То, чего ему не хватает

Ногри неслышно скользил по коридорам. Дикий хищник умудрялся чуть ли не сливаться с серыми стенами, от него веяло звериной опасностью, а Траун умел чувствовать такие вещи. Он понимал, что при случае даже не успеет выхватить бластер, но не мог не восхищаться смертоносной грацией Арагха. Они спустились на две палубы, свернули к наблюдательному посту: в широкой галерее тянулись в два ряда экраны. Траун сбился с шага, не поверив глазам: под ногами темнела планета, которую не спутаешь ни с одной другой. Особенно, учитывая количество техники на орбитах: Корускант. Они прыгнули к столице всего за четыре часа. Наверняка шли на пределе мощности. Что задумал Вейдер? Или… Трауну стоило больших трудов удержать на лице невозмутимость. Итак, он здесь, за тысячи парсеков от своего флота. Очень компетентный поступок для гранд-адмирала. Так глупо попасться… Но нет, Вейдер никогда не опустится до столь мелочных игр. Произошло нечто серьёзное, и оставалось лишь надеяться, что речь о проваленной Старкиллером операции. Траун сделал глубокий вдох и долгий выдох. Информационный вакуум означал лишь одно: он отстранён от командования. Пока что неофициально, но... – Прошу сюда, – прошелестел ногри. Траун моргнул. За приоткрытой дверью царил полумрак. На допросную не похоже, на зал для тренировок – тоже. Траун обернулся спросить, но переборка с шипением встала на место, оставляя его в одиночестве. Хорошо. – Свет, – приказал он негромко. Жёлтое сияние залило комнату – это оказался кабинет. Полукруглый, с кожаными креслами и широким столом в торце. Стена напротив белела идеально матовой поверхностью: экран, очевидно, но незнакомой конструкции. Траун прошёлся туда-сюда. На столе – ни пылинки, кресло за ним выглядит обжитым, в воздухе витает тонкий аромат кафа. Впечатление, что со стола смахнули стопку датападов и бумаг ровно перед его приходом. Внезапно свет погас. Траун замер в темноте, весь обратившись в слух, но дверь не отворялась. Зато экран налился прозрачностью, открывая вид на длинное помещение. Кабинет разместился ровно в торце просторного зала – серые стены и ряды круглых боевых дроидов под потолком. От нехорошего предчувствия по телу прошли мурашки. Интуиция отчаянно зашептала: «Опасность…» Траун делал глубокие вдохи, держа себя в руках. Началась ситхская игра на нервах, и он должен вынести её достойно. Ведь он сам пожелал этого. Адмирал флота, отстранённый от командования. Адмирал, чьи люди попали под трибунал, который сам ожидает наказания. Стена зала разошлась тёмным зигзагом, впуская знакомую фигуру в чёрной броне. Вейдер прошагал в центр и остановился, неподвижный, как скала. Траун застыл тоже. Словно дуновение прошло по лицу – фантомное касание, оценивающее, но не гневное, – и растворилось, когда Вейдер отвернулся. Траун перевёл дыхание. Мозг привычно раскинул варианты и выводы, но тут сумрак прорезал красный клинок, и Трауну стало не до аналитических выкладок. Он оцепенел, поняв, что слышит гудение меча. Сквозь экран. В ту же секунду лавина боевых дроидов ринулась со стен, заискрили вспышки лазеров. Чёрный вихрь заметался по залу, алый росчерк клинка был повсюду – у Трауна зарябило в глазах. Кровь бросилась в голову, изнутри поднималась волна азарта, бурля, щекоча волнением виски. Он приник к экрану, отбросив все мысли, попытки анализировать и предсказывать. Он пил каждое движение Вейдера, впитывал каждым нервом, вибрировал в такт гудению клинка, а пальцы вздрагивали каждый раз, когда дроиды взрывались и обломки отлетали к стенам: зрелище безудержного разрушения. Прекрасное в своей жестокости. Вейдер не сражался, а словно танцевал, он весь был ярость – чистая, беспощадная, природная ярость под строгим контролем разума, и это было самое необыкновенное, что Траун видел в жизни. Закончилось всё внезапно: Вейдер вдруг отпрянул назад, гася клинок, а