***
Дамблдор проводил взглядом лесника, спускающегося по лестнице, ведущей к директору в кабинет. Он снова и снова прокручивал в голове минувший разговор: молодой цербер действительно будет отличным стражем, ведь прошедший мимо него человек с высокой вероятностью расслабится и попадет в настоящую ловушку. Увы, но на первом этапе защиты он не мог поставить ничего смертельного, ведь это в конце концов школа и здесь везде будут шастать любопытные дети, но ему хватит и парализатора на внутренней стороне люка, в результате чего первый, неосторожно прыгнувший вниз, окажется обездвиженным в объятьях дьявольских силков, тем самым потревожив несколько сигналок. Не менее интересным был рассказ Хагрида о Гарри Поттере. Нет, директор не спросил напрямую, а сделал выводы из истории введения «надежды магического мира» в собственно сам мир волшебства: мальчик был спокоен, рационален, но при этом демонстрировал весьма мрачное чувство юмора и практически полное отсутствие такта. Впрочем, лучше мрачный герой, чем капризное ничтожество или обыватель, что мог бы получиться из парня, воспитывай его в магической семье. Конечно, лучше было бы самому старому магу взять на воспитание Поттера, но в собственном таланте воспитателя Дамблдор откровенно сомневался, поскольку с детьми обращаться у него получалось плохо. Он и в директора не особо рвался, только все остальные кандидатуры оказались еще хуже: либо фанатики крови, либо нечто схожее, а все остальные и так постоянно оглядывались на нынешнего главу школы, то есть его самого. Да, «все остальные оказались еще хуже», — вот тот девиз, под которым Альбус прожил всю жизнь и, похоже, что умрет он точно также, выбирая из двух зол меньшее и пытаясь вовремя среагировать на стремительно меняющиеся обстоятельства. Планы директора всегда имели весьма гибкую основу, но у любого предмета есть предел прочности, а жизнь постоянно пробовала на зуб наработки волшебника. И часто приходилось делать вид, что все так и было задумано, а значит все в порядке, тем временем быстро пытаясь разыграть сложившийся расклад в свою пользу. — Как же я устал от всего происходящего! И ведь ни на кого дела не переложишь, а значит, придется тащить эту упряжку и дальше… Надеюсь, что хотя бы в новом поколении учеников найдется кто-то, на кого можно будет переложить мои обязанности и в кои-то веки нормально отдохнуть не тревожась за будущее.***
— Проклятье! Снова промах! Скажи мне, мой слуга, КАК ТЫ УМУДРИЛСЯ ПРОВАЛИТЬСЯ?! Камень еще сегодня утром точно был в Гринготтсе, но он до сих пор не у нас! А ведь у тебя были все шансы прокрасться в сейф и так же тихо уйти с будущим источником жизни! Но мало этого, так еще и охрана узнала об удачной попытке проникновения! А это значит, что теперь Дамблдор утроит бдительность, усложняя защиту вокруг этого детища Фламеля. Дух мага, считающего себя темным, был сильно разозлен очередной неудачей, он уже давно осознал, какую ошибку совершил, поверив в то дрянное пророчество, отправившись его исполнять. Итогом стало нематериальное и беспомощное состояние. — Простите, Господин, но камня не было ни в сейфе номер семьсот тринадцать, ни в соседних с ним помещениях, а когда я попробовал пробраться дальше и узнать что-то еще, то сработала одна из защитных систем! Новость оказалась столь неожиданной, что Волдеморт даже позабыл о злости, сменив ту задумчивостью. Все же дураком призрак не был и делать выводы умел, а потому примерный расклад и свои возможности он представлял. — Даже так? Интересно… Выходит, что Он предвидел такой вариант событий… Есть еще что-нибудь важное о чем я еще не знаю? — Н-нет! Ничего стоящего вашего внимания! — Квирреллу же оставалось только тихо радоваться за отходчивость своего хозяина, а так же осторожно продумывать свои дальнейшие действия во благо Темного Лорда. — Зная старика, следующее место, где он устроит схрон, будет школа, ведь: «нет ничего надежней, чем Хогвартс!» И на этот раз я отправляюсь с тобой Квиринус. Промах недопустим!***
Десять лет ожидания подходили к концу, магическая Великобритания начала просыпаться, готовясь к новым потрясениям очередного витка истории. Впереди ждала неизвестность.