In angustiis amici apparent
Домой Люцифер шел, полностью поглощенный тревогой и злостью. Наверное, впервые за всю жизнь он проклинал свою интуицию, потому что в самый ответственный момент она не сыграла никакой роли. Все его мистические способности были бесполезны против тех, кого он близко знал, и уж тем более — против Белариана, невыносимого скептика и упрямца.
Нет, его не остановила бы ни чья-то интуиция, ни простые уговоры, ни даже драка. Тем не менее, внутренний голос без конца твердил Люциферу, что остался один неиспользованный и действенный вариант — ложь. Ложь, которая всегда метила точно в цель и звучала из его уст гораздо правдоподобнее истины. Так почему же теперь ее отбросили в сторону?
Люцифер понимал, что совсем заврался. Так часто убегал от правды, что даже забыл, как она выглядит. Постоянные манипуляции людьми помогали ему чувствовать себя великим, особенным. Пока вкус власти сводил Люцифера с ума, его собственная жизнь проходила мимо. Он обманывался в Авалайн, до самого конца считая, что именно этот человек — потерянная девчонка из его юности; обманывался в матери, которая по рассказам дяди была личностью с большой буквы, а на деле — сектанткой, связавшейся с демонами.
Он ничего не знал о себе. Чужие жизни стали для Люцифера отдушиной, они заполняли пустоту внутри. Интервью, статьи, раскрытия преступлений, тысячи разных ролей — и от его истинного лица ничего не осталось. Сколько же времени прошло, прежде чем он понял, что ложь превратилась в какой-то наркотик, в извращенную форму нужды? Каким Люцифер был на самом деле?
«Ты лжец, — отвечал демон, радостный оттого, что запутывает своего носителя еще сильнее. —
Даже сейчас, в минуту оправданий — лжец. Будь ты кем-то другим — покорным или честным — ни за что бы не управился со мной».
Люцифер усмехнулся, понимая, что это правда. Он не мог отрицать пользу своего дара, как и не мог сказать, что ненавидит его. Разумеется, иногда за ложь приходилось расплачиваться — но любая власть, любая сила требовала определенных жертв, которые Люцифер с удовольствием приносил, но сейчас...
Надо было соврать. С убедительным лицом заявить, что Монтгомери собирается обанкротить фирму мистера Чезаро, или придумать кое-что похуже — но остановить Белариана.
Поздно. Все, что оставалось Люциферу, — бежать домой и искать доказательства, свидетельствующие против богатого коллекционера, чтобы потом с треском опрокинуть его на лопатки. Он не надеялся на полицию, не наделся на волю случая и больше не мог спокойно попивать кофе в кресле за чтением газет, чьи заголовки так и пестрили все новыми именами пропавших. На сей раз под раздачу попал его лучший друг, и неизвестно, скольких еще Монтгомери собирался убить в ближайшее время.
Этого психопата было необходимо остановить.
«Ты же понимаешь, чем грозит незаконное проникновение в чужую собственность? — поинтересовался демон таким тоном, словно разговаривал с неразумным ребенком. —
Ты либо покажешь всем истинное лицо Монтгомери, либо сядешь в тюрьму. В лучшем случае».
Люцифер в раздумьях сжал ручку двери квартиры. Он только сейчас осознал, что должен действовать в одиночку, без Исбьорг, ведь если дело провалится, она пострадает как сообщница, и спасать вместо двух человек придется уже троих.
Решить этот вопрос оказалось не так просто. Люцифер не был уверен, что после вчерашнего приключения демон — или кто-то из его прислуги — не увяжется вслед за ними. Не стоило забывать о маньяке, который сплел целую паутину интриг вокруг Исбьорг, а затем свел их вместе, чтобы они пробудили древнее зло. Вдруг даже сейчас, в ситуации с Беларианом, виноват был именно неизвестный убийца?