оставшиеся дроиды с глухим стуком рухнули на пол. Траун с силой переплёл пальцы: посреди дымящихся обломков возвышалась закутанная в тёмное фигура. Медленно, как в замедленной съёмке, Вейдер опустился на правое колено и склонил голову. Его частое дыхание эхом отдавалось от стен, оставаясь единственным звуком в сгустившейся тишине. Траун заставил себя дышать размеренно, но удавалась без особого успеха. Происходило нечто, не поддающееся анализу, и впервые в жизни ему было на это наплевать – он отбросил всякую невозмутимость. Раскрылся весь, обнажил чувства, чего не позволял себе уже десятки лет. К хаттам ментальные барьеры, отфильтрованные эмоции – он здесь один, и ему позволено постичь нечто невероятное. Такой шанс выпадает лишь однажды, и неизвестно ещё, чем всё кончится… Поэтому Траун вбирал в себя каждое мгновение: предвкушение, боль, гнев, страх, ожидание… Нервы обжигало огнём. Под чёрной, с богатым тиснением накидкой сверкнули сухие пальцы в перстнях. Вейдер поднял голову. – Мастер. – Говорить я тебе не разрешал, – оборвал Император, и Траун вздрогнул. Бесстрастный тон прошёлся по коже морозом. Послышался лёгкий шорох. Император мягко, крадучись, двинулся вокруг коленопреклонённой фигуры, встав за спиной, немного сбоку. Выпростал ладони из широких рукавов и занёс над головой Вейдера. Траун весь подобрался, следя за тонкими, слабыми на вид руками. По затылку побежали мурашки, как будто это его собирался коснуться сейчас самый опасный человек в Галактике. Тяжёлые перстни скупо поблескивали на пальцах, ладони опускались томительно медленно: ниже, ещё ниже, совсем близко к чёрной броне. Вейдер не двигался, но Траун ощущал его чудовищное напряжение. Он походил на хищника, чьи инстинкты кричат «беги!», но он не смеет, зная, что это – верная смерть. Вдох. Лёгкий треск разряда. Пальцы Императора окутались тонкой сеткой молний. Вейдер выдохнул резче, но не двинулся с места. Тишину нарушило спокойное: – Докладывай, ученик. Выдох. – Сектор потерян, Мастер, в результате действий моего ученика. Я готов понести наказание. Траун облизнул враз пересохшие губы. Вейдер доложил о провале, но взял вину на себя? Логично для главкома, как для любого хорошего командира, но здесь явно кроется что-то ещё. Император остался невозмутим, только опутанные разрядами ладони опустились на миллиметр. – Продолжай. – Да, Мастер. – Вейдер смотрел прямо перед собой, сохраняя нечеловеческую неподвижность. – Новая стратегия проработана, пакет документов отправлен Иссард. – Старкиллер? – Будет задействован. После надлежащего разъяснения прошлых ошибок. – Прекрасно, лорд Вейдер. Траун застыл, как изваяние. Он дышал, приоткрыв рот, абсолютно неслышно, боясь упустить интонацию, жест, подтекст… – Шлем, – резко приказал Император, и Вейдер чётким движением отщёлкнул крепления. Траун на миг ощутил настоящую панику – чувство, которого не испытывал уже много лет. Его не выпустят живым. Или сотрут память – ходили легенды, что ситхи умеют такие штуки. То, что происходило здесь, не могло выйти за стены зала. Расширенными глазами Траун взирал на серую, в шрамах, кожу главкома. Что… что с ним случилось, во имя Великой Силы, и кто это сделал… Нижняя часть маски осталась на месте, оголились виски, макушка и часть лица. Глаза Вейдера были закрыты. Воздух вокруг уплотнился, Траун ощутил, как что-то давит на виски, сжимая невидимым обручем – знакомое чувство, которое он надеялся никогда не испытать больше в свой адрес. Гнев очень сильного Одарённого. Император слегка развёл ладони, заключая голову в тиски, почти касаясь беззащитной кожи. Траун сглотнул: он в красках представил, что будет, если замкнуть электрический разряд на висках. Вейдер, очевидно, всё тоже отлично понимал. Или даже немного больше, потому что ситхи – существа выносливые. – Сколько в прошлый раз? – бесстрастно спросил