Timeless myths

Светловолосый детектив влетел в морг управления, распахивая руками обе створки дверей так, что те едва не ударились о стены с другой стороны. Энтузиазм бил из него ключом, голубые глаза горели азартом охотника - так выглядели только совсем еще молоденькие полицейские, верящие, что, чем быстрее и тщательнее они будут исполнять все необходимые следствию действия и протоколы, тем быстрее поймают преступника. Наивные дети с чистыми душами, которые еще не вымарала система. - Мне срочно нужен отчет с последнего места преступления! - Последнего для кого? Для тебя, милашка? У меня сегодня шесть выездов было, - бросив на вошедшего презрительный взгляд, произнес Билл, не расставаясь с большой кружкой кофе. Он терпеть не мог, когда в его вотчину врывались, еще и так бесцеремонно. Артур был новичком в департаменте, но про этого человека ему уже рассказали - Билл Уилсон, лучший криминалист штата, если коротко. А еще самый острый на язык и отвратительный на характер человек, которого только можно повстречать, и так далее, и так далее. - Парк Авеню, девушка, лет 25-26... - Рыжая. Еще не смотрел. С нее кожу сняли, без макияжа такие чикули никуда не ходят, так что никуда она не денется. А у меня обед по расписанию. - От того, насколько быстро я получу информацию, может зависеть чья-то жизнь! Это же определенно маньяк! - А от того, насколько быстро мой организм получит свою порцию питательных веществ, зависит моя жизнь. У судмедэксперта были светлые, прозрачные глаза - такие поэтично называют "ясными". На деле они скорее производили отталкивающее впечатление полным отсутствием цвета. В них невозможно было прочитать ни единой эмоции, от чего любой человек инстинктивно напрягался, ощетинивался. Артур пылал негодованием, но оно как о волнорез разбивалось о легкую усмешку невысокого мужчины в зеленой врачебной форме. Не зря его за спиной называли Гадес - живые люди интересовали его только, когда попадали на разделочный стол. То есть никогда. Однако, еще раз оглядев нового детектива над темной оправой очков, Билл отставил свою кружку. - Эй, медвежонок. Если из-за тебя я пропущу обед, мне потребуется компенсация, - коронер, не стесняясь запрещающей наклейки, прикурил сигарету, пачка которых лежала на столе среди бумаг. - Компенсация за то, что вы выполните свою работу? - переспросил Артур еще зло, но глаза выдавали радость, словно подсветившую лицо изнутри. - За то, что ты получишь свои бумажки сегодня, а не в течении трех рабочих дней. У этого дела нет приоритета штата, так что все по закону. - И чего вы хотите? - Ужин. = В следующий раз когда они пересеклись на выезде, Билл делал вид, что ничего не было. Наверно, поступать так было правильно и очень по-взрослому, но Артур помнил, как ощущалось под пальцами его жилистое и сухопарое тело, помнил эти пальцы, умелые, с утолщенными костяшками, вытатуированный под ребрами кельтский узел. Помнил и забывать пока не планировал. - Скажете что-нибудь предварительно, док? - остальные следователи посмотрели на Артура как на больного: никто и никогда не дергал Уилсона. Вряд ли во всем полицейском управлении можно было найти человека более мстительного и принципиального - если уж криминалист принимался глумить кого-то, нарушившего свод его негласных правил и требований, то делал это самозабвенно, даже когда забывал истоки своей неприязни. - Труп определенно принадлежит к homo sapiens. У клингонцев характерные наросты на лице, которых тут мы не наблюдаем. Для более подробного заключения придется подождать отчет. - Ты такая язва, - улыбнулся Артур и чмокнул снимающего перчатки судмедэксперта в скулу. Не ожидавший такого Билл на секунду опешил, а после свирепо сощурил взгляд. Выяснять отношения при всем честном народе значило стопроцентно стать причиной сплетен и слухов. Уилсон захлопнул свой чемодан, громче чем следовало, вероятно, судя по вздрогнувшему у полосатой ленты патрульному, и отправился восвояси. Билл, как и его пациенты, никуда не спешил - Артур придет к нему сам. - Ты вообще что себе позволяешь? - Лишь малую часть того, что позволял мне и ты вчера. Весь день в морг никто заходить не решался, такая аура ненависти исходила от его хозяина. Но Артур с улыбкой открыл дверь, закономерно предчувствуя разборки и словно не замечая, что воздух стал густым, как кофейная гуща. - Боже, ты же не заставишь меня произносить все эти никому не нужные клишированные вещи? Пожалуйста, не надо. У тебя отличный член, мы хорошо провели время вместе... - Только член? Я оскорблен, - от этой наглой самодовольной рожи было не скрыться ни за кружкой кофе, ни за оправой очков. Билл закатил глаза - вот так вот иди на поводу у собственных желаний. Но противостоять соблазну затащить это роскошное тело в постель хотя бы разок было просто невозможно. - Я тебя сейчас поцелую, - произнес Артур и стал медленно приближаться, словно имел дело с ядовитой