Духи - не шутки! Их знать надо!

Саске проснулся в холодном поту. Ониксовые глаза бегали по комнате, выискивая подвох. Вспоминая, ЧТО он увидел за одну ночь, желудок болезненно скрутило, а голова пошла кругом. Учиха младший посмотрел в зеркало, что стояло рядом с кроватью, и вздрогнул – хорош красавец, нечего сказать! Волосы запутались и сейчас походили на воронье гнездо, на щеке красный след от подушки, глаза все в мелких сосудах, изо рта течет слюна, часть которой размазалась по подушке, вся одежда мокрая, словно он окунулся в озеро или упал в тот самый десятиметровый водопад. Надо было приводить себя в порядок. Срочно! Но веки предательски слипались и были против каких-либо омовений в холодненьком душе. Подняв свою попу с кровати силой воли, малыш пошел в ванную, где благополучно заснул, сидя под душем на черном, как и его глаза, кафеле. Проснулся от прикосновений. Похоже, мать, собираясь мыть посуду, не обнаружила в кране горячей воды, а Саске так долго не выходил из своей комнаты, что Микото уже порывалась разбудить его. - Мамочка…, - сонно взвыл он, когда его, закутанного в полотенце, несли в комнату. – А ты веришь в мир духов? – тело положили на диван и хорошенько обтерли. Учиха даже не рыпался – сейчас хотелось только спать… ну и еще немного есть. - А ты был в мире духов? – женщина ухватила малыша за нос и поводила им из стороны в сторону, отчего голова сына с закрытыми глазами незамедлительно следовала, куда ей прикажут. Вихри черных волос растрепались. За окном ярко светило солнце. Белые, словно овцы, облака уплывали за горизонт: набираться влаги, чтобы потом вновь стать синими свинцовыми тучами. На лугах колыхались первые травы, отчего травники поголовно сорвались с мест и бежали на улицу вприпрыжку. Деревенские мальчишки играли в чехарду и прятки, девочки собирали цветы, играли в классики и одевали своих кукол для прогулки. В деревне жизнь текла мирно и без каких-либо перебоев. Шиноби, как и всегда, уходили на задания, прощаясь с вечными стражами врат – лохматым Котетсу и его извечным другом в бандане - Изумой. Те, в свою очередь, выли волками на своем посту, ибо заняться было ну просто нечем. Ни тебе в карты сыграть, ни в партии в шоги противника разбить. Словом, одна скукотища. Вот и маялись они дурью, пока третьему Хокаге не понадобится их помощь в качестве грузчиков. Причем такими «грузчиками» они работали постоянно, таская кипы бумаг в кабинет старика третьего. А тот лишь пыхтел трубкой, как паровоз, и кивал в знак благодарности. А на самом деле ему точно так же хотелось выть и биться седой головой об огромный дубовый стол из-за бумажной волокиты, которая никогда не заканчивалась. Но нельзя – не то сломается шляпа «Хокаге» и он не сможет выходить к людям при всем параде. А ходить надо было постоянно: то в больницу зайти, узнать, как там пациенты, кто попал сюда за неделю, и какую секретную информацию этот «кто-то» мог принести и доложить лично Хокаге, то отдать дань погибшим на заданиях шиноби, то просто поесть. И главное – всегда под конец разговоров, надо было вещать о великой воле огня и его детях-ниндзя. Уже у самого Хирузена башка раскалывалась от заученного текста, а язык под конец дня заплетался и нарочито, как ему казалось, попадал бод зубы, дабы хозяин поскорее его прикусил и больше не маялся ораторским искусством. Его подчиненные, как ему самому верилось, тоже были не в восторге от таких речей, а дети и подавно. Зачем повторять одно и то же, когда и с первого раза ты эти слова никогда не запомнишь и тем более не поймешь? Самому Хокаге уже хотелось простого отдыха, ну там сходить на миссию D-ранга и прополоть одну-другую грядку, чтобы отвлечься. И почему мелкота – то бишь, новенькие шиноби с академии – сами готовы были драпать с этих огородов куда подальше? Поразительный парадокс: одни выли, потому что им нечего было делать, а другой выл, потому что эта работа не заканчивалась. Теучи – владелец раменной и повар вот уже в каком неизвестно поколении – как всегда с удовольствием обслуживал своих посетителей. А его дочь, приветливо улыбаясь, поддерживала разговор с гостем, в то время как варилась лапша. Люди приходили уставшими и голодными, а уходили сытыми и довольными. Клановые дети почти все время проводили за тренировками, чтобы развить навыки именно своего клана и стать лучшими шиноби в академии, а затем и лучшими в своей деревне. Каждый хотел вознести свой клан выше других и каждый мечтал прославить его. Лишь изредка, когда удавалось урвать кусочек времени, они неслись к деревенским детям и играли вместе с ними. Ведь каждому нужны друзья? Да, каждому они нужны, но не у каждого они есть. К Саске дети не подходили, просто потому что боялись последствий и действий со стороны клана юного пуринсу*. А ему и не надо было. Конечно, создавалось впечатление, будто он какой-то прокаженный и у него никогда не будет друзей. Это очень огорчало и заставляло