***
— Если он ее убьет… — Дин недовольно смотрел вслед удаляющейся машине, которая, точно громкая собака, завизжала с места и скрылась за поворотом. Сэм молча залез в машину, разминая все еще саднивший кулак. Вскоре и брат сел за руль, более спокойно трогаясь с места. Охотники хорошо помнят, как Джекерсон любит гонять на своей тачке. И не сказать, что такая марка предназначалась для гонок, какие устраивал Скотт. Первые минуты прошли молча. Но это молчание остро ощущалось. Причем чисто из-за того, что так «агрессивно» молчал лишь младший Винчестер. Он все еще не до конца отошел. Охотник сам не понял, что это было. Его мозг просто накрыло чем-то острым, впивающимся, давящим. Горящим. Этот жар прошелся по позвоночнику и неведомая сила ударила по его руке. И Сэм врезал. Скотту по морде. Уже только вначале разговора. С самого первого слова Винчестер понял: надо перевести тему. Это было необходимо сделать. Ему это все изначально не нравилось. Но Сэм не предполагал, что все дойдет до такого. Винчестер не всегда применял кулаки в спорах. Обычно этим занимался Дин. Да и не только в спорах: старший брат когда психанёт, близ лежащей вещи однозначно не поздоровится. Она просто разлетится в щепки. И у Сэма такое было. Очень редко, но было. Тогда, когда терпения не хватает, когда рассудок плыл пред яростью, когда эмоции были сильнее, и их ничем не сдержишь, даже окати ты его холодной водой, что остудит твой мозг — и то навряд ли это чем-то улучшит ситуацию. Это у Винчестеров в крови. Только кто как умеет сдерживаться. На тот момент Сэма просто прорвало. С*ка. И сейчас охотник понимает, что не только из-за слов Джекерсона не смог сдержаться. Просто он представил. Представил, как она действительно раздвигает… Бл*ть. — Останови. В голосе звенел металл, и не понятно: то ли раскаленный до предела, то ли леденящий все нутро. Дин это четко услышал. Только остановился не сразу, но скорость сбавил. Старший брат перевел взгляд на охотника: челюсти давили с немалой силой. Желваки напряглись, точно камень. Кулаки сжались так, что костяшки побелели. А взгляд направлен четко вперед, только он не смотрел никуда. В глазах опять эта дикая ярость. Но не совсем это волновало Дина. Просто этим взглядом смотрел другой Сэм. Бездушный, когда он был зол. Ничего живого, не считая зла. — Эй, чувак, — Дин попытался дозваться до него, но он не отвечал. Просто продолжал сверлить несчастное стекло перед собой. Вот блин. И водитель остановился. В другой ситуации Дин так просто бы не согласился, он бы сначала допрашивал дотошно. Но инстинкт дал о себе знать: когда бездушный брат говорил ему что-то сделать с таким видом, он делал. То, что в пределах допустимого, конечно. Вот остановиться сейчас было не проблемой. Остановились у каких-то деревьев. Едва машина притормозила, Сэм вылетел из салона, хлопая дверью так, что чуть стекло не вылетело. Дин поморщился, но вышел вслед за братом. — Сэм? А он никуда не ушел. Просто уперся локтями о крышу Импалы, сжимая голову в тиски. Взгляд теперь сверлил черный металл, который отражал голубое небо в облаках. Просто выкинуть. Сэм, просто выкинь это из головы. Она так не делала… А засос откуда? От пылесоса? Пальцы, казалось, раздавят его череп, и тот полетит в щепки, но ему было плевать. Он не замечал. Представлял. Он просто хотел кого-то убить. Черт, это же не нормально. Это, бл*ть, совсем ненормально. — Сэм? — Дин тоже уперся руками о крышу, пристально следя за братом. У которого скоро поедет крыша. И, казалось, он сейчас успокоится. Сейчас выдохнет. Он же не мазохист? Не будет специально рисовать эти картины в голове. Выдыхает. Лоб падает на прогретый светом солнца металл, когда пальцы чуть разжались, отпуская голову. И тут же видит: синяк. На ее шее. На ее, бл*ть, шее. Это ненормально. — Чувак, скажи уже что-нибудь, — Дин уже сам на взводе. Когда так долго не получает ответы на свои вопросы. Просто мысли скачут то от неизвестности, то к его душе. С его душой точно все в порядке? А Сэм все понять не может: какого черта эта боль под ребрами? Какого хрена так сдавило, что вздыхать тяжко? Будто царапают легкие. Скребут по костям в грудине и сдавливают. Дышать противно. Что, Сэм, правда понять не можешь? Винчестеру уже тошно что-то отрицать. Может, он бы продолжал это делать. С небольшим облегчением. Но не тогда, когда все становится до рвоты очевидным. Хочется выскребсти себе мозг. Нет, Сэм, ты продолжай. Продолжай, может, тебе понравится быть полноценным идиотом. — Сэм, твою… — Заревновал. Голос глухой, уставший. А Дину будто послышалось. Чего? Сэм поднимает голову, упирая ее о ладонь. Взгляд уже не такой. Он просто опустел наполовину, будто принял дозу успокоительного. Непонятно только откуда он его взял. А старший Винчестер смотрит. Неотрывно смотрит на брата, пытаясь понять о чем это он. Да все ты понял, Дин. Только ты явно не ожидал это услышать. Сэм, как бы, тоже не думал, что скажет это. Ну раз сказал… Господи, да как будто Дин слепой, в самом деле. И младший охотник переводит глаза к брату. Наконец-то. — Что? — разводит свободной рукой, хлопая по крыше, — Сорвался. — Сорвался, — зеленоглазый выгнул бровь, смотря на Сэма. — Черт, Дин, — он прикрывает веки, чуть качнув головой. И после снова открыл, глядя куда-то в сторону. Выдыхает. — Мне, — старший охотник смеется, не испытывая желания это делать, — прости, мне просто послышалось: ты сказал, что… Сэм не ответил. Вообще ничего. Просто заткнул его одним взглядом. Вот этим. Да. Я сказал. И Дин понимает. Нет, не послышалось. И сглатывает: — Во черт. Вот именно.***
— Ты сейчас серьезно? Или стебешься? Я с удивлением перевела взгляд на Скотта. Тот в свою очередь смотрел на бар, который я вчера посещала. А что не так-то? Хотя, что-то мне это совсем не нравится. Джекерсон включил сигнализацию, не отрывая взгляда от здания. — Ты о чем? — О чем? — охотник был оскорблен, казалось. Будто я правда издеваюсь, — ты вчера бухала здесь? Вот здесь? Понимание, такое далекое, такое противное, доходит до меня и я просто прошу, молю, что бы я ошибалась: — Скотт, только не говори что… — …что жертвы бухали именно здесь? Само собой не буду. Зачем? Зачем вообще говорить очевидные вещи?.. — Твою мать… — я хлопнула себя по лбу, понимая, что я банально влипла. Просто влипла. И нет, не из-за сумки. Просто… Этот бармен же помнит меня. И вообще, откуда я взяла, что он вернет мне сумку? И почему я так уверена, что она у него? — Стой здесь, — попросила я его, и чуть ли не в припрыжку направилась к зданию. — Зашибись, Кенма, зашибись! И вот он — бар. Здесь прохладнее, и все еще находился народ. И бармен здесь. Все тот же. За стойкой, кому-то наливает. Прекрасно. С колотящимся сердцем, я процокала до стойки. Сердце стучало уже в ушах. Хотелось треснуть себе по голове, что бы этот звук прекратился. Просто… Когда я пьяная в хлам — я одна. Когда трезвая — другая. И я еще ни разу не встречалась на второй раз с теми, с кем проводила ночь. Как табу. Было и забыли. С учетом того, что это происходило совсем редко — просто идеально. Но если он меня узнает… Хотя, как он вспомнит? У него поди такие, как я — чуть ли не каждый вечер. — Кхм… Можно? Бармен с улыбкой поворачивается ко мне и его взгляд цепляется за меня. Врезаясь. Даже не под пьяным угаром я отмечаю, что мужчина хорош собою. Не дурно. Но все-таки я понимаю: вспомнил. Черт. Улыбка превращается в оскал, а глаза уже блуждают по моему телу оценивающе. Да, конечно, вчера я была в футболке-мешке и хулиганках-штанах. А сейчас… небольшая перезагрузка. Но даже сейчас мне плевать на то, как я выгляжу — просто хочу получит свое и все. — Лисичка, — бармен протирает стакан, возвращая глаза к моим, — все-таки вернулась. — Не совсем, — ответила, натянуто улыбаясь, — здесь никакой сумки не?.. — Вот эта? — мужчина кивает в сторону, и я вижу, как мое сокровище висит на крючке рядом с напитками. Я чуть ли не сразу выдыхаю от облегчения и поддаюсь вперед, указывая на нее. — Спасибо, можно?.. — За