змеей. В принципе, его опасения были оправданы. Кофе Билл пил со сливками и сахаром, из-за чего его губы имели сладковатый привкус. А когда мужчина слегка прикрыл веки и двинулся навстречу, Артур понял, что противник капитулировал. - Ладно. Давай попробуем. = Самым сложным и самым проблемным в их отношениях конечно же была работа. Все потому что у Билла в отношении главной женщины в своей жизни были свои строгие и четкие правила - она никогда не ночевала дома. Артур же, молодой, восторженный и увлекающийся, мог просидеть над папкой с делом до первых зорь и уснуть, сложившись за столом своим большим телом в непонятную архитектурную конструкцию. - Что я говорил на тему работы дома? - Ну Билл, ну не будь мудаком, ну пожалуйста не начинай. Я заснул 2 часа назад... - Почему это должно меня волновать? - Потому что ты меня любишь? - предположил Артур, с надеждой наблюдая за тем, как коронер разливает кофе в две кружки - в одну до краев доливает сливок, а в другую бросает кружок лимона. Артура даже поражало всегда насколько крепкой была у Билла рука, что он никогда не обливался. Или это чувство равновесия? "Кто тебе такое сказал?" - сказанное до отвращения будничным и спокойным тоном билось в голове весь день, как какая-нибудь прилипчивая песенка с радио. Что значит, кто сказал? Он же не слепой! Артур бы не стал врать, говоря, что в личной жизни Гадес был милым и пушистым - нет, Билл оставался конченным мизантропом и для того, чтобы кого-нибудь морально унизить, ему не особенно-то и нужен был повод. Но с ним, с Артуром, он себя так не вел. Это же выделяет его из числа остальных ненужных и одинаковых судмедэксперту людей, разве нет? И это дурацкое прозвище "медвежонок". В отделе над ним уже даже ржать перестали, надоело. - Можно пожалуйста отчет по делу за номером 34/76А? - Уже готов, - в голубых глазах вспыхнул счастливый огонек. - Ты меня простил? - Нет, делу присвоили федеральный статус - вторая перестаравшаяся с пилингом куколка за три месяца у нас и еще четыре в соседних штатах. ФБРовцы даже уже имя маньяку придумали - "Косметолог". Вульгарщина. - Бииилл, давай сходим куда-нибудь вечером? - Посреди недели? - А что? Я больше не буду пытаться тебя перепить, ну его, - Артур прекрасно знал, какое впечатление производят его сведенные домиком брови, и бесстыдно этим пользовался. - Ужина будет мало для прощения. - Что еще мне сделать? - Минет. И сейчас, потому что к ночи ты свалишься от усталости и мы никуда в итоге не пойдем. - Здесь?! - О, поверь, мои постояльцы нам не помешают. Римским, древнегреческим или ирландским, Билл определенно был дьяволом. Его опытность как любовника граничила с богоподобностью, и особый блеск в его глазах сейчас обещал Артуру столь многое, что у парня рот наполнился слюной. Он обошел длинный рабочий стол и возвысился над мужчиной, Билл продолжал смотреть и ухмыляться этой своей тонкой улыбкой, которая одновременно и выводила из себя, и возбуждала дичайше. И целовать его всегда как нож облизывать. Артур никогда не обманывался на счет Уилсона: какую бы роль ему Билл не отдал, мужчина оставался тем, кто доминировал в их отношениях. И сейчас он позволил пальцам Артура пробежаться по седым вискам, зарыться подушечками в коротко остриженные кудри на затылке. Артуру нравилось целовать Билла между бровей или в уголок глаза - мужчина этого никогда не ожидал и всегда утрачивал часть своей безоговорочной уверенности. Если раньше Артур считал глаза любовника бесцветными, то сейчас свое мнение изменил - это были целые озера блестящей и текучей ртути. Артур лизнул узкие губы, слегка царапая щеки и подбородок мужчины светлой бородкой. Билл оперся поясницей о столешницу и развел ноги на ширину плеч. Артур с силой провел горячими ладонями по его бокам, остановился на плоском животе, нашел шнурки - во врачебной форме главное удобство, поэтому она напоминает своей простотой спортивную одежду. - Специально время тянешь? - со сбитым дыханием получилось не так едко. Ладонь Артура скользнула под оттянутую резинку белья и накрыла напрягшийся член. - Ты же любишь, когда долго. Биллу нравилось смотреть, как Артур опускается на колени, не разрывая зрительный контакт, как трется выбритым виском о его бедро. Требовалась просто железная выдержка, чтобы продолжать смотреть, а не жмуриться от удовольствия или запрокидывать голову, когда Артур поймал губами головку и по кругу обвел ее языком. Билл стискивал пальцами столешницу, на которую опирался, пока его любовник растягивал в улыбке губы и брал глубже, пока не уперся носом в ровную рамку жестких паховых волос - Уилсон был пендитным во всех сферах своей жизни. Артур удерживал любовника от резких толчков, надавливая на живот - он был твердым под пальцами, хоть и без ярко-выраженного пресса, как у него самого. Брюки детектива стали неприятно тесными. - Арт..? - М? - не выпуская члена изо рта, ответил Биллу любовник, и