появляться маленькие хрустальные слезы на бледном и таком красивом лице. К нему постоянно липли девчонки, которых он совсем не понимал. При встрече они постоянно что-то пищали и лепетали, а что-нибудь вразумительное в этом ворковании так и не появлялось. Однажды ему не посчастливилось наткнуться на свой же «фан-клуб», и девчонки его чуть на клочья не разорвали. Улепетывал он тогда знатно, только пятки и сверкали. Мальчишки к нему не лезли и даже не смотрели в его сторону. Так что друзей, как таковых, у него не было. Но ему не надо было много: хотя бы одного приятеля или знакомого своего возраста. О друге он и не мог мечтать. Саске думал, что все это из-за его клана. Что он – клан - очень древний и один из его – Саске - родственников был основателем поселения, но это же не значит, что клан какой-нибудь слишком особенный (Не берем в расход додзюцу семьи и то, что его соклановец – основатель Конохи – Учиха Мадара был отпрыском союза Короля воронов–тенгу(!!!) и девушки из клана «Хьюга»**)? Каждый раз он садился на мостик около озера и размышлял о чем-нибудь обычном или, наоборот, неординарном. Каждый раз его разум заполняли маленькие мысли и вопросы, на которые он целый день искал ответы и, под конец дня, лежа в кровати или сидя в душе, он находил на них ответы. Не всегда, конечно. Порой он задавал вопрос своей матери или брату, и те преспокойно на них отвечали. - Здравствуй, Саске. Чем я могу тебе помочь? – Теучи привлек внимание парнишки, который вот уже с пять минут просто стоял перед стойкой, уперев лицо в пол, и не шевелился. Хозяину закусочной начало казаться, что мальчик вот-вот упадет на землю или станет изваянием посреди раменной. Учиха младший дернулся от голоса мужчины и поднял на него мутный взгляд. Аяме пришлось прикрыть рукой рот, потому что без страха на малыша взглянуть просто было нельзя – под глазами темно-синие мешки, взгляд отсутствующий, словно он пребывает не в этом измерении, бледные руки дрожат, а ноги едва ли могут держать своего хозяина. Всего на секунду в ониксовых глазах блеснул огонек просветления. Саске вновь дернулся, будто освобождаясь от невидимых оков и огляделся, не понимая, где он находится и, в то же время, ужасаясь: на дворе уже была ночь, фонари закусочных, словно светлячки, манили за собой зевак и мимо проходящих людей. Люди смеялись и бродили по городу, наслаждаясь вечерней прохладой. Да не может этого быть! Неужели он проходил в бессознательном состоянии целый день? Как такое вообще возможно? Он помнил, как мать помогла ему одеться, как отправилась готовить обед, как захлопнулась за ней дверь и как… о, нет, дальше была просто сплошная тьма и тучи роящихся мыслей, от которых не было покоя. Сон. Все, что он видел, за сегодня, ему казалось долгим сном. А оказалось… Черт, да как же так можно? - Саске? – вновь и уже окончательно вывел его голос старика Теучи из прострации. – С тобой все хорошо? – на это мальчик лишь кивнул и нахмурился, будто вспоминая, что же он так хотел сказать этому повару. - Дядя Теучи, - от такого обращения глаза у мужчины полезли на лоб. Нет, он не был против таких обращений, даже больше он был этому рад, ведь его не часто так называли. Конечно, иногда Итачи заглядывал вместе с младшим братом в его закусочную, и они вместе ели рамен. Учиха младший всегда звал его «дядей», отчего на сердце теплело, и на лице появлялась улыбка. Мужчину поразили не слова, а именно интонация, с которой это самое обращение было сказано. От него веяло какой-то холодностью, серьезностью и отсутствием какого-либо рассудка в голове сказителя. – Дядя Теучи, - повторил он вновь как бы для себя, чтобы не забыть. На данный момент брюнет искал ту маленькую ниточку, что могла бы связать его слова воедино, и таки нашел ее. Повар и его дочь наклонились, чтобы лучше услышать мальчика, который говорил шепотом, хотя для Учихи младшего казалось, что он говорит вполне громко, если даже не кричит. – А можно… - он вновь задумался, подбирая слова, и, наконец, бледная мордашка просияла, отчего хозяину заведения стало легче дышать. – А можно я у вас тут посижу? – Теучи облегченно выдохнул и, улыбнувшись, кивнул. – А то я думаю, еще немного, и я упаду в обморок или попаду обратно в мир духов. – И вновь нервы мужчины напряглись как гитарная струна. Похоже, старик даже забыл, как дышать. Аяме схватила полотенце и принялась обдувать своего отца, не то, мало ли, схватит сердечный приступ от слов Учихи младшего. - Да-да, Саске, конечно, можно! – Затараторила девушка, улыбаясь и нервно посматривая на отца. Тот уже успокоился и вытер пот со лба полотенцем. – Кушать будешь? - Саске только хотел заявить, что он не голодный, как воющий желудок ответил за него, отчего Учиха покраснел. – Ты что, не ел сегодня? – обеспокоенно посмотрела девушка. - Не знаю. – Все так же с затуманенным взором ответил он и уже шепотом добавил: - Не помню. - На вот, поешь. – Перед мальчиком оказалась