Мне надоело быть в тени!

Как пел мамонтёнок, когда встретил свою приемную маму: " Ведь так не бывает на свете, чтоб были потеряны дети". Это ужасно, когда нет родителей. Семья - это самое драгоценное, что есть у любого человека. Но что делать, если у тебя её нет? У тебя нет отца и мамы? А после многих лет почти самостоятельной жизни к тебе заявляется кто-то и с порога говорит: " Дочка, я твой отец!". Примерно в такую ситуацию и попала наша композитор. Но обо всем по порядку. POV Нанами Мерный стук колес электрички убаюкивал. На коленях небольшая сумка и тёплое пальто. Стало холодать. Не знаю почему, но Саотоме дал мне недельный отпуск, хотя новая дуэтная песня Нацуки и Наги ещё не готова. Мы её только обсудили, но начать писать я не начала, может удастся это сделать у бабушки. Электричка проезжает по очередному населенному пункту. За городом деревья почти все уже голые, по стёклам борабанят крупные капли дождя. Я давно уже не виделась с бабушкой. Лишь письма и звонки по телефону. Я соскучилась. Скорее бы увидеть её, обнять и поговорить обо всем, что произошло со мной. Но до моей остановки ещё полчаса. Электричка почти пуста. Лишь несколько бабушек, о чем-то перешептывались, а строго одетый мужчина дремал, привалившись головой к металлическим поручнями, около входа. Такая спокойная атмосфера, даже непривычно как-то. За окном пейзаж не меняется, лишь расплывчатое из-за дождя изображение домов и цветных крышь разбавляет осеннюю серость. Не люблю осень. В сумке почувствовалось копошение. Скорее всего Гукки стало душно. Немного приоткрываю молнию сумки, откуда сразу же показывается розовый носик, что смешно дергается. Ничего. Скоро приедем. Кролика я не стала оставлять в общежитии, поскольку о нем никто кроме Томо-чан не знает, да и у неё идут последние съёмки. Скоро первые серии дорамы выйдут на экраны. Скорее бы увидеть игру Томо, думаю, она великолепна. Улыбнувшись и погладив пушистый носик, я поправила выбившуюся из заколок челку. С длинными волосами одна мука. Телефон в кармане оповестил о входящем сообщении. Оно от Томочики. " Харука! Почему о твоём отпуске я узнаю, чуть ли не самая последняя! Где-ты? Я беспокоюсь? И куда делось твоё ушастое вредное недоразумение природы?! Жду ответа. " Значит записки не нашла. Хотя это же Томо. Мягко улыбнувшись, я быстро напечатала ответ. " Томо, со мной все хорошо. Хотела сказать позже, поскольку ты была на работе, Гукки с собой взяла. Я на несколько дней уехала к бабушке. Прости, что даже не написала сообщение." Она всегда, так за меня переживает, я думала, она не сразу заметит, ведь вещей я взяла с собой по минимуму, но это же моя Томо. Тихо хихикнув я посмотрела в окно. Уже виднеются знакомые очертания пейзажа. Пора одеваться. Поставив сумку на соседнее пустое сидение , я надела коричневое пальто, что купили мне в тот день, когда пришли деньги от неизвестного человека. Завязав пояс я вновь вернула сумку на место. Гукки уже не терпится вылезти из сумки, что за неугомонный кролик. Электричка замедляет ход и останавливается напротив платформы. Дождь хлещет как из ведра, так что достаю зонтик и выхожу из теплого общественного транспорта. Ну и погода. Кролик что-то пискнул, но я этого не услышала из-за громкого стука дождя. Нужно скорее идти домой. Начинает смеркаться. Спустившись с платформы и перейдя пустые железнодорожные пути я направилась вдоль пустых унылых полей. Здесь хорошо летом. Все растёт и колосится, а сейчас пустая земля. Шлепая ногами и перепрыгивая через лужи, я как можно крепче прижимала к себе сумку. Гукки хотелось наружу. - Потерпи ещё немного мальчик, мы почти пришли. Я вновь приоткрыла сумку, пуская влажный воздух, на что кроль сразу высунул носик, смешно им дергая. Пройдя ещё пятнадцать минут, петляя среди раскисших от дождя дорожек, я наконец взабралась на холм. Вот и дом. Небольшой домик в почти традиционном японском стиле. Из трубы шёл дым, а сквозь стеклянные двери было видно, как бабушка, что-то готовит на кухне. На сердце сразу стало теплее, схватив сумку по крепче я со всех ног бросилась к калитке. Защелка легко открывается. Тяжёлое дыхание, вновь щелчок шпингалета и я уже более размеренным шагом иду к деревянному высокому настилу. Сапоги напрочь грязные. Додумалась же одеть именно их. Надеюсь, они отмоются. Снимают любимую пару сапог и аккуратно подняв их поставила на специальную тряпку. Бабушка всегда клада её сюда осенью, для того что бы грязь сначала немного отсохла, а после её можно было легко убрать. Подойдя ближе к двери, я уже