отдельную плату, конечно, — усмехается, смотря на меня. Козел. — Без платы, — фыркнула я, — просто верни, и все будут целы и невредимы. Видимо, мои угрозы не так страшны, как казались. Мужчина лишь оскалился шире с хитрецой в глазах. — Не злись, лисичка, — и снимает одной рукой мою сумку, протягивая мне. Я уже было потянулась, но сумка вовремя улетела из-под носа: — И все-таки. Просто могла бы оказать услугу. Это же не сложно? — Какую услугу? — нахмурилась я, смотря на него. А тот пожал плечами, уже улыбаясь ленивой улыбкой. — Небольшое спасибо. — Ну какое спасибо? Говори уже, — протянула я, облокотившись локтями о стойку. Он повторил за мной, вставая напротив меня. Закусил губу, смотря четко в глаза, от чего стало до ужаса некомфортно. Я даже про злосчастную юбку забыла. — Ужин. Просто ужин. — Эм… Нет, прости. — Что, тяжелый график? — Да, очень. — И ни одного свободного вечера? Неужели я вчера застал твой единственный выходной? По правде говоря, да. Он как в воду глядел. По сути, почему я вчера психанула и ушла сюда? Потому что я действительно хотела забыть боли в организме, забыть сны, в которых кроме гнили и собак ничего не осталось. Забыть, что гной внутри меня. Забыть, что скоро мне по заказанному билету в ад, и придется прощаться с охотниками. Хотела и почти забыла. И мне понравилось. Только сегодня болит в разы сильнее, чем вчера. И я просто посылала немые молитвы Касу, что бы тот при свободной минутке исцелил меня. А пока его нет… Может, принять обезболивающее? — А ты мне нальешь? Тот хмыкнул и, выпрямившись, поставил сумку передо мной. — Только одну. — буркнула я, забирая свое к себе. — Как скажешь, лисичка. — Почему лисичка? — не хотела даже это спрашивать. В конце концов, зачем? Кому это надо: мне или ему? Тупой вопрос, о котором я тут же пожалела. Наливая ловко в стопку то, что я пила вчера, он перевел на меня взгляд. Бармен так же криво улыбался, не смотря на меня так вызывающе. Уже более спокойно. Он хмыкнул: — Сам не знаю. У тебя волосы на свету бронзой отливали, — и мужчина сам засмеялся над этими словами, ставя передо мной полную рюмку. — Бронзой, — хмыкнула я, доставая из сумки кошелек. — За счет заведения. Я перевела на него удивленный взгляд. И медленно вернула кошелек наместо. — Не бойся, я тебя не очистил. И рюмка такая же, как вчера. — Странно, — пожала я плечами, вливая в себя огонь. Пищевод огрело, а желудок обожгло. И опять эта грань: то ли до жути хорошо, то ли сейчас будет дико больно. Но хотя бы отпустило. — Лучше? — он все еще улыбался. А потом его глаза прошлись по моей шее и улыбка стала шире, — какая хорошая память осталась у тебя. Ничем не скрываемая память, как на ладони. Выдохнув, я перекинула все волосы на ту сторону, снова. — Спасибо за это не скажу. Но за рюмку благодарю. — А ужин? Не передумала? — А ты знаешь, что связался с агентом ФБР? Тот наконец-то изобразил удивление. И то ненадолго. После он засмеялся: — Серьезно? ФБР, здесь? — Ага. По поводу тех мужчин, которых удушили в лесу. Говорят, они здесь тусовались за день до смерти. Бармен усмехнулся. Выпрямился, и стал протирать бокалы тряпкой. — Меня уже допрашивали. Не ФБР, конечно, но достаточно дотошно. — Может повторишь? По старой дружбе. Мужчина покосился на меня и снова. Снова усмехнулся. — По старой дружбе. И сколько у тебя таких уже друзей? — Таких? Ты первый. Честное слово. — Не верю ФБР. — Он смотрел с кривой улыбкой на стакан в своих руках, — Точнее сказать, не люблю. — Ладно, — вздохнула я, выпрямляясь, — намек понят. И ухватилась за сумку, потянув на себя. — Но, может, есть исключения? — я остановилась, поднимая на него взгляд, сталкиваясь глазами. Он же продолжил, — как думаешь? Я пожала плечами. — Тебе виднее. — Диего. Я выгнула бровь, не совсем понимая, о чем это он. — Прости? — Диего. Меня зовут Диего. — Как в мультике из Ледникового периода… На его лице читалось неподдельное замешательство, почти тупик. Когда я поняла, что опять сморозила не то, мужчина засмеялся, без издевки или усмешки. Чистый смех, на который обратили внимание другие люди за стойкой издалека. — Как в мультике… Откуда ты вообще? — Сложно ответить на этот вопрос. — Я повела плечом, смотря на тряпку в его зажатых пальцах. Диего покачал головой, продолжая тереть стакан. — Первый раз их здесь было трое. — Он начал рассказывать, не поднимая на меня глаз, — Они сразу дали понять, что собираются напиться в хлам, ну, что у них, принципе, и получилось. Просидели до часу ночи. Они не буянили, но было довольно громко, ребята шумные. Потом пришел еще один, подсел к ним, но он не пил. Только ржал вместе с ними, чуть ли не до усрачки. И да, ты можешь не подозревать его, у него алиби. — Какое? — я присела на стул, отпуская сумку. — Он их знакомый. И он весь день, когда охотников удавили, отсиживался дома. И нихрена не помнит, что здесь делал. Вообще ничего. Утверждал, что тоже напился вдрызг, хотя… Хм, может я что углядел и он правда напился тогда. Не помню. — А ты откуда знаешь? — Что? — Что у него это алиби? — Друг работает копом, — пожал плечами Диего, — Он мне периодически рассказывает, что происходит в городе. А тут такое дело — мои клиенты бывшие. Как мне не знать? — А на тебя подозрения не падали? В смысле?.. — Виновен ли я? — усмехнулся он, ставя стакан на место. — Я же не могу сказать, виновен ты или нет. Но все-таки, неужели тебя не допрашивали и не?.. — Я же говорил, что допрашивали. Но подозрений вроде никаких не было. И да, друг здесь не замешан. — Я не виню твоего друга, — покачала я головой. — А что второй раз? — Так же. И чувак к ним приходил потом, только после минут тридцати. Но он пил. — И все? — И все. — Ну ладно, хотя бы так, — и снова встала, одергивая юбку. — Сумка, допрос — и все за бесплатно. — Диего снова скалится, смотря на мои ноги, — красиво у тебя получается. Пожимаю плечами: — Допрос на уровне закона, сумка — считай так же. — И все-таки я настаиваю. Ты же понимаешь, я к тебе со всей душою… — Я бы с радостью, но увы — служба. — Окей. А пять минут найдется? — Это для чего? — Можешь посидеть. И да, насчёт закона — ты только что выпила на службе. Ой. Никудышный из меня агент, конечно. Увидев мое растерянное лицо, тот явно забавлялся. — Так что, я могу сейчас позволить тебе пропустить еще стопок пять и я тебя отпускаю. — Знаешь, что-то мне это не нравится, — проговорила я, снова усаживаясь на место. — Эй, ты вчера не плохо провела время, — усмехается он, — что еще может быть не так? — Ладно, шантажист хренов, — вздыхаю я, доставая телефон из сумки, — дай, что ли, напарникам своим позвоню… — А ты уже не звони. — Голос раздался сзади, вызывая мгновенный страх. Я, чуть ли не роняя стул, подпрыгнула с места. — Сэм… Охотник пришел один, к счастью. Только явно не настроенный по-доброму общаться. Судя по взгляду, он меня просто сейчас убьет. Вот здесь, блин, чем-нибудь прихлопнет. Твою же… — Допрашиваешь? — Сэм скептично выгнул бровь, смотря на меня в упор. — Доп-просила. Уже. Только что. — О, действительно, и как прошел допрос? Продуктивно? — Кивает на пустую стопку, которая стояла на стойке. Да почему сегодня фортуна ко мне повернута не той стороной? — А-а… — Это не ее, — Диего встрял в разговор, забирая мою опустевшую рюмку, — здесь был другой клиент. — Разумеется. Другой, — но Сэм даже не повернулся к нему, его взгляд почему-то неотрывно устремлен в меня. Жесткий, каменный. Ледяной. Он просто в бешенстве. Дышать стало тяжело. Голову обволокло свинцом, жар покатился вверх по позвоночнику. Я не знаю, боялась ли я его или?.. Страх был определенно. Он так никогда на меня не смотрел. И не заметила, как охотник оказался близко. Слишком. Между нами даже полного шага не было. А потом его колкий взгляд опустился ниже. К шее. Еще ниже. Он смотрел куда-то вниз. Желваки прошлись с силой по его лицу, в глазах все еще плескалась ярость. Тихая ярость. — Юбку опусти, — процедил он и, схватив со стула мою сумку, он быстро направился вон из бара. Меня