Хранитель

Оливер прибыл прямо из середины девятнадцатого века, почти из начала создания Мафии; он был одним из тех, самых-самых первых, кто начал создавать Семью и традиции. Правда, он был сам по себе нелеп и юн, только лишь с переносом поумнел — повзрослел (ему всего девятнадцать лет, а по ощущениям все тридцать). И он, к глубокому своему сожалению, Первый и Двадцатый босс своей Семьи. (Для многих только многоуважаемый Дон Вентезимо Джемме, но не суть.) За всю свою проклятую жизнь Оливер уяснил пару вещей — Тсунаеши слушать в оба уха, приказы отдавать не смеясь, Морену держать на этом свете всеми правдами и неправдами, а Хикару — чёртов он бастард! — держать достаточно близко к Юджину, но не слишком — чтобы никто ничего не заподозрил. И, разумеется, никогда не терять никого из виду: как своих, так и врагов. Иначе всё пойдёт ещё сильнее по наклонной. Итак разрешил Тсунаеши съездить к маме и вот, что получилось — Вонгола теперь в истерике бьется, ведь — как так! — Наследник, мать его, пропал! Прямо из-под носа! Какой ужас, какая трагедия! Оливер всею душой ненавидел Вонголу. Нет, Примо он видел пару раз и действительно были к нему тёплые чувства — всё-таки племянник. Но Вонгола… эх, Вонгола. Виджиланте были лучше. А Вонгола… погрязла в крови, пепле и под их ногами одни кости — уже не разберешь где чьи именно. Девятый, конечно, отличился (хотя там все отличились по-своему, но именно Девятый почему-то запомнился сильнее всего) — старый идиот удумал такое, что племяш Джотто раз двадцать в гробу перевернулся, прежде чем заснуть. Ноно был в какой-то степени гением. Собрал в Вонголу столько интересных лиц, и пробудил в Иемицу Пламя, а после и в маленьком Тсунаеши… такое нельзя продумать сразу. На это нужны годы. Которые, кстати, у него были прожиты вполне себе сносно. Спасибо, конечно, отчётам Серого — тот лет двадцать, (если не больше) прожил в Вонголе, следя за самыми разными изменениями и самим Ноно так, что никто ничто не заподозрил. А, вообще, Ноно сейчас в принципе в шатком положении — вокруг все негодуют и хотят убивать. В основном тех, кто не уследил за Наследником. …и эта история умалчивает, кто стал разносчиком нехорошей вести. Может, разносчика уже не стало, а весть — долетела? В любом случае Оливер хмурится на предложение Артура и молчит. Для таких вопросов нужен Тсуна, а Тсуна сейчас отсыпается после пуль Посмертной Воли. — Кстати, босс, — тихо обращается к застывшему Оливеру Морена. Тот выпрямляется и внимательно смотрит на девушку, ожидая её пояснений. — Уже завтра договор подписываем с Джессо и Джиглио Неро. — Как ты? — перебивает её Оливер. — Ужасно, — без утайки говорит Морена. — Ещё немного и я всё. Босс Джемме вздыхает и берёт Хранительницу за руку. — Останься. — Но ведь… — Мне плевать, как это повлияет на союзников, — вновь перебивает. — Ты — моя Семья, мой подчиненный, моя подопечная. Я не желаю, чтобы в случае опасности тебя убили. База — самое безопасное место. Останься. Морена послушно склоняет голову, не смея перечить боссу. Стоящий за дверьми Тсунаеши не смеет сдвинуться с места, в ужасе переваривая только что услышанное. За время, что его не было… что… что произошло? Они сказали ему, что Морена поправилась и вливание Пламени больше не нужно! Они… солгали ему?.. Почему?.. Внутри Тсунаеши появилась дыра, из-за которой все чувства, кроме жгучего страха, притупились. Они солгали ему. Он ведь может помочь! Тогда почему, почему?! Страх, постепенно, стал притупляться тоже. Все чувства застыли и не смели двигаться, хоть как-то показывая, что Тсунаеши не кукла, а человек. Уже завтра они поедут к Мельфиоре. Уже завтра Морена может умереть.