занесла кулачек над дверью, но после опустила. Я ничего не сказала бабушке, о своём приезде. Может быть она не хочет... - Харука?! Боже, это правда ты дорогая? - Я и не заметила, что дверь отъехала и передомной стоит моя любимая бабушка. Седые волосы привычно завязаны в низкий пучок, длинная клетчатая юбка в пол и коричневая рубашка, поверх этого фартук. С кухни доносится вкуснейший аромат. Боже, почему слёзы наполняют мои глаза? Я слегка улыбаюсь. - Здравствуй, бабуля. - Я обнимают её, а она обнимает в ответ. Гладить по волосам и целует щеки, утирая слёзы. Мы правда давно не виделись. Очень. - Заходит скорее. Замерзала наверное. Снимай пальто, мой ручки и садись за стол, я как раз приготовила ёжики с рисом. - Бабушка затаскивает меня в дом и вновь закрывает дверь, убегая на кухню. Через минуту послышался звон тарелок и столовых приборов. Сняв пальто и наконец открыв сумку, от чего Гукки пришёл в неописуемый восторг, сразу же оттуда выпрыгивая и начиная принихиваться. Надеюсь у бабушки найдётся немного капусты. Подхватив серого зверя на руки, от чего он смешно дернул ушами я прошла на кухню. Видя как бабушка стоит у плиты, в голове сразу всплывают картинки из детства. Прогулки, игра на пианино, совместное приготовление еды, и многое другое. Так много воспоминаний, которые не исчезнут из моего сердца никогда. - Хару?! Почему у тебя этот прохвост в руках? - Я так и думала, что она удивится. - Это Гукки. Можно сказать я его приютила. Не найдётся капусты для него? - Я подняла крольченка под мышки и он смешно пискнул. - Конечно найдётся. Как раз свежая. Давай поставь его на пол и мой ручки. Ёжики остывают. - Эта нежная улыбка, морщинки в уголках глаз, все такое родное и привычное. Она никогда не отказывала мне в моих причудах. Я на слова лишь кивнула, беспрекословно подчиняясь. Тёплая вода согревает вновь замерзшие руки. Вытираю руки в небольшое синенькое махровое полотенце и сажусь за стол. От глубокой тарелки идёт пар и упомрочительно вкусный аромат. Сглатываю слюну, ведь из общежития уезжала так толком и не позавтракав. Но я хочу дождаться бабушку. Ждать долго и не пришлось, она тоже вымыла руки и села за стол. - Приятного аппетита! - Сказали мы в один голос и рассмеялись. Палочки сразу же оказались в руках, собственно как и первый ёжик. Горячо! Щеки и язык неприятно пощипывают, но я мужественно сдерживаю на вернувшиеся слёзы и преодолевая желание выплюнуть содержимое обожжённого рта. Но быстро прожевав я поглотила все и жмурясь высунула кончик языка. - Хару! Как маленькая! - При открыв один глаз я увидела бабушкину широкую улыбку и стакан холодной воды. - Что же ты так торопишься? Никто не отберет. Честно скажу мне этого не хватало. Очень. Дальше мы кушали в тишине, разговоры решили оставить на завтра. Уже поздно. Нужно ложится спать. - Я люблю тебя. - Когда бабушка уже мыла посуду, я подошла сзади заключая её в объятия. С моей стороны так невежливо, настолько редко видеться с ней, общаясь по телефону раз в три дня, писать письма и присылать деньги, пару раз в месяц. - Я тоже Хару, я тоже. *** Новый день встретил меня осенним холодным солнцем в окошко и громким звяканьем посуды с кухни. Я полна сил, давно же я так не спала! Поднимаясь с футона и ёжусь. Прохладно. Накидываю рядом лежащую вязанную сиреневую кофту и иду в гостиную. Пока бабушка готовит завтрак, думаю можно растопить камин. Надеюсь, я не забыла как это делается. Улыбнувшись я смяла несколько газетных листов и сложила их кучкой в очаге. Дальше состроив из сухих поленьев шалашик, я кинула на бумажки пару щепок. Звук чирканья спички о коробок и маленький рыжий огонёк весело прыгает на тоненькой короткой палочке. Подношу её к бумаге и вскоре уже уверенный огонь быстро охватывает легко воспламеняющийся материал. Вижу как загараются щепки и кора на поленьях. Первый дымок устремился в трубу. Скоро будет тепло. - Хару? Ты встала? - Доносится с кухни, а мне на встречу радостно несётся мой ушастый друг, смешно шевеля ушами, показывая кроличьи белые зубки. - Да, я сейчас умоюсь и приду. Пока небольшая гостиная с роялем наполняется живым теплом, холодная вода быстро прогнала оставшийся сон. Как следует вытерев лицо, я закапала глазные капли. - Хару! Ну же, поторопись! Завтрак остывает! - Забив на то, что капли нужно держать десять минут я их быстро вытираю и несусь со всех ног на кухню. Поворот и я не вписываюсь во вход встречаясь с косяком. Эх, мой родненький. По кухне разлетается смех, а после руки бабушки оказываются у меня на щеках и тёплые губы