у мужчины даже колени задрожали. - К черту все... трахни меня... Что больше всего нравилось Биллу в Артуре, что его никогда не приходилось просить дважды. Любовник развернул его резко, заставил опереться на локти и накрыл узкую спину собственной широкой грудной клеткой. Голой задницей Билл чувствовал, как нетерпеливо Артур разбирается с ремнем и молнией на собственных брюках. - Арт..? - М? - несмотря на горячечность Артур аккуратно раздвигал ягодицы и массировал сжатый вход. - Быстро и жестко я тоже люблю. - Блять, Билл, ну кто тебя за язык тянул? -прорычал Артур ему на ухо и прикусил хрящик, засаживая до самого конца. Билл вскинулся от боли, вцепился в светлые волосы, столько лишней одежды между ними, смятые бумажки на столе, к которому Артур прижимал его вторую руку, не давая сбежать от давления внутри. У парня у самого перед глазами плыло, так туго и горячо, что почти больно. - Я долго не продержусь... - Двигайся, черт тебя дери! У Билла из кармана форменной рубашки выпали очки, волосы взмокли и казались темнее, он упирался лбом в собственную ладонь и загнанно дышал. - Не смей кончать внутрь, слышишь... Артур вытащил почти до самой головки и до упора натянул любовника на себя, Билл издал полустон, больше похожий на задушенный смешок, и излился в собственную руку, сжавшись так, что Артур с трудом выполнил желание мужчины. Стерильные салфетки нашлись в первом же выдвижном ящике стола, Артур тщательно вытер Биллу поясницу и поцеловал его между лопаток через задранную зеленую рубашку и футболку под ней. - Ты напрочь отбитый. - Это я-то, медвежонок? - Билл поправлял одежду, одновременно прикуривал сигарету и пытался понять, не заляпал ли какие-нибудь важные документы. - Я просто потрахался на рабочем месте. А вот у тебя был секс в морге. = Артур обожает смотреть, как Билл готовит. Он все делает очень последовательно и методично: мясо разделывает (предсказуемо) скальпелем на идеально ровные куски, овощи тоже режет так, что можно взвесить каждый кубик отдельно и вес будет одинаковым у всех, зато специи сыпет по настроению - то щепотками, то пригоршнями. Уилсон терпеть не может, когда кто-то стоит над душой или вообще следит за его работой, но Артуру позволяет, и парень мысленно ставит галочку в небольшом списке вещей, что делают его особенным для этого мужчины. Раз уж Билл отказывается называть это любовью. Билл не любит прикосновений, избегает их. Нет, он спокойно пожмет руку тому, кто протянет ее для знакомства, но сам не подаст. Он слишком привык к холоду плоти, который легко просачивается через тонкий латекс перчаток, чужое тепло его обжигает. Но к Артуру он льнет сам: проводит костяшками по ребру ладони, коротко прижимается скулой к плечу или спиной к широкой груди полицейского, когда они дома. Артур более открытый и наглый: он без стеснения лезет в карман чужого пальто, чтобы крепко сжать руку в перчатке, или целует его в загривок, если Билл отвлекся на мобильный или какие-нибудь бумаги. Правда после плановой сдачи нормативов Артур стал вести себя более сдержанно - тихая угроза "я тебя пристрелю" стала какой-то слишком реалистичной. Физическую подготовку с криминалистов спрашивали не так строго, как с оперативников, хотя Уилсон мог сдать все без проблем - Артур частенько наблюдал, как Билл стоит на пальцах то правой, то левой руки поочередно. "Чтобы рука была вернее", - как он говорил. А вот стрельба была обязательной для всех в департаменте, даже девочки из отдела связей с общественностью приходили в тир наравне с детективами. Или вот судмедэкспертизой. Артур даже не знал, как реагировать на то, что видел: Билл, обычный такой, в очках, простом джемпере и джинсах, надел защитные наушники, взял пистолет и с одной руки, без стойки, без поддержки высадил всю обойму в десятку. На мишени с контуром человеческой фигуры было только одно пулевое отверстие, правда большое, но с такой кучностью стрельбы Билл должен был быть просто чертовым Агентом 007. - Я чего-то о тебе не знаю? Афганистан или Ирак? Или что-то в этом духе? - Нет, Ватсон не моя настоящая фамилия. Он тогда так ничего толком и не рассказал. Только что раньше работал в ФБР и был оперативником, но совсем недолго, ушел в криминалистику чуть ли не после первого крупного дела. Но почему не объяснил. После ужина Артур мыл посуду - разделение труда. Билл вышел из душа в домашних клетчатых штанах и с полотенцем на шее, волосы, высыхая, смешно распадались в разные стороны. В молодости у него наверняка были роскошные кудри, и он одним своим видом мог склеить кого угодно. Хотя он и сейчас мог, подумал Артур, когда худое, но очень жилистое тело мужчины привалилось спиной к его спине. - Знаешь, я ведь впервые живу с кем-то? Артур так и замер над пустой раковиной, боясь спугнуть этот момент откровения. Но Билл больше ничего не сказал, а капли влаги с его волос впитывались в футболку между лопаток Артура.