* * *
Очередное бесполезное собрание. Слизерин понимает, что поражение уже близко. Как только позиция Ровены качнётся с «сомневаюсь» на «согласна», его бой будет проигран, грязнокровки останутся в школе и будут прибывать всё новые, каждый год. Осталось совсем немного до того момента, как Гриффиндору наконец удастся склонить жену на свою сторону. Всегда такая мудрая, рассудительная Ровена Рейвенкло редко когда могла устоять перед бесшабашным обаянием Годрика. И напротив — мягкая, умиротворённая Хельга, окружавшая неизменным теплом и добротой всех, до кого могла дотянуться — от находившихся под её покровительством студентов (включая этих отвратительнейших грязнокровок), до самого крошечного магического растения, никогда не прислушивалась к его рациональным, логичным доводам. Обвиняя в чёрствости и предубеждении, настаивая на том, что не все магглы одинаковы и его горький опыт не бросает тень на каждого не наделённого магическим даром человека. Всякий раз требуя назвать их щенков «магглорождёнными». В Хогвартсе появится предмет с мерзейшим названием «маггловедение». Детям из достойных магических семей будут промывать мозги, навязывая чудовищную идею о том, что магглы — ровня, почти ничем не отличающаяся от них самих. Конечно. Примерно так же, как дракон не отличается от навозного жука. «С магглами можно дружить, их не нужно бояться». Естественно! Нужно не бояться — уничтожать! Магглов должно быть значительно, значительно меньше. Они обязаны чётко понимать, что живы лишь благодаря великой милости волшебников. Одно неверное движение, дурное слово, косой взгляд — и этого права, права на жизнь, они лишатся. Но нет. Эти наивные идиоты решили поиграть со злобными выродками в дружбу! И даже поощрять союзы с этими недолюдьми. Чтобы плодить изначально искалеченных, с первых дней жизни испорченных влиянием родителя-маггла детей. До тех пор, пока на костре горит хоть одна обвинённая в колдовстве девушка, Салазар не примет этой губительной ерунды. — Ты защитишь нашу мечту, я знаю, — шипит он на парселтанге, поглаживая переливающуюся чешую обвившегося вокруг ног василиска. — Магглам нельзя доверять. Ни им самим, ни их мерзким детёнышам. Салазар Слизерин поднимается с холодного пола и начинает нервно вышагивать по недавно созданной Тайной Комнате. — Не сейчас, нет. Иначе эти глупцы быстро разберутся, что к чему. Нет, ты дождёшься моего наследника. Истинного наследника, всем сердцем готового служить нашему делу.* * *
Вид стоящей у стола со всевозможными ингредиентами для зелий Хельги Хаффлпафф странно успокаивал Салазара. В такие моменты она напоминала ему постоянно возившуюся с лекарственными травами маму. Хельга не должна ни о чём узнать. Иначе наступит конец. Она, согласная учить даже эту недостойную падаль, никогда не примет его спасительную идею. Хаффлпафф непременно отвернётся от него. И тогда Салазар потеряет последний трепещущий лучик надежды, до сих пор не позволявший с головой погрузиться в бурливший у него в душе водоворот ненависти и сожаления. Мерные движения её волшебной палочки, изящно завершающие очередное превосходное зелье, завораживали Слизерина, надолго приковывая его взгляд к окутанным мягким светом защитного заклинания пальцам возлюбленной. Ему нравилось неподвижно, иногда часами, сидеть перед ней, вглядываясь в сосредоточенное лицо, наблюдая, как из лежащей перед ней похожей на груду мусора кучи на столе в её котле рождается очередной шедевр. Салазар и сам был прекрасным зельеваром, но талант Хельги превосходил его мастерство в разы. Её связь с растениями была феноменальной. Она всегда точно знала, что и в каких пропорциях стоит смешать для получения желаемого результата. Слизерин не раз предлагал покинуть Хогвартс вместе с ним. Но Хаффлпафф была непреклонна, разбивая ему сердце раз за разом, повторяя: «Прости, ты же понимаешь, я не могу их бросить». Сегодняшний вечер не стал исключением, когда Салазар, всем телом прижавшись к её спине и покрывая поцелуями шею, расстегнув несколько верхних крючков тяжёлого бархатного платья, в очередной раз прошептал ей на ухо неизменную просьбу. А в ответ услышал всё те же обжигающие слух слова. — А меня, значит, можешь? — Ты делаешь свой выбор, Салазар. Ты мог бы остаться. Просто ненависть твоя сильнее любви и ко мне, и к этому месту. Её слова становятся последней каплей.