целуют ушибленный лоб. - Доброе утро, мой маленький неуклюжий совёнок. - В голосе слышна улыбка, на сердце вновь разливается тепло, и я вновь прижимаюсь к такому родному телу. - Давай завтракать. Я приготовила твою любимую кашу. Неужели! Сто лет не ела кукурузной каши! Быстро отлипнув, я села за стол, смотря на вновь смеющуюся бабушку во все глаза. - Почему ты приехала посередине осени? Да и не позвонила, я бы приготовила что-нибудь ещё. - Начала разговор бабушка, ставя мне под нос тарелку с ароматной кашей, от которой исходил пар. Сама же села на против. - Директор, дал мне отпуск. Сказал, что мне можно немного отдохнуть. Так что я решила навестить тебя. Хотя хотела бы это делать намного чаще. - Я виновата посмотрела на неё, на что она сжала мою свободную ладошку и сказала. - Строй свою жизнь. Я хочу видеть, что ты счастлива. Ты была лишена многого, так что не стоит тратить на меня свою жизнь. Я очень благодарна тебе за то, что ты и так уделяешь мне много времени. Я знаю как ты занята. - Она улыбнулась, поглаживая большим пальцем мою тыльную сторону ладони. - Кушай. - Не говори так. Я всегда буду о тебе заботится. Так же как и ты обо мне. Ты тоже кушай, я же знаю, пока я не встала, ты и крошки в рот не взяла. - Хорошо. Вновь улыбка и морщинки около глаз. Ложки почти синхронно ударились о дно тарелок. - Как продвигается проект, о котором ты много писала? Чей дуэт следующий? - Синомии Нацуки и Микадо Наги, я должна предоставить им уже написанную мелодию уже в эту среду. Вот хотела спросить. У тебя ещё остались нотные тетрадки или хотя бы листы. В попыхах я оставила приготовленную папку с листами на столе, взяла лишь блакнот с пометками. - Господи, как стыдно. - Да. Я ничего не выкидывала, думаю они в одной из коробок на чердаке. Думаю, после завтрака ты можешь туда сходить. Я уйду ненадолго, Чиори-сан попросила меня зайти к ней. Вот она обрадуется, что внучка приехала. Бабушка хлопнула в ладоши и предложила мне добавки, на что я положительно кивнула. Чиори-сан - бабушкина подруга, они ходили в одну школу. Она чем-то похожа на Томо-чан. Позитивная пожилая женщина, с великолепным чувством юмора. Иногда, моя бабушка зовёт её "бабушкой лёгкого поведения" - не знаю с чем это связано, но когда они вместе, это что-то невообразимое. Пока я доедала вторую порцию, а бабушка мыла посуду и накладывала Гукки новую порцию нарезанной капусты, последовал мой самый не любимый вопрос. - У моей Хару, не появилось ухажера? - Она уже знает ответ, но все равно из раза в раз продолжает спрашивать. - Нет, бабушка. В нашем агентстве, запрещены отношения. - Тьфу ты. Достал этот директор. Пусть дети сами решают свою судьбу. А он правила тут выставляет какие-то. А сердцу ведь не прикажешь! - Ну вот, теперь она будет ворчать. Доев последнюю ложку вкусной каши, я поглотила свой животик. Чувствую себя толстеньким бегемотиком. Я подошла к бабушке и поставив грязную посуду в раковину, обняла и поцеловала в щечку благодаря за вкусный завтрак. Бурчание прекратилось. - Ладно, Хару, успеется все. Успеется. - Это точно. Ладно, я на чердак. - с этими словами я умчалась с кухни. - Будь аккуратнее! - Донеслось мне вслед. Пижаму переодевать не стала. На чердаке прохладно. Дойдя до конца коридора и предварительно включив вилку в розетку, чтобы включить лампочку на чердаке, я хотела было лезть наверх, но Гукки, схватил меня за штанину. Неужели хочет со мной? Ну ладно. Подхватив кролика на руки я полезла дальше. Не без труда, я открыла крышку и поставив кролика на пол, на руках подтянулись и залезла на пыльный пол. Большое пространство было сплошь и рядом уставлено разными коробками, на которых, почему-то пыли было довольно мало. Скорее всего бабушка недавно тут пребиралась. В дальнем правом углу стояло старое трюмо и шкаф. Маленькая я, часто лазила сюда без спроса и любила рыться в коробках, в которых всегда было много всего интересного. Большинство коробок, было с вещами, принадлежавшими маме. Так что наверное именно из-за этого бабушка не пускала меня сюда. Боялась, что мне будет больно. Она всегда обо мне заботится. Улыбнувшись и кивнув Гукки, что с интересом оглядывал все вокруг, я заглянула в первую попавшуюся коробку. Нужно же с чего-то начать? В этой коробке, были какие-то старые книги, которые были пошарпаны. Достав одну и открыв на середине я увидела стихи. О, так это сборник иностранных стихов, с переводом. Значит боюсь тут ничего из музыкальных принадлежностей я не найду. Рядом стояла коробка со старой посудой, а в третьей, были мои старые