огромная тарелка лапши самого лучшего качества. Глаза Учихи заблестели, но тут же огонек в них потух. – А то совсем бледный ходишь. На зомби начинаешь походить. - У меня нет денег. – Коротко ответил он, отвернув голову. - За счет заведения. – Улыбнулся Теучи, моя руки в раковине. – Только ешь, а то на тебя смотреть страшно. Из тебя словно все силы высосали. Дальше мальчик не слушал. Взгляд был прикован к огромной тарелке лапши, которую он с жадностью уплетал, да так, что за ушами трещало. Аяме что-то говорила о новых навороченных диетах, по которым девушки сходят с ума и создают из себя анорексичек, Теучи в свое время отметил, что люди стали хуже питаться и перешли на боевые пилюли. Но было плевать. Было абсолютно на все плевать. Сейчас существовали только Саске и рамен, и не было ничего лучше, чем эта сытная еда. Выпив наваристый бульон, мальчишка упал на стойку и прикрыл ониксовые глаза. Сейчас было просто одурительно хорошо и совершенно не хотелось никуда идти. - Дядя Теучи, - вновь заворковал малыш, обращая внимание на переговаривающихся людей. - Чего тебе, малец? - А что вы знаете про мир духов? – Оба взрослых смолкли. Аяме потупила взгляд в пол, а старик повар задумчиво почесал подбородок, прищурив глаза и закатив их наверх, к потолку. - Да не так уж и много. – Заговорил он, опершись на барную стойку и подперев кулаком подбородок, почесал затылок. – Говорят, что туда не каждый может попасть. На то разреше-ение нужно. – Протянул повар, поворотив указательный палец вверх. - Чье разрешение? – оживился Саске, раскрыв глаза. - Известное дело «Чье?». Кто-то говорит, что это ёкаи дают человеку пройти в мир духов, чтобы съесть его душу. Кто-то говорит, что это боги открывают перед людьми врата в потусторонний мир. Ну а кто-то утверждает, что все зависит от чакры владельца души. – Тоном знатока заявил Теучи. - От чакры? – скептически вскинул бровь Саске. Он не верил. Нет, конечно, всякое можно было ожидать, да и старик никогда не врал, но чтобы чакра… Как-то слишком странно, хотя и вполне логично. - От чакры. – Кивнул тот, но смолк, когда заметил приближающуюся фигуру. - Вот ты где. – На плече мальчишки опустилась чья-то легкая рука, отчего малыш вздрогнул и обернулся. За ним стоял Итачи, который был чем-то обеспокоен. Увидев лицо младшего брата, невозможно было не удивиться. Впрочем, его состояние можно было описать коротко и ясно – не выспался. - Братик! – устало улыбнулся Учиха младший. На такое «бурное» приветствие парень лишь вздохнул и посмотрел на хозяев заведения. - Сколько? - Да он все оплатил. – Махнул рукой повар, и вернулся к своей работе. – Только этот… как его… - задумался Теучи, но тут же посмотрел на братьев. – Пробудите его что ль? А то на ходу спит. - Учтем. – Кивнул АНБУшник и поспешил вывести брата, попрощавшись. – Значит, спишь на ходу? – заговорил он, когда они уже подходили к своему кварталу. Саске неуверенно плелся позади брата и крепко, насколько это было возможно с его силами, сжимал его ладонь. – Это на тебя не похоже. - Сам в шоке. – Слабо кивнул младший Учиха, впериваясь взглядом в землю. Казалось, еще чуть-чуть и он просто свалится на голую землю. – Нии-сан***, - сил, чтобы говорить оставалось все меньше. Саске словил себя на мысли, что он уже закрыл глаза и погружается в сон, а точнее, в обморок. – Я был в мире духов. – А дальше темнота и безудержный танец его мыслей. - Ну что, милок, очнулся? – послышалось кряхтение, словно кто-то заставил работать без смазки старый заржавевший часовой механизм. Руки бы часовщику пообломать! Мальчик приоткрыл глаза и огляделся. Поляна, как поляна, все те же деревья, все те же камни и все то же тело мертвого екая около десятиметрового водопада… Что-то изменилось, но что? Так стоп. Задний ход. Кто сейчас говорил?! - Ась? – Только и успел выговорить Саске, встречаясь взглядом со старушкой в черных одеждах…Одеждах ли? О, нет, это были вовсе не одежды, а огромные длинные черные волосы. Это была уродливая старуха с черной клюкой, на которую она, скрючившись в три погибели, опиралась. Парнишка дернулся и вскочил на ноги, но тут же камнем упал вниз, хватаясь за голову, что нещадно болела. Словно его посадили в огромный колокол и застучали по нему десятитонным молотом, причем звонарь был явно пьян и зол. – Охохохо-о… - протянул он, все еще пытаясь осознать всю катастрофичность данной ситуации. На ум ничего из слов не приходило, одни междометия. - Тю, милый, - женщина наклонилась к пареньку. – Что с тобой? Али не выспался за ночь? - Ух-уох-охх, – только и выговорил он, поднимаясь с земли и пытаясь принять вертикальное положение. – Бабушка, а где… мы? – все-таки не надо забывать хотя бы обычных правил приличия. Он здесь не один, нужно учитывать и других людей. - А то ты не знаешь? – съехидничала старушенция, прищурившись и улыбнувшись. – Ясное дело, «где?». В мире духов. - Ох-ё. – Только и выговорил Саске, опираясь на