Платье для королевы

Как обычно виконт Ателард ужинал в полном одиночестве. Через определенное всегда приходил слуга и забирал поднос с посудой — так было всегда, и продолжиться кто знает еще сколько времени. Старик неспешно ел, каждое движение руки отдавало болью, но он не мог позволить, чтобы его кто-то кормил, как беспомощное дитя. Ателард отодвинул тарелки и с помощью рук и кресла переместился на кровать и прилег, почувствовав слабость. Так и не раздеваясь, он уснул, тяжело дыша и ожидая, когда придет хоть кто-то из прислуги. Одна минута сменялась другой, а в покои виконта все никто не заходил. Он провалился в глубокий тревожный сон, прерываемый редкими хрипами, вырывавшимися из горла виконта. Его руки подрагивали, грудная клетка вздымалась слишком часто, а затем неожиданно опустилась, больше не поднявшись… Ранним утром, когда еще половина замка спала, в покои виконта зашла Беатрис. Девушку совсем не удивил вид распластавшегося на кровати старика, и она совершенно без всякого страха подошла к нему и приложила ухо к его груди. Виконт не дышал. Удовлетворенно кивнув самой себе, удостоверившись в его смерти, Беатрис отошла от мертвого тела. Так и должно быть. Глубоко вздохнув, девушка выбежала в коридор, тут же закричав: — Виконт! Милорд Гарнет, о господи! — На её глазах тут же выступили слезы, и она принялась стучать кулаками в дверь спальни Гарнета Барна. — Ваш отец, милорд! Дверь, едва ли не слетевшая с петель, чуть не прибила Беатрис, и тут же на пороге появился Гарнет с недовольным лицом. Но одного взгляда на служанку хватило, чтобы понять — случилось непоправимое. Он моментально оттолкнул девушку, заграждавшую ему путь и в несколько шагов оказался рядом с дверью в покои старого виконта. Прошла не одна минута, пока он смог осознать, что стоит уже рядом с мертвым телом отца. В голове совершенно не укладывалось. Еще вчера они нормально беседовали, старик не жаловался на какие-либо недомогания… А сейчас Гарнет не мог сопоставить в голове две разрывающие мысли реальности, которые так противоречили друг другу. Он не слышал плача Беатрис, вздохов прислуги, стражи. Отныне отец там же, где мать и брат. А ему остается лишь продолжить свой путь в одиночку. Гарнет почувствовал, как кто-то взял его за руку. Он почти сразу узнал касание Аделл. Девушка стояла рядом с ним, не в состоянии вымолвить ни слова. Почему-то ей казалось, что этот вечно мрачный человек переживет их обоих, несмотря на свой паралич и старость. Она догадывалась, что тот просто не смог проснуться. Аделл не могла и представить, как сейчас тяжело Гарнету потерять всю свою семью. Когда умерла мать, она еще толком ничего не понимала, а теперь ей необходимо заменить, стать семьей своему мужу. Девушка не знала, что делать, что сказать. Но одного взгляда на лицо мужчины хватало, чтобы отказаться от мысли говорить хоть что-либо. Любые слова сейчас будут пустыми, незначительными, в сравнении с такой утратой. Для Гарнета весь этот день прошел как в тумане. Он не мог поверить в случившееся, но отдавал приказы слугам, как обычно, безо всяких эмоций в голосе. Тело виконта Ателарда отнесли в церковь, где собирались в этот же день готовить его к похоронам. Еще при жизни он завещал похоронить себя рядом с женой и сыном, в фамильном склепе Барнов. Теперь он сможет воссоединиться с ними, наконец-то… И в тот же день весь замок облачился в траур. Аделл все это время пристально наблюдала за мужем, готовясь в любую минуту помочь ему, но, кажется, этого не требовалось. Когда первый шок прошел, Гарнет вполне справлялся со всем сам, и лишь иногда девушка могла углядеть в его взгляде тень тоски и безысходности. Но, чего греха таить — он знал, что отцу осталось еще недолго, но кто мог предположить, что это «недолго» наступит так быстро?