Люцифер с трудом поборол желание позвонить мистеру Чезаро. Этот непреклонный человек все равно не стал бы выслушивать чужие опасения и уж тем более не поверил бы в сумасшествие Монтгомери. Ведь не могла же, черт возьми, такая незаурядная личность творить беспорядки в городе. Какой ему прок хоронить свою блестящую репутацию? Скорее на Люцифера повесили бы клеймо безумного или того хуже — засудили за клевету.
Нет, он не собирался рисковать своей свободой. Люцифер знал, кому нужно звонить на самом деле, но не хотел повергать Белариана в еще большую панику. Судя по тому, что никакого тревожного сообщения от него не поступало, пока ситуация находилась под контролем. У Люцифера оставалось время проверить газеты, которые уже давно пылились без дела в гостиной. Лишь бы его никто не отвлекал…
«Бел уехал около часа назад, — прикидывал он, заходя домой. — Примерно двадцать минут на поездку, сорок — на глупые разговоры. Наверное, пока рано волноваться… хотя исключать ничего нельзя».
Люцифер совсем растерял боевой дух. Еще никогда ему не доводилось стоять на краю пропасти в полной неуверенности, что же будет дальше. Он понимал, что может и не найти злосчастные доказательства против Монтгомери, что может не спасти лучшего друга или вовсе погибнуть сам. Храбрость вдруг испарилась, потому что до сегодняшнего момента Люциферу доводилось рисковать только собой, на кону не стояли еще и чужие жизни!
«А Исбьорг в расчет не берешь?» — неприятно ухмыльнулся демон.
«Ты позволил нам уйти, значит мы нужны тебе для чего-то другого», — отмахнулся Люцифер и в ту же секунду попытался закрыть свое сознание. Он все не мог смириться с тем, что теперь не один, и очень опасался попасть под влияние потусторонней сущности. Пока Люцифер не знал, как именно воздействовал на него демон, не собирался настраиваться на дружелюбный диалог — тем более сейчас, когда на голову и так свалилось много неотложных дел.
К счастью, в гостиной как раз никого не оказалось. Исбьорг, похоже, продолжала отсыпаться после тяжелой ночи и не слышала, как хлопнула входная дверь.
— Хоть бы балкон закрыла, — вздохнул Люцифер, подбирая с пола разбросанные сквозняком газеты. — Надеюсь, ветер не унес с собой нужные мне улики… Ну и бардак.
Дядя Фраус, как всегда, постарался на славу, разворошив комнату, но прибрать за собой нужным не счел. Как истинный повелитель лени, он презирал уборку в любом ее проявлении, и сегодня эта скверная привычка обернулась для Люцифера настоящими неприятностями.
— Ну, дядя… — раздраженно бурчал он, сортируя газеты по времени. — Только приди домой — и клянусь, про тебя тоже черканут пару строчек в одном из некрологов…
Журнальный стол быстро превращался в свалку. Макулатуры в коллекции Люцифера накопилось столько, что можно было открывать собственный библиотечный архив и рыться в нем с утра до ночи. От груды журналов, вырезок полувековой давности, ветхих тетрадок и странных на вид документов голова шла кругом, а когда Люцифер понял, что половина этих вещей принадлежит не ему, едва не вышел из себя. Дядя Фраус вновь устроил хаос на его рабочем месте!
«Хочешь, помогу? — предложил внезапно вырвавшийся на свободу демон. —
Без меня ты еще долго не найдешь желаемое».
От волнения Люцифер чуть не опрокинул стоявший позади торшер. Уверенный, что контролирует ситуацию, он совершенно не заметил, как ослабил бдительность и тем самым позволил нечисти опять перехватить власть.
— Люцифер?..
Он не хотел оборачиваться на зов. Не хотел показывать какой-то девчонке, что на самом деле его до чертиков пугают чужие голоса в голове; не хотел признаваться, что очень скоро эта борьба с чудовищем будет проиграна, если они с Исбьорг так и не научатся доверять друг другу.