игрушки и одежда. Да, похоже найти здесь бумагу будет, сложнее чем я думала. Внизу послышался звук закрывающейся двери. Бабушка ушла. *** Спустя час большая половина коробок была перерыта, но ни в одной из них я не нашла ничего интересного и нужного. Пыль уже заложила нос, а Гукки, был больше похож на толстую гусенецу, что свила кокон, чтобы вскоре стать бабочкой. Правда кокон из паутины и пыли. Да. Жирная однако получится бабочка. Присев на небольшой стул я повернулась к трюмо. Средних размеров зеркало было покрыто пылью, на квадратном столе было пусто. Чисто из любопытства я хотела заглянуть в маленькие ящички по бокам от зеркала, но они почему-то были заперты. Странно. Нижние ящики тоже были закрыты. Отчаявшись, я взялась за ручку тонкого небольшого ящика, что находился под столешницей и не надеясь на успех дернула. Но не оправдывая мои ожидания, шкафчик с неприятным скрипом отодвинулся. - О да! - Крикнула я доставая из шкафчика, то что я искала. Пусть пожелтевшие, но всеже разграфленные. - Какое счастье. - Счастливо улыбнувшись кролику, что пытался стряхнуть с пушистых ушек паутину, я прижала листы к себе и обернулась обратно, чтобы закрыть ящик, но моё внимание привлекла довольно внушительных размеров папка. Я никогда её не видела в нашем доме? Возьму её с собой, в комнате посмотрю. Задвинув ящик и взяв нужные мне вещи, я стала спускаться с чердака. Спустив сначала Гукки, а потом папку и стопку листов, я закрыла тяжелую крышку и насвистывая под нос, пришедшую в голову мелодию, я поскакала к себе в комнату. Не терпится записать. Кролик же остался в коридоре, все ещё пытаясь избавится от паутины. Что ж пока бабушки нет, думаю, можно взяться за работу. Схватив пачку листов и спрятав найденую папку под футон, я направилась к инструменту. Думаю, день у меня буде плодотворным. *** Над ухом трещит камин. Тепло. Переворачиваю голову и боль быстро освежает помутненное от сна сознание. Я уснула. За окном вновь дождь, и темно. Сколько же я проспала? Перевожу взгляд на исписанные нотные листки. Я написала большею часть песни. Осталось концовка. Потянувшись и смачно зевнув прикрыв рот ладошкой, я обнаружила задремавшую в кресле бабушку, что видно читала книгу. Часто же она так делает. Устала наверное. Встав с насиженного места, я подошла к бабушке, аккуратно вытаскивая из рук книгу. Гукки мерно сопел у неё на коленях, пожевывая во сне плед. Боже! Что за ненормальный кроль. Укрыв по лучше бабушку я сложила свои вещи и направилась к себе. Уже поздно. Часы показывали оддинадцать вечера. Нужно все же закапать капли. И съесть витамины, иначе Китан-сан меня по головке, за пропущенный приёмы лекарств, не погладит. Зайдя в свою комнату и сгрузив все письменные принадлежности на стол, я забралась под одеяло. Тепло. Переворачиваюсь на спину, и чувствую что что-то твердое неудобно упирается в лопатки. Тосно! Это же папка, которую я достала с чердака. Я уже забыла про неё, ладно, думаю, нечего страшного не случится, если я лягу на часик по позже. Любопытство берет своё. Забыв про капли и таблетки я скорее достала папку в твердом переплете на завязках и ногтями попыталась расколупать тугой старый узел. Сколько же лет эту папку не открывали? Спустя пятнадцать минут мне это надоело и взяв канцелярские ножницы я отстригла упертые старые завязки. Сердце заколотилось быстрее от предвкушения. Во мне проснулась та самая маленькая девочка, которая так сильно любила все таинственное. Открыв папку я увидела первый титульный лист. Аккуратными витьечатыми иероглифами было написано: " Папка вдохновения Минако". Неужели это работы моей мамы? Почему бабушка молчала об этом и все время говорила, что от мамы ничего не осталось, ни записей, ни дневников, ни мелодий? Не понимаю. Нужно листать дальше. После шли красивые картинки. Рисунки цветов, насекомых и даже кошки Чиори-сан, что умерла десять лет назад. Трудно поверить, что это все рисовала мама, но аккуратно поставленная подпись подтверждала очевидный факт. Это её работы в её же папке. Дверь скрипнула, а я дернулась, накидывая одеяло на папку. Наверное мне нельзя было это брать. Но в дверном проеме показались пушистые уши Гукки. Напугал. Позвав крольченка, на что тот радостно пискнул и забрался по мне на колени, я продолжила смотреть дальше. Картинки сменились нотными листами. И все же она писала мелодии! Сначала шли простые, лёгкие даже весёлые, шутливые. Потом было несколько сложных с грустным мотивом. На предпоследней мелодии почти не было видно нот, и на пожелтевшей, от сырости и