будто водой окатили. Глотнув воздуха, я рассеяно задернула юбку ниже и бросила взгляд на Диего, который смотрел на меня во все глаза: — Ты еще кофту… — Макенна! Сэм уже, кажется, даже за громкостью тона не следил. Позвал так, будто мы тут одни. Со страхом в сердце, я выхватила из руки бармена свою толстовку и поспешила к выходу чуть ли не бегом. И живот просто обволокло болью. Она колола и горела. Если бы я выпила еще, такого бы не было. Черт. Я оказалась на улице, где у входа стоял Сэм. Увидев меня, он зашагал к нашей машине. Я побежала следом за ним. — Сэм, прости я… — я чуть не оступилась, но догнала охотника, не решаясь прикоснуться к нему, потому что тот даже внимания на меня никакого не обращал, — Сэм, я правда его допросила. Он все сказал и… Я не обманула вас, честно, я не думала, что это тот бар. Сэм, пожалуйста… Охотник остановился резко, я чуть не влепилась в него, но вовремя затормозила. Сэм быстро повернулся ко мне, так же смотря со всей злостью. Я просто не знала, почему он злится. Точно не могла сказать. И, если подумать, я разве здесь причем? Но от его взгляда, мне на автомате хотелось извиняться сразу за все. И меня начинает это раздражать: ни на кого, никогда не было у меня такой реакции. Никогда. Почему я здесь перед ним так бессильна? Это все мои чувства? От них уже становится тошно, честно говоря. Но от этого я не перестаю чувствовать. Только бессилие перед ситуацией удручает еще больше. — Сэм, я… Сэм, я не хотела, что бы так все получилось. Вчера я перебрала, правда, и я может что-то сказала, я не могу вспомнить, но я не хотела тебя обидеть, если что. И сегодня мне дико стыдно было, честное слово. Стыдно, что вы с Дином это услышали. Я просто задумалась о том, что… Короче, просто прости, хорошо? Охотник выдохнул, прикрыв веки. Положив руки на талию, Сэм открыл глаза, все еще недовольно смотря в мои. Только уже не было этой дикой злости. — Сядь в машину, — и сел за руль Импалы, хлопнув звонко дверцей. А Дин где? Старшего охотника рядом не было, если Сэм сел на место водителя, то зеленоглазого в салоне точно нет. Оглянувшись, я обнаружила, что и машины Скотта не было. Где они? Все еще хмуро оглядываясь, я неуверенно села рядом с Винчестером, который тут же тронулся с места. Напряжение прямо чувствовалось в воздухе. Нет, того пыла больше не было. Но злость не ушла. Она все еще здесь, рядом, маячит перед глазами, мешая мыслить о чем-то другом. Поговорить не помешало бы, однозначно. — Где ребята? — Скрестив руки на груди, я косо посмотрела на охотника, чьи руки сжимали руль. Без силы, но двумя руками. Этот жест говорил о его нервозности, определенно. — В мотель поехали. Нас ждут, — охотник ответил сухо, не отводя взгляда от дороги. — А нас почему не подождали? Сэм? — Дин так сказал, у него спросишь. Вздохнув полной грудью, я поправила юбку, положив руки на колени. — Сэм, что вчера было? Может, я не помню просто, а ты злой, как черт… — Правда? — фыркнул охотник, качнув головой. — Просто объясни мне. Это же несложно. — Твои слова, Макенна. Твои слова о нашем пофигистическом отношении к тебе. К чему это? Нахмурившись, я заставила крутить свои шестеренки с силой в моей гудящей голове, которой недавно позволили чуть опохмелиться. Но я быстро прекратила это занятие. Потому что смысла в словах Сэма не было. Абсолютно. То есть, может я так и говорила. Но я же так не думаю сейчас. Или мне просто хотелось в это поверить? В то, что я им не так дорога. Потому что если дорога, то моя смерть их тронет очень сильно. Я не хотела этого. — На самом деле я так не думаю, правда. Я чувствую, как вы относитесь ко мне. Дин, ты. Вы оба. Не помню, что я вчера наплела, но я вижу, что небезразлична вам. Вы сами так говорите, своими действиями. Может, с моей стороны это звучит слишком самоуверенно, но тогда может сам скажешь мне? Хотя, знаешь, я помню кое-что из того, что сказала. Я люблю вас, и это правда. Люблю. Такое слово странное. В каких-то обстоятельствах его говоришь с легкостью на сердце, когда ты просто не задумываешься над этим и просто произносишь. А когда сказать об этом слишком сложно? От неприятного кома в горле, я потерла с силой колени, закусив нижнюю губу. Опустила голову, скрываясь за волосами. — Я запуталась. Машина остановилась у обочины, не слишком резко. Я оглянулась к окну, но тут же опустила голову, потому что руки все еще терли колени, от бессилия и нервов. Большей части от нервов. — Так странно, не находишь? У меня в последнее время все так сглаживается. В охоте дела в гору пошли. Ты живой. Дин больше не психует. Катастрофы исчезли. С семьей помирилась. Сейчас я встретила человека, за которого переживала столько времени, и я тоже практически помирилась с ним, осталось только поговорить по-хорошему. — Это его ты любишь? — спросил Сэм. Я обернулась к нему, остановив руки. Охотник смотрел ровным взглядом на свои пальцы, которые вертели ключи. — Я не люблю Скотта так. А он вообще сохнет по Кейт. Пальцы Сэма замерли. Потом его глаза медленно, но уверенно стали расширяться, и он с удивлением на лице повернул голову ко мне. — Кейт? — Они встречались раньше. Точнее сказать, они до сих пор любят друг друга без ума, да только поругались жестко в последний раз. Хотелось бы вернуть их отношения обратно, потому что если с кем, то только им вместе. И да, Дину бы держать язык за зубами, что бы не ляпнуть про то, как они переспали. А то будет мордобой, и не хилый. Я не шучу. Сэм проморгал глазами, вновь уставившись перед собой. Потом нахмурился задумчиво, чуть качнув головой. — Ты просто так странно повела себя вчера. Встретилась с ним и потом сбежала, и с тем барменом ты… — Винчестер прокашлялся, щелкнув пальцами, на которые опустил еще более хмурый взгляд. Видимо, ему неприятно было говорить о моих похождениях. А кому приятно будет ковыряться в грязном белье, простите? — Я не спала с ним, — буркнула, скрестив руки на груди, — спасибо Касу, остановил. — Не спала? — Сэм перевел на меня неверующий взгляд, все еще хмурый, — А откуда?.. Я недовольно протерла шею на месте синяка. Под взором охотника об этом говорить вообще не хотелось. Никак не хотелось. — Говорю же, остановили. Сегодня я поняла, что вообще этого не хотела. В смысле я не хотела проводить ночь с этим Диего. А напилась потому что… Да черт его знает, я просто хотела покоя. Наверное встреча со Скоттом повлияла как-то на меня. Вот так. — Мик, что происходит? Голос уже был на тон легче. Серьезность никуда не ушла, но злость пропала. Оказывается, если говорить с ним просто по душам, то его это успокаивает. Я же думала, что мне чуточку станет лучше. И да, в какой-то степени мне это помогло. Хотя я пока не оценивала то, что сейчас происходило. Но его вопрос все-таки насторожил. Спина напряглась, мозг дал команду замереть. — Ты о чем? Я все еще не смотрела на него, просто устремила взгляд на свои колени, едва прикрытые тканью черной юбки. — Ты могла бы свалить свои вчерашние слова на виски, если бы я сам ничего не видел. — И что ты видишь? Я старалась говорить спокойно. И ровно. Так же надо делать, да? — Мик, ты вчера говорила про какую-то гниль. Какого-то старика, дождь и прочий бред. Говорила, что тебе страшно и не знаешь, что делать. Просила меня помочь. Меня, Мик. Ты выглядишь уставшей в последнее время, из тебя как будто силы выкачивают. У тебя глаза красные, как будто ночами не спишь. Да ты и не спишь, я уже сам не сплю, потому что приходится смотреть за тобой, что ты делаешь. И ты каждый раз опять уходишь куда-то. Куда, Мик? Твою мать. Вот этого я не помню, что бы говорила. Я бы не позволила бы себе этого сказать, никогда. Какого черта так получилось?! — Я уже говорила, — ответила я, потирая плечо. — Ты уверена? — Сэм, я уже говорила с Дином. Все хорошо, у меня все нормально. — Ты вчера хотела мне что-то сказать. Совсем ничего не помню… Но Сэм продолжал. Он говорил это все так, что его слова давили, хотелось просто вылезти из своего тела и исчезнуть, что бы не слушать