дерево. – Бабуль, а как отсюда выбраться, а? - Первое - никак. – Женщина задумчиво закатила глаза и подняла указательный палец вверх, а затем и средний, будто бы считая в уме. – Второе – смирись. - Уже. – Вздохнул выходец клана Учиха и вновь огляделся. В первый раз он этого не заметил: вся небольшая поляна была полностью покрыта тонкими и глубокими следами. Все стволы деревьев превратились в щепки, а вся поляна была устлана зелеными листьями. – Ох ты ж… Бабушка, а что здесь случилось? - Битва. – Пожала она плечами так, словно это было само собой разумеющееся для мира духов, и, встав с пенька, которое раньше было деревом, опираясь на свою клюку, поковыляла прочь, к водопаду. – Ты идешь или как? – Она посмотрела на своего нового спутника и хмыкнула. Дважды повторять не пришлось. Подскочив, как ужаленный, брюнет засеменил за старушкой. - А кто, если не секрет, здесь сражался? – Поравнявшись с черноволосой старенькой женщиной, обратился Саске. - Очень сильные екаи. – Ухмыльнулась та, перебирая сухенькими ногами. – Впрочем, ничего нового. Ты здесь уже сколько? - Эм-м… - он посмотрел себе под ноги. – Второй день. - Тю-ю – протянула женщина, махнув рукой и улыбнувшись. Мальчика такая реакция даже позабавила, но в то же время, и ужаснула: в каком смысле «тю»? Неужели все настолько плохо? Тут и простой взрослый человек дня не может протянуть, а тут он – Учиха – едва ли выжил после всех этих чудовищ. – Молодой еще, зеле-еный. Вот есть у меня паренек, вот мне он, как внук, честное слово. – Она приложила костлявую руку туда, где у обычного человека должно быть сердце, и улыбнулась. - «Если у нее оно вообще есть» - подумалось малышу. - Он сюда попадает уже лет двенадцать. Такой хороший парнишка. Такой красивый. Небось, за ним в его мире все девчонки бегают. Красавчик, прям ангелок. И поесть приготовит, и дрова наколет, и за водой сходит, а Басан*** то его мой как любит! Ну прям чудо, а не человек! – в сердцах воскликнула старуха и вздохнула. – Жаль только, в последнее время редко заходит. Дела, говорит, все меньше в наш мир попадает, устает. Э-эхх… - «Двенадцать лет?! ДВЕНАДЦАТЬ?! Да вы врете, бабуся!» - ему захотелось закричать, но он смог выдавить из себя только «хн». Впрочем, ничего нового. Это же Учиха. - Так вам помощь нужна? – Они остановились перед водопадом. Парнишка заглянул спутнице в лицо. Саске глупым никогда не был и почти всегда понимал подтекст разговора. Тяжелые струи водопада падали вниз, оглушая двух совершенно непохожих существ – человека и екая. Старушка посмотрела на водопад сверху вниз и наоборот, затем стукнула дважды свой клюкой о камень, что был перед ногами, и зашагала под струи. Саске с широко раскрытыми глазами смотрел, как водопад отодвигается вбок, пропуская черноволосую женщину под свой поток в черную пещеру. - А ты можешь помочь? – донесся уже из пещеры голос гулким эхом. – Пойдем скорее, не то тебя сейчас затопит. – Саске пулей кинулся под водопад и еле успел проскочить, как тяжелые струи вновь приняли свою исходную позицию, обрушиваясь бешеным потоком в хрустальную речку. Впереди струился желтый свет, хотя пещере конца края не было видно. – Давай быстрее. Шо ж ты нерасторопный то такой? Тяжело тебе поначалу будет, бедняга. – Покачала та головой. По крайней мере, мальчику так показалось, потому что свет то и дело пропадал, словно фонарю мешала голова старухи. Пытаясь догнать женщину, мальчик не раз спотыкался, не видя дороги. Казалось, что он попал в какое-то хитрое гендзюцу и сейчас с потолка пещеры вот-вот спрыгнет какой-нибудь ужасный монстр, хотя Учиха младший не мог вспомнить ни одного екая, который с удовольствием жил в таком месте. - Простите, пожалуйста. – Поклонился он женщине, рвано дыша и, наконец, догнав ее. Она вновь посмотрела на него и, все также хмыкнув, уставилась на дорогу. - А ты молодец, догнал. Я то думала, ты отстанешь в первые пять секунд, а ты вон какой, оказывается, Саске… - У парня табун мурашек по спине пробежал. Сказать, что он офигел – не сказать ничего. И откуда она знает его имя? Он же ей ничего не говорил. Или говорил, но не помнит? А может, она мысли читать умеет? - Да не читаю я мыслей, милок, - махнула она костлявой рукой, - стара уже, не те силы. - Тогда отк… - Ой, и не спрашивай. Я тебе все равно не отвечу. – Все так же махнув рукой, заговорила старуха. Фонарь на ее клюке раскачивался взад-вперед, отчего дорогу не всегда было видно. - Поч… - Потому что с меня слово взяли. Просили тебе не говорить. Потом сам все узнаешь. - Хгнм. – только и смог выдать Саске. - Ой, и не говори! – в сердцах воскликнула та. – Одни сплошные загадки! Аж голова пухнет! – На такое замечание, брюнет кивнул и замолк. Под ногами плюхалась вода, с потолка пещеры нещадно капало, а огромные сталактиты нависали над головами прохожих, будто пытаясь раздавить их. Вот впереди прыгнула зеленая лягушка, затем еще одна и еще… Вдали показался свет. Женщина выключила