Люблю и ненавижу

На следующий день Джудит разрешила мне подняться и пройтись по лаборатории. Первые шаги дались с большим трудом. Но затем каждый шаг становился все увереннее и увереннее. — Давайте прогуляемся по коридору, — предложил ей. Догадалась она или нет, но я рвался не в коридор, а в лабораторию, где лежало мужское тело со слабой мозговой деятельностью. Очень хотелось взглянуть на него. — Боюсь, что еще рановато, — недовольно покачала головой Джудит. — Я бы посоветовалась с доктором. — Так посоветуйтесь, — вспылил я. Прошелся от двери до кровати и демонстративно улегся на нее. — Вам еще и одежда нужна. Хотя бы больничный халат — не положено по коридорам дефилировать в неглиже, — виновато извинилась Джудит. Пусть идет, выясняет, ищет одежду. Я даже не сердился на нее — она человек подневольный. Джудит ушла. Я же, рискуя упасть и не подняться самостоятельно, прокрался к двери, выглянул в коридор. Длинный, с несметным количеством дверей и ни одного живого человека. Где та лаборатория? Слева, справа или напротив? Рисковать не стал, разыскивая свое или не свое тело, не хотелось нарваться на скандал или лишиться доброго расположения Джудит, вернулся на кровать. Подожду. Ничего не случится за несколько часов, даже дней. Девушка же сказала, что не отключат тело от приборов. "А вдруг?" — снова заволновался я. Джудит появилась ближе к вечеру, как я мог судить по длине теней в моей комнате. — Вставайте, вставайте, — проговорила она и потянула с меня одеяло. — Нам разрешили погулять даже по улице. Уже можно. — А почему меня не кормят? — задал я неожиданный вопрос. Сколько времени нахожусь в сознании, а мне сам-косточку никто не поднес. — Еще рано, — рассмеялась Джудит. — Надо было убедиться, что при подключении различных функций вашего организма, не возникнет никаких нештатных ситуаций, то есть с ним все в порядке, и нет никаких внутренних повреждений. С завтрашнего дня начнем вас кормить вас жидкой едой один раз в день. — А остальное время? — проворчал недовольно. — Я мяса хочу. — Но это не скоро, — покачала головой Джудит. Она стащила с меня больничную рубашку до колен. Ее прохладные пальцы приятно щекотали кожу, она вмиг приобрела вид «гусиной». — Холодно, да? — спросила девушка. — Мне тоже некомфортно при такой температуре. Во всех лабораториях этого типа стабильно поддерживается двадцать градусов по Цельсию. Но ничего, сейчас выйдем на солнышко, погреетесь немного. На улице жарко. Я не спорил. Хоть и покрылся «гусиной» кожей, но прикосновения Джудит мне не были неприятны, скорее, наоборот. Хотела надеть на меня бюстгальтер, но почему-то передумала, заставила поднять руки и натянула только футболку, а поверх самый обычный больничный халат. — Ножку подняла, — приказала девушка. Она держала в руках кружевные трусики. Едва сдерживая смех, повиновался — глянуть бы в зеркало, как буду выглядеть в подобном белье. И лучше не в белом, а в красном. На белое у меня, похоже, возникла аллергия. Джудит вывела меня в коридор, осторожно поддерживая под локоть, мы свернули направо и пошли мимо стеклянных дверей, за которыми прекрасно просматривались комнаты, напичканные оборудованием, но ни в одной я не увидел людей. Складывалось чувство, что на всем этаже мы с Джудит одни… Лифт привез нас на первый этаж. Мы вышли на широкое крыльцо с колоннами — снаружи здание старинное, кое-где облупилась штукатурка, но никто не спешил подновить, зато внутри все сверкало, блестело, стрекотало и… работало на благо человечества. — Пойдемте в парк, — предложила Джудит. — Там нам никто не помешает. «Кто нам может помешать? Ни одной живой души не видно, — почему-то