этого. — Напомнить тебе? Ты не знаешь, смогу ли я понять. Что понять, Мик? — Сэм, это бред пьяной девушки, что ты хочешь? — фыркнула я, дернув плечом. Я все еще не решалась смотреть ему в лицо. — Мик, я все равно узнаю. — Охотник завел машину, трогаясь с места. Теперь он держал руль одной рукой, — Только расскажи мне лучше сама. Потому что иначе будет хуже. Я предупреждаю, Мик. На полном серьезе. Плевать, что ты там себе думаешь, ты что-то скрываешь. Узнаю сам — тебе не понравится. А мне в любом случае не понравится. Очень не понравится. — Рано или поздно. Так что я бы посоветовал тебе поторопиться с этим. Прости меня, Сэм, но когда ты узнаешь, будет поздно. Блин, да даже сейчас слишком поздно, потому что ты ничего не изменишь. Но мой мозг стал работать: парни могут заподозрить что-то, когда я соберусь уходить. Поэтому надо было успокоить их. Сейчас же. Что бы опровергнуть их опасения. Трель телефона не позволила моим планам воплотиться в жизнь. Разрывался сотовый Сэма. Охотник вытащил ловко из пиджака свой аппарат, отвечая: — Дин? Но я не слушала его. Моя голова была занята другим, а именно: что конкретно сказать сейчас Винчестеру, что бы тот остепенился. Конечно, его подозрения уйдут не сразу. Но как-то ослабить их эффект надо, правильно? — Это не маг, — ответил охотник, выключая телефон, запихивая себе в карман обратно. И я сама переключилась. — В смысле? — Появились еще жертвы. В том же лесу. И на их шеях обнаружили раны. Эксперты сказали, что это были чьи-то следы от укусов, только они все понять не могут, от кого. Укусы? Неужели?.. — Вампиры? — Они самые. Сэм закрутил баранку и машина развернулась в обратном направлении. Видимо, мы сейчас не в мотель едем. — И куда мы? — озвучила я вопрос вслух, вновь натягивая юбку на колени. — Дин со Скоттом поехали на участок. Сейчас едут в морг, мы за ними.***
Морг был огромен, как мне казалось. Здесь будто подземных этажей было в разы больше, чем верхних. Сама клиника однозначно большая, хоть и не частная. А еще здесь было до жути холодно. Когда мы с Сэмом спускались все ниже и ниже, то практически никого не встретили по пути. В подземных этажах. Вообще никого. Я лично уже сомневалась, что мы идем в правильном направлении. — Почему так тихо? — спросила я, оглядываясь по сторонам. В коридорах света не было, только лампы светили в открытых кабинетах. Мы будто окунулись в ночь, угодив в пустое здание без разрешения. — Не знаю, — произнес в тон мне охотник. — Дин говорил искать триста двадцатый кабинет. Глазами я вновь прошлась по серебристым табличкам на дверях, указывающих номер. И наконец, нашла: — Сэм, — казалось, я позвала еще тише, но указала пальцем на нужную дверь, которая была приоткрыта. Мы туда и двинулись. Оттуда исходил свет. Уже хорошо. Сэм первым заглянул в кабинет и после секундной заминки распахнул дверь шире. — Какого черта происходит? Охотник зашел в помещение, и я юркнула за ним. В глаза врезалась удивительная картина: Труп обездвижено лежал на столе, прикрытый белой тканью. Это был, видимо, мужчина. Но он меня на данный момент вообще не волновал. Волновал другой мужчина, который был привязан на стуле и недовольно ерзал, с опаской косясь на охотников, которые встали над его душой. Обезвреженный был лысым, в средних летах. Где-то под шестьдесят. Пиджак был голубым, как и штаны, а галстук был окрашен в оранжевый цветочек. Это еще что за хрень? — Дверь закройте, — кинул через плечо Скотт, наклоняясь к пленнику. Мужчина в свою очередь шумно сглотнул, боязливо косясь на Джекерсона. Я с опозданием обернулась к двери, которую успела распахнуть настежь и спешно закрыла, стараясь не вызывать шума. — Почему в морге никого нет? — спросила я, подходя к народу. Глаза до сих пор разглядывали неизвестного. — Это ты у него спроси, — фыркнул Дин, — оказывается, у нас тут маг. — Маг? — Сэм хмуро уставился на брата, — Дин, ты мне только что про укусы говорил… — А у нас не простой маг, — вздохнул Скотт Джекерсон. — Этот гавнюк работает на конторку кровососов. — Старший Винчестер скрестил руки на груди, скептично смотря на привязанного. Так. А это что-то новенькое. Совсем новенькое. Маг, работающий на вампиров. Какой адекватный маг будет… Ай, неважно. И видимо маг оказался совсем никудышный, потому что каким образом охотники смогли скрутить человека, обладающего магией? — Я практикую магию, только только получаться начало, — проблеял мужичок, прижимаясь к спинке стула. — Да неужели? — протянул Скотт, всплеснув руками. Ага, только только, а как же. — Я потомственный колдун, магия у меня в крови, как говорится, но… — магистр хренов сглотнул еще раз, со страхом в глазах смотря то на Дина, то на Скотта, — Но сила стала поддаваться совсем недавно. Хотелось больше практики, и… — Конечно, — кивнул Дин, — и тебе приспичило размяться с вампирами, почему нет, довольно хорошая клиентура. — А вы совершенно правы, молодой человек, — закивал учтиво мужичок. И стал говорить более увлеченно, постоянно облизывая свои тонкие бесцветные губы от волнения, — у меня есть полнейшая необходимость в финансах. И я нашел довольно-таки богатую жилу. — У вампиров есть деньги? — удивилась я, скрестив руки на груди. — Конечно, дорогуша, — магист теперь перевел взгляд на меня, смотря своими белесыми зрачками, — в наше время нечисть довольно хорошо приспособилась к людской жизни. Только недоумки, вроде бескультурных монстров, используют свои силы понапрасну. Сейчас же нечисть имеет все, что душе угодно: деньги, власть в обществе. — И ты решил приклеиться к, так называемой, элите общества, — хмыкнул Сэм, засовывая руки в карманы брюк. — Совершенно верно, — кивнул рассеяно пленник. — А здесь вы что делаете? — поинтересовалась я. Не могла иначе его называть, кроме как на вы. Пусть он и гавнюк, это однозначно. Работать на вампиров? Очень интересно, конечно же, но разве жизни людей стоят денег? — Хотел замести следы за своими клиентами, разумеется, — сглотнул тот, — было необходимо стереть раны от укусов на шее у трупов этих господ. Господи, он совсем больной. — Ты так и с другими жертвами делал? — спросил иронично Дин. — Да, само собой. И приходилось под личиной коллег этих жертв приходить на вечер встречи, как говорится. Я их опаивал специальной настойкой. — Какой еще настойкой? — нахмурился Сэм. — Моей клиентуре нравится пить кровь с особым вкусом. Да и к тому же ко времени приготовления жертвы количество эритроцитов в крови увеличивалось, как и давление, в скором времени. — Они же могли умереть от гипертонии, — возмутился младший Винчестер, — и как жертвы этого не чувствовали? — Зелье совершенно особенное, молодой человек. Они абсолютно не могли знать, что с ними происходит. — Но если бы они погибли раньше? Какой толк в этом, если бы вампирам досталась кровь мертвецов? — Сэм все не унимался, допытывался до мага. — Зелье приготовлено по моему рецепту. Ве проходило слажено и гладко, точно по времени. — Идиот, — покачал головой Скотт, протерев лоб, выпрямляясь. — Где их логово? — спросил напрямую Дин. — У них это называется не так… — Да плевать, где? — Особняк в глубине леса, Рокшир-парк-де-Пенвиль. Меня замутило от этого набора букв. Или не от этого?.. Тошнота подкралась незаметно, а голову вскружило так, что я испугалась, что свалюсь. И я повалилась, совсем забыв про высоту шпилек. Хотелось выровняться, но оступилась, невовремя хватаясь за воздух. О боже. Я столкнулась с чей-то грудиной, пока меня словили чьи-то крепкие руки. — Мик? — Сэм обеспокоенно сжал мои локоть, второй рукой поддерживая спину. Глаза опустились на эти туфли. И юбка совсем задралась. Проморгав веками, отгоняя муть, я прокашлялась и попыталась встать ровно, все еще облокачиваясь на Сэма. Муть, к сожалению, никуда не ушла. И не хотела этого делать. — Нет, все нормально. Каблук высокий, не привыкла. — Отстраняясь от охотника, я дернула юбку еще раз, смотря на белую плитку под ногами. Меня сейчас вырвет. Тут вовремя зазвонил телефон. У меня. Я спешно достала