фонарь и посеменила вперед, но, неудачно опершись на трость, поскользнулась и точно упала бы, если бы мальчик не успел поймать ее под локоть. – Тю-ю, спасибо, милок. Стара стала, не вижу ничего, сил не хватает. - Всегда пожалуйста. – Кивнул тот и повел старуху, ухватив за руку. А та и не сопротивлялась. Так они и дошли до выхода. Картина, представшая их взору, поразила Саске до глубины души: перед ними простиралась зеленая цветущая долина, что была усыпана цветами сакуры. Их взору предстала заброшенная деревня, покинутая и брошенная людьми впопыхах. На некоторых крышах виднелся проросший мох и крохотные цветы, разной окраски, настолько яркие, что у Учихи младшего зарябило в глазах. Каменная дорожка тянулась к входу в деревню и была выложена крохотными круглыми серыми камнями. Ветки сакуры валялись на небольших тропинках и главной дороге, окаймляя пути ярко розовой бахромой. Сами же деревья росли подле каждого крошечного деревянного домика, огороженного ветхим и прогнившим забором. Справа от путников все так же текла речка в ширину не превышающая двенадцати метров, затем, резко сужаясь, она текла по каменистой местности и уходит куда-то далеко, туда, откуда слышен грохот водопада. Что удивительно, река текла в гору и ее вполне все устраивало. Слева от путников располагалась деревянная лестница с прогнившими ступенями и кое-где обломавшимися перилами, прикрепленная к серой скале, с которой заканчивалась пещера. В некоторых метах вместо ступенек были перекинуты плоские серые и очень длинные камни овальной формы. Даже странно, что они не упали из-за этих иссохших деревяшек. Чтобы спуститься к дряхлым сооружениям, надо было спуститься еще вниз: дорога, по которой шли путники, располагалась на холме, а сами здания уже внизу, у подножия. - Вон там мой дом. – Старуха указала крючковатой рукой куда-то вверх, на что Саске незамедлительно посмотрел в ту сторону, но едва ли смог разглядеть что-либо из-за нещадно палящего солнца. В пятистах метрах от деревни виднелась гора, по которой, словно змея, петляла тонкая вытоптанная ногами и засыпанная песком, дорога. Она поднималась все выше и выше, пока не доходила до крошечного домика неприглядной наружности, что стоял на самой верхушке горы. Мальчик только подивился, как же его спутница спускается и поднимается оттуда каждый день. За крышей дома внезапно появилась тень, а затем снова исчезла, пророкотав нечленораздельный звук, что эхом отразился от скал и направился к путникам. – Это Басяня мой, почуял, зараза, что я иду. – По долине вновь пролетел оглушительный вопль. – Да иду я, иду! – Закричала старушка в силу своего голоса. - Бабушка, простите за нескромный вопрос. – Мальчик поклонился, обращая внимание женщины на свою персону. – Но вы, случаем, не оуни****? - Оуни-оуни, милок. – Закивал екай и, опираясь на свою трость, поплелся на гору. Мальчик облегченно вздохнул. А как же тут не напрячься, когда тебя нашла неизвестная старушка, волосы которой заменяют ей одежду. Старое лицо, обезображенное глубокими морщинами, повернулось к мальчишке. – Кстати, а ты какими судьбами в мире духов? - Эммм… а я… не знаю… - честно признался Учиха младший, потопив взгляд в каменную дорожку и пнув круглый маленький камешек, который от удара покатился по мощеной дорожке. - Ты сюда с какой самой первой целью попал, Саске? – женщина приостановилась. Трость звонка цокнула железным наконечником о камешек. Звук разнесся по всей долине, уносимый ветром в далекие края. Настала оглушительная тишина, и только ветер гнал пыль куда-то в даль. - Победить Девятихвостого Огненно-Рыжего Лиса. – Гордо выпятив грудь вперед, заявил брюнет. Оуни окинула его скептическим взглядом и привычно хмыкнула, повернувшись и медленно уходя вперед. Обладатель ониксовых глаз потрусил за екаем. - Как же ты его победишь, когда у тебя даже простого оружия нет? Непорядок. – Покачала та головой. Впервые за все это время мальчишке было стыдно. А ведь он и забыл! Ни тебе, ни сюрикенов, ни тонкой лески, ни даже простого тупого куная. О катане и мечтать было нельзя. – Ладно уж, найдем мы тебе оружие. – Она остановилась на полпути и повернулась лицом к деревне, осматривая ее, будто что-то ища. Сощурившись, она подняла маленькую голову кверху и посмотрела поверх домишек. – Завтра сходишь во-он туда. – Протянула оуни, указывая пальцем куда-то вглубь деревни. – Там раньше кузнец работал, хороший был человек. Жаль, помер, а был еще такой молодой. - Саске призадумался. Интересно, а каких людей она считает молодыми? От пяти до шестидесяти? Сама уже не первую сотню лет живет, наверняка. - Хорошо, но почему именно завтра? Я могу сходить и сейчас. – Удивился мальчик, посматривая на свою проводницу. - Не-ет. – Покачала она головой, все так же смотря на кузню вдали. – Туда сейчас нельзя, опасно. – Она хмыкнула и вновь устремилась к дому. Учиха младший проследил за ее взгляд, но так ничего и не увидел. Кузница, как