перепада температур, бумаге были ведны капли. Почему мама плакала, когда писала эту мелодию? Да и почему не дописала и все же положила к законченным? Столько вопросов. Отложив мелодию к остальным просмотренным работам я взяла в руки последнюю небольшую стопку связанную на углу потертой голубой выляневшей ленточкой. Мелодия была без названия, хотя на всех предыдущих название обязательно было. Пробежавшись взглядом по нотам я кое-что не поняла и это явно вызвало замешательство. Почему эти ноты кажутся такими знакомыми? Эти скачушие ноты в начале. Отдельно выделенная партия для четверых человек. Тут точно четыре части. Где же... Где я её слышала. Не могу вспомнить. Сложив три листа пополам я сунула их в свой блакнот, как приедут в общежитие попытаюсь сыграть. Может тогда пойму, что к чему. Думала на этом папка окончена, но нет. Это было ещё не все. Было три запечатанных письма в пожелтевших конвертах и толстая тетрадки без названия. Личный дневник? Ежедневник? А эти письма? Что это... Из гостиной донеслись звуки. Бабушка проснулась! Быстро положив все в папку, оставив только письма, тетрадку и ноты, остальное я спешно запихнула в стол. Оставшиеся предметы спрятала в сумке и нырнула под одеяло. Гукки лег около моего носа и похоже уже засопел. По коридору послышались шаги. Дверь приоткрылась. - Моя Хару уже спит? - Я молчу. Пытаюсь дышать размеренно, но адриналин и непонимание разрывают мою голову на множество кусков. Что происходит? - Ведь даже не поужинала. Спокойной ночи, Хару. - Бабушка зашла ко мне и присев около меня поцеловала в лоб. Почему у неё мокрые губы и щеки? Она плачет? Почему? Но бабушка уже скрылась за дверью. А я все ещё думала. Часы продолжали свой ход. Ночь властвовала над спящим миром, и лишь я похоже предовалась раздумьям. Руки чесались посмотреть что в тетрадке, но сейчас включать свет не безопасно. Если бабушка не хотела, чтобы я находила эту папку, то были объективные на это причины, по крайней мере я на это надеюсь. Завтра нужно ехать назад. В общежитии разберусь. Да и утром мозг будет лучше работать. Тихое сопение кролика убаюкивало, и я провалилась в глубокую дрему. Сердце тревожно стучало. Что-то должно произойти. Этой ночью я так и не смогла нормально уснуть. Конец POV Нанами *** - Ты только одевайся теплее, и кушай хорошо. Спать вовремя ложись, хорошо Хару? Часы показывают одиннадцать часов утра. На почти пустом пероне, стоит девушка в коричневом пальто, красивом красном клетчатом берете и вязанном шарфе. Рядом с ней пожилая женщина, что беспрестанно при читала, о здоровье девушки. - Да, бабушка. - Девушка обняла женщину за шею и легонько похлопала по спине утещая. Небольшая сумка была перекинута через плечо, а из при открытой молнии торчал розовый носик кролика. - Как приедешь позвони или хотя бы напиши. - Женщина покрепче обняла внучку, стирая редкие слёзы на своих щеках. Она такая взрослая. Ей уже двадцать один, она такая красавица. Вся в маму. Невероятно талантливая и с такой тяжёлой судьбой. Бабушка всегда старалась занять маленькую девочку чем-то, чтобы отвлечь от грустных мыслей. Но уберечь от истинны ребёнка не возможно. Ей сейчас 78. Врачи укоризненно качают головой. Никто не может жить вечно. Но сейчас она не будет расстраивать внучку, её задачей было-то, чтобы сохранить все в тайне от Харуки как можно дольше, но видно конец этому "дольше" пришёл именно вчера. Да, это было не самым лучшим её поступком, но старушке оставалось надеяться лишь на то, что недо-папаша все сделает правильно, и там на небесах она не будет сожалеть об этом поступке. - Что ж. Мне пора. Не стой тут долго, на улице прохладно, а у тебя и так спина болит часто. Я буду скучать, и как только удастся выкрасть пару выходных я обязательно приеду. Пиши, звони. Даже ночью. С этими словами за девушкой закрылись двери и электричка отправилась в путь, увозя в себе девушку, что в скорее ждёт что-то очень впечатляющее. Определённо впечатляющее. Пожилая женщина ещё долго стояла на пустом пероне, теплее кутаясь в кофту. Слёзы катились по щекам. Она надеется, что не пожалеет, надеется на лучшее развитие событий и что верные друзья девушки прибудут вовремя и поддержат, не дадут сломаться. Она надеется, а надежда умирает последней. В кармане раздается звонок. Старенькая потрепанная раскладушка ложится в морщинистую женскую руку. - Да. Она уехала. Да. Она нашла её. *** POV Нанами Пустой вагон. В нем тепло. Мимо окон проносится однообразный серый пейзаж. Пальто и шапка с шарфом сняты, аккуратно сложены на соседнем