Но даже здесь затаилась ловушка. Поведение демона казалось подозрительным, а его мотивы — размытыми. Что бы ни делал Люцифер, против чего бы ни сражался — все шло по заранее продуманному плану. Его уже не удивляло, как легко их отпустили, почему не убили или не послали вслед за беглецами полчища нежити. Настораживало другое: демон явно подталкивал Люцифера к Исбьорг, даже установил между ними связь — и едва ли по доброте душевной.
— Я… — вновь нарушил тишину заспанный голос. — Я плохо вижу… в глазах двоится… Это ведь ты?
«Час от часу не легче…» — насторожился Люцифер. Неужели за время его отсутствия в доме что-то стряслось?
— Не молчи, иначе я нападу, — голос вдруг обрел некоторую жесткость. — Тому придурку всегда есть что сказать, поэтому отвечай.
Он позволил себе весело ухмыльнуться. Иногда Исбьорг могла быть просто очаровательной, особенно в моменты своей плохо скрываемой злости. Любопытство диктовало ему немедленно обернуться и посмотреть на ее яростное лицо, однако увиденное заставило Люцифера неожиданно содрогнуться.
— Господи, зимоглядка! — он беспокойно метнулся к Исбьорг. — Ты вместо того, чтобы отсыпаться, приняла участие в ядерной войне?
Ее взгляд упрямо изучал пол. Она молчала, словно не в силах подобрать подходящую мысль для продолжения разговора, и только рассеянно потирала шею. Казалось, еще чуть-чуть — и ее сознание отключится на месте.
— Я не… мне так плохо… — сбивчиво поясняла Исбьорг, с трудом дыша. — Аж язык отнимается…
— Ну-ка, стой. Посмотри на меня.
— Не трогай…
— Я не собираюсь тебе вредить, успокойся, — покачал головой Люцифер и тут же расширил глаза от недоумения. — Так.
Ее синюшное лицо вдруг выразило глубокую усталость и смирение, словно никакие неожиданности больше не могли напугать или удивить Исбьорг.
— Ну и чего там?
— Ты не говорила, что у тебя есть парень.
И снова его глупости. Снова он делал вид, будто происходящее вокруг — простая игра, плод чьего-то больного воображения; будто не было ни кошмарных испытаний, ни демона, ни смерти, дышавшей в затылок. Люцифер всю жизнь так хорошо прикидывался дураком, так влюбился в этот образ, что расставаться с ним явно не собирался.
— Хватит. Нести. Чушь, — вымученно по слогам произнесла она и раздраженно вырвалась из стальной мужской хватки.
Однако Люцифер ничуть не выглядел смущенным.
— У тебя засос на шее, — без тени улыбки пояснил он. — Не со Здоровяком же ты так развлекаешься.
Будь Исбьорг разборчивей в эмоциях, она бы сразу услышала в его голосе нескрываемый упрек и не восприняла бы эти слова как очередную насмешку над собой. Она даже не хотела замечать, с каким недовольством Люцифер взирал то на ее лицо, то на дрожащие от слабости руки, то на тяжело вздымавшуюся грудь. Лучше сейчас она подойдет к зеркалу, убедится, что никаких засосов нет и в помине, и от всей души заедет этому нахалу по голове…
Но какое же разочарование поджидало Исбьорг. На болезненного вида коже действительно алел то ли синяк, то ли небольшая рана, но лучше рассмотреть багровое пятно мешала мутная завеса перед глазами.
— Как… — прерывисто выдохнула она и необычайно резко для своего ослабленного состояния обернулась к Люциферу. — Это… это ты сделал?
— Клянусь, губами я к тебе точно не прикасался, — ответил он, вновь подходя ближе. В следующую секунду Исбьорг ощутила его ледяные пальцы на своей шее и вдруг поежилась, но вовсе не от холода. — Погоди… это не засос.
— А что?
— Укус. И следы крови, причем свежие.