кузница. И что в ней такого опасного? Саске не видел конца края этой извилистой дороги. Ему было тяжело уже после половины пути, а старушка все шла да шла, опираясь на свою клюку, даже дух не переводила. - «Вот это старушка!» - подумалось ему, – «тут я то – молодой организм – задыхаюсь, а она то и подавно должна была устать! Вот понимаю – выносливость!». Здание встретило их покосившемся деревянным забором, обшарпанной штукатуркой и целой кучей мусора на заднем дворе. На одном огромном бревне висело не менее огромное седло со стременами да сбруя из железа. - «Это ж какие здесь лошади?! Или это на буйвола?» - на секунду заняло его мысль, но он тут же отбросил ее. - Басяня! Я дома! – прокричала та и устремилась к ветхому крыльцу. За крышей просияло что-то красное и издало звук, очень похожий на кудахтанье курицы. Затем оно вышло с заднего двора и посмотрело на Саске. Его передернуло. Это было оно… нет, не просто «оно», А «ОНО!» Огромный, мать его, четырехметровый петух смотрел прямо на него, не отрывая глаз. Учиха сглотнул. Не хотелось быть врагом такой вот домашней курочки-рябы. Внезапно, петух распушился, захлопал перьями. Это напрягло. Вдруг из клюва Басана повалил пар, а затем чудовище дыхнуло огнем в сторону Учихи младшего и важно заклекотало. Мальчик еле успел увернуться от такого «теплого» приема и попятился назад. Оглянувшись, можно было заметить, что трава, растущая позади Саске, была выжжена, мусор горел синим пламенем так же, как и кусок одежды паренька. - А ты ему понравился! – женщина хмыкнула, облокотившись на перила крыльца. - «Понравился?! Да эта курица чуть не сделал из меня поджарку!» - Саске шагнул назад, во всю рассматривая питомца старушки. Чувство самосохранение нервно билось о стеночку, скатываясь по ней же и тихо скуля. Внезапно все тело мальчика парализовал страх, и он встал как вкопанный. Эта пародия на цыпленка медленно подошла к пареньку, наклонила голову прямо к лицу Саске и пыхнула серым дымком, затем потерлась о футболку мальчика. - Вы подружитесь. – Заявила старушенция и исчезла за дверью своего дома. – Через час будет готов ужин, так что не заигрывайся с ним, - и позже добавила. – И никуда не уходи со двора! - Хорошо, оуни-сама! – прокричал мальчишка и дотронулся до пушистой грудины петуха. Теперь понятно, для кого было седло. Птица села на землю, аккуратно подогнув под себя ноги, и положила голову на близлежащий камень. Брюнет то и дело ощупывал ярко-красные, синие, зеленые и золотые перья на хвосте. Изловчившись, он даже запрыгнул на спину Басана и покрепче уцепился за его перья. Раз есть седло, значит должен быть и наездник, сделал свои умозаключения Саске. Наверняка петух объезженный и не станет его скидывать. Птица, не ожидая такой подставы и нового наездника, вскочила с места и заходила по небольшому двору. Это настолько понравилось Саске, что он засмеялся. Детский смех разнесся по долине, отскакивая от серых скал и возвещая о счастье маленького человека. Углубившись на задний двор, парнишка заметил небольшой парник с овощами, грядку с капустой и целый сад лечебных трав. Удивительно, но, пройдя пятьдесят метров, новые знакомые дошли до конца горы. Оказалось, что горы идут хребтом и делятся некоторых местах на небольшие долины, из которых нет выхода, кроме как пройти по ветвящейся системе пещер, которые являются частью самих гор. За самими пещерами протекала все та же река. Странное это место. Странное … но очень красивое. Скалы, словно стена, делили мир напополам. Будто место, где сейчас был Саске, являлось концом жизни, а там, за горами, жизнь била ключом, извивалась, пела и танцевала. А здесь умирала. Бесславно и глупо. В лапах жутких чудовищ. Мрак. Сейчас у брюнета не было не то что плана, хотя бы крохотной идеи, что же ему делать и куда идти. Чакры, по-видимому, в этом мире нет и быть не может. Это он уже понял, благо, быстро. Не то лопухнулся бы в самый неподходящий момент. Оружие осталось в совершенно другом измерении. Ни тебе сюрикенов, ни катаны, ни даже плохонького куная. Да хоть ржавого! Нет ничего, чем можно было бы воспользоваться да и ЧЕМ его учили пользоваться. Разве что можно поискать у старухи небольшой шест. Какое-никакое, а все же оружие. В умелых руках… явно, не в его. А жаль. Теперь надо подумать о пути. Идти обратно, через водопад и на главную дорогу, парень явно не собирался. Ему хватило и девки-змеи и помеси быка и паука. Спасибо, хватит. Находился по самую маковку. Больше ни-ни. Э-эх, что ж делать-то? По хребту, что ли, идти? Идея, конечно, сомнительная. И то не факт, что дорога не заведет его еще к какому-нибудь екаю. Жизнь со старушкой его тоже не прельщает. Разве что можно подождать того-самого-человека-который-тут-уже-двенадцать-лет вертится, как уж. Но неизвестно, сколько этот человек здесь будет и не факт, что он появится в ближайшем будущем. Мда-а, однако казус. Направо пойдешь – к нуре-оне а руки попадешь, налево