Трилогия о маге. Свободное плаванье.

      Макушка Лета Года Голодания.              Погода сжалилась над Зелёными Сёстрами, словно отмечая Макушку Лета по календарю Харптоса, распространённому на заокеанском Фаэруне. На море воцарился штиль, а средь спокойных крон островной растительности взбурлила жизнь. Закат раскрашивал гладь в золото, манящее редкие облачка – и полнящиеся авантюристами корабли.       Искомый галеон мочил якорь близь берега самого северного из гряды островов, поэтично названных Зелёными Сёстрами за обилие густой растительности. В часы отлива этот клочок суши окольцовывался плешивым ковром съедобных водорослей. Ещё одним достоинством местной стоянки числился драгоценный источник питьевой воды, пресной и холодной – вымоленной. С началом фаэрунской экспансии аборигенов поработили и вывезли, а всю крупную дичь сожрали. Если бы не бамбук, в жарком и влажном климате растущий по футу в сутки, то крайний островок впору было бы назвать Каменистым Братом, поскольку прочие деревья активно вырубались на: растопку печей камбузов, замену поломанных ураганами рей, заделывание пробоин от морских чудищ и прочие нужды корабелов.       Охен мирно спал на своей подушке в наволочке из крокодильей кожи - фамильяр готовился к своей ночной вахте сторожа спящей хозяйки, покамест активно бодрствующей. Внезапно у псевдо-дракона сбилось дыхание, а чуть погодя приоткрылось левое веко. В образовавшейся щёлке туда-сюда зыркнул игольчатый зрачок. Затем правый глаз повторил осмотр с другой стороны. И оба распахнулись, целенаправленно уставившись в знакомое ростовое зеркало. Никого в каюте не имелось, кроме самого зверя – нюх постоянно об этом докладывал.       С этого рейса на далёкий материк Мазтика данная половинка кабины перестала быть жилой, превратившись в лабораторный кабинет, предлагаемый пассажирам в арендное пользование. К стенкам жались алхимический и письменный столы, на специальных полках покоились инструменты и стояли колбы всяких форм и размеров. Пол оказался заставлен сундуками – едва пройдёшь. На потолке сиротливо торчали кольца для подвесной койки.       Псевдо-дракон пошевелил головой и к чему-то прислушался – к ощущениям эмфатической связи фамильяра с его хозяйкой Зелзирой. Так продолжалось довольно долго, пока в один из наиболее подходящих моментов игольчатые зрачки не округлились. Поменялось выражение морды лица, осанка и поза - теперь это был уже точно не Охен. Одержимый.       Захватчик тела лысого псевдо-дракона совершенно не собирался убираться с подушки, но хорошо топтался на ней, чтобы приноровиться к использованию чужой материальной оболочки. Освоившись, он чуть повернул голову, сосредоточившись на окнах и зашторив их иллюзией: видневшийся через них остров никуда не делся, а вот снаружи Охен вновь стал выглядеть спящим, каюта - безлюдной. Далее округлый взор сфокусировался на лабораторном столе, который каждый пользователь прибирал за собой. И вот во всполохах света там собственной персоной появился самый первый захватчик – золотистый фейри-дракон.       Зрачки Охена дёрнулись, было, суживаться, однако вновь округлились - на сей раз янтарная радужка посерела. Пришелец, сам себя призвавший из сновидения в явь, обрадовался этой перемене в облике гладкокожего псевдо-дракона, юрко сместился на край стола мордой к центру и крепко зажмурился, став сильно тужиться, аж крылья задрожали вместе с шишковидным кончиком хвоста. Через несколько мгновений произошёл обратный призыв: фамильяр магическим образом вытащил своего хозяина из чужого сновидения – он тоже появился воплоти! Защитное волшебство, опутывавшее помещение тяп-ляп, и этого индивидуума тоже восприняло за фантасмагорию Охена, предоставив ему идентичные права и допуски – как для двеомера невидимого слуги.       