Неудивительно, что она чувствовала себя так же, как тогда, когда спасла Саргона от неизвестной твари. Если Исбьорг правильно понимала, на нее опять напали в самый неожиданный момент — на сей раз во сне. Дождались ухода Люцифера, пробрались в квартиру и впились зубами ей в горло, а она даже не проснулась…
— Господи… за нами продолжают охоту?
Собственный голос слышался ей словно откуда-то издалека. Исбьорг выжимала свою память, как лимон, стараясь припомнить хотя бы силуэт нападавшего, однако ничего, кроме утреннего разговора с Люцифером, в голову не шло. Как бы она ни хотела прервать этот затянувшийся сон с открытыми глазами, мозг отказывался повиноваться. Нынешняя Исбьорг Лэнгхофф не могла выиграть ни одну битву, потому что так и не нашла давно утерянную волю к жизни.
— Ты настолько крепко спала, что не почувствовала в комнате чужого присутствия? — на мгновение вернул ее к реальности тихий голос Люцифера.
— Нет… я проснулась, и мне было так плохо, будто я вообще не спала, а сутками напролет бродила неизвестно где. Ты можешь предположить, кто меня укусил?
— Да, — слишком уверенно отозвался он и тут же замешкался. — Да, но… боюсь, если начну объяснять, точно умом тронусь. Я еще не отфильтровал вчерашние события, а тут новые подкатили. Давай лучше сделаю тебе повязку. Не хочешь снова лечь спать?
— Нет… — слабо ухмыльнулась Исбьорг, очевидно, подумав, что он делает слишком глупое предложение.
— Я буду дома. Ты можешь не переживать за себя.
Смысла сопротивляться не было. Она чересчур устала и все равно свалилась бы на кровать через несколько минут.
— Ладно, — согласилась Исбьорг, садясь на край постели. — Неси свою аптечку, пока я не отрубилась. Только вряд ли она поможет, если меня цапнула какая-нибудь ядовитая тварь.
Но о возможности отравления Люцифер беспокоился меньше всего. Если в Исбьорг сидела та же зараза, что и в нем, она бы с легкостью уничтожила любой яд. Демон просто не допустил бы их смерти.
«Тогда почему же он подсылает к тебе в дом всякую нечисть?» — закралось сомнение в подсознание, и опровергнуть его Люцифер был не в силах. Он все еще думал о Белариане, проклинал свое упрямство и пытался сообразить, как же вытащить лучшего друга из западни и при этом — не пострадать самому. Так что волноваться о хвосте за спиной просто не хватало времени.
— Знаешь… — внезапно обратилась к Люциферу Исбьорг после того, как он закончил прикладывать к ее ране пахучую повязку. — Если бы ты сейчас оказался им, я бы даже тебя поцеловала. Правда, сначала избила бы до полусмерти.
Скажи она это в любой другой день, он бы рискнул здоровьем и исполнил ее спонтанное желание только забавы ради, только чтобы вновь увидеть на безжизненном лице хоть какие-то эмоции, а потом хохотать до потери сознания, но сейчас… Едва ли Исбьорг сама понимала, о чем говорила, да и Люцифер ненавидел играться с женщинами.
— Ты не выспалась, Ис, — неожиданно для себя мягко улыбнулся он, укрывая ее одеялом. — Ты пожалеешь о своих словах, когда в голове прояснится.
Но она уже не слышала. Долгожданный сон сморил ее в считанные секунды, и — кто знает — возможно, Исбьорг встретила в нем того, кого так жаждала увидеть в лице Люцифера. Если бы еще она не выглядела, как хладный труп…
«Я даже не знаю, откуда придется следующий удар», — понемногу впадал в отчаяние он, но все же заставил себя выйти из спальни и вновь заняться поисками нужной газеты. После нападения на Исбьорг надежды на везение практически не осталось. Слова демона, что способности Люцифера были лишь результатом вмешательства темных сил, так и вертелись в голове, и он вдруг снова осознал простую истину: этот талант врать, выходить сухим из воды, оставаться невозмутимым в любой ситуации — ничто не принадлежало ему. Люцифер, на девяносто процентов состоявший из лжи, был пустышкой. Он больше ничего не умел.
