасом, чтобы больше не думать на эту тему. Он и не подозревал, что вчера из-за этих самых таблеток свекор имел непростой разговор с Кэлумом. Мэрфи вообще не знал, что друг вчера навещал их дом. - Я пришел поговорить именно с вами, Манро, - Кэлум, отодвинув чашку с недопитым чаем, с грустью посмотрел на замершего хозяина дома. - Мы с вами оба любим Мэрфи и желаем ему самого лучшего, поэтому пришло время поговорить о его будущем. - Я уже говорил Мэрфи, что ему не стоит хоронить себя, что надо жить дальше, но он и слушать меня не хочет, - Манро смотрел в сторону и кусал губы. - Я все понимаю умом, но сердце… - Он уже восемь лет живет один, - Кэлум пересел ближе и постарался поймать ускользающий взгляд старшего омеги. - Наш Мэрфи очень упрямый и очень любил мужа. Я видел, как он светился счастьем, когда они были вместе. И пусть Логан не был его истинной парой, но он был бесконечно любимым мужем. Доказательством тому восьмилетнее воздержание Мэрфи. Но, вы ведь в курсе, что в клане есть истинный альфа для него. Если бы Логан был жив, то подобный разговор никогда бы не состоялся, - Кэлум задумался, прислушиваясь к чему-то внутри себя. - Хотя и сейчас мне кажется, что он на грани фола. И я даже не знаю, как подобрать правильные слова, но будущее Мэрфи мне не безразлично. Я хочу увидеть его счастливым, а для этого ему надо отпустить свое прошлое. И вот для этого-то мне и нужна ваша помощь… - Ты хочешь, чтобы я выставил его из дома, и он стал жить один? - Манро вскинул голову и с угрозой посмотрел на гостя. - Но он все равно останется частью моей семьи, и он и внук. - Я не собираюсь отбирать у вас Мэрфи и Берда, - Кэлум грустно улыбнулся. - Просто представьте, что Мэрфи не зять, а ваш сын. Примите его в своем сердце, как своего ребенка, и все сразу станет на свои места. И позвольте ему найти новое счастье. Он никогда не забудет Логана, и если он решится на отношения еще раз, это не значит, что он изменяет мужу. Просто представьте, что Мэрфи ваш родной сын, ведь вы хотели бы счастья своему ребенку? Или предпочли, чтобы он и дальше жил с болью в сердце? - Кэлум, - Манро расплакался. - Ты не понимаешь, что говоришь и о чем просишь… Я искренне люблю Мэрфи. Когда я вижу его в своем доме, то мне до сих пор кажется, что мой первенец жив. Просто он на вахте вместе со своими братьями, а когда младшие сыновья приезжают в отпуск, я в каждом из них вижу своего Логана. - Манро, - Кэлум сел ближе и погладил омегу по плечу, пытаясь утешить. - Я все понимаю. Когда я увидел пепел Логана, то оплакал его, как родного брата. - По щеке Кэлума потекла слеза, и он неловко смахнул ее рукой. - Но, Манро, надо принять правду и перестать жить в иллюзиях. Увы, Логан мертв и ничто этого не изменит. А Мэрфи живой, и ему не надо хоронить себя ради воспоминаний. Примите его как своего сына и пожелайте ему новой любви. Ведь он все равно останется частью вашей семьи. Или за вашим столом в праздник не найдется места для нового мужа своего сына-омеги? Берд навсегда останется вашим внуком, даже если рядом с ним появится альфа, которого он примет, не как отца, но возможно, как друга. Логан его отец и навсегда останется им, этого не отнять и не изменить, но другой альфа может стать ему опорой и помощником. - Кэлум, - Манро расплакался, уже не стесняясь своих слез. Наследник клана не торопил его с ответом, дал ему платок и налил воды, когда слезы пошли на убыль. - Кэлум, прости мне мой эгоизм, ты, как всегда, прав. Мэрфи уже давно мне как родной ребенок, и я хочу видеть его счастливым. - Манро высморкался и смог взять себя в руки. Он с интересом посмотрел на гостя и, наконец, спросил. - Ты говорил, что тебе нужна моя помощь? Что ты хочешь, чтобы я сделал? - Это фальшивый подавитель, - Кэлум положил на стол пять блистеров с таблетками. - На взгляд не определишь и на вкус тоже. Этот крахмал с цитрусовой отдушкой запакован на фармацевтической фабрике, и даже срок годности у него совпадает с тем, что продается у нас в аптеке. Его сделали по спецзаказу по просьбе моего друга. Я мог бы подменить его втайне от Мэрфи и от вас, но мне кажется, это будет не совсем правильно. Я хотел, чтобы мы это сделали вдвоем, и более того, чтобы вы это сделали своей рукой, - сознался Кэлум. - Мэрфи с Ричем упрямы, как бараны. Они столько лет трепали нервы друг другу, и я не уверен, что у них все сразу же сладится, даже если убрать преграду в виде подавителя между ними. - Да, уж, - Манро вздохнул и улыбнулся с тайной гордостью. - Переупрямить Мэрфи, это надо очень постараться. - Но мы попробуем дать им шанс посмотреть честно в глаза друг другу и принять решение, надо им это или нет. А потом мы примем их решение, - наследник улыбнулся. - Или попробуем их столкнуть еще раз. Все же они очень похожи друг на друга. Они много страдали и заслуживают счастья. Только надо им это доходчиво объяснить.