Щуплая фигура, с виду фута три ростом, поглядела в сторону псевдо-дракона, у которого глаза вернулись к нормальному состоянию – драконьему взору не хватало осмысленности. Фейри-дракон прошипел приказ «спи» - сомнамбула уютно свернулась на подушке и смежила веки.       Казалось бы, пора радоваться! Четвёртый псевдо-дракон и восьмое путешествие между мирами, полностью отлажена магическая схема путешествия куда угодно: уснуть, осознать себя в сновидении, присниться реципиенту посредством отправки и нахождения его сновидения фамильяром, быть воплоти вызванным своим фамильяром в глубокий сон ничего не подозревающего проводника-портала, проецироваться из его сновидения-подсознания в его физическое тело, вытолкнуть фамильяра воплоти из сна в реальность и вновь быть им призванным, но уже воплоти и в явь. Однако телепортировавшийся таким изобретательным образом персонаж пребывал в расстройстве и печали – он так путал следы из нежелания возвращаться назад в свою постель.       Сбежал из гнезда… Покинул горячо любимых им родных и близких. Бросил на произвол судьбы? Или освободил от собственного? Один из криминальных авторитетов, описанный в книге человеческого авторства, как-то долгим зимним вечерком украденной из заветной книжной лавки на Рынке и потом взахлёб прочтённой, любил повторять: «Можно ли простить врага? Бог простит! Наша задача организовать их встречу». (Примечание автора: цитата Аль Капоне) Невеликого роста маг только сейчас понял смысл этого изречения, а раньше, когда спешно пролистывал чужое добро, подумал превратно и теперь жалел, что организовал родичам встречу с богами, поспособствовав их становлению клириками – преступный герой имел ввиду убийства. И что же? Оказалось, так называемые добрые боги не хуже демонов, что на страницах домашнего собрания сочинений совращали хороших людей эгоистичным девизом, дескать, своя рубаха ближе к телу – живи для себя!       Влажный серый взгляд невольно обратил внимание, как золотой закат алел за окном кабины, мажа кровью неведомый берег с джунглями, так разительно отличающихся от северных лесов со столь любимыми и привычными взору вотердевиана хвойными ласпэрами. Лёгкое недоумение переходом из глубокой ночи к началу вечерней зорьки сменилось запоздалым осознанием - Фаэрун и связанные с ним небесные миры лежали в тысячах миль на восток. Превосходная память извлекла на умозрительный экран карты Торила, изученную ещё в кабинете союзного Дома мореплавателей и подсмотренную на глобусе в кабинете дэва из Бюро Недвижимости на Небесном Плане Бытия Дом Знаний. Не вызвал эмоций и юбилейный год – двадцать лет минуло с первой экспедиции с Фаэруна на новый континент за океаном. Официальная версия гласила, что армада отправлялась в Кара-Тур, но заблудилась.       Мазтика. Всего лишь небольшой материк в южной части узкого континента. Площадью он сопоставим с каким-нибудь регионом громадного соседа - Побережьем Мечей или Севером Фаэруна. Золото, кофе, маис, сахар, ваниль, пряности – вот стратегический экспорт с Мазтики, причём, предприимчивые друиды уже перевезли растения и успешно их культивируют в тех же широтах на юге Фаэруна. А на новую землю везут людей и оружие, привычные им шмотки и утварь, инструменты и механизмы – выпивку опять же.       Невеликого роста маг и минуты не пробыл, а уже затосковал по Фаэруну. Усилием воли он прогнал плохой настрой, но волнение и превосходная память всё равно вернули его обратно на родину – удалось ограничиться последним периодом нахождения в Уотердипе.       О, невеликого роста маг сублимировал опыт врачевания, а также пропускание через себя огромных объёмов сакральной силы с проращиванием внутри себя зёрнышек кристаллической магии через горошины и бобы аж до корнишонов. Всё решил случай. Житель Уотердипа читал много свидетельств того, как в Смутное Время к верхушке Горы Уотердип протянулась Небесная Лестница, на которой приспустился в бренный мир сам Всевышний Бог Лорд Ао. И вот, совершая свой нынешний побег из Небесного Плана Бытия Дом Знаний, невеликого рост маг захотел на прощанье посетить это священное место, строго охраняемое башней Вершинного Гнезда, где базировался знаменитейший Грифоний Легион.       