Слизерин. Погружение во тьму

      От бессилия хотелось выть.       Грязнокровки. Его мечту — выпестованную, взлелеянную, горячо любимую; его Хогвартс наводнили поганые грязнокровки. Салазар был готов плеваться огнём. Он мог поклясться — если хоть раз столкнётся с проклятыми магглами, породившими на свет этих выродков, действительно сожжёт их на месте.       Слизерин ненавидел магглов всей душой. И ему было за что.       В тот роковой день, тридцать лет назад, ничто не предвещало беды.       — Сэл! Идём с нами?       — Куда? — собиравший за домом лекарственные травы для зелья матери Салазар на секунду отвлёкся от своего занятия, повернувшись к запыхавшимся друзьям.       — На речку! И Агнес захвати!       Позвав с собой младшую сестрёнку, Слизерин последовал за мальчишками на скрывавшийся за высокими зарослями терновника берег. Пару часов они с визгами носились по мелководью, швыряли в реку плоские, камушки, дрались на палках. Всё было прекрасно ровно до того момента, пока одному из старших не взбрела в голову идея искупаться. Набегавшиеся на жаре, разгорячённые, его тут же поддержали ещё двое.       Осторожный Сэл говорил этим идиотам, что лезть в воду опасно. Что в это время года течение слишком сильно и непредсказуемо — детям десяти-двенадцати лет ни за что с таким не совладать. Но разве они послушали?       Едва доплыв до середины, оба паренька начали тонуть, пойманные в незаметный с берега водоворот. Оцепенев на несколько секунд, разрываясь между желанием сохранить секрет и спасти друзей, Салазар не мог сдвинуться с места, в то время, как Агнес не колебалась ни секунды, бросившись к терновнику и склонившись у самой почвы. Сэл отлично понимал, что хотела сделать сестра, с ранних лет демонстрировавшая удивительный талант к гербологии. Под её чудесными руками любое растение буквально расцветало. Вот и сейчас, стило ей прикоснуться к основанию куста, из земли зазмеились быстро набиравшие толщину корни. Без слов разгадав её задумку, Салазар направил спасительные «тросы» вглубь реки.       Секунд через двадцать на поверхности показались макушки троих обмякших без сознания, наглотавшихся речной воды мальчишек, крепко обхваченных корнями за талии. Вытащив детей на берег, прекрасно владевший телекинетической магией Слизерин заставил воду убраться из их лёгких.       По пути домой в компании царило давящее молчание. Друзья бросали на них странные взгляды, но ни Салазар, ни Агнес не придавали этому особого значения, списав всё на шок и нервное потрясение от чуть не закончившегося трагедией происшествия. Все они договорились держать рот на замке и ни словом не обмолвиться о случившемся. И, конечно же, сохранить тайну Слизеринов.       Очевидно, почему добрая и невероятно доверчивая Агнес ни на секунду не усомнилась в правдивости обещания. Но Салазар, хоть и он тоже никогда не был особенно подозрительным, должен был понимать, что верить магглам нельзя. Даже тем, кто много лет казался верным другом, прибегая на помощь в трудную минуту. Даже тем, кто не обманул тебя за всю жизнь ни разу. Должен был знать, что всё когда-то случается впервые…       На следующее утро его разбудил сильный запах гари. Открыв глаза, Сэл сначала не понял, где находится. Было жарко, всё вокруг застилал едкий, удушливый дым. Глаза нестерпимо жгло, даже рассмотреть собственные руки было невероятно сложно. Прижимая к лицу подушку, Салазар бросился вниз по лестнице.       Его комната была самой дальней, к тому же, окно в ней было уже несколько лет как заколочено, скрывая от посторонних глаз магические тренировки Салазара. Поэтому закинуть горящие лучины к нему в комнату было невозможно, и огонь ещё не успел до неё добраться.       Сердце практически остановилось, когда распахнув дверь он увидел охваченную огнём комнату. Обрушившиеся с потолка балки создали перед выходом непроходимую преграду.       Прижавшись друг к другу в последнем объятии, под разбитым окном, с навсегда застывшими гримасами ужаса на обгоревших, искажённых немым криком лицах сидели его мать и сестра. Горе давящей, сминающей душу каменной глыбой опустилось ему на плечи. Помочь им Салазар был уже не в силах.       Задыхающийся от режущего лёгкие дыма и сотрясавших тело рыданий Слизерин в панике бросился к входной двери. Не в силах больше идти, он упал на колени и последние несколько метров до спасительного выхода прополз, обдирая руки о грубые доски деревянного пола, не обращая внимания на впивавшиеся в кожу занозы. Открыв дверь, он едва успел схватиться за стену дома снаружи, чтобы попытаться подняться, как левую ладонь пронзила со свистом выпущенная арбалетная стрела. Салазар с хриплым воплем упал навзничь, вновь оказываясь в заполненном дымом доме, превратившемся в ад. Становилось нестерпимо жарко. Страх колючими иглами заполнял живот, будто на завтрак Слизерин съел целую пригоршню стекла. А вместе с ледяным ужасом, душу заполняла полыхающая ярче пробравшихся в комнату языков пламени ненависть, смешиваясь с клокочущим чувством вины.       Снаружи слышались исступлённые вопли толпы. «Смерть ведьмам», «Горите в аду, проклятые богохульники», «Сжечь, сжечь!» слышалось из-за двери. Салазар готов был поклясться, в те короткие секунды, что у него были, в первых рядах он заметил своих «друзей», за руку с родителями, с улыбкой наблюдавших за казнью. Они кричали громче всех…       Его мать, Беатрис, даже не была настоящей ведьмой. Имея несомненный талант к зельям и работая деревенским травником, она иногда слышала обвинения в колдовстве — слишком уж эффективными были её лекарства. Несмотря на это, она совершенно не могла колдовать. Отец, от которого Салазар и Агнес и унаследовали свои невероятные способности, погиб ещё девять лет назад, когда ему было всего три, а сестре — два года. В наследство от него остался большой, заключённый в чёрную тиснёную кожу гримуар, но Сэл, и уж тем более Агнес, были ещё слишком юны, чтобы даже попытаться разобраться в хранившихся на его страницах заклинаниях.       Пылающее ободранное горло будто сжимали ледяные тиски. Почти задохнувшись, с образами неподвижных тел матери и сестры перед глазами, Салазар настолько сильно хотел очутиться где угодно, только не здесь, что непроизвольно впервые в жизни аппарировал.       Через несколько часов, едва живого в луже собственной крови, его нашли проходившие мимо Ровена и Годрик — друзья детства, обитавшие на одной улице в населённом ведьмами и магами посёлке, много лет спустя получившем название «Годрикова впадина».