прийти - Уси-они в желудок уйти, а прямо шарахнуться – рожки да ножки останутся. Замкнутый круг, ей богу! Теперь о самой идее. У него, наконец, проклюнулся мозг, а не вечно выпирающий гонор и бурлящая в венах кровь. Уже хорошо. А точнее очень плохо, ибо теперь он и не представлял, что ему делать? С тем, что он не сможет не то, что ударить, ПРИКОСНУТЬСЯ к девятихвостому, не говоря уже о победе над ним, брюнет, пыхтя и мысленно матеря весь мир, смирился. Это аксиома. Пожизненная. Ну е-мое… Есть другой вариант: вообще не пересекаться с этим «монстром» мира сего. Но что-то ему, Учихе, подсказывает, что пришел он сюда явно не по своей воле цветочки понюхать да по миру побродить, а что его ждут-не дождутся в одном очень красивом и защищенном месте. Правда, парень так и не понял, зачем он? Победить не сможет, обойти тоже не судьба. Есть, конечно, и третий вариант, но он уж больно мазохизмом попахивает, да и до суицида недалек. Итак, что мы имеем? Нет карты, нет простого оружия, нет даже провизии, чтобы этот путь к лису завершить в целости и сохранности. Ну не здешнюю же подножную еду хапать? Так и помереть недолго. Может, здесь травы, которые в его мире были съедобными и лечебными, здесь являются чистой воды отравой? Почем ему знать? Да и с лисом этим непорядок. Идти к нему, не идти или вообще стоять на одном месте? Эх, пессимизм-пессимизм, что ж ты, скотина, с людьми то делаешь, а?! Что ж жизнь всех людей сажает в какую-нибудь задницу и из нее не выпускает? Про козу-фортуну он уже молчит. Она как избушка-наоборот – к лесу передом, а к нему задом.. Учиха поежился. Петух что-то прокудахтал и пошел обратно, к дому. Из маленькой трубы уже валил белый дымок, а по поляне разносился приятный аромат овощного супа. М-мм, надо будет для мамы рецепт взять. Уж больно вкусно пахнет. Или это ему уже с голода мерещится все? Слезая с огромной птицы, мальчик побрел к дому. Внезапно дверь, прям как по взмаху волшебной палочки, распахнулась, и из дома вышла старуха уже в белых одеждах и фартуке, вытирая на ходу об полотенце мокрые от воды руки. - Саске, милый, принеси воды, пожалуйста. – екай улыбнулась и кивнула на небольшое сооружение. – Колодец вон там. Поможешь? - Конечно, оуни-сама, - брюнет улыбнулся и кивнул. – Что-нибудь еще? - Та не, - старушка махнула рукой и зажмурилась, - как выполнишь, иди кушать. Небось голодный, целый день не евши, - и дверь захлопнулась, представляя Саске два деревянных крепких ведра. Он поглядел на них, подумал, что застрял тут на долго, вздохнул и поплелся к колодцу. Петух прокудахтал что-то невразумительное, но Саске мог поклясться, что слышал его смех. Вода, благо, была чистой и дотащить ее до дома не составило труда. - Куда поставить? – парнишка огляделся. Обычный домик, не слишком украшенный изнутри. В нем было все для жизни. Внезапно между ног Учихи младшего проскользнуло что-то маленькое и юркое, и скрылось под лавкой около окна. Не предавая этому внимания, мальчик сгрузил ведра около двери и встал посреди комнаты. Опять что-то пробежало меж его ног, похихикивая и напевая себе под нос, и скрылось за шкафом. Это «что-то» было таким быстрым, что заметить его можно было только вооруженным глазом, а прибить, желательно, вооруженной рукой. С топориком. - Ах ты ж паразит! – Покачала женщина головой, воззрившись на шкаф. – А ну ка вылезай! Спасу на тебя нет! И не стыдно тебе, гостей наших пугать?! – Саске бы уже принял все на свой счет и постарался бы убраться как можно дальше, ибо не хотел собой никого утруждать, но внезапно «что-то» крякнуло, хрюкнуло, чихнуло и вылезло на свет. Брюнет заорал бы благим матом, если бы не был подготовлен прошлым днем и не набегался от разных екаев. А все оказалось очень просто – из-под шкафа вылез Бакэ-дзори – старый поношенный сандаль, за которым плохо ухаживали. Завидев Саске, он, переваливаясь, поскакал к нему, напевая что-то вроде забавной считалочки: "карарин, корорин, конкорорин", что в переводе означает «три глаза, три глаза и два зуба». Бред сивой кобылы, если честно. Но, если подумать, то все можно объяснить. Дело в том, что у бакэ-дзори действительно 3 глаза *отверстия*,чтобы продевать завязки, и 2 зуба — деревянные платформы на подошве. Поскакав вокруг мальчика и доводя его до первой ступени инфаркта, нервного тика и седых волос на затылке, сандаль повернулся и вновь ускакал под лавку, что-то не разборчиво бурча. Внезапно, холодок пробежал около ног и исчез. Нет, в комнате был разогрет очаг, все окна и двери, ни смотря на свою дряхлость, не пропускали холодный ветер с улицы. Парнишка посмотрел себе под ноги и узрел красный надувной мячик. Яркие струи белесо-голубого дыма змейками тянулись и обвивали его лодыжки. В нескольких метрах от мяча, прячась за подолом кимоно старухи, стояла маленькая девочка с короткой стрижкой в коралловом коротком кимоно и пугливо смотрела на мяч своими серыми глазами, переводя взгляд с