***

Гарнет не мог в точности сказать, как похоронили его отца. Для него все прошло как-то слишком быстро, скомкано, непонятно. Он плохо помнил, как прощались с матерью и братом, поэтому не мог сравнить те крохи воспоминаний с нынешними. И только спустя неделю виконт смог спокойно подумать о том, что делать дальше. Война закончена, отец мертв, король жалует ему титул… И Гарнет бы сидел так в тишине и покое, если бы в зал не пожаловала Аделл. Она шла к нему ровная, словно тетива, в темном платье без украшений. Мужчине на миг показалось, что Аделл после всего этого стала выглядеть несколько старше своих лет. Взгляд изменился, стал серьезнее, спокойнее. Смерть виконта Ателарда не прошла мимо девушки. Все же, именно она спасла его от смерти еще несколько месяцев назад, и именно он сказал ей слова, что заставили её иначе взглянуть на человека, который приходился отцом мужу. Аделл с Гарнетом мало разговаривали сейчас, так уж вышло. Сейчас она просто стала перед ним, не делая ни шага в сторону своего высокого кресла, сделанного под трон. Стояла перед ним и смотрела прямо в глаза. — Я могу представить, как тебе тяжело. Но я не знаю, что обычно говорят в таких… — девушка вздохнула, пытаясь найти подходящее слово, — ситуациях. Мне безумно жаль, что он не увидит очень многого из твоей жизни. — Он хотел дожить до завершения войны, — тяжелым голосом ответил ей Гарнет, — он это и сделал. — Я с самого своего рождения ждала её окончания, — как-то странно улыбнулась Аделл, вспоминая пережитое ранее, — но теперь ни один ребенок не будет с первых своих дней слышать о войне. С этими словами она немного несмело подошла еще ближе к нему, взяв Гарнета за руку. Однако девушка не собиралась крепко сжимать его ладонь, наоборот расправила пальцы и, взявшись за запястье, положила её на свой живот, невольно сглотнув от едва ощущаемого касания сквозь ткань платья. Несколько дней назад Аделл ходила к лекарю, пытаясь узнать причину её недомогания, хотя и была почти уверенна в том, что все это переживания, связанные со смертью виконта Ателарда. Однако, девушка очень сильно ошибалась… И до сегодняшнего момента она, видя всю горечь происходящего в глазах Гарнета, даже понятия не имела, как сказать ему о том, что вынашивает под сердцем его ребенка. Возможно, Аделл молчала и дальше, если бы сегодня в главном зале никого не осталось кроме него, и их вряд ли кто-то подслушал. Почему-то девушка не хотела, чтобы это знали остальные жители замка, даже с лекаря та взяла слово молчать. А в случае, если тот проговорится кому-то, наказание будет жестокое. В заимке не осталось человека, кто б не знал о том, что Аделл отлично управляется со шпагой, поэтому сохранить молчание было не так и тяжело. В первое же мгновение Гарнет не совсем понял её намек, но потом тут же притянул девушку к себе, заставив ту едва ли не упасть на него. А затем крепко обнял. Теперь уже он не знал, что говорить, но, кажется, сейчас это совершенно не требовалось. Жизнь в который раз показала, что все движется по кругу. Что-то заканчивается, что-то начинается. И, возможно, чья-то смерть, это начало жизни другого. Во всяком случае, Аделл очень хотелось верить в лучшее, о чем она и поделилась с мужем. — За что-то лучшее в жизни очень часто приходится бороться, — негромко произнес он, поглаживая девушку по плечу, пока та сидела, прислонившись к его груди, — и даже если кажется, что все хорошо, надо быть готовым к худшему. — Я уже всегда готова к борьбе, — несколько помрачнела Аделл, как назло вспомнив момент, когда она уже простилась с жизнью, выступив против троих воинов. И если бы тогда не подоспели Гарнет с Гальфридом, виконт Ателард хоронил жену своего сына. — Сейчас ты должна думать о другом. У каждого своя борьба, и она не всегда означает физическое применение силы. — Знаю, — вздохнула девушка, закрыв глаза, — общение с некоторыми людьми напоминает самый настоящий поединок. Прошло какое-то время, прежде чем Гарнет понял, что Аделл так и уснула у него на руках. Осторожно поднявшись вместе с ней, он отнес девушку в спальню, уложив на кровать. Она даже не шелохнулась, настолько устала за эти несколько дней. В главном зале остались ножны с мечом, и Гарнет хотел забрать их, перед тем как лечь спать. Все же, хороший воин где попало оружие не оставлял. Замок уже весь спал, причем давно, и шепот в тишине прозвучал словно гром. Мужчина остановился, прислушавшись. Говорила женщина, стоя у окна. Её собеседник явно был на улице. Гарнет бесшумно сделал еще несколько шагов по коридору, угадывая под скупым светом факела Беатрис. Отчего-то ему показалось, что вряд ли она хотела быть подслушанной, из-за чего скрывалась в ночи. А затем его словно молния поразила. — Да, я сделала все так, как он велел. Ателард мертв. Единственное, что можно было сделать сейчас. Гарнет не знал, что его заставило оставаться на месте, а не тут же броситься к ней и не убить, желая одной лишь мести от осознания того факта, что его отец погиб не от старости, его убили… Мать. Вальтер. Покушение на Аделл. Попытка убить его самого. Вновь покушение на Аделл. Он бесшумно достал короткий кинжал из мягких ножен, и тихо, словно лис на охоте, оказался рядом с Беатрис. Та негромко вскрикнула, чувствуя острую сталь у себя на шее и крепкую мужскую руку на своем запястье, сжимающую его до боли. — Как давно ты служишь Крайтону? Вкрадчивый шепот Гарнета, не обещающий ничего хорошего, давил на сознание куда сильнее, чем кинжал на тонкую кожу шеи. Девушка похолодела от одной только мысли, что он может с ней сделать. Беатрис давно не чувствовала столь сильной его ярости, и как-то ей даже показалось, что эта девчонка Аделл смогла изменить виконта в лучшую сторону. Как оказалось, нет. — Если ты мне не ответишь за те крохи времени, которые я тебе пожалую, я все равно узнаю ответы на свои вопросы, — со сталью, жестокостью и леденящим холодом в голове произнес он. — Но не поручусь за то, что ты доживешь до того момента. Беатрис, попробуем еще раз… Как долго, благодаря твоей информации, Крайтон знает обо всем, что происходит в моем замке? Время пошло.