Чёрная полоса

М-21 сметнулся наверх с парой тарелок — всё-таки Такео так и не поел (да и силы ему надо восстановить: много ушло на регенерацию), а Тао за компанию может ухомячить половину (а то и больше) чужой порции и не заметить, если не подсунуть ему под руку хотя бы чипсы. Нет, я бы сам сходил, мне не в падлу, но тут уж и парни мою рожу вряд ли хотели сейчас видеть, и босс со своими бесценными сервизами так варварски обращаться не позволил, а вместо этого решил прихватизировать меня и нашего недооборотня и утащить в своё научное логово, где ещё не ступала моя нога. — Ладно, с этим делом лучше не тянуть, господа, — сказал он нам. — Давайте пройдём-таки в мою скромную лабораторию и посмотрим, что там у вас и как. Сие помещение скрывалось в глубинах (а иначе это никак и не назвать) дома, вернее, под ним. Мы спустились в подвал, прошли по нему и через невзрачную, выглядящую нарочито хрупкой дверь добрались до лифта и лестницы, ведущей вниз. Да уж, тут явно была незапланированная (в том числе и городскими властями) пристройка, хотя и, по словам Франкенштейна, де-юре всё чин по чину. Вопреки моим страхам, святая святых хозяина нашего дома была выполнена в весёленькой бело-лазурной гамме: минималистичненько, конечно, но не похоже на обстановку штатных лабораторий Союза, чего я на самом деле опасался (будь оно идентично — не выдержал бы и тут же сбежал, роняя на ходу розовые тапки). Хотя кое-какие приборы и были, разумеется, схожи, всё-таки техника — она везде техника, но всеобщий папенька всей нашей модифицированной кодлы определённо не зря был таковым. А если ещё он сам (или по его чертежам) скрутил какую-то часть всего этого оборудования… да уж, гениален, не поспоришь. Босс не стал нас сильно тиранить: взял образцы крови на анализ, прогнал по-быстрому через несколько тестов и датчиков наши тушки, покатал на карус… кхм, МРТ и присел за компьютер: анализировать и изучать. Мы с М-21 сидели на жопах ровно и не отсвечивали, но это было скучно, и потому я аккуратно стянул со стола бесхозную парочку отливающих металлом предметов странной формы — чисто порассматривать да в руках повертеть. Ну, а дальше было как в анекдоте: один сломал, а другой потерял. Ну-у-у… упс? Блядь, он меня убьёт. Когда увидит. Может, стоит прямо сразу раскаяться? — Франкенштейн, э-э-э, я тут случайно… Босс повернул голову в нашу сторону, посмотрел на обломки своей штуки в моих руках, потом — на общее количество оных на положенном месте. Как ни странно, даже не расстроился, только уточнил: — Где вторая? — Не знаю, я только отвернулся — и она куда-то делась… — Я не устаю поражаться твоему таланту, — и он вернулся к анализу, что-то пометив в углу документа. Так, не понял! Это что, была очередная какая-то проверка?! М-да, я определённо не догоняю высот его анализа. Мы посидели ещё немного: М-21 смиренно ждал, я болтал ногами, пока не навернулся с табуретки. Франкенштейн сделал ещё одну пометку. — Знаешь, — сказал мне тихонько мой спутник. — Я всё-таки немного завидую парням, — и замолчал. Мой удивлённый взгляд вдохновил его-таки на продолжение мысли пару минут спустя: — Им повезло, — пояснил он, — что у них есть ты. Настоящие имена, хоть что-то о прошлом… Пусть они об этом и не помнят, а знают всего лишь с твоих слов. У меня и моих товарищей теперь нет даже надежды на это… — и снова замолчал, закуклившись в своём переживании. Ох, ты ж ёб нашу общую мать-Организацию, сколько же проблем я наделал своим сегодняшним заявлением! И все их надо как-нибудь решить. А кому это разгребать? Конечно же, кому, как не виновнику! То есть, мне. — Слушай, М-21. — А? — У меня неплохо получается придумывать имена. Айрис вообще довольно часто дёргала на эту тему — мол, хорошо ложатся на личность, — так что опыт есть. И если ты вдруг захочешь… ну, я сделаю это для тебя. — Я… я подумаю. Спасибо. Ещё какое-то время мы молчали. Наконец, работа была завершена, и босс сообщил нам результаты. — М-21, я провёл обследование твоего организма и обнаружил кое-что… необычное. Судя по всему, именно это почувствовал в тебе Мастер. Как я понял, изначально тебе пересадили сердце оборотня, — нихуя себе интрига! Этот Кромбель совершенно отбитый тип: босс подобной расчленёнкой определённо