«Хорошо, что понимаешь, — довольно прошептал демон. —
Нужная тебе подсказка, кстати, в самой правой кипе. Ей-богу, parvitas, ты меня утомляешь».
Люцифер стиснул зубы от злости, но совет игнорировать не стал. Слишком мало времени оставалось на счету, чтобы играть в ущемленную гордость или сомневаться в словах даже самого отъявленного лжеца.
— Правая кипа, говоришь…
По толщине она едва ли уступала десяти другим стопкам бумаг, но в итоге оказалась гораздо меньше, чем на первый взгляд. Под ворохом пожелтевших газет и документов лежали пухлые энциклопедии, кулинарные рецепты, бог весть как попавшие на рабочий стол, и огромный сборник о мифических чудовищах — тех самых, о которых дядя Фраус так часто любил рассказывать Люциферу перед сном, словно заранее предвидел, что информация о тварях ему пригодится.
— Я же знал, что не выбросил это интервью! — восторженно вскричал он, хватая газету двухлетней давности и на радостях прижимая ее к груди. — Надеюсь, демонюга сказал мне правду…
В любом случае Люцифер точно помнил, что еще при первом прочтении заподозрил неладное то ли в фотографии, занимавшей полразворота, то ли в самих ответах мистера Монтгомери.
Заголовок гласил:
«ВЕЛИКИЕ ЛЮДИ — ВЕЛИКИЕ ПОДВИГИ».
В последние годы число без вести пропавших в Нефариусе по разным данным колеблется от 800 до 1500 человек в год. Статистика выглядит примерно так: каждый второй пропавший, как правило, женщина, каждый четвертый — несовершеннолетний, каждый десятый — пенсионер.
Проведенный нашим издательством социологический опрос показал, что 67% респондентов считают поиск пропавших не только миссией государства. По мнению большинства опрошенных, эта обязанность должна возлагаться на всех неравнодушных жителей. Ярким примером подобной позиции является Хэйвуд Монтгомери – искусствовед, коллекционер и основатель благотворительного фонда «Надайн», специализирующегося на поиске пропавших без вести жителей города. Каково это — заниматься благотворительностью и где черпают силы те, кто работает в фонде? Об этом мы поговорили с мистером Монтгомери.
Господин Хэйвуд, не будет лишним выразить Вам нашу благодарность за ваше большое дело. Интересно было бы узнать, что изначально натолкнуло Вас на мысль о создании фонда?
Хэйвуд Монтгомери: Фонд назван в честь моей погибшей супруги, Надайн. Как человек, в своё время познавший боль утраты, я искренне сочувствую людям, потерявшим своих близких. Однако одним состраданием от бед не избавишься. Я считаю преступным безразличием факт невмешательства в нашу общую проблему. Будучи человеком, имеющим широкий спектр возможностей и ресурсов, я счел себя обязанным сделать все возможное, чтобы исправить печальную статистику.
Предлагаю подробнее остановиться на ресурсах. Много ли средств уходит на содержание фонда?
Хэйвуд Монтгомери: Наш фонд один из самых устойчивых с точки зрения диверсификации источников финансирования: имеется перечень постоянных спонсоров, а помимо квалифицированного наемного персонала в жизни «Надайн» принимают участие волонтеры. Не скрою, что на это уходит значительная часть моего личного бюджета, впрочем, несмотря на мое затратное хобби – коллекционирование – по природе своей я человек экономный и предпочитаю жить без излишек — например, категорически против содержания в своем доме обслуживающего персонала. Разумеется, я периодически прибегаю к услугам клининговых компаний, но не позволяю себе лишний раз фанатично тратить средства на собственный комфорт.