Сколько бы не вглядывался тихушник, но рассмотреть Небесную Лестницу не получилось – что-то сакрально-сверхъестественное ощущал однозначно. Именно будоражащее и какое-то возвышенное чувство привели естествоиспытателя к долгожданному озарению – невеликого роста маг на радостях создал в ладошке синюю крупицу овеществлённой магии. И еле скрылся, пустив потревоженных дежурных по ложному следу фантома.       А ведь у невеликого роста мага ещё в прошлом месяце мелькала крамольная мысль: вырастить второй мочевой пузырь, переключив туда сброс сохраняющейся внутри плоти магии и расширив пространство для повышения ёмкости этой полости для синтеза крупных партий жидкой магической эссенции. Несусветная дурость! Как и выделение из кишки кусочка для выращивания отдельного от пищеварительного тракта мускульного мешочка по типу пузатой колбы, чтобы там магия могла кристаллизироваться. Слава Ао – озарило. Но всё равно до сих пор так и тянет поддаться идее развязать пупок!..       Время не терпело. Таящийся встал у зеркала, отразившего опростоволосившегося индивидуума, который пока ещё не придумал, как перемещаться сквозь пространство вместе с одеждой – она противоестественна для призывающего его зверька и потому терялась по пути. Привычно потянувшись к магии фамильяра, невеликого роста маг применил иллюзию, поменяв свой внешний вид. В ростовом зеркале отразился халфлинг: утыканная сумочками походная хламида с воротом-стойкой и широкими рукавами, накидка, остроносые ботфорты, серовато-бронзовая кожа, художественная шевелюра тёмно-каштанового беспорядка, обязательный атрибут физической зрелости – бородка.       Свежий взгляд «вдаль» опозорил сей ошибочный образ халфлинга – смотревший в зеркало сосредоточенный иллюзионист обратил внимание на бросившуюся в глаза разницу размеров двух фамильяров-драконов. Взрослые полурослики не прибавляют в росте – средний как раз составляет три фута. А вот юноша из расы гномов за несколько лет просто обязан возмужать ещё дюймов на пять минимум. Зеркало отразило прокисшее лицо, вскоре ставшее угрюмо решительным.       Тренированная память услужливо предоставила иллюстрированные развороты книги «Гномы: Скальные, Лесные, Глубинные». Первый подвид самый распространённый на Фаэруне – общительные оптимисты. Вторые самые скрытные и одинокие – их природный минус. Глубинные гномы угрюмы, замкнуты, подозрительны, нелюдимы, что обусловлено общинным выживанием в суровом Подземье, где они известны как свирфнеблины. В одном из переводов это означает – туманные карлики: кожа цвета серых камней, гранитные глаза…       Что ж, придётся нарушить обещание предстать халфлингом, чтобы замаскироваться действительно по-умному - коря себя за поспешность и тупорылость.       Смотрящийся в зеркало старательно ассоциировал себя с молодым глубинным гномом, вспоминая текст на следующей странице, в сухой выжимке дававший вывод о том, что мужчины этой расы - лысые и безбородые. Иллюзионист почесал свой реальный ёжик бронзово-каштановых волос: собственная борода начнёт расти лет эдак через десять, а вот быть лысым… Помимо регулярного бритья может помочь огненное дыхание – или соответствующий медицинский приём усыпления волосяных фолликул, обратный уже известной методике их пробуждения и теребления для удаления залысин.       