его из кармана, чувствуя, как боль, точно молотком, ударила по животу, через спину. Очень странное чувство. Так, без паники. — Я сейчас, секунду, — проговорила я, выходя из кабинета, стараясь больше никуда не валиться. Вроде получилось. Как только дверь за мной закрылась, я сбросила вызов, даже не удосужившись посмотреть, кто это мне звонил. Так, надо найти где-нибудь санузел. Как-нибудь. Я практически чувствовала, эту рвоту во рту. Желчь заставляла слезиться мои глаза, а боль в брюшине как будто подталкивала, что бы меня прорвало именно здесь и сейчас. Ну нет. Захлопнув рот рукой, я быстро зашагала по коридору. Но ноги меня не слишком слушались. Будто сейчас прекратят свое движение. О черт. В голове почему-то прозвучало звонкое «Сэм», будто я хотела молиться ему, а не Касу. И ноги меня подвели. Боль скрутила, и колени прогнулись, от чего я свалилась на четвереньки прямо на холодный кафель, зажмурившись от боли. Рык против воли вырвался через закрытый рот, который я еще держала ладонью. Господи, кто-нибудь. Я могла слышать только свое шумное дыхание. Частое, сбитое. Боль появилась снова. Как огнем, меня полоснуло, и рука прогнулась тоже. Тело повалило в бок, на стену, по которой я скатилась. — Макенна? Я распахнула глаза, прекратив дышать. Когда я взглянула на Каса, я почувствовала, как меня колотит мелкой дрожью, но я лишь взвизгнула в свою ладонь, прося о помощи. Мне больно, Кастиэль. Силуэт ангела приблизился. Тот подхватил меня, и когда я моргнула, то увидела, как очутилась вместе с ним перед распахнутой дверью с унитазом. — Макенна, ты в порядке? Наверное, он уже понял, что вопрос немного глупый. Но я не сердилась на него, я все еще чувствовала, что могу наблювать ему прямо на плащ. Ангел поставил меня на ноги. От этого движения ржавый нож внутри меня провернули так, будто он пытался вылезти наружу. Я завизжала, так и не отнимая ладонь от лица. Но я быстро отстранилась от Каса. Заваливаясь в стороны, я прошлась до туалета, а под конец из-за шпилек и вовсе свалилась на четвереньки. Содержимое моего желудка вырвалось с болью в белоснежный унитаз. Было дурно на столько, что меня не страшило присутствие ангела в данный момент. Время на стыд не нашлось. А потом опять: чувство такое, словно швы на своем животе расходятся, и рана открывается. Оттуда вываливаются кишки, желудок и прочее, с той самой черной слизкой гнилью, расползаясь по кафелю. Эта картина стояла перед глазами. Даже когда я их закрыла. Я не сразу поняла, что это галлюцинации. Живот все еще режет. Полосуют чем-то горячим, острым. Позвоночник ноет от такого положения тела, поясница бьет болью в живот. Руки затекли. И все вышло. Отплевываясь, я открываю глаза и вижу. Сгустки крови. Только одна кровь, с какими-то комками еды. Меня сейчас блеванет еще раз. Цепляясь руками за стены вокруг меня, я пытаюсь приподняться. Чувствую, как ангел пытается мне помочь, ухватив меня за руку и живот. От последнего прикосновения меня скручивает от боли. Я визжу от остроты и неожиданности, повалившись снова вниз. — Прости, — произнес Кас, осторожно отпуская меня к стене. И он касается моего лба. Легкость. Она накрывает болевые точки, укрывая очаги, что горели внутри меня. Спина не ныла, мозг перестал гудеть как колокол. Я вздохнула. Кас убрал свои прохладные пальцы от лба. Тяжесть вернулась с небольшой болью, но такой остроты больше не было. Открываю глаза и вижу ангела, который сосредоточенно смотрит на мое лицо. — Ты в порядке? — Спасибо, Кас, — мой голос сиплый, я пытаюсь вздохнуть, но легкие будто опять придали веса. Такая усталость. Кафель был прохладный, хотелось укутаться куда-то в теплое. Но сонливость была сильнее. Хоть я и не могла уснуть. Так устала. Ангел покачал головой. — Прошло больше двенадцати часов после последнего исцеления. Твой организм хватало на большее время еще на прошлой неделе. Веки прикрылись сами. Но я не могла уснуть. Кас встал. Когда я открыла глаза, я проследила за его взглядом, который был направлен на унитаз. Выражение лица ангела было хмурым, тот сжал кулаки. — Мне очень жаль, Макенна. — Не извиняйся, Кас, — прохрипела я, чувствуя горечь во рту. — Ты последний, кто виноват в этом. Вообще не виноват. Много говорить я не хотела. Язык заплетался, нехотя шевелясь во рту. Вздохнула еще раз. Взглянув на каблуки, я лениво стянула их со своих стоп, чувствуя легкость еще больше. Теперь туфли валялись кучкой рядом, отсвечивая лаком на свету. Кейт мне такого обращения не простит. — Макенна, они узнают. И узнают очень скоро, это не возможно держать в секрете вечно. Я знаю, что он хотел сказать на самом деле. Время уходить. Сейчас. Нет, не совсем же сейчас. Чуть позже. — Макенна, мне правда жаль. — Ангел раздосадованно покачал головой, все еще смотря на кровь в унитазе, — Ты бы знала, на сколько. Я думал, что справлюсь… — Чувак, эй, — прокряхтела я, отстраняясь от стены. Взглянула на ангела снизу вверх, видя, что тот все еще расстроен до глубины души, — ты сделал все возможное и невозможное. Я благодарна тебе, Кас. Ты старался, тратил свои силы на это. И я безмерно счастлива, что ты был моим… На последнем слове голос дрогнул. Это было неожиданно, слишком, и я в спешке отвернула лицо от него. Только я успела зацепить взглядом, как ангел едва зажмурился, сжимая губы. О боги. Ты был мне хорошим другом, Кас. Очень хорошим. Я оценила это.***
— Послушай меня, Макенна, — Кастиэль пытался достучаться до меня, пока я полоскала рот у раковины в общественном туалете. Сплевывая воду, я выпрямляюсь, осматривая рубашку. Вроде чистая. — Кас, я не могу отсиживаться здесь, — вздохнула я, дергая рубашку вниз. — Не здесь. Тебе нужно поберечь силы. Ты не можешь сейчас идти на вампиров в таком состоянии. Ты катастрофически уязвима, стоит кому-нибудь тронуть тебя и ты… — Кас, я нужна им, — повернулась к нему, скрестив руки на груди, — логово вампиров, причем, как я поняла, не самых простеньких. Они из какой-то богатенькой семьи, и… — Винчестеры точно справятся с этим. И у них есть помощник. — Послушай… Дверь отворилась. На пороге появился Сэм, чего я меньше всего ожидала. Мы что, даже за пределы клиники не выбрались? Глаза охотника столкнулись с моими. Тот чуть нахмурился. — Мик? — и шагнул внутрь к нам. После его взгляд зацепился за ангела, чего Винчестер, кажется, вообще не ожидал, — Кас? А ты что здесь делаешь? — Нам нужно поговорить, — произнес ровно ангел. Я оцепенела. Буквально оцепенела. Страх сковал горло, руки затряслись, и я уже опасалась худшего. — К-кас? — запнулась я, сглатывая слюну. Нервы в последнее время вообще не контролируемы. Я боялась, что не в силах справиться с истерикой, которая сейчас может накатить на меня. Он же не собирается… Да? Сэм на моих словах повернул голову резко. Подозрение так четко отразилось в его взгляде, что я запаниковала еще сильнее. Куда девался мой контроль над собой? — Кас? — в приказном тоне обратился Сэм. — У меня появились проблемы на небесах. Опять. До мозга дошло не сразу, что там сказал ангел. Когда дошло, я обратила внимание на то, что вообще прекратила дышать. Сэм нахмурился еще сильнее, смотря на товарища. — Проблемы? — Да. Я не хотел говорить. Но они появились. Именно по этому я просил… Тут в проеме показался Дин. Оглядел нас хмуро и шагнул в помещение. — И что тут творится? — Кас говорит, что у него проблемы на небесах, — Сэм все еще не отрывал взгляда от Кастиэля, выгнув бровь. Лиц Дина вытянулось. Охотник проморгал несколько раз, потом спросил с возмущением: — И чего молчал? — Не хотел вас расстраивать. Мне помогала Макенна все это время. И я просил не говорить вам об этом. Вижу, что она сдержала обещание. Я вдохнула буквально весь воздух, что был вокруг нас. Облегчение наступило сразу же, но напряжение еще не ушло. Вот не дай Бог ему сейчас что-нибудь ляпнуть!.. А для чего он вообще это говорит? Для чего продолжает выгораживать меня? Зачем ему врать еще больше? Охотники перевели взгляды на меня синхронно. Дин, надломив бровь, фыркнул: — Работала на два фронта? — Простите, но… Он попросил меня… — Это уже не важно, — перебил меня ангел, — Дело в том, что мне нужна ваша помощь. Точнее ее. Вот теперь до меня начинает доходить. Сволочь пернатая. Закусив нижнюю губу, я отвернулась в сторону. Так и хочет меня оградить. Я же не на последнем издыхании, правильно? Он только исцелил меня, и я сейчас способна на все то, что годилась и раньше. Я же еще в строю. Я буду там до последнего! — Зачем тебе Мик? — вздохнул Сэм, поднимая и опуская плечи под рубашкой при дыхании. — В бою. Она нужна мне в бою. Силы будут на ровне. И не только в бою. Она больше всего знает дело, в которое я ее посвятил, и поэтому она окажется весьма полезной. Поэтому прошу вас отпустить ее на время. Если, конечно, вы не справитесь… — Идите, — проговорил Дин, потирая лоб ладонью, — мы справимся, дело плевое. Только… Черт, Кас, ты смотришь там за ней? Кучка ангелов, и она одна, вместе с тобой. — Может, я тоже нужен? — Сэм перевел взгляд на меня, после на Каса, ожидая ответа. — Нет, мне хватит ее одной. — Кас… — и сразу же заткнулась. Зачем вообще открывала рот? Что я могла сейчас ему сказать? Кас посмотрел мне прямо в глаза. Да-да, я и так все поняла. Мне тут вообще ничего говорить не положено, потому что ангел уже за меня врет во всю. Ему же потом будет тяжелее после всего этого, что он делает? — А Бальтазар? — вспомнил Сэм, — Его где носит? — Поэтому мы и не одни. Он тоже с нами… Знал бы только об этом сам Бальт, чем он занимается. — …и еще небольшой отряд. Поэтому все будет хорошо. Винчестеры недовольно посмотрели на меня. Губы сжаты, как у одного, брови сдвинуты к переносице. Да, ребята, мне тоже это не нравится. — Будь осторожнее, поняла? — выдохнул Дин, — Я не шучу. — Мик, там ангелы, целыми армиями, — вставил свое недовольное Сэм, — ты точно справишься? — Не верите? — усмехнулась я по доброму. — Да причем тут это? — психанул старший Винчестер, — Там арава этих пернатых козлов! По сравнению с нашими кровососами… Черт, Кас, давай лучше я, — не выдержал Дин, — к черту вас, мне спокойней будет. Или нет, давайте мы сейчас разберемся с этими упырями, а потом… — Мне нужна именно она, — произнес Кастиэль, — и сейчас. От нее будет больше толку, чем от вас. — Если что-то не то — звоните, пишите или летите сюда, я не знаю, — покачал головой Сэм. Потом он хмуро посмотрел на меня, — Мик, просто пожалуйста, аккуратней… Конечно аккуратней. Я буду очень осторожно сидеть на жопе ровно, пока вы будете мочить этих козлов. Я кивнула, поджав губы. Конечно, ребят, конечно.***
— Чтоб ты объелся. Фикусами, — фыркнула я, смотря недовольно на окно перед собой. Опять куда-то меня притащил. Комната вообще не знакомая, это даже на мотель непохоже. А спрашивать его я не собиралась. Обиделась. Запер тут меня в четырех стенах, стоит над душой, а время уже часа три точно прошло. — Макенна, я не мог иначе, и ты знаешь это. — Кастиэль, — на знакомом голосе, я повернулась, не ожидая увидеть сзади себя Бальтазара, — ты меня вызывать будешь при каждом удобном случае? А если я занят? Ты мне вечеринку сорвал! — А ты чего пришел? — нахмурилась я, поворачиваясь к ангелам всем корпусом. Лицо блондина вытянулось, он возмущенно посмотрел на меня: — Я? Меня вообще позвали, — фыркнул, осматривая помещение, — что еще за светский прием? И правда: комната была выделана богато, как-то по-светски, слишком. Аккуратненькие витиеватые диванчики средневековой эпохи, стульчики такие же, столик позолоченный, с такими же узорами на ножках. Вазочки, там, ламинат богатый. Кошмар. В каком мы веке? — Кас, а мы вообще где? — поинтересовалась я, оглядываясь к окну. Там работал во всю фонтан, зеленые луга светились на якром солнце, дальше расстилались зеленые сады с различными узорами. Мы что, в Белом доме? — Кас, ты куда меня?.. — Это Вашингтон, наше время, — ответил невозмутимо Кастиэль. Так. Вообще-то я пошутила. На счет дома. — Какого?.. — я все еще не могла подобрать нужных слов, осматриваясь вокруг себя, — Кас, мы в Белом доме?.. Кас, мать твою! — Похоже, что так, — свистнул Бальт, смотря на потолок. — Кас! — взвизгнула я, крутясь вокруг себя, как волчок. — Здесь большая вероятность, что ты не сбежишь. — Ответил с лицом-кирпич Кастиэль, смотря куда-то в сторону. Чего?! — Кас, какого хрена? — возмутилась я в сердцах, — это сердце штатов, куда ты меня притащил?!.. Твою ж, здесь же камеры кругом! — Об этом не беспокойся, я уладил дела с ними… Я не удержалась — хлопнула себя по лбу. Твою мать. Чего-чего, но перед смертью оказаться здесь я точно не мечтала. Класс, это и есть самое высочайшее достижение за всю мою жизнь. Здесь, в Вашингтоне, в Белом доме! Не удержалась и прыснула. Потом я уже начала в открытую смеяться над нелепостью происходящего, и смех полился из меня, как вода из-под прорванного крана. Вашингтон, мать вашу! А чего ж не Кремль?.. От своих мыслей меня прорвало окончательно, и я уже облокотилась об окно, которое было выставлено полностью во всю стену. Хохот не прекращался, и я продолжала смеяться, удерживая живот, который начинал угрожающе ныть. — Кастиэль, у нее истерика, — услышала я голос Бальтазара, пока смех все еще не выходил из меня. Белый дом. Белый дом! Теперь я сползла вниз, хохоча в истерике. А это точно она, однозначно. — Может, ты ее в другое место перенесешь? — Предложил Бальт, — Похоже у нее особые отношения с властями штатов. — Нет, все в порядке, ей простительно. — услышала я голос Каса.***
Кастиэль наблюдал за ней, пока она хохотала. Отвлеклась, и это было для нее подарком. И похоже она так еще не скоро засмеется. Пусть этот смех и не совсем здоровый, но… Ангел вспоминал, как познакомился с ней. Охотница тогда сидела в машине Винчестеров, он наблюдал за ней где-то минуту. Она болтала с кем-то по телефону, и у Каса даже мысли не было, что она может быть другом. Вспомнил знакомство, когда она протянула ему руку, а он не понимал, чего она хочет от него. Потом она плакала над своей книжицей. Не совсем плакала, но слезы были видны. Она оплакивала Хелен, которая тоже умерла когда-то от рака. А когда он узнал про ее недуг? Он расстроился, конечно. Но уже потом, после, когда она ему помогала избавиться от сотни душ чистилища, когда с этим было покончено, вот тогда он все принял слишком близко. До него как будто только тогда дошло, что она умирает, а помочь нечем. И он старался. Искал способы. Демонов было перемучено где-то уже за десяток, но никто не мог ничего ему сказать. Он пытался расторгнуть договор. Но и это не вышло. Значит, девушка умрет? Кастиэль, она человек. А люди приходят и уходят, каждый по разному, человечество таким образом ты не спасешь, воскрешая вновь и вновь. Так сказал Бальтазар, когда брат просил его о помощи. А он даже в раю ее потом увидеть не сможет. Она будет гореть в аду. Тем более за Сэма Винчестера. Касу сейчас было тяжело. Слишком. На него это так давило, вся ответственность, волнения, ожидания того, что что-то произойдет непоправимое… Это просто уже было трудно выносить. Макенна это видела, он знал. Поэтому не хотел быть рядом с ней на секунду дольше. Видеть, как близкий человек, почти сестра твоих самых родных людей умирает чуть ли не у тебя на руках, и те только подозревают что-то недоброе. Только подозревают. Не более. Да и то их опасения уже развеялись. Не совсем, но ты попытался, Кастиэль. Он будет жить с этим всю жизнь. Всю свою бесконечную жизнь. Макенна, подписывая тот злосчастный договор с демоном, отправила ангела заодно вместе с собой, в ад. Только у ангела он будет свой, персональный.***