побрезговал, да и все остальные доктора явно тоже. — Причём вполне успешно. Оно прижилось и стало постепенно изменять твой организм. Процесс это, естественно, не быстрый, и способности требуется развивать… — Поэтому мой эксперимент и сочли провальным, — прошептал модифицированный, глядя во все глаза на Франкенштейна. — Они просто не знали, где искать, — польщёно улыбнулся тот. — Теперь ты, Свен. У меня для тебя три новости: хорошая, плохая и… ну, это смотря как воспринять. С какой начинать? — По порядку логики, пожалуйста. — Ладно. Ну, во-первых, с тем, чтобы повысить твой порог восприятия и физические параметры до приемлемых, проблем нет. Так что пара-другая модификаций под моим присмотром должна пройти быстро и безболезненно. Во-вторых, это единственное, что получится сделать в принципе. По крайней мере, на данный момент. Там много чего наверчено, и это уже не распутать, — он вывел на экран какую-то схему. Мы с М-21 присмотрелись, но я совершенно нихрена не понял кроме того, что это так себе макраме. — Только чуть-чуть поправить, чтобы встало, как должно, и не мешало жить. В-третьих, и это крайне интересно — своей смертью ты не умрёшь, — и босс театрально замолчал, очевидно, ожидая реакции зрителей. Добился, правда, только исключительного офигевания. — Э-э-э… то есть? — Сколько тебе было лет на момент модификации? — Ну, двадцать шесть. — Поздравляю: теперь тебе вечно двадцать шесть! По крайней мере, пока не убьют. — С этим у меня тоже напряжёнка, — пробормотал я, ни к кому конкретно не обращаясь. — Только не при нашем темпе жизни, — возразил М-21. — Поверь, даже с ним. — Кстати об этом! — воспрял духом босс. — Удивительная штука! Думаю, её надо как следует изучить. Говоришь, это было с тобой всегда? — Ну… да. — Так, расскажи как можно подробнее! Я хочу знать побольше об этой твоей способности. Вдруг с ней тоже что-то можно будет сделать, всё-таки она совершенно неуправляема и довольно разрушительна. Если получится минимизировать её воздействие в повседневной жизни… Тогда меня удастся много к чему приспособить, ага. Но вообще перспективка хорошая: может, мы с банкоматами наконец-то поладим! И с кухней тоже… и вообще. — Это так себе способность, — мне ничего не оставалось, кроме как поднапрячь память и начать свой рассказ с самого начала. — Мы с ней появились, так сказать, в результате череды неудач… Кажется, я в жизни столько не болтал! Франкенштейн слушал меня очень внимательно, задавал уточняющие вопросы и делал записи в неизменном блокноте. Вспомнились и серпентарий, и тигры, и любимые банкоматы, и добрая часть моих попыток решить проблемы не решать, и вся та неадекватщина, которая творилась в тот день, когда умер Тедди (и свидетелями отголосков которой они с Рейзелом не так давно стали), и всякие штуки типа падения метеорита и последствий тараканчиков… Ох, надеюсь, из этого действительно что-нибудь путное выйдет. * * * Тао нашёл меня ночью, практически сразу после традиционного полуночного подведения итогов дня. Я только и успел завалиться в свою комнату, подумывая о кровати, как он проскользнул следом. — Свен, — оседлав стул, он устроился напротив меня и вперился горящими любопытством и каким-то, право слово, нездоровым энтузиазмом глазами. — Ну, ты и так знаешь, что я не в обиде на тебя: сам в том же самом увяз по уши, — он махнул рукой. — А Такео всего лишь нужно немного остыть. Он, в принципе, скоро отойдёт, просто столько потрясений за пару дней… ну, и без меня понимаешь. В общем, о чём это я… расскажи о том, что я говорил тебе в тот день, когда мы впервые встретились. Абсолютно всё. Нет, я определённо столько в жизни не болтал! Разве что когда работал переводчиком на каких-нибудь сложных участках, но там особо думать, что несёшь, не приходилось: знай себе толмачь. А тут потребовалось изрядно прошерстить воспоминания о том дне и облечь их в слова. Мы проговорили до утра: узнав всё, что я мог ему дать, о себе любимом, Тао расспросил меня и о моём житье-бытье (то, что ещё об этом не знал, то есть последнее моё задание в Союзе и как мне живётся на вольных хлебах в новом доме). Интересовался и моим мнением об остальных жильцах этого особняка, поведал о том, что Франкенштейн и им с Такео предложил