сидении, кролик спит в полностью открытой сумке. Контролер уже приходил, так что боятся не нужно. Сердце все ещё не хочет успокаиваться. А любопытство изгрызло все внутренности, которые только возможно изгрызть. Да и что сейчас ей мешает хотя бы полистать мамин дневник? Никого нет. Ещё минут пять поборовшись с совестью, я все же вытаскиваю потрепанную временем тетрадку в темно-синем переплете проводя по пористой обложке. На первой странице был красивый рисунок цветка и имя владелицы дневника. А дальше шли записи. Много. Но не каждый день, а только какие-то особые события. Каждая запись занимала лишь страницу, не больше и подкреплялась различными рисуночками, сделанными чернилами. В начале я улыбалась, трепетно перелистывала страницу за страницей, так приятно было читать про счастливое детство и подруг моей мамы. Их дни рождения. А потом я почувствовала, что стала плакать. Слёзы, невольно катились по щекам. Я дошла до того момента когда мама, познакомилась с папой. Я стала вчитываться лучше, но соленая пелена не давала разглядеть, желанного имени. Даже внешность не была описана. Дочитав до конца, последнюю запись которая была сделана перед самой смертью я шумно втянула воздух через зубы. Боже, почему я пришла в такое разочарование, почему так обидно и горько. Я же никогда не стремилась узнать о своём отце, так почему же именно сейчас этот вопрос встал таким острым боком. Утерев слёзы, я захотела убрать дневник назад, но из него вывалилось одно из тех писем, что я в спешке кинула в сумку. Меня всегда учили, что читать чужие письма плохо, но сейчас мне было наплевать. Я ужасный человек. Но мне правда наплевать. Мама так переживала из-за отца, а он её бросил. Бросил, так и не вернувшись. Я вскрыла пожелтевший конверт, отложив его на сумку. Гукки перевернулся к верху пузиком, и забил лапкой по воздуху. Смешной он. Развернув письмо я принялась читать. " Дорогая Минако! Так получилось, что из-за внеплановых семейных обстоятельств, мой отец отправил меня во Францию. Я не знаю, через сколько лет вернусь в Японию, но я надеюсь, что ты дождешься меня. Я не в коем случае не отказываюсь от тебя и нашей помолвки, ни при каких обстоятельствах, даже если полюбишь другого. Та проведённая ночь на курорте Окинавы... Я никогда её не забуду. Нежная, красивая и самая любимая Минако, я надеюсь, что ты прочтёшь это письмо и не подумаешь, что я играл тобой и твоими чувствами, я готов к любым последствиям, но ты знаешь моего отца... К сожалению, пока, я не могу противостоять его решениям, но поверь мне! Настанет время, когда я ни от кого не буду зависеть. Клянусь тебе. Я буду ждать ответа. Я люблю тебя. Твой Б.С." После к листку была прикреплена фотография. Мама. Так похожая на меня. Такие же короткие волосы и большие янтарные глаза... А мужчина рядом с ней. Это мой отец? Высокий, со смуглой кожей, крепкого стройного телосложения, с волосами цвета насыщенного шоколада в творческом беспорядке и глаза. Тёмные карие глаза, в которых плясали задорные жёлтые искорки. Такие глаза были у моего отца. Я обмякла. Такое ощущение, как будто из моего мозга сделали мусс блендером. Столько вопросов, и не одного ответа. Что за родители у моего отца? Неужели настолько влиятельные люди, что противостоять им невозможно. Почему мама не вскрывала эти письма? Думала, что он её бросил? Чёрт! Почему все так сложно. Я от кинула письмо и совсей силы потянула за волосы, чтобы хоть немного придти в себя. Ещё те ноты... Я посмотрела в окно. Уже начинало темнеть. От бабушки до столицы, был почти день езды на электричке, так что сейчас судя по очертаниям крышь, мы на окраине Токио. На телефон пришло смс от Томо-чан. " Уже жду тебя на станции" Быстро написав ответ и посмотрев на валяющееся на полу письмо, я аккуратно подобрала его. Мне нужно во всем разобраться. На свежую голову. Завтра после встречи с режиссёром Томочики, он что-то хотел сказать мне лично, и тогда я смогу спокойно пойти в репетиционных зал и там все узнать. Надеюсь получится. Надеваю верхнюю одежду и застегиваю сумку. Не буду говорить об этом Томочике. Когда разберусь скажу, сейчас её тревожить не зачем. Конец POV Нанами. *** Сегодня погода преподнесла неожиданный сюрприз всем горожанам. В столице страны восходящего солнца, пошёл мокрый снег! Да. Такого 10 октября никто не ожидал. Холодный ветер с дождём и снегом, застал в расплох многих людей, что неосмотрительно не посмотрели прогноз погоды. В одном из строгих офисных кафе за одним из дальних столиков пожали друг другу руки молодая девушка