Одиночество
15 марта 2014 г. в 16:03
Хочется вести однообразную и бесполезную жизнь амебы. Мои чувства умерли в тот день. Хотя нет, одно чувство все же осталось – душевная боль. С тех пор все дни, как один похожи. Я больше не работаю в Академии. И мало с кем общаюсь из прошлой жизни. Только Лейси иногда заходит, звонит – узнает как дела. Всегда один и тот же ответ – нормально. Но она понимает, что ни черта не нормально. Все понимают. В тот день ее не стало.
Во всей Академии тишина. Идут уроки. Вдруг звенят 3 звонка. Все учителя понимают, что это значит и в мгновение ока срываются с места и чуть ли не бегут в кабинет директора на очередное совещание. Очередное, но особенное.
- Пришел приказ из Пандоры. – Все замерли, не было слышно ни единого шороха.
Я стоял у двери. Меня никто не видел. У двери, потому что так быстрее уйти, чтобы никто не видел моих эмоций, ведь после оглашения приказа Пандоры, все точно будут смотреть на меня и ждать моей реакции. Я вообще не хотел приходить, но это было важно. А если важно, значит, я должен присутствовать.
- «На совещании судей Пандоры, было принято решение. Викторику Барклай, дочь Глена Баскервиля, доставить в штаб Пандоры для исполнения воли Бездны». Мы не можем ослушаться приказа.
- Ее могут убить как врага народа. Как жаль, что в этом мире все решают гены. – Руфус Барма встал с кресла и подошел к окну.
- Неужели мы не можем замолвить словечко, как за меня и Алису? – выступила со своим предложением Лейси, все тут же обратили взгляды на нее.
- Нет. – С сожалением сказал Оскар.
- Но почему?! – негодовала Лейси.
- Глупая, мы и так за вас заступились, а если заступимся за Вику – это будет уже перебор. Они еще всех нас могут посчитать врагами народа за то, что защищаем Баскервилей! – взбунтовался Джек. Лейси посмотрела на него и, фыркнув, села на место.
- Джек прав. Нужно придумать что – то другое. – Вставил словечко Руфус.
- А может...
Дальше я не слышал, ни продолжение фразы Гилберта, ни звука вообще. Так как прозвенел звонок с урока, а у меня он был последний, я вышел из кабинета директора. Все, что мне нужно было услышать, я услышал. Посмотрев на часы, я понял, что осталось всего полчаса до встречи с одним знакомым из Пандоры. Я хотел узнать все подробности этого дела.
Поздно вечером мне позвонила Лейси.
- Как ты?
- Нормально. Что – то случилось? – я закрыл ноутбук и пересел на диван, на котором когда – то мы с Викой смотрели фильм, и она опять плакала. Только сейчас мне пришла мысль, какая же она ранимая душа. Я поймал себя на мысли, что улыбаюсь.
- Я же знаю, ты был в Пандоре. И не я одна. Многие поняли, куда ты пропал. Оскар созывает всех в свое поместье через час. Там ты должен рассказать, что ты узнал. Вдруг мы сможем помочь Викторике.
- Мы не сможем ей помочь. Да и пытаться не стоит. – Я потянулся, кости ломило. Наверное, дождливая погода действует.
- Ее убьют?
- Нет. Просто заберут силу и отправят на землю. Они ее решили пожалеть, ибо девчонка сама не знала, что она его дочь.
- Слава Богу! – Лейси была верующая. – Я сейчас же звоню Оскару.
- Угу. – И она бросила трубку.
Я бросил телефон на диван и переместился в свою комнату, лег на кровать и просто смотрел в потолок.
Что я могу сделать? Ничего. Это меня и раздражало, и нагоняло тоску и безысходность. У нее заберут силу и отправят на землю. И больше я не увижу ни ее улыбки, слез, ни спящего выражения лица. Больше мы не отметим ее День Рождения. Теперь никто не будет спать или капризничать на моих уроках. Я больше не буду учить ее использовать силу. Я больше не смогу не то чтобы обнять ее, а даже просто прикоснуться. Мы больше никогда... не посмотрим вместе на закат.
Перед глазами возникла картинка ее лица, освещенного заходящим солнцем: «А вам здесь не скучно? Вы выглядите одиноким, даже каким – то потерянным...»
Да. Именно таким я и был тогда.
Картинка сменилась. Теперь я вспомнил тот вечер у моря, когда она призналась мне в чувствах. Я не ответил ни да, ни нет. А теперь уж не смогу.
Но тогда я не знал, что все будет еще хуже.
У Вики не только отобрали силу, но и память. Ей стерли память обо мне, о друзьях, об Академии вообще. И отправили на землю. Теперь ее помнят только на этой стороне. Там, на земле, она нас и знать не знала.