Nach Mitternacht

1944 год

      Над Берлином опускалась ночь, а министр пропаганды Третьего Рейха, Йозеф Геббельс, до сих пор сидел за письменным столом в своём рабочем кабинете и трудился над очередной речью, которую он уже завтра должен был прочесть на выступлении, и писал то, что, по его мнению, сделает революцию в мире пропаганды. Последним он хотел удивить фюрера, чтобы тот ещё раз убедился в его трудолюбии и преданности своей работе. Рейхсминистр по привычке почти каждые десять минут поглядывал на часы, проклиная себя за то, что вчера вместо того, чтобы работать, предпочёл сидеть на очередном застолье и напиваться шнапса. Стрелки часов перевалили за полночь, но Геббельса это не останавливало. Он решил закончить сейчас, чтобы потом со спокойной душой поехать домой и лечь спать. В связи с поражениями вермахта в 1943 году, Геббельс признал, что эту войну уже не выиграть. После того, как Гитлер назначил его уполномоченным по тотальной военной мобилизации, Геббельс мог всем отдавать приказы и тем самым стал вторым человеком в Рейхе. Плюс — работы стало в несколько раз больше.       Вдруг раздался стук в дверь. — Войдите, – прошипел Йозеф, не отрываясь от бумаг. В кабинет прошёл Генрих Гиммлер. — Герр Геббельс, Вы ещё здесь? – удивлённо спросил он, подойдя к министру. Тот с равнодушием поднял глаза и, продолжая что-то строчить, ответил: — А Вам-то что? Я и так тороплюсь! Надеюсь, до двух часов ночи успею. — Почему именно до двух? – вопросы главы СС стали раздражать, поэтому Йозеф говорил быстро и не очень внятно. — Фюрер сказал, что не будет задерживаться. Кстати, он ещё не ушёл? — Нет, – сухо произнёс Гиммлер, — думаю, он вообще не уйдёт. — Это ещё почему? – с нотками сарказма спросил министр пропаганды. — Фюрер целый день не выходит из кабинета. Гюнше недавно пытался доложить ему о том, что русские перешли в наступление и освобождают Европу, так он его не стал слушать и выгнал. Он последнее время ведёт себя довольно странно и нервно... в связи с ситуациями, а точнее с провалами на фронте. Выслушав Гиммлера, Йозеф остался с чувством какого-то опустошения и, устало потерев глаза, сказал: — Ну её, эту речь. Но это я должен именно сейчас представить фюреру! — Если что, я Вас предупредил, – удаляясь, бросил Генрих.       Геббельс встал изо стола, взял нужные бумаги и направился к кабинету Гитлера, предварительно заперев на ключ свой. Коридоры Рейхсканцелярии были пусты, но где-то всё же проскальзывали чьи-то голоса. За окном на улице, около запасного выхода из здания, стояли и курили некоторые партийцы, которых можно было сразу узнать: Геринг, Борман и другие чиновники. Наверное, каждого Геббельс ненавидел, презирал и не понимал, как настолько тупых личностей возвысили до таких высоких чинов? Просмотрев ещё раз листовки, Йозеф решительно открыл дверь в кабинет фюрера. Тот встретил его не очень радушно. Как только Геббельс сделал шаг, проходя внутрь, возле его лица пролетела какая-то папка с бумагами и громко шлёпнулась о стену. — Мой фюрер... – будто прошептал министр и посмотрел на Адольфа. Он был сильно чем-то взбешён, раз бил и раскидывал всё, что ему попадалось под руку. Он стоял, склонившись над столом и оперевшись на него руками. Вокруг были разбросаны патроны, а в углу лежал его пистолет. — Мой фюрер, что происходит?! – крикнул министр пропаганды и подошёл к Гитлеру. — Где этот Кейтель?! Почему мы отступаем?! – выкрикнул он, и последняя вещь, находящиеся на столе, фарфоровая статуэтка, полетела вниз, расколовшись на крупные куски. Похоже, и без доклада Гюнше, ему было всё известно. Фюрер обошёл стол, вынул из ящика аптечку, нашёл какие-то таблетки и запихнул их в рот, не запивая. Йозеф вспомнил, что вчера Адольфу прислали несколько пачек успокоительного, но упаковка тех таблеток отличалась от других. Геббельс подлетел к Гитлеру, выхватил из его рук пачку неизвестного "лекарства" и прочитал название. — "Реладорм"? Адольф! Ты... Фюрер, лишившись рассудка, повалил министра на близстоящее кресло, прижав его руки к подлокотникам. Бумаги Геббельса разлетелись по кабинету, захламив его ещё больше. Йозеф был в смятении, но в то же время ему нравилось общество фюрера. — Герр Геббельс, расслабьтесь... – горячо шепнул Адольф и прикоснулся своими губами к его губам. Министр пропаганды вжался в кресло, но если бы не руки Гитлера, которые приковали его запястья, он бы прижал фюрера к себе. Но вдруг поцелуй стал менее пылким. Адольф оторвался от Геббельса и, навалившись всем своим телом, уснул. Йозеф, возвратившись в реальность, заметил лежащего на себе фюрера. Часы показывали два ночи. Вспомнив, что во время разговора по телефону с Магдой, обещал ей вернуться не позже полуночи, министр выскользнул из-под Гитлера, но при выходе из кабинета задумался: «Надеюсь, что фюреру будет не очень приятно проснуться утром на кресле в весьма странном положении.» Геббельс дотащил Адольфа до дивана, положил его на него и принялся искать, чем бы его накрыть. Заглянув в шкаф, он нашёл плед. Укрыв фюрера, Йозеф быстро удалился из кабинета.       На следующий день Геббельс всё же рассказал Гитлеру и про новшества пропаганды, и про ночное происшествие. Обсуждали они это всё за чашкой чая...