Это доказывает то, что Вы человек практичный и целеустремленный. Но достаточно ли этих качеств для успешной деятельности в Вашей сфере? Появилась ли положительная динамика в поисках пропавших?
Хэйвуд Монтгомери: Стоит понимать, что с ростом активности в области поисков растет и изощренность тех, кто вынуждает нас начинать розыск очередного человека. Иными словами, с каждым разом становится все сложнее найти пропавшего.
А у Вас есть конкретные подозрения?
Хэйвуд Монтгомери: Разумеется. Проблема в Нефариусе одна — сектанты. Все потери так или иначе связаны с ритуалами в Девотийском лесу. Именно сектанты не оставляют нам шансов на то, чтобы найти пропавших живыми. Я считаю, что вектор поиска стоит направлять исключительно на их излюбленное место — лес. В лучшем случае, нам удастся предотвратить преступление. К сожалению, на данном этапе такое явление редкость, но если мы сконцентрируем еще большее внимание именно на этом объекте, то сможем значительно увеличить долю успешных поисковых операций.
Наверняка тяжело периодически осознавать, что помочь получается не каждому, даже при всем желании. Так что же помогает Вам не опускать руки?
Хэйвуд Монтгомери: Когда осознаешь, зачем ты здесь, что ты делаешь и ради чего, негативные мысли уходят сами по себе. Мне остается надеяться как минимум на то, что данное интервью примут к сведению не только неравнодушные граждане, но и полиция. Возможно, они прислушаются к моим идеям, и тогда мы добьемся эффективных результатов путем совместных усилий.
— Вот ведь лицемерный, напыщенный индюк! — процедил сквозь зубы Люцифер и, слишком разгневанный, чтобы читать дальше, нервно свернул газету и уставился на фотографию.
Хэйвуд Монтгомери, как всегда, выглядел изысканно даже для старика. Со своей тростью, украшенной драгоценными камнями, и высокомерным, холодным взглядом он походил на настоящего аристократа. Рядом с ним интервьюер казался просто бледной тенью — и неудивительно, ведь на нем не красовался дорогой костюм, а на руках не блестели массивные перстни.
— На секты, значит, решил все повесить… — метался по залу перевозбужденный Люцифер. — Основал фонд поиска пропавших, миллионами разбрасывается! Как трогательно! Не терпит прислуги в доме, а почему? Очевидно же! Жаль только, это не доказательства…
В расстроенных чувствах он остановился. Газета была той самой, сомнений не возникало, но что же полезного в ней скрывалось? Наверняка в свое время данное интервью прочли тысячи горожан — в том числе и полиция — кто-то обязательно заметил бы нечто подозрительное, засветись оно на страницах, разве нет?
«Если, конечно, наш старикашка не работает в одной связке с представителями закона», — допустил Люцифер и тут же отбросил эту догадку в сторону. Пожалуй, он слишком часто обвинял копов. Стоило попробовать развернуть мысль в другом направлении хотя бы раз, однако внезапно пришедшее сообщение от Белариана выветрило из головы Люцифера последние здравые мысли.
«Монтгомери подозрительно чудит. Если не вернусь через три часа — бей тревогу. Берегись Айседоры», — немедленно прочитал он и громко выругался. Теперь, когда проклятые опасения подтвердились, ему точно не додуматься ни до чего толкового. А тут еще как назло в груди заболело так, что в глазах потемнело.
— Твою ж… — схватился за сердце Люцифер, жадно глотая ртом воздух. — Неужели снова… Исбьорг! Исбьорг, поднимайся!
Разумеется, никто не отозвался. Если вспомнить, как жутко она выглядела, нельзя было надеяться на ее скорейшее выздоровление. Тем не менее Люцифер продолжал надрываться, надеясь, что собственные крики не дадут ему потерять сознание от боли, но то, что он застал в спальне, привело его в чувство за долю секунды.
