* * *
До конца семестра оставалась неделя. Всего неделя, а эти лоботрясы имеют наглость орать во всё горло и устраивать снежные побоища за окном. Белое Рождество! Подумаешь, будто в первый раз снег увидали. Гермиона захлопнула тяжеленный справочник, сердито дотопала до окна, распахнула его и по самую талию высунулась на мороз. — А нельзя ли поти… Благодаря меткости кого-то из Уизли (Фреда или Джорджа, если точнее) в лицо ей прилетел увесистый снежок, ледяными ошмётками стекая за ворот не на все пуговицы застёгнутой рубашки. Справедливо решив, что покоя она сегодня не дождётся, Гермиона захлопнула окно, вздохнула, с полным вселенской тоски взглядом поставила обратно на полку недочитанный справочник, который мадам Пинс как на зло запретила выносить из библиотеки, и удалилась практиковаться в чарах в гостиную Гриффиндора, отложив эссе по трансфигурации на завтра. Разгорячённые и счастливые мальчишки с гомоном ввалились в башню ближе к вечеру. Взглядом выхватив из толпы две рыжих макушки, Гермиона с максимально грозным видом заступила им дорогу. — Прости, Грейнджер, не смог удержаться, — похлопал её по плечу Фред. — А, значит это был ты? — Гермиона прищурилась. — В смысле? Хочешь сказать, у меня был шанс свалить всё на Джорджа, и непомерная тяжесть твоего негодования обрушилась бы на него? — притворно ужаснулся Фред. Хотя такого поворота он, скорее всего, не ожидал: Гермиона, наверное, была единственной, кто ни разу их не перепутал. Хвалёная наблюдательность, видимо. — Я была на четвёртом этаже, Фредерик! Как бы я, интересно, оттуда разглядела, кто именно из вас, шутников, это сделал? — мстительно усмехнувшись, Гермиона собрала с кофейного столика учебники и, прижав их к груди, удалилась на лестницу, ни разу не обернувшись. Она знала, что особого значения происшествию Фред не придаст. А зря. Очень зря. — Джордж! Истошный вопль с утра пораньше перебудил, наверное, всю башню Гриффиндора. Видимо, Фред проснулся и увидел на своей кровати маленького миленького снеговичка, который приветливо махал ледяными ладошками. И тут же растаял, стоило Фреду потянуться за волшебной палочкой. Пока он громогласно выяснял у брата, какого дементора тот наколдовал ему непрошенный ледяной душ, Гермиона, посмеиваясь, успела проскользнуть в гостиную и скрыться в коридоре. Всё ещё улыбаясь своим мыслям за завтраком, она заметила Фреда, который быстрым шагом приближался к ней, и счастливым явно не выглядел. — Это ведь была ты? — Не понимаю, о чём ты, — пожала плечами Гермиона, с хрустом вгрызаясь в покрытый толстым слоем джема тост и невинно хлопая ресницами. Чуть позже на зельеварении у неё «совершенно случайно» взорвался котёл, предваряя две недели непрерывных взаимных розыгрышей и подколов. — Гермиона! Эй, приём, Земля вызывает Гермиону Грейнджер! — Гарри помахал у неё перед лицом ладонью. — Что? — Ты хоть понимаешь, что уже почти неделю говоришь практически исключительно о Фреде? Гермиона отмахнулась, посмеявшись, и сразу же сменила тему на заданную им лабораторную по травологии. Но задумалась.* * *
Просто не верилось, что старосты разрешили устроить раннюю Рождественскую вечеринку в гриффиндорской гостиной. Гермиона осторожно пыталась пробраться к столику с горкой симпатичных котлокексов, но буквально в паре метров споткнулась о ножку кресла, с размаху впечатавшись в плечо Фреда. — Потанцуем, Грейнджер? — судя по тому, насколько хитрющими выглядели его прищуренные глаза, ничем хорошим это закончиться не могло, но когда, интересно, пара кружек эля способствовала здравому смыслу? Кивнув, Гермиона приняла протянутую ладонь. — А я ведь знаю, что ты злился, когда Виктор пригласил меня на бал в прошлом году, — шепнула она, дотянувшись до его уха. Фред бросил угрожающий взгляд на Ли Джордана. — И засушенные ромашки, которые я потом находила в учебниках — тоже твоих рук дело. — Паршивцу не жить, — буркнул Фред, явно собираясь разобраться с притихшим в дальнем углу Ли, но Гермиона удержала его за плечи, прижавшись немного ближе, и снова потянулась к его уху: — Я люблю ромашки. Фред замер и не мигая посмотрел ей в глаза. Через пару секунд Гермиона почему-то отчётливее ощутила тяжесть его руки на своей талии и почувствовала, как что-то приятно-щекотное теплом разливается где-то за рёбрами. — Только почему всё это заняло у тебя целый год? — Знаешь, Грейнджер, иногда проще взорвать понравившуюся девчонку, чем пригласить её на свидание, — усмехнулся Фред. Приложив палец к губам, он схватил Гермиону за руку и незаметно выскользнул с ней из гостиной, пробегая по коридорам, лестницам. Вниз, к выходу из замка. — Как же хорошо, что я такой меткий, — улыбнулся он, врываясь в заснеженный двор. — Мои снежки всегда летят точно в цель. — Это война, Уизли! — повалив Фреда в сугроб, бормочет Гермиона, несильно прикусывая его ухо. — Столетняя, Грейнджер! — соглашается он, забрасывая её снегом. Крепко, чуть ли не до хруста, обхватив руками за талию, переворачивает на спину и холодными пальцами смахивает снег с пылающих щёк. Медленно проводит по кончикам ресниц, когда Гермиона закрывает глаза. Прижимается замёрзшим носом к её шее, целуя ямочку между ключиц, покрытую мурашками кожу за ухом, подрагивающий из-за стучащих зубов подбородок, и наконец чуть посиневшие от холода губы. Долго. Нежно. Утром обоим понадобится Бодроперцовая настойка, но в тот момент это было совсем не важно.