него на гостя и обратно. Парень посмотрел на старуху – та улыбалась, но не обращала ни на кого внимания, попутно готовя ужин. Учиха младший, подхватив мяч, медленно подошел к девочке и протянул игрушку. Между ними оставалось всего полметра, когда девушка посильнее закуталась в кимоно женщины. Чтоб не пугать девочку лишний раз, Саске положил мяч около ног старушки и отошел подальше, к скамье, усевшись на нее и посматривая в окно, будто больше его ничего не волнует. Хотя сам периферийным зрением следил за обстановкой на кухне. Мяч был с радостью принят обратно, а мягкий взгляд был ему благодарностью, как и покрасневшее, словно мак, лицо девчушки. - «Красивая» - подумал брюнет, улыбаясь, когда мяч вновь перекочевал к его ногам. – «Ну что ж, я принимаю твою игру» - а лицо хитрющее-хитрющее, прям глазки светятся! - Вараси*****, не бойся. Это наш гость. Его зовут… - Старушка выразительно посмотрела на мальчика, уступая ему знакомство. Парнишка спрыгнул с лавки, выпрямился и поклонился, как подобает при встрече с незнакомыми людьми. - Учиха Саске. Рад знакомству. - В… Вараси. – девочка залилась краской и отвела взгляд, пряча в небольших плечиках голову. Саске вспомнилась девочка из его мира с большими лавандовыми глазами и короткой прической, которая так же заикалась, когда ее о чем-то спрашивали. Он не общался с ней, просто однажды натолкнулся на нее с братом, когда они гуляли по деревне. Девочка что-то лепетала, постоянно прижималась к своему телохранителю и заикалась. Саске не понимал только одного – почему девочка сидит здесь, а не в каком-нибудь красивом доме? Ведь Дзасики-вараси обычно живет в богато украшенном доме, особенно в отелях. Имя духа составлено из двух частей: «дзасики» — «гостиная» или комната, и «вараси» — архаичный термин, означающий ребёнка. (Этот екай сродни нашему русскому домовому). Согласно поверьям, этого духа можно найти в больших старых домах, которые поддерживаются в хорошем состоянии. Жителей дома, в котором обитает дзасики-вараси, ждёт удача, если же дух по каким-то причинам покидает дом, то тот скоро придёт в упадок. Для привлечения и удержания в доме дзасики-вараси его нужно ценить и о нём заботиться, но слишком много внимания может его отпугнуть. С небольшой игрой в мяч, прошел остаток дня. Уже ночью, когда еда была съедена, посуда помыта, а делать больше было нечего, мальчишка уставился в окно, из которого была видна вся долина с маленькими домиками и небольшая река, омытая светом неполной луны. Как хорошо вот так сидеть, воспринимая окружающий мир, как фоновый рисунок, дополнение для более полной картины существования. Никто тебя не трогает, никого не трогаешь ты. Все находится в равновесии и не спешит качать чаши весов в нужное людям направление. Здесь, в этом мире, в такие моменты царит покой, умиротворенность. Но едва ли это можно воспринимать спокойно слишком долгое время – где-то на задворках разума просыпается и бросается на клетку самоконтроля животное чувство опасности. Внезапно где-то внизу, в самой долине, около реки проскользнул свет. Саске напрягся. Люди, звери или екаи? И если последние, то добрые они или злые? Чего хотят и что сделают, увидев человека? - Ты видишь огоньки, Саске? – не отрываясь от вязания, заговорила женщина с такой интонацией, словно спрашивала «Который час?». Паренек кивнул, не отводя взгляда – мало ли, может, они опасны? – Жаль их. – покачала она головой, - такие люди добрые были… - Саске неопределенно дернул плечами и оторвался от светопреставления за окном. Там, в темноте, среди крошечных домиков, возле реки и по деревенским улочкам летали маленькие существа, размером не больше утки. Тело их было птичьим, а голова походила на мордочку собаки. Большое скопление этих существ летало около берегов реки. - Это Фурари-би****** – не упокоенные души людей, - пояснила та. Парень кивнул для себя, прислушиваясь к пояснению. – когда-то этими душами были люди, живущие в деревне. Но в какой-то момент в деревне поселились Хёсубэ*******, и простой люд начал умирать от лихорадки. Случилась эпидемия, и вся деревня погибла. Люди не успевали хоронить своих сельчан, как погибали новые. Из-за такой быстрой смерти ритуалы для погребения были выполнены не до конца или не выполнены вовсе. Так они здесь и появились, эти огоньки. С тех пор они здесь и летают, - закончила екай. – Спать пора. – Саске посмотрел на язычок свечи. Тот медленно колыхался от движения воздуха. Он осторожно задул свечу, и вся комната быстро погрузилась во мрак ночи. Брюнет подложил на длинную скамью подушку, что дала ему старушка и накрылся одеялом, ибо ночи здесь были холодными. За окном то и дело вспыхивал слабый свет, ветер колыхал близ растущие деревья, а Басан то и дело громко кудахтал. Что поделать? На то он и Басан, чтобы людей будить. Но не смотря на гул, Саске на задворках сознания отметил мысль о том, что, как все-таки хорошо, что на земле есть добрые люди…