появилось раздражение на девушку. — От кого она меня в парке хочет спрятать?» — Расскажите про того парня, — попросил, когда мы отошли достаточно далеко от клиники. Почему-то я не сомневался, что оказался в частной клинике. Отец не пожалел бы денег ни на мое лечение, ни Марусино. Осталось понять, что произошло с моим и ее сознанием. — А если мозговая деятельность не восстанавливается, куда вы деваете тела? — спросил вдруг ни с того, ни с сего. Наверное, просто надоело молчать. — Разбираем на органы, остальное утилизируем, — равнодушно отозвалась Джудит. — Но такое происходит крайне редко. Доктор цепляется даже за одинокий импульс и вытягивает человека. Вы упорно хотите взглянуть на тело, которое попало к нам в центр научных медицинских исследований. — Хочу, — кивнул. Лгать не хотелось — маленькая ложь рождает большое недоверие. Не хотелось бы потерять доброе отношение Джудит к себе. Мало ли, о чем придется попросить ее еще. — Я не могу проводить вас туда, — покачала она головой. — Но вечером, когда буду уходить, отключу камеры в коридоре. Вы пройдете до непрозрачной двери, по левой стороне третья от вашей. Откроете ее, только прошу, не входите — сработает сигнализация на проникновение. — А если и ее отключить? — поинтересовался и хитро взглянул на Джудит. Она лишь отрицательно покачала головой. Но рукой все же сделала специфический жест, показывающий, что где-то есть специальный щиток с пультом. — В коридоре? — спросил негромко. Джудит кивнула. Значит, сигналку тоже можно отрубить. А это уже неплохо. Только бы Джудит ему снотворное или еще чего не вколола. Нет, со шприцем и иголкой она к нему не подходила и не подойдет — за нее все сделают умные приборы, которыми напичкана лаборатория, в которой его держали… — Погрелись? — спросила Джудит. — Есть немного, — согласился. — Пойдемте, пройдемся и назад, — предложила девушка. — Здесь шикарный парк и никаких камер, — последние слова она произнесла, повернувшись спиной к центру. — Вы боитесь, что нас с вами могут подслушать? — спросил, едва шевеля губами. Знал, что есть такие спецы, которые на расстоянии рассмотрят и поймут, о чем говорили двое, и это уже ни для кого не будет тайной. Джудит пожала плечами. Спасибо и на том, что она для меня сделала. Требовать большего от нее не имело смысла… Очень боялся заснуть. Пел песни вслух, которые смог вспомнить. Отец говорил обычно в таких случаях: «Я не старый, просто слишком много помню». Вот и я, оказывается, очень много помнил. Мне сказали говорить больше. Почему бы не петь? Перепел сначала детские песенки, затем перешел на дворовые, которые пел когда-то под гитару, стараясь понравиться девушкам, и в первую очередь Марусе. — Слушай, — хмыкнул, — пою исключительно для тебя. Я безумно старался, выводя рулады, пока не стемнело за окном. Пора. Джудит всяко уже ушла. Тихо встал с кровати, якобы в туалет. У дверей сменил маршрут, прокрался вдоль стены, выглянул в коридор. Никого. В коридоре не шифровался и шел строго по его середине — мне во что бы то ни стало надо найти пульт, а там я уже разберусь. Глаз уловил неяркое мерцание под столом, стоявшим в холле. Даже не стал разбираться, какую кнопку надо нажать, я только взгляну на парня, а потом включу все назад. Опасался лишь одного, где-то могут погаснуть мониторы, и охрана прибежит проверить, что произошло, в любой момент. Стоило поспешить. Рывком распахнул двери. Ничего не видно в темноте. Хорошо, что Джудит посоветовала отключить сигнализацию. Быстро пересек комнату, оставив дверь открытой, и замер над телом. Мои самые жуткие подозрения оправдались — на кровати лежало мое тело. Мое! Я хочу в него!