местечко на той же должности, что и М-21. — Будете теперь меня по очереди за ручку на работу водить, — пошутил я. — Посменно, график составим, — фыркнул мой собеседник. — И горе тому, кто его нарушит! — Даже если это буду я? — Ну-у… возможны варианты! Естественно, на работу я тащился практически никакущий: очень печальный (потому что адски хотелось спать, а не детишек учить) и несущий (не считая завтрака) пол-литра кофе, заботливо влитого в меня Тао, в желудке. М-21 и мои братцы всё ещё были на больничном (вот же счастливчики!), а мне предстоял полный, не омрачаемый сном трудовой день. Аргх, вот же гады! На уроке завидовал Шинву: рыжий засранец мирно пускал слюни на задней парте, пока я был вынужден нести свет знаний. Разбудил его, спросил перевод текста. Хе-хе. Пусть мы и продулись с тобой, дружок, намедни в карты Рейзелу и Франкенштейну, но дрыхнуть на моём уроке… пока не выспался — и тебе не позволю! Хорошо, что сегодня у меня было не так много занятий, и остаток времени до того, как босс отвёл меня домой, я бессовестно продрых в учительской на диванчике, благо меня никто не беспокоил (не считая одной крайне назойливой птицы, орущей на ветке под окном, но моя усталость позволила её успешно игнорировать). Зато затекло всё, что можно и нельзя. Гадство! Вечером в дом снова нагрянули дети, обрадовались встрече с Тао и Такео (с ним у меня на данный момент установился в некотором роде нейтралитет), которые представились им кузенами. В том числе и моими (через нашего снайпера). — У нас довольно многонациональная семья, — хихикнул Франкенштейн, услышав это. М-21, официально назначенный на должность моего троюродного внучатого племянника (я даже не пытался представить, как такое могло получиться, но им там лучше знать), не мог с этим не согласиться. — Так значит, вы уже были знакомы! — восхитились детишки. — Вот это совпадение! Просто удивительно! Кто бы мог подумать, что нам доведётся в следующий раз вот так встретиться!.. И то, что Шинву и Юна оказались знакомы с кузеном мистера Юнссона и Тао… — Ха-ха… если бы не вы двое, я бы до сих пор находился в затруднительном положении… — Кстати, а как так получилось, что вас никто не встретил? — О, дело в том, что я хотел устроить им сюрприз, а когда приехал… незнакомый город, очень непривычно — вот и потерялся. И всё-таки я вам очень благодарен, — после чего вывалил на бедных краснеющих школьников кучу сомнительного свойства комплиментов. Мы искренне охеревали до тех пор, пока Регис не психанул. — Кстати, а где ты учил корейский? — пока юный ноблесс бушевал от всей широты своей элегантной души, аккуратненько выспросил М-21. — Я? Меня учил Тао… — искренне невинно сдал ближнего своего, изо всех сил старающегося не заржать, Такео. — Э-э-э, вообще-то… — поспешил тот покаяться и нашептал на ухо нашему бравому снайперу, чему он там на самом деле его понаучил. Я же, пока бедолага краснел и раскаивался, на правах старшего отвесил балбесу братского подзатыльника. Всю руку об него отбил, об заразу! — Так, выходит, они тоже будут жить у вас, директор? — спросила тем временем Юна. — Ну да, разумеется. Так что вы довольно часто будете видеться. — Ха-ха! Супер! — обрадовался Ик-Хан, а Суйи добавила задумчиво: — Тогда… получается, Сейра будет единственной девушкой в доме? — Ох, и правда! — Сейра, ты такая везучая! — подхватила Юна, хихикая. — Я тебе завидую… Она только недоумённо взглянула на них. — Я… везучая? — Ещё бы! Какая девушка не мечтает жить вместе с такими симпатичными парнями? — Не-е-т! Не просто «симпатичными»! Они способны затмить всех знаменитостей, кичащихся своей внешностью, — явно со знанием дела сказала юная звёздочка. Сейра ещё раз посмотрела на них, а потом на нас. В её взгляде явно читался приговор: ни один из присутствующих здесь достойных мужей не был сочтён ею достойным романтического интереса объектом, на босса она глядела… ну, собственно, как на босса, Рейзел всеми и всегда воспринимается, как недостижимый идеал, ну, а мы с Регисом… благо сидели рядом — были оценены не иначе как беспомощными младенцами, очень уж что-то такое, женско-материнское проскользнуло на её лице в этот момент. В общем, она только фыркнула и продолжила пить чай. Это было обидно, знаете ли.