Император. – Неделю, Мастер, – ответил Вейдер, не открывая глаз. – Вы были милосердны. – Ты же понимаешь, что на этот раз я разочарован гораздо сильнее… От мягких, вкрадчивых интонаций позвоночник прошиб озноб. Траун осознал, что впивается ногтями в ладони. – Четыре боевых корабля, Вейдер. Четыре. И десант. – В голосе прорезался металл, разряды на пальцах затрещали. – Твой ученик не думает о людях. О ресурсах. Об Империи. Траун заледенел. Короткое слово вонзилось в сердце осколком льда. «Об Империи». Он всегда думал о ней – а оказалось, что его люди могут предать в любой момент. – Старкиллер думает только о себе, Вейдер, – жёстко заключил Император. – Скажи мне, кто отвечает за каждый его вздох? – Я, Мастер, – ровно ответил Вейдер. Голубой огонь заискрил на пальцах. Траун подавил импульс зажмуриться – Император стремительно прижал ладони к оголенной коже. И молнии погасли. Вейдер содрогнулся всем телом, застыл, широко распахнув глаза. Руки Императора скользнули по вискам, по лбу, – невесомо, едва задевая шрамы металлом перстней. Траун проглотил ком в горле. Вейдер слепо глядел в пространство перед собой. Осколки дроидов дымились кое-где по залу, но он их явно не видел. – Неверный ответ, мой юный ученик… – прошелестел низкий голос. – В этой Галактике только один человек отвечает за всё, и этот человек – я. Траун пошатнулся, слепо хватаясь за прозрачную преграду. Колени ослабели. Будь оно всё проклято! Идиот. Как он просил – присутствовать на тренировке ситхов? Здесь нечто большее, настолько, что уйти живым шансов почти нет. А Вейдер… неужели предугадал события? Спровоцировал Императора так, чтобы Траун услышал необходимое? Нет, немыслимо. Абсурд. Скорее, Вейдер просто знал, что его ждёт, но верил в своего Мастера. Траун дышал прерывисто, стискивая кулаки. Столь уязвимым он не ощущал себя с тех пор, как ушёл из Доминиона и впервые предстал перед Палпатином. Ту встречу он будет помнить до самой смерти, но сегодня… Переизбыток данных, обрывки причин и следствий. Полный хаос. – Покажи эту сцену ещё раз, – пробрался в сознание тихий голос. Императору не нужно повышать голос, чтобы быть услышанным. Траун вынырнул из какофонии мыслей, как из толщи воды, – что он пропустил? – Да, Мастер, – Вейдер слегка откинулся назад, доверчиво и как-то беспомощно обнажив горло. Веки его подрагивали, а Император крепко удерживал изуродованную голову в ладонях, считывая память, но в этом жесте не было угрозы – только уверенность и… поддержка? Траун моргнул, зацепившись за фразу. «Есть только один человек в этой Галактике…» Император держал в руках всех и каждого. Поддерживал? Великая Сила… Траун чуть не застонал вслух. Он привык командовать флотом полностью автономно на дальних рубежах. Вейдер являлся главнокомандующим, но гранд-адмиралов вызывал лишь в экстренных случаях. В остальное время они выполняли собственные задачи в разных точках Галактики. Траун начал понимать, что произошло: въевшаяся в разум, ставшая основной стратегией автономность сыграла с ним дурную шутку. Воспитанный вне командной цепочки, отколовшийся от Доминиона, так и не прошедший военную школу в Империи, он всегда был сам по себе. Рассчитывал только на свои силы, учил тому же подчинённых, что было грамотно в обстановке Неизведанных Регионов. Траун запнулся на мысли. Палпатин послал туда именно его – он дальновидный стратег. Но… отсутствие контроля не означает, что в нём нет нужды. Траун упёрся ладонями в прозрачное стекло, стиснул зубы. Ворот кителя врезался в горло, как удавка. Итак, испытанный метод: проиграть ситуацию мысленно. Допустим, он попадёт в ловушку. Кошмарную настолько, что потребуется помощь других флотов. Первый шаг – доложить Вейдеру, сомнений нет. Именно уведомить, а не попросить о помощи. Потом – разработка стратегий для самостоятельного решения проблемы. И только крайний, запасной вариант – просьба о