Юный глубинный гном вновь обратил свой взор на пару фамильяров, отбросив нечаянно всплывший кошмар с дымчато-чёрным драконьим ужасом, которым его встретило подсознанье Охена при первом визите к нему фейри-дракончика. Засмотревшийся в зеркало раньше хотел сделать своего замечательного любимца более фей-подобным, придав кожистым крыльям магическую прозрачность стрекозиных и цветастость бабочки, однако такие особи вряд ли водятся во мраке подземных глубин.       Пришлось заново кумекать. Заранее подготовленный образ отправился в утиль вместе с общей легендой, однако лёгкая улыбка всё же украсила лицо юного гнома, ставшего в зеркале смугло-серым отпрыском глубинного и скального родителей. Эгоистичный одиночка, угрюмый, нелюдимый, себе на уме – всё про него, решившего представляться как мистер Грей. В этом свете с фамильяром нет нужды мудрить: достаточно перестать напряжённо сдерживать молнию внутри себя и направить эту магию в зверька, как в молниеотвод, чтобы каждая иголочка фейри-дракона обзавелась кисточкой коронного разряда – так это зовётся по научной терминологии умной книжки о магии статических полей. Как уже знал мистер Грей, цвет чешуек и запах его фамильяра Хмеля тоже изменится, поэтому останется лишь ежедневно и еженощно заботиться об имитации стрекозиной прозрачности крыльев и сохранении собственного маскировочного облика с пушком под пупком.       Невеликого роста маг пожалел, что лишь сейчас обратил должное внимание на широту возможного применения навыков целителя. Несколько незамысловатых приёмов способны кардинально изменить внешний вид надёжнее всякой иллюзии. Главное – тщательно обмозговать косметическую операцию, а сейчас хватит наложения долговременной фантомной личины, вполне обеспечивающей плотность и натуралистичность только что сварганенного образа.       Покрутившись у зеркала, непрошенный визитёр, более трёх месяцев назад всего около суток пробывший на этом ультрасовременном галеоне в качестве пассажира и знатно потрепавший эту грёбанную лохань вместе с богами Амберли и Талосом, ещё немного потоптался на лабораторном столе, имевшем специальную руническую окантовку, оберегающую от случайных выплесков магии и волшебных субстанций. Приласкав фамильяра, сероглазый хозяин… Ещё вчера он думал воспользоваться слюнявостью своего фейри-дракончика да самому плеваться синевато-голубой слюной, чтобы далее равномерно втирать этот, с позволения сказать, гель по всему своему тельцу, включая ступни – лапки фамильяра помогли бы управиться между лопатками. После откровения на Горе Уотердип невеликого роста маг брезгливо отбросил прежний бред, вспомнил свои беглые наработки в Царстве Снов и ввёл себя в состояние транса. Получилось с крупицей – вышло и капелькой, следом за которой с трудом и непривычной натугой набралась ладошка субстанции – что-то типа сиропа синего цвета.       Справившись с задачей обмазывания, мистер Грей взял фейри-дракона по кличке Хмель за бока и запустил в него электрический разряд, фамильяр же ткнулся мордочкой в рот хозяина и тонкой струйкой выдохнул в синюю лужицу поражающе яркий огонь – вдох сделал обратное преобразование в магию, сразу сцеженную ладошку.       Если не можешь избежать осмотра истинным зрением – ослепи его! Спокойно поглотив веселящее пламя драконьего дыхания, заулыбавшийся Грей поднатужился, возвращая бесстрастность трансового состояния. Вторая порция сиропа мягко засветилась призрачно голубым цветом магии, недостаточно плотной и качественной консистенции для обладания густой синевой, но пригодной. Закрыв глаза и на второй слой тщательно натёршись, включая труднодоступное место между лопаток, юный пользователь магии фантомных иллюзий сосредоточился, при подпрыгивании мазнул подушечки стоп и при помощи фамильяра мигом превратил всю покрывающую его магическую субстанцию в самостоятельно разработанный аналог двеомера «кажущийся», принципы которого втихаря вычитал в одном из фолиантов по заклятьям Школы Иллюзий.       