— Я заслужил пиво. — Выдохнул Дин, выходя из Импалы, — ящик пива. — Три ящика, — усмехается Скотт, вылезая из своей тачки, щелкая сигналкой. — Я за ящик, — усмехается Сэм, хлопая дверцей машины. Теперь троица, уставшая, вся потрепанная, в ссадинах и крови, благо чужой, направлялась где-то под час ночи в сторону мотеля. Когда младший Винчестер поднял взгляд на окна их номеров, он ожидал увидеть свет. Это бы означало, что Мик вернулась, и все закончилось благополучно. Но окна были темными. Неприятное чувство отозвалось в грудине, отдавая в брюшину. Черт. Он остановился, вытаскивая из кармана телефон. Да, он устал, хотел тупо завалиться на кровать и не вставать, но это было необходимо — он должен знать, где она. Сэм и так нормально работать не мог, думая, что же она сейчас делает. Или что с ней делают, может, загнали в угол, и она отбивается от тех небесных ублюдков? Пальцы с силой переминали телефон, и Винчестер приложил аппарат к уху. Дин оглянулся, тоже остановился. По правде говоря, он и сам был не в восторге от идеи отпускать девушку куда-то. Конечно он подумал о том, что: «Ну это же Кас, с ним-то точно она будет в порядке.» Ага, если бы от этого старшему Винчестеру было легче. — Мик? — позвал Сэм. Голос хриплый, мужчина прокашлялся, ожидая услышать голос девушки. — Сэм? Вы как? Разговаривает, вроде голос бодрый. Она в порядке. С души отлегло, легкие заработали как надо, без большей нагрузки. — Да, все хорошо, — произнес охотник, выдыхая — Хорошо, — отозвалась она, — не поверишь, где я сейчас. — И где же? — усмехнулся Сэм, смотря на горизонт перед собой. Смех девушки раздался на секунду, после она продолжила смеяться и прекратила неспеша. — Вашингтон. Белый дом. Глаза Сэма распахнулись со всей силой, как это было возможно. Потом мужчина прохлопал глазами, сглатывая: — Где ты? И снова смех. Мик именно такой реакции и ожидала. Правда Дин сейчас смотрит на брата и понять его реакции не может. Скотт уже зашел в номер, не дожидаясь ребят. — Я сама понять не могу, с какого перепугу, но в чем я уверена, так это в том, что мы ошибались: у Каса чувство юмора просто бесподобное… — Мик, приходи уже, — прервал, почти не дослушав. Просто хотел увидеть девушку перед собой, знать, что она в порядке. Почему он своим глазам верил больше. — Куда? — Я на улице, около мотеля. Мы не выехали еще. А может дело не только в ее безопасности? В конце концов, Кастиэль обещал ее беречь. Так может, он просто хочет ее видеть? Потому что, как бы он это не отрицал, но даже часовое расставание уже отдавалось ломкой в его теле. И душе. Он просто хотел ее видеть. Сэм даже не заметил, что Дин стоит от него в метрах десяти. Лампа от фонаря светила на младшего Винчестера, будто с прожектора, тот был виден как на ладони. Скрежет в трубке. После какое-то еще барахление. — Да, сейчас. Секунду, Бальтазар сосредотачивается. Господи, — последнее было произнесено мимо динамика, — думай быстрее… Конец фразы был высказан чуть ли не в лицо Винчестеру, Макенна ухватилась за плечо блондина, который тут же стряхнул ее руку.***
— Ну вот, собственно, — произнесла я, выключая телефон. — Получите, распишетесь, — фыркнул Бальт, кивнув на меня, — Цела и невредима. Исцелена. Оказывается, мы стояли прямо перед Сэмом. Интересно, как это получилось? Ведь Винчестеры защищены от ангельского радара. — И как прошло? — из темноты на свет фонаря подошел Дин, смотря на меня оценивающе. — Все прекрасно. Враг устранен, победители довольны… Из далека раздался голос Скотта. Тот выглянул из двери номера, крикнув на всю улицу: — Сэм, где твой зарядник? Я его не вижу! Охотник, покачав головой, направился к нему, засовывая телефон в карман. Бальт улетел. Мы стояли с Дином, смотрели вслед младшему Винчестеру прямо до самого его исчезновения за дверью номера. — Сегодня было весело, — усмехнулся Дин, смотря на ночное небо. — Вы целы? — спросила я, обнимая свое тело в черной толстовке. Лицо Дина, как и у Сэма, я заметила, было в легких ссадинах. Есть фингалы, но они не страшны. Это хорошо. — Порядок, — вздохнул охотник, опустив голову. Его взгляд задумчиво сверлил воздух где-то впереди, губы сжал между зубами, прищурившись. — Что такое? — Да я хотел поговорить. — О чем? Дин скрестил руки на груди, посмотрел на свою Детку, что стояла припаркованная, и он кивнул в ее сторону. — Пошли. Озадаченная, я направилась вслед за ним. Думала, неужели мы и правда куда-то едем, но нет, охотник присел на капот, положив вытянутые ноги скрещенно. Я пристроилась рядышком, не решаясь садиться на машину, а просто облокотиться поясницей. Дин редко просил меня поговорить с ним. Хотя нет, вот недавно допытывался все о моем самочувствии. Что, опять по кругу? — Ты вчера говорила, что… Закатив глаза, я поняла, что оказалась права на все сто процентов. — Дин, я же попросила прощение… — …что у тебя не было брата. Я замерла. Разговор принял неожиданный поворот, и я стала слушать охотника дальше. — Вообще ты говорила вчера интересные вещи. Говорила, что я грубый, — усмехнулся, смотря себе под ноги, — курицей назвала. — Курочка-наседка, — поправила я тихо. Все таки это я четко запомнила. — В общем все это… Я хотел промолчать, ладно. Это же твои тараканы в голове, в конце концов. И ты под градусом была, поэтому я… Короче, я просто хотел сказать, что я тоже люблю тебя, сестреныш. О черт. Смысл слов дошел до меня не сразу. Наверное, потому что все мое нутро пыталось противиться этому. Боль отозвалась в грудине так тоскливо. Так больно. Корм застрял в горле, и я прикрыла глаза. — Ты мне правда стала сестрой, Мик. Порой ты бесишь меня. Заставляешь орать на тебя. Ты косячишь каждый раз. Но я так к этому привык, что уже не представляю, что у меня будет сестра какой-то другой. Закусила губу до боли, отворачиваясь от охотника. Последнее, что я хотела сейчас услышать, это то, как перед моей гребанной смертью Дин Винчестер признается мне в братской любви, в ему свойственной манере. Такой знакомой, родной, привычной и близкой, что я… Просто. Просто я не знаю, что мне с этим делать. Зачем ты хочешь вызвать во мне желание жить, Дин? Какого черта? — Черт, я не умею говорить всех этих соплей, ты знаешь. Но я просто подумал, что ты должна это знать. И теперь ты в курсе. Ладно. Глаза защипало. Щеки горели, дышать стало тяжело. Я ненавижу плакать перед кем-то. Я сразу становлюсь хуже на вид в три раза, лицо раздувается, как воздушный шар, я становлюсь красной, как вареный рак, и… И просто слезы — это личное. Слишком. И слишком уж я становлюсь слабой в такие моменты. Это просто так сильно бьет по мне, когда кто-то видит эту влагу на моем лице. Становится тошно до жути, хотелось спрятаться куда-нибудь, да в тот же Вашингтон обратно, в Белый дом. Но самое главное — это стыд. Я стыдилась своих слез, как чего-то слишком недопустимого. Как заразы какой-то. Если мои слезы увидит Дин Винчестер, мне будет больнее вдвойне. Мне будет стыдно. Но сейчас не только стыд саднит меня изнутри. Просто… Просто… Гаденыш ты, Винчестер, как же больно! Смотрела в темноту, повернувшись в сторону от охотника. Я уже не хотела его слушать, но я не могла. Он говорил так мало, но… Слезы брызнули из глаз. Я зажмурилась, кусая губы. Я бы многое отдала, что бы не слышать этого сейчас. Зато я отдала бы так же много за то, что бы услышать эти слова до того, как я узнала о своей смерти. — Ты слышишь меня вообще? Я кивнула, чувствуя, что начинаю срываться потихоньку. Слезы лились и лились, я попыталась вздохнуть через рот, но получилось неровно, и я прервала попытку всхлипнуть, захлопнув рукой лицо. Дышать так же тяжко, грудина ныла в районе сердца. Почему я захотела жить именно сейчас? Так остро, так требовательно. — Обиделась? Я покачала головой в стороны, желая как можно скорей закончить разговор. Но слезы не утихали. Я уже чувствовала, как плечи тряслись, и я со всей силы старалась сдержать эту дрожь. — А ну повернись. Я отрицательно замычала, судорожно вздыхая. — Мик, ты серьезно? Закрыла лицо ладонью, пытаясь задержать всхлипы. — Мик? Моего плеча коснулись, и я вздрогнула, от чего невольно вышел из рта полу-вой, полу-всхлип. — Я с-сейчас, т-ты ид-ди, — пролепетала я, вытерев слезы ладонью и пошла опять куда-то. Главное вперед и подальше. — Стоять, — меня дернули за локоть и развернули к себе. Стыд и страх окутали меня, сковали, и я закрылась спешно ладонями. — Не смотри! Крик