и средних лет мужчина, что рассыпался в благодарностях и предлагал композитору задержаться на чашку кофе. Но пианистка отказалась. На часах уже был седьмой час вечера, и начинало смеркаться. - Тогда, пообещайте, что придете на банкет в честь окончания съёмки, и выхода первой серии на экраны. Это будет в следующую субботу. - Мужчина выжидающе посмотрел, на слишком нервную для себя девушку, на что та неловко улыбнулась. - Хорошо, я постараюсь придти, а теперь извините мне нужно спешить. - Девушка надела берет и поклонившись развернулась и быстрым шагом удалилась из кафе. Мужчина недоуменно пожал плечами. С самого утра, девушка была сама не своя. Из рук валилось все, она испачкала зубной пастой любимую юбку и теперь пришлось ходить в брюках, которые не очень-то и полюбила, но выбирать не приходилось. Завтрак сгорел, так что пришлось обойтись обычной булочкой и горьким кофе, ибо сахар съели барабашки. Ну или голодные, в край одичавшие STARISH. Все в девушке желало того момента, когда все дела на сегодня исчерпают себя. И да это время настало. С утра по раньше ее мозги качественно насиловал малютка Наги, со своим " А может перепишем еще и вот эту партию?" И наконец, она несётся через сквер. Прямо по лужам, ноги промокли, а щеки покраснели. Тяжёлое сбитое дыхание и желание скорее выплюнуть лёгкие. Но вот, сквозь уже редкие деревья видно здание общежития. Девушка останавливается, облокачиваясь на уже голое дерево и старается отдышаться. Ветер все ещё дует, а мокрый снег с дождём промочили коричневое драповое пальто. Тонкие длинные аккуратные пальцы покраснели и онемели от холода. Да, приятного явно мало. Лёгкая передышка продлилась от силы минут пять, и уже дальнейший путь, композитор проделала спокойным шагом, прикрывая лицо от непогоды. Стоило девушке оказатся в здании, она мигом понеслась в репетиционную комнату, скользя по чистому полу и грозясь вновь неудачно вписаться в каждую стену. Но вот дверь. Ручка легко поддается и девушка влетает туда, закрывая помещение. Пусто. То что надо. Не снимая мокрого пальто девушка лихорадочно роется в сумке, стараясь найти там те самые ноты. Они находятся в блакноте. Быстро разгладив слегка помятые пожелтевшие листы, девушка открыла крышку рояля и застыла. А правда ли она хочет узнать, правду? Она же жила без неё, вроде бы не плохо, но отогнав все мысли в сторону и мотнув для верности головой, Харука взяла первый аккорд. Потом второй, следом третий. А янтарные глаза постепенно приобретали размер шариков для игры в бельярд. - Что за чертовшина? - Прошептала девушка играя дальше. Подошло время припева. - Почему эта мелодия так походит на... Дверь шелкнула. Музыка прекратилась. - На песню Quartet Night " Ядовитый поцелуй"? - Дверь вновь закрылась, а свет в зале включился приглашённый. В комнату прошёл директор, и сразу же подошёл к окну, что было раззановешенно. - Г-господин Саотоме, ч-что происходит. Откуда вы узнали мелодию этой песни... Она же... - Да, я знаю, что автор этой песни Нанами Минако, твоя мать. - Голос мужчины звучал спокойно. Он не оборачивался к девушке, и все смотрел в чернеющее небо, на котором сегодня не будет звёзд. - То есть вы признаетесь, что вы украли эту мелодию? - Девушка выскочила как ошпаренная с насиженного места и подошла ближе к президенту, что все так же не отрываясь смотрел в окно. - Зачем так грубо? Почему сразу украл? И сними пальто, оно все промокло, не хватало, что бы ты снова заболела. - Проговорил спокойно президент. Сегодня он был страннее чем обычно. Назвал девушку на "ты" и он... Без темных очков! Композитор последовала совету и скинула, сковывающую движения вещь. - Я не крал её, и это не плагиат. Это мелодия была написана специально для меня. - Мужчина вздохнул и отошёл к дивану присаживаясь на него и закрывая глаза. Свет от настенных светильников падал на смуглое лицо. - Присядь. Все равно рано или поздно этот разговор бы состоялся. - О чем вы? - Немного повысила голос девушка. Ее руки дрожали. - Просто сядь и слушай. - Мужчина повёл головой и оперся о колени локтями. Глаза все ещё были закрыты. - Хорошо. - Девушка покорно села напротив мужчина на небольшой стульчики около рояля. Руки до бела сжали в кулачках штанины, клетчатых бежевых штанов. - Я встретил твою маму, когда мне было около двадцати лет. Она была очень похожа на тебя и училась в Токийском университете, на факультете музыкального искусства. Я долго наблюдал за ней, мне так нравилась её музыка... - Начал рассказ мужчина, а девушка не сдержавшись тихо буркнула. - Вы и в то время были сталкером. - Называй это как хочешь. Но я любил твою маму. - Мужчина кивнула головой. - Ладно, раз длинный рассказ тебя не устраивает,то просто задай вопросы и я на них отвечу. - Успокаивающая улыбка расползлась на его губах, а девушка кажется выпала из привычного стандартного понимания ситуации и явно пребывала в капле. Но быстро вспомнив весь шкал вопросов, одолевающих её сознание на протяжении двух с половиной дней, она нахмуриоа брови. - Как именно оказалась эта мелодия у вас? - Минако, мне сама её лично отдала, и между прочим это именно я просил написать её. - Мужчина развел руками и сложил их за головой, не испытывая ни грамма давления от девушки. - Но мамы давно нет. А песня "Ядовитый поцелуй" была выпущена около пяти лет назад, когда состоялся дебют, квартета. - Девушка нахмурилась ещё сильнее, а губы были сжаты в бледную полоску. - Я долго не мог притронутся к этому великолепию и искал кондидатов, которые могли бы достойно исполнить написанный мною текст. - Мужчина не меняя положения тела, усмехнулся. - Получается, что именно этими кондидатами оказался квартет. - Говоришь очевидные вещи. - Мужчина вновь сел прямо, и слегка при открыв глаза, спросил. - Ещё вопоосы? - Да. Кем приходилась вам, моя мама? - Мужчина явно напрягся, но глубоко вздохнув и вздохнув, он встал и вновь подошёл к окну - Как я уже говорил, я очень сильно любил её, и люблю до сих пор... - Тогда вы должны быть знакомы с моим отцом? - Голос девушки задрожал, а мужчину пробила нервная дрожь. На несколько минут повисло молчание. Воздух начал душить. - Конечно знаком. - Мужчина хмыкнул и разомкнул веки, но на девушку так и не оглянулся. - Как же не знать, себя любимого. - Тогда можете сказать... Что! - Девушка вскрикнула и попятившись назад споткнулась о низкий стул и перевернулась через него, но быстро выскочила на ноги. - Хватит шутить! Это уже не смешно. Девушка дрожала. - Милая Харука. Может быть я был не прав в каких-то моментах, но... - Мужчина повернулся к девушке и стал приближаться к ней. - Нет. Нет. Я не верю вам. Вы не можете, не можете так поступить со мной! - Девушка от тихого шёпота перешла на крик. А мужчина тем временем вышел на свет и открыл глаза. Вновь повисла тишина. Те самые глаза. Тёмно-карие с теми самыми желтыми искорками, которые в данный момент лучились теплом и какой-то виноватой надеждой. Девушка встала как в копаная. Глаза широко раскрыты, а зрачки сузились сами собой. - Да, Харука. Я твой отец. - Слова прозвучали в тишине комнаты как приговор. Шокированный взгляд потух. И девушка Прошептала на грани слышимости, но директор все прекрасно услышал. - Вы ужасны, директор. С этими словами девушка вылетела из репетиционной комнаты. Вещи одиноко валялись на полу, а в приглушенно освещённой комнате остался стоять мужчина. Соленые капли скатывались по скулам. А хриплый голос промолвил. - Догони её. Не хочу чтобы она совершила ошибку из-за меня. Из-за занавесок вынырнул мужчина в строгом костюме и яростно посмотрев на молча плачущего президента кинулся вслед за девушкой. *** Мокрый снег, вместе с дождём насквозь промочил свитер и брюки в которых была девушка. Ничего не замечая, она понеслась вглубь парка. Волосы вымокли, а лёгкие и глаза неимоверно жгло. Было холодно. Очень холодно. Не было слез. Просто надежда и смысл жизни были разбиты на осколки, как её колени сбитые в кровь. Вновь в темноте запнувшись о корягу девушка упала лицом в грязную лужу. И больше не встала. Зачем? Правильно. Не за чем. Из потухших янтарные глаз скатилась слеза и смешалась с грязью. В голове мелькали картинки. Тысича, нет сотни тысяч. Она сломалась. Голова начинала болеть. Вдруг появился яркий свет и громкий звук мотора, который в миг заглох, прямо над ухом. - Нанами? - Удивленно вздохнули сверху. Она не подняла головы. Зачем? - Эй?! Ты меня слышишь? - Её перевернули на спину и слегка ударили по щекам. Она открыла потухшие глаза и уставилась в знакомые черты лица. Но зачем? - Эй! Ответь, что произошло? Так. Понятно. Держись крепче. - Её подхватили на руки и вскоре на испачканые в грязи волосы надели шлем. Раздался звук заведенного мотора, а потом струя ледяного воздуха обдала одну, не прикрытую курткой, руку. Зачем её подобрали? Почему именно он? Ему же плевать на неё. Из-за деревьев показался ещё один мужчина снабженный фанариком. Чёрный классический костюм намок, собственно как и волосы. Глаза провожали еле виднеющийся в ночи номер мотоцикла. Фанарик полетел в лужу, а кулак врезался со всей силы в дерево. - Чёрт!