Абсорбировав и всю магию, что впитали обереги лабораторного стола, довольный собой мистер Грей с Хмелем на руках вновь обратился всё к тому же ростовому зеркалу, словно девица какая – ибо всё-всё должно быть идеальным и не боящимся банных процедур! Отразились гибриды: смесок гномов глубинных и скальных – смесок ручных драконов псевдо- и фейри-. Безусловно – маг с фамильяром.       Фальшивый гном ещё раз умозрительно вообразил на себе одёжку, чтобы позже при помощи фамильяра воплотить этот образ осязаемой иллюзией: он не постеснялся наплевать на умеющих смотреть сквозь наваждения, под третьим слоем затейливо пряча - ослепительный. Обычная одежда ему точно не подходила из-за ещё тренируемой способности облачаться в драконью чешую, рвавшую на лоскутки все ткани, кроме проверенной мифриловой – оставшейся в покинутом доме…       Не спеша уходить из укромного места, Грей привычно перемешал свою магию с вытянутой из Хмеля и на манер повсеместно используемых волшебниками невидимых слуг создал долгоживущую и незримую проекцию фамильяра. Прикосновением ладошки отперев несложный замок на кормовой балкон, неравномерно развитый персонаж приоткрыл дверь и выпустил наружу разведчика, чтобы составить представление о текущем положении дел, прежде чем делать капитану корабля предложение с одним решением - выгодным переселенцу. В принципе, оно уже было готово и отрепетировано, вопрос состоял лишь в том, как лучше обставить своё появление и на кого поставить при новой попытке обустройства на этом великолепном корабле – или нарушить другие опрометчиво данные обещания да отправиться в совершенно независимое плавание?       Скользнув к воде, магический конструкт нырнул без всплеска. Управляющему разведчиком Грею понадобилось несколько минут, чтобы сосредоточиться на поставленной задаче вместо разглядывания очаровательно живописного дна, обилие красок которого завораживало похлеще калейдоскопа и гипнотических паттернов. Одно удовольствие было глазеть сквозь настолько прозрачную воду, что прекрасно различался якорь в полутораста футах от руля – в мутных водах заокеанского города Уотердип купальщик едва различит пальцы собственных ног. Увы, дело не терпело.       Из-под поверхности и корабельной тени Грей заметил то, чего опасался: кое-чей старый псевдо-дракон с небесно-голубой чешуёй, отливающей пурпуром, возлежал прямо на воздухе. Свешивался лишь кончик хвоста да круглое пузо, набитое рыбой, изобилующей у рифов и среди водорослей. Слава Ао, пережравший охранник не заметил магическую ауру, с высоты сонливо наблюдая за стоянкой кораблей и чистым горизонтом над Заливом Корделла, названного так по имени амнийского капитана, заново открывшего континент, который люди забыли с падением великих империй позапрошлых тысячелетий.       Пользуясь случаем, невеликого роста маг направил шпиона к океаническому эскорту флагманской Люцентии.       Построенный незадолго до Смутного Времени галеон Локулус действительно напоминал шкатулку, компактную и забитую ценным грузом. Три мачты при двух ярусах парусов вместо трёх по примеру Люцентии, почти никакой новомодной машинерии. Над капитанской кабиной имелась всего одна палуба – это тесный и низкий кубрик с тянущимися вдоль бортов двухъярусными койками, напоминающими шкафы-купе, и гамаками посерёдке – в сумме на тридцать человек пассажирами. В числе семидесяти членов экипажа два взвода гардемаринов, в случае чего обслуживавших пять баллист, - большая половина из них является наёмниками для разовой транспортировки с оплачиваемой харчами работой по тяганию канатов и тасканию тары с грузом.       