получился истерическим, глухим, так как крикнула я себе в ладони. А слезы все сыпались и сыпались. Потому что я не хотела этого. Не сейчас, когда моя надежда нуждалась в этом. В этих словах. Когда желание жить именно этим и питалось, хотелось бороться, но у меня нету выхода. Мозг знал. Но все то, что кипело сейчас, оно не хотело ничего отпускать, отпускать эту любовь ко всем, кого любила я. Не должен был этого Дин говорить, не должен. И не должна была я напиваться вчера в стельку, что бы признаваться всем в чувствах. — Мик, успокойся, — голос охотника запнулся. Видимо, он не знал, как с этим справиться. Я тоже. И меня накрыло. Я все ревела, все беззвучно в свои ладони, скрываясь как-то от Винчестера. — Так, Мик, угомонись. Я просто сказал и… Мик, да ладно. Эй, ну все, не плачь. Мик, пожалуйста… Эй, все-все, Микки… До чего доводят мои признания, класс, Мик, спасибо, я оценил. Да хорош уже, Микки. Ладно, все, успокойся… В итоге он прижал меня к себе, удерживая за голову. Стало только хуже, потому что я начала рыдать чуть ли не в открытую. Чертовая потребность в жизни. — Мик? Голос раздался сзади. То был Сэм, и я уже узнавала его голос. Я замерла, закусив себе язык. Этого не хватало. — Слезотерапия, — произнес Дин где-то сверху. — Изливаем душу и тому подобное. Не присоединишься? — Что ты ей наплел? — спросил недовольно Сэм. — Я ей в любви признался, вообще-то. — Дин, казалось, был оскорблен до глубины души. Охотник все еще обнимал мою рыдающую тушку, поглаживая по голове. — Тебе заняться нечем? — заворчал младший Винчестер. Его шаги послышались сбоку, потом раздался звук хлопающей дверцы. — Эй, ты успокоилась? Закивав, я отстранилась, вытирая лицо так, будто содрать хотела. — Эй, угомонись, ты сейчас себе до мяса утрешь все, — отстранил мои руки от моего лица и сам начал вытирать шершавыми ладонями мои щеки. Глаза я опустила вниз, не решаясь смотреть в глаза охотнику. — Тебе вообще нельзя говорить, — усмехнулся Сэм, присаживаясь рядом с Дином. Боковым зрением я уловила, как он пытался заглянуть в мое лицо. А вот присутствие Сэма оказалось болезненней. Намного. И мои глаза поднялись. Я встретилась взглядом с Дином, который озабоченно смотрел на мое лицо. — Все хорошо, малыш? Я кивнула. Потом еще раз кивнула и повернулась в сторону, психуя: — Не смотри, — слезы потекли опять, губа была вся искусана, и теперь я почувствовала вкус ржавчины на языке. — Мик… Я прикрыла глаза, чем заставила новую порцию слез потечь по коже щек. Я пыталась инстинктивно зажмуриться, чтобы соленая жидкость больше не появлялась. Теперь эта влага неприятно охлаждала мое лицо, к тому же нос был окончательно заложен. Пришлось приоткрыть рот, что бы получить кислород. — Да где вы все? — Скотт проорал где-то за спиной, не заботясь о спокойствии и тишине вокруг. А на улице ночь уже, между прочим. Идиот. — Засунься обратно, идем уже! — Дин ответил ему без промедления, я же приподняла веки, продолжая смотреть куда-то в непроглядную темноту. — Угомони его, мы сейчас, — боковым зрением я уловила, как Сэм кивнул брату. Мне же хотелось, что бы оба Винчестера ушли с глаз моих. Хотелось как-то возразить на попытки Сэма, тем более его, меня успокоить. Но я побоялась открывать рот, издать хоть малейший звук, чем выдала бы себя. Несомненно, Дина я уже повергла в шок своим поведением. Ладно, можно было бы подумать, что я растрогалась. Я и растрогалась, честное слово. Но помимо этого на моем лице было написано, что лучше я с таким же успехом кинулась бы на ораву упырей, чем слушала признания старшего охотника о братской любви. На самом деле так и было. Дин, несколько секунд погодя, все же, слегка озадаченный, двинулся в сторону отеля. Его шаги были слышны долго, видимо, он хотел что-то от меня услышать, хотя бы, что бы я заговорила с Сэмом. Уверена просто в этом. Но я не хотела говорить. Где-то за спиной вновь захлопнулась дверь. Теперь на улице мы с младшим охотником были точно одни. Это не есть хорошо. Я не могла даже подумать о том, что же мог мне он сейчас сказать. Что тут скажешь? На этот случай уж лучше пусть будет Дин, он умеет прекрасно молчать в таких ситуациях. Моя ладонь потянулась к щеке и спешно вытерла влагу, которая уже раздражала. — Все в порядке, Сэм, — я не взглянула на него, мои глаза устремились куда-то себе под ноги, — просто день сегодня слишком сентиментальный… Я замела, когда руки охотника потянулись к моим плечам. Даже сердце перестало работать, судя по ощущениям. Пальцы Сэма чуть сжали мои руки и потянули на себя, неспеша, осторожно. Мои глаза распахнулись так широко, а внутри все само сжималось толи от испуга, толи от… Это было слишком. Через чур. И завораживающе. Я не сопротивлялась, а потому скоро оказалась чуть ли не вплотную перед ним. Сэм сидел на капоте, как и брат минутой раннее. Поэтому его ноги мне ничуть не мешали оказаться от него в расстоянии несколько сантиметров. — Мик, — большие пальцы Винчестера начали поглаживать мои плечи, — посмотри на меня. Что сейчас вообще?.. Я подняла на него глаза. Он смотрел на меня так же, не отрываясь. Наше негласное правило не смотреть друг другу в глаза был только что нарушен. Но от этого я лишь вздохнула. Я ожидала, что сейчас произойдет какой-то смерч, что-то нереальное. А сердце на сей раз решило успокоиться. Будто оно было измотанно, истерзанно, пахало, не покладая рук (в принципе, так и было) и теперь, ощутив спокойный взгляд Сэма, его руки на моих руках, оно будто оказалось на месте. Будто получило внеплановый отпуск, и нет, оно не остановилось, а просто сняло все напряжение. Получило свой релакс. Будто я дома. Слезы высохли. Где-то там, глубоко в мыслях, я еще помнила всю суть своей ситуации, и что совсем скоро я откину копыта, но сейчас я просто получила возможность дышать легче. Сейчас, непонятно почему, я получила эту иллюзию, будто теперь у нас у всех все хорошо. Нет, я не думала о том, что могла бы жить дальше, нет. Я думала о настоящем моменте, потому что когда ты ощущаешь себя свободным, ты не задумываешься о таких элементарных вещах, которые тебя ожидают в будущем. Ты просто не думаешь об этом будущем. Это было неожиданно. Не знаю, хотел ли Сэм получить такой эффект, или нет, но он меня спас. На настоящий момент. Я позволила себе позабыть о смерти на несколько мгновений. И да, слезы опять заполнили мои глаза. Но нет, на этот раз они не были горькими. Я сама потянулась к нему, обняла за талию, склонила голову ему на ключицу, прикрыв глаза. — Сэм, — пробормотала я. Не знаю, зачем. Просто не знаю. Это получилось само. Сама же хотела сказать спасибо. Так хорошо мне за последнее время вообще не было. Охотник провел рукой по позвоночнику вверх-вниз, вверх-вниз… Другая зарылась в мои волосы, и я почувствовала приятные мурашки. Мои же пальцы чуть прошлись по его спине и замерли в спокойствии. — Все будет хорошо, — носом он повел по моему виску, от чего все внутри меня вспыхнуло, как спичка. Его губы коснулись этого самого виска, пока его рука неспеша массировала мне затылок. Я не знала, что происходило сейчас. Но это было что-то. Мозг напрочь отказывался анализировать все это, и я была рада такому повороту событий. В последнее время жизнь на своем исходе и правда начала дарить мне свои подарки. Неожиданная встреча со Скоттом, примирение с отцом, взаимное понимание, налаживание отношений между мной и сестрой, неизменный друг и брат, по имени Дин и… Сэм. Просто Сэм. Я не позволила бы сейчас признаться ему в своих чувствах, что бы не загонять беднягу в угол, ведь может быть, ему это… А сейчас что тогда происходит, гениальная ты моя? Да, рассудок не мог заткнуться на долго. Но сейчас я не хочу думать об этом. К тому же это Сэм, и он умеет утешать людей… Ага, и утешает он так всех, да? Абсолютно всех. Всех и каждого. Зажать в объятьях и целовать в висок — так может успокаивать только Сэм Винчестер! Ой, заткнись! По крайней мере либо завтра, либо через день, но уже прийдется уходить. Но пока не думай об этом.