помощи. Проклятье. Он выполнял приказы, повиновался беспрекословно Императору и главкому, соблюдал Устав. На кораблях в штатном режиме тоже всё шло безупречно – разумеется, ведь это же флот. Прямая командная цепочка, всё чисто и изящно. Но, незаметно и естественно, Траун стал считать её лишь условием, а не основой, удобным вариантом, а не истинной моделью поведения. Он допускал другие условия, в которых можно работать на свой страх и риск. Ловкая казуистика. Команда шаттла сыграла по его правилам: они фактически предали адмирала, пытаясь его спасти. Решили за него, ни на миг не предположив, что действия командира продуманы и имеют смысл, им не ясный. Их винить глупо – они скопировали поведение адмирала, восприняли его уроки. В экстренной ситуации их реакция могла спасти жизнь, например, в условиях аварии на планете, будучи отрезанными от командиров. Но на флагмане… Траун вцепился в жёсткий ворот, глотая воздух. Фигуры Вейдера и Императора расплывались перед глазами. Инициативность хороша, когда ты занимаешь высокий пост. К тебе сходятся все нити, ты видишь задачу целиком. А на местах заметны лишь кусочки мозаики. Но даже гранд-адмирал – это не главком. Тем более, не Император. Траун бессильно уронил руки вдоль тела, вжимаясь лбом в прохладное стекло. Император с Вейдером не шевелились, погружённые в странное единение, ведомое только ситхам. Учитель и ученик. Больше, чем командир и подчинённый. Меньше, чем отец или сын – хотя кто это сказал? Трауну отчаянно не хватало информации, он смотрел и не мог отвести взгляда от тёмных фигур, словно умирающий от жажды – от стакана с водой. Только вряд ли ему этот стакан позволят взять. Даже близко не подпустят: наивно думать, что Император не в курсе его метаний и ошибок. Траун медленно распрямился, успокаивая дыхание. Одёрнул китель, поправил воротничок, потирая болезненный след на горле. Что бы его не ожидало, следовало принять это с достоинством. Словно ощутив некую перемену в Силе, Император отпустил Вейдера. Плавно отстранился, пряча руки в широких рукавах. Перстни сверкнули красным и синим, искры огня метнулись по обломкам покорёженного металла. Вейдер проводил их взглядом, а потом выжидательно опустил веки. Траун глядел, как заворожённый. Император двигался грациозно и мощно, как сытый хищник, а жесты его были скупы – зверь не тратит энергию впустую. Вейдер даже на коленях выглядел внушительно, но в его позе сквозили почтение и осознанная покорность, предназначенные только и единственно Императору. Так жестоко и так... невыносимо прекрасно. Правильно. Осколки разбитых дроидов больше не дымились, безжизненно поблескивая на полу. Плащ Императора шелестел при ходьбе, пластик под ногами похрустывал. Траун застыл изваянием. Он чувствовал, что вот-вот поймёт что-то, самое главное, ответ на свои вопросы… Ледяное дыхание опалило виски. Император обернулся и взглянул на него в упор. О блеск голубых, с жёлтой радужкой глаз, можно было порезаться. Траун не успел ничего подумать, схваченный жёстким взглядом, как пол под ногами завибрировал, и прозрачный экран начал подниматься. В ноздри ударил запах гари и металла, сквозняк мазнул холодком по коже. – Полагаю, вы долгое время провели в одиночестве, гранд-адмирал, – участливо произнёс Палпатин. Сила, какая двусмысленность. Траун напряжённо следил за Императором, чувствуя, как от ласкового тона холодеют кончики пальцев. – Непозволительно долгое, – он сделал приглашающий жест, и россыпь сине-красных огней разбежалась по стенам. – Присоединяйтесь к беседе. Траун с решимостью расправил плечи и шагнул в зал. Он должен держаться с достоинством перед своим Императором. Вейдер ощутимо напрягся, но не обернулся. Экран за спиной рухнул вниз, отрезая путь к отступлению. Палпатин двумя руками откинул капюшон и растянул в жутковатой улыбке тонкие губы: глаза полыхали расплавленным золотом.