Однако пуще всего мистера Грея восхитила шхуна Кубиториус, что в переводе означало – спальный вагон. И действительно: над водой ряды иллюминаторов в тесные каюты на шесть коек, в пассажирский кубрик на корме, в кубрик экипажа на носу, где имелся спуск в забитый продовольствием трюм у самого днища; большая часть верхней палубы была закрыта надстройкой с большими квадратными окнами, четверть из которых открывала вид на камбуз, часть показывала фешенебельные каюты и шикарную столовую напротив кухни. Пассажирская шхуна имела три мачты, которые во время плавания раздувались здоровскими косыми парусами, лёгкими в уходе и обеспечивающими высокую манёвренность при завидной скорости. Команду корабля составляли всего три десятка персоналий, два взвода гардемаринов на подхвате и сотня пассажиров, размещённых с разным уровнем комфорта.       Успокаивающе поглаживая своего фамильяра, у которого рассеивалось внимание из-за отвлечения на цветастых и очень необычных существ средь потрясающе привлекательных рифов, мистер Грей направил фантомного разведчика к берегу, чтобы тот взлетел за спиной чужого псевдо-дракона, длинной выгнутой шеей изображавшего из себя лебедя, гипнотизирующего закат. Фантомный Хмель тихонько выбрался на водоросли, высушился и вспорхнул на несколько сот футов ввысь - принялся барражировать.       В этот же момент над необычными деревьями небольшого острова поднялся грифон, криком вспугнувший местных чаек и попугаев с другими пёстрыми и неизвестными Грею птицами, чтобы полакомиться очередной добычей – сколько ещё влезет до вылета на ночную охоту гигантских летучих мышей, чёрными кожистыми мешками висящих под тремя мачтовыми гнёздами Люцентии. Клёкот ещё пяти похожих голосов раздался с другой стороны острова, словно призывая сородича присоединиться к групповому купанию и ловле ракообразных, но засидевшийся на тесной палубе молодой грифон поддался азарту охоты за естественной для его вида пернатой добычей вместо любимой старшими экзотики.       На самой большой вырубке на острове уже вовсю пылал костёр с вертелами, где поджаривались части последнего довезённого до Мазтики мясного рофа, чью требуху пожертвовали богине Амберли, сбросив с корабля в море – хотя Королева-Шлюха обладала силой лишь у побережий Фаэруна. Если капитан в соседней с Греем каюте ублажал Зелзиру, вылизывая бутон лунной полуэльфийки, пока та попирала его точёными ножками, то пассажирский сброд на расчищенном от водорослей песчаном пляже впятером активно *** секс-рабыню - разве что не в стопы. Бедняжка уже была измождённой, а ведь праздничный вечер только начинался! В кустах на берегу виднелись свободные парочки, которым тоже не терпелось, а ещё двух подневольных девушек *** гурьбой прямо на поляне, где стояли кем-то давно уж сколоченные и покосившиеся скамьи со столами, на которых столпились бутылки с ромом и бочонки с грогом – жующий рыбные шашлыки народ разгульно праздновал день любви одновременно с завершением труднейшего преодоления Бесследного Моря. Один из бардов развлекал всех там голограммой какой-то голой благородной дамы, с вульгарным эротизмом танцующей на столе под его похабную песню. На поляне поодаль более культурно выпивала группа наёмников поприличнее и клирики с магами, поодаль поставившими для интимных нужд элиты полусферу двеомера домик Леомунда. Несколько вооружённых девушек ещё пока выбирали себе кавалеров для ночных утех. Менестрель развлекала их задорной песней под аккомпанемент двух бардов, заглушавших крики… наклюкавшихся в стельку.       Удивительно, что среди хорошо вооружённой и подвыпившей толпы откровенного насилия не наблюдалось. Ежели подумать, то всё просто. На корабле за такое непотребство среди пассажиров их бы просто выбросили за борт на корм рыбам. Конечно, не всяк способен ужиться или сплотиться с другими в тесноте корабля, декада за декадой бороздящего переплываемый океан. Да ещё с трёх кораблей народу на берег высадилось под четыре сотни – почему бы не развлечься за чужой счёт? Однако самое быдло осталось на Фаэруне: разбойники в розыске, бездари бедны, неучи никