***
Гермиона с трудом открыла глаза. В висках чувствовалась неприятная пульсация, на затылок словно давило что-то тяжёлое, что доставляло не меньше дискомфорта, в центре лба будто завязался узел из противной ноющей боли. Девушка заскулила, ощутив это всё разом, но, всё-таки сумев собраться, проговорила: — Пинки! Позови Малфоя, мне надо его увидеть. — Он не услышит, я попросил его отдохнуть денёк, — вдруг голос, абсолютно не похожий на малфоевский, резанул её по ушам. — Потише… Блейз? — Гермиона поморщилась, ибо громкий голос незваного гостя вызвал новую порцию болезненной пульсации в висках. Воспоминания прошлой ночи постепенно проступали в затуманенном разуме девушки, что заставляло её всё больше и больше хмуриться. — Где он? — спросила Грейнджер, но услышать ответ ей не дал спазм горла, вызванный рвотным позывом, и она понеслась к ванной. Когда приступ миновал и она вернулась в комнату, Забини тут же вперил в неё изучающий взгляд, который почти сразу зацепился за уже очень заметно округлившийся живот. — Гермиона, не волнуйся так, тебе нельзя. Вот, выпей, — Блейз долил воду в наполовину наполненный стакан и протянул его волшебнице. — Я хочу знать всё, что произошло, — безапелляционным тоном заявила она, сверля парня буравчиками глаз. Забини нахмурился, чувствуя почти что материальное напряжение и недоверие, исходящее от девушки. Встал, крепко сжал в руке стакан и почти вплотную подошёл к ней. — Гермиона, послушай меня. Я знаю, как протекает твоя беременность, и хочу помочь предотвратить твою смерть. Думаю, и без образования врача понятно, что ни один организм не сможет выдержать таких резких изменений, какие предстоит выдержать тебе, — растерянная волшебница едва открыла рот, чтобы что-то ответить, как Блейз воспользовался этим и буквально влил ей туда часть жидкости. Гермиона проглотила её, и тогда Забини, положив руку на её затылок, чтобы в последующем она не отвернулась, небольшими порциями продолжил поить её. — Вот так, нужно выпить до дна, потерпи, — проговорил он, когда около двух третей содержимого стакана было проглочено девушкой и она начала морщиться и предпринимать активные попытки освободиться от его руки на затылке и перестать пить. Однако у неё ничего не вышло, и стакан вскоре опустел. — Теперь, когда ты в безопасности, я готов тебе всё рассказать. Присядь, — волшебник взял Грейнджер под локоть, усадил на кровать, сам сел рядом и начал свой рассказ: — Теперь твоя беременность будет протекать нормально, это зелье, отменяющее действие ускоряющего естественные процессы в твоём организме. Для начала отвечу на вопрос, который сразу отчего-то так сильно встревожил тебя. Малфой жив, здоров и невредим. Он перебрался в резиденцию, где собирал Пожирателей Волан-де-Морт, место на окраине Лондона, где его невозможно найти. — А я… — Что ты? Он оставил тебя здесь, ты ему больше не интересна в сексуальном плане, а больше ни зачем и не нужна. — Но как это? Было куча признаков того, что это не так и я нужна ему зачем-то большим. — О чём ты, Гермиона?! Не ты ли тут скулила от боли, когда я лечил следы «развлечений» Малфоя, и ревела, говоря, что он ужасный человек? Так вот. Он связался с тёмными силами, очень тёмными, по сравнению с которыми Волан-де-Морт — цветочки, заключил контракт с одним из темнейших волшебников всех времён, создателем Василиска, Герпо Омерзительным, — Гермиона ахнула и прикрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть, услышав имя, которое пугало её ещё во время учебы в Хогвартсе, когда она натыкалась на упоминания о Герпо в книгах. — Понимаю, что для тебя это шок, но ты всё-таки дослушай. Контакт Малфоя с Омерзительным позволил тому практически вернуться вновь. История началась с того, что Герпо поставил себе цель вернуться к жизни, чтобы продолжить творить свои дела, но для этого ему нужна была помощь ныне живущих, и тут очень удачно подвернулся Малфой, который захотел заключить с ним контракт, чтобы разделить свою душу на крестражи, в свою очередь обязуясь помочь Омерзительному обрести телесную оболочку. Однако в последний момент Драко отказался выполнять своё последнее обязательство, и слава Мерлину, ибо если бы Герпо вернулся, он бы уничтожил нас всех и стал единолично править всем магическим миром. Так вот, Малфой отказался и следовательно разорвал свой контракт с ним, и в отместку Омерзительный наслал проклятие на тебя, подлив в воду, которую тебе дали в ресторане, лошадиную дозу специального зелья, ускоряющего естественные процессы организма, из-за которого твоя беременность протекает до ужаса быстро. — Что?.. — пробормотала Гермиона, едва улавливая нить всех событий в процессе рассказа Забини. — Подожди, все вопросы потом, не перебивай. Но было поздно: у Герпо уже есть способ вернуться к жизни даже через Малфоя. Его перстень, стоит ему снять его в день полнолуния, как Омерзительный сможет материализоваться через этот своеобразный портал. — Полнолуние уже завтра! — в ужасе воскликнула Грейнджер. — Малфой в любом случае снимает его с руки на ночь, что же нам теперь делать?! — Я не знаю, честно говоря, как сделать это за такой короткий срок, но мы должны собрать группу волшебников, уже завтра поймать Малфоя и убить его, как носителя портала для возвращения этого жуткого зла, снять с его трупа перстень и, как только он начнёт светиться, запустить Аваду и в него. Гермиона слушала Блейза, затаив дыхание, не смея перебить. В её голове отчетливо всплывали воспоминания о последней ночи с Малфоем, насколько тот был нежен и раскаивался в сделанном ранее, как после внезапно попытался выгнать её, но тут же остановил и сделал всё, что только мог для её безопасности. Что-то в рассказе Забини явно было не так, но что именно ещё не до конца проснувшийся мозг волшебницы не мог понять. Но вдруг её буквально осенило, и она, не мешкая ни секунды, выдернула из кармана Блейза палочку. Парень, полностью расслабленный, не успел уловить это мимолётное движение, но Гермионе этого хватило, чтобы обрести преимущество в виде оружия, вскочить и направить его прямо Забини в голову. — Эй, Гермиона, ты что творишь? Отдай мою палочку, — волшебник встал и потянулся было к своему оружию, но Грейнджер увернулась и вновь направила палочку на парня. — Не смей ко мне приближаться, иначе я тебя убью. Теперь выслушай меня. Всё бы в твоём рассказе было замечательно, если бы не было всё так гладко. Настолько разложить всё по полочкам смог бы только человек, непосредственно участвующий в этих событиях, а значит, ты сам заключил контракт с Омерзительным, но что-то тебе в этом не понравилось. Власть, конечно! Ты думал, что будешь править с ним вместе, но стало очевидным, что этого не случится, поэтому ты так же, как и Драко, разорвал контракт с ним, — на одном дыхании выпалила Гермиона. — Я говорил, что ты поразительна умна и догадлива, даже в таком состоянии можешь понять то, что другие с полностью чистым разумом не могут? Да, ты нигде не прогадала, но увы, дошло это до тебя слишком поздно, и, чтобы не дошло до других, я уничтожу тебя, — спокойно проговорил Забини, и его губы расплылись в широкой улыбке. Думать было некогда: Гермиона оглянулась вокруг себя и поняла, что комната слишком мала, чтобы спрятаться за чем-то, а использовать Аваду, когда у тебя так мало сил, очень глупо. — Иктус! — мощный толчок, и парень отлетел на кровать, неслабо ударившись головой о стену, что позволило Гермионе выбежать из комнаты и оказаться в запутанных коридорах Малфой-мэнора. Но не успела она пробежать и тот, в котором находилась её комната, как Блейз уже гнался за ней. — Хорошо, очень хорошо, ты даже в неком плюсе, но, увы, ты слишком слаба, чтобы бежать на своей максимальной скорости, да и я парень, в конце концов, а значит, быстрее, — сказал Забини, с каждой парой метров сокращая расстояние между собой и Гермионой. — Нет! Не подходи! — крикнула девушка, изо всех сил сжимая в руках спасительное оружие. Она миновала почти весь второй этаж, увидела лестницу, ведущую на первый, и, недолго думая, стала спускаться по ней. Проход был освещён лишь тусклыми факелами, находящимися почти под потолком, поэтому каждый шаг давался и Гермионе, и Блейзу, успевшему заметить, куда она убежала, достаточно трудно. — Грейнджер, не глупи, тебе не убежать, — засмеялся Забини, уже сокративший расстояние между собой и волшебницей до нескольких метров. Но тут показался спасительный первый этаж, и Гермиона, сделав усилие, вновь побежала по уже освещаемым основным светом поместья ступеням. Парень последовал её примеру, опоздав меньше, чем на десяток секунд, оказался внизу и вновь понёсся за чародейкой. Грейнджер бежала, не разбирая дороги, как вдруг заметила то, что боялась увидеть больше всего: тупик. — Ну что, добегалась? — усмехнулся Блейз, теперь с лёгкостью догнав её и забрав палочку. — Прощайся с жизнью, милая. Авада Кедавра!Глава 19
6 января 2018 г. в 17:01
Лилиан разбудил непоседливый солнечный свет, пробившийся в окно её комнаты: он легко поцеловал её в щёки, нос, губы, раздробился на десяток маленьких лучиков и дотронулся до уголков глаз. Прикосновение было настолько лёгким, что укрыться ну совсем не хотелось, поэтому девушка разомкнула веки и слегка улыбнулась.
— С добрым утром, милая, — едва это произошло, Лилиан услышала сипловатый спросонья голос того, кто теперь стал нужнее всех на свете.
— Доброе утро, — проговорила девушка, сладко потягиваясь, и тут же её щёки покрылись розовой краской, а губы ощутили тёплый, нежный поцелуй Адена. Лилиан коротко засмеялась и ответила тем же, одной рукой обняв его за шею, а ловкими тонкими пальчиками другой руки проникнув в густые волосы парня и сжав их до приятной боли. Тот довольно улыбнулся, гораздо смелее, чем робкая девушка, обнял её и снова поцеловал, легко дотронувшись языком до внутренней стороны губ. Лилиан вздрогнула, но, прикрыв глаза, закинула на него одну ногу и не менее страстно ответила.
— Ты хочешь этого?
— Да, — на выдохе произнесла она и, крепче обняв Адена, перевернулась на спину, слегка потянув его за собой. Тот тут же оказался сверху, удерживая своё тело на руках, чтобы не давить на хрупкую, точно хрустальную, девушку, освободил её шею от волос и нежно коснулся губами тонкой чувствительной кожи. Не заметив сопротивления или напряжения, а даже наоборот, увидев обратный эффект, юноша продолжил поцелуи, параллельно одной рукой дотянувшись до края майки и потянув за него наверх. Лилиан тихо застонала и полностью расслабилась, нежась в тёплых осторожных ласках, а когда почувствовала, что её майка поползла вверх, сама подняла руки и помогла полностью снять её.
— Ты красавица, — практически шёпотом проговорил Аден, целуя нежную, ангельски чистую кожу девичьей груди. Лилиан обняла его за плечи и слегка уколола ногтями чувствительную кожу. Юноша громко вздохнул и, не сдержавшись, сжал одну грудь любимой в руке, а сосок другой накрыл губами и стал нежно посасывать, кончиком языка выводя круги по ореоле. Абсолютно не привыкшая к подобным ощущениям девушка активнее застонала и прижала юношу любимого ближе к себе, одной ногой ласково обвив его торс. Аден продолжил ласкать её грудь и через какое-то время стал спускаться к самому сокровенному, оставляя влажную дорожку от поцелуев на плоском, с уже немного проработанными от частых физических нагрузок мышцами, животике. Дойдя до резинки простых белых трусиков, он, не снимая их, осторожно поцеловал лобок и двумя пальцами дотронулся до входа во влагалище, ткань, прикрывающая который, уже стала ощутимо влажной. Однако Аден, опасаясь, что Лилиан испугается, если он снимет с неё последний элемент одежды, поднял взгляд и вопросительно посмотрел ей в глаза. Девушка ещё больше покраснела, но ответила лёгким кивком. Тогда парень, уже не мешкая ни секунды, снял с неё трусики и погрузил язык во влагалище максимально глубоко. Лилиан громко простонала, когда почувствовала, как её узкую дырочку заполнил небольшой объём, погладила любимого по волосам, призывая не останавливаться, и всё её тело окутала тёплая волна удовольствия. Аден, ощутив, как напряглись её ноги, а после и тонкие пальчики в волосах, продолжил ласки, старательно вылизывая стенки влагалища, лаская половые губки и клитор той, за которую теперь был готов даже умереть. Лилиан не прекращая стонала, перебирая между пальцами чуть жестковатые волосы юноши и каждый раз напрягая ноги тогда, когда его шероховатый язык касался нежной кожи её клитора.
— Солнце, ты точно уверена в своём решении? Ты хочешь, чтобы это было сейчас? Со мной? — поласкав любимую ещё около пяти минут и убедившись, что её киска стала достаточно влажной для первого проникновения, Аден выпрямился и вновь внимательно посмотрел ей в глаза.
— Да… Я очень люблю тебя… — отрывисто прошептала девушка, отведя глаза в сторону, не выдержав внимательного, проницательного взгляда ярких синих глаз.
— И я тебя, милая, — Аден, услышав такие нужные и желанные для себя слова, нежно и трепетно поцеловал Лилиан в губы и снял с себя боксеры, в которых уже давно стало очень тесно находиться, но парень, думая, что любимая может застесняться, терпел до нужного момента. Уильямс потёрся головкой об уже очень увлажнившиеся губки девушки, вызвав этим её протяжный, даже немного жалобный стон, и приставил свою плоть к узкой дырочке. Лилиан покрылась мурашками и зажмурилась, но вновь не оказала никаких попыток сопротивления.
— Родная, не бойся, я очень осторожно. Дай мне руку, — сердце юноши немного сжалось, почувствовав девичий страх и лёгкую дрожь, но желание, уже полностью накрывшее его, и согласие Лилиан не дали ему остановиться. Аден ласково, но крепко сжал руку любимой и лёгким движением проник в неё одной головкой, а последующим аккуратно порвал плеву. Раздался тонкий девичий крик, и по щекам Лилиан полились слёзы боли. Немаленькое мужское достоинство любимого проникло в неё так глубоко, по крайней мере, как показалось самой девушке, будто проткнуло её насквозь не хуже ножа. — Прости, прости, прости, — пробормотал парень, вытирая слёзы ласковыми движениями подушечек пальцев, — я очень не хотел сделать больно, прости.
— Ты не виноват, — всхлипнула Лилиан, наконец более или менее отойдя от боли и сумев произнести хоть несколько слов.
— Если тебе нестерпимо больно я перестану…
— Нет, — тут же прервала Адена девушка. — Продолжи, только осторожно, я лучше сейчас потерплю, — дважды повторять было не надо: Аден постепенно начал двигаться, совершая нежные, осторожные фрикции, при этом ни на секунду не переставая покрывать поцелуями влажное от слёзных дорожек лицо, чувствительную кожу шеи и груди, ласкать языком и губами соски девушки. Поначалу она тихонько всхлипывала после каждого движения, чувствуя уже не такую сильную и резкую, как от разрыва плевы, но ноющую боль внизу живота, но меньше десяти минут хватило, чтобы эти всхлипы сменились короткими стонами наслаждения от прикосновений горячих губ Адена к шее и груди. Надолго парня не хватило: как только он понял, что достаточно растянул возлюбленную и она больше не плачет, он расслабленно выдохнул и с громким стоном кончил себе в руку. Вытерев её, он снова лёг рядом с Лилиан и нежно обнял её. Девушка улыбнулась и поцеловала его, с удовольствием ощущая на губах парня вкус собственной смазки.
— Я люблю тебя больше всех на свете, слышишь? — прошептал Аден ей прямо в губы, разорвав поцелуй. Лилиан ничего не ответила, но горящие глаза и улыбка, с которыми она теперь посмотрела на него, дали понять, что это как раз та ситуация, в которой стоит промолчать.