Не та дверь

Утро сменилось днём, пирог оказался восхитительным, а Генрих, разомлев, уснул на моих коленях. Мы с миссис Линнерт пили уже по пятой чашке чая, было слышно, как в ванной работает стиральная машина, на шторах плясали солнечные пятна. Эта странная атмосфера почти отдавала уютом, если не обращать внимания на то, что не всё соответствовало ей. — Я тоже очень люблю кошек, — разорвав тишину, призналась я, — И вишню люблю. Патрисия вздрогнула, будто выпав из транса и недовольно нахмурилась, но потом её лицо будто озарилось от какой-то мысли. — Тогда, может быть, ты споёшь мне, дорогая? На этом предложении я и растерялась. Не знаю никаких американских детских песенок, кроме считалочек из фильмов ужасов. К этой культуре, как бы ни изменились мои документы и знание языка, я всё ещё никак не относилась. — Я с удовольствием, только… Я могу просто не знать нужной песни. — Ну, как же ты можешь её не знать, когда всегда её любила? Давай же, Дженни, спой свою любимую «Звёздочку» *. Это — то, о чём я подумала? Колыбельная? Но я знаю лишь её начало. Ладно, надо хотя бы попробовать. Спорить с этой женщиной всё ещё страшно, кто знает, чем она удивит меня в следующий раз? Неловко кашлянув, я осторожно затянула песню, надеясь, что моих знаний будет достаточно. Чувствовала себя при этом ужасно глупо, но миссис Линнерт просто сияла, так что, видимо, всё правильно. Самое забавное, что текст мной всё ещё воспринимался как английский, но шёл будто сам собой, так что порой я просто не понимала, что именно пою. — Вот видишь, а ты переживала, девочка моя, — женщина тихо рассмеялась, — Осталось лишь задуть свечи, а потом можно ложиться спать, иначе ты опоздаешь в школу. Чтобы не начать задумываться слишком сильно приходилось просто опускать часть её высказываний. Так и самой недолго крышей поехать окончательно. Если я ещё этого не сделала, учитывая обстоятельства моего здесь появления. Стоп, а на чём задувать свечи, если пирог мы уже съели? Оказалось, что дуть мне предстоит на кекс, который венчали свечи в форме единицы и двойки. Это угощение милостиво позволили «взять с собой в школу», а после проводили до ванны и неожиданно вручили футболку поистине исполинских размеров. — Вот. Можешь надеть это, — из голоса Патрисии испарилась нежность, осталась лишь усталость, — Не волнуйся, она чистая. Она принадлежала моему мужу. Платье… Платье оставь здесь и иди наверх. Я буду ждать тебя там. Неужели, эта странная ролевая игра закончена? Можно выдохнуть с облегчением! И всё же мне почему-то было немного грустно, но столь желанная ещё с ночи возможность наконец-то вымыться заставила печаль отойти на задний план. Наверх я поднималась будто обновлённая. В конце лестницы тенью стояла миссис Линнерт. Поманив меня за собой, женщина свернула налево, а не направо, как когда вела меня в спальню дочери. — Кто-то очень тебя не любит, девочка, — мерным мёртвым голосом сообщила она, едва за прикрыла за нами дверь, — И хочет, чтобы ты исчезла. Не то, чтобы это такая уж сенсация, но, интересно, что заставляет её иметь такое мнение. — О чём вы, миссис Лин… — Патрисия, — оборвала меня хозяйка дома, — Зови меня Патрисией, Ханна. Будь терпелива. Сейчас я всё объясню. Присядь. Она жестом указала на диван, на одной стороне которого уже устроилась сама. Чуть промедлив, я села на другую и зябко передёрнула плечами под пустым взглядом миссис Линнерт. — Знаешь, меня всегда считали безумной. Ещё до рождения Дженнифер ходили разные грязные сплетни после того, как я расцарапала лицо одной дряни, уведшей моего мужа. О, как они злорадствовали, когда Дженни пропала! — её глаза сверкнули такой яростью, что я пожалела о малом расстоянии между нами, — Полиция ничего не сделала. Они даже не смогли найти тел. Схватили первого, кто попался под руку, а потом отпустили за недостатком улик. Со временем все забыли, но я не забыла. Я поклялась, что не успокоюсь, пока убийца не понесёт наказание. Пока он не будет страдать так же, как страдала моя бедная дочка. Пока он не испытает такого же страха, который испытала она! Женщина на мгновение затихла и перевела на меня взгляд, криво усмехнувшись. — Ты тоже думаешь, что я безумна, да? И как на этот вопрос ответить? — Вы… Да, вы странная. Но вы — не самое странное, что я встречала в жизни. И даже в последнее время, — осторожно призналась я, — Вы ведь сами понимаете, что сильно отличаетесь от окружающих, не так ли? Она неожиданно рассмеялась, запрокинув голову назад. — Знаешь, девочка. Я ценю честность. И отвечу на искренность искренностью. Сначала я думала заманить тебя домой, отравить за чаепитием и хорошенько помучить перед смертью, — прежде пустые глаза теперь будто горели потусторонним светом, — Но потом я поняла, кто сообщил мне о тебе. Кто-то, кто боится… Тебя. Её тонкий указательный палец оказался направлен на мой лоб на манер пистолета. — Кто-то, кто хочет устранить тебя моими руками, — Патрисия будто смущённо улыбнулась, подперев подбородок, — А потом была ты в этом платье, с этим выражением лица, решившая скрасить горе одинокой женщины, которую откровенно боялась. Не слишком похоже на маньяка, правда? И тогда я задумалась: кому может быть нужно звонить и сообщать, что управляющий сегодня встречается с убийцей? Говорить об этом мне, городской сумасшедшей, которая нападает, не разбираясь. И паззл сошёлся. А потом я присмотрелась к тебе повнимательнее и вдруг всё поняла. Поняла, как должно быть. Миссис Линнерт торжествующе взмахнула руками. — Я не знаю, что ты там делаешь, но не останавливайся или я сама убью тебя. Моя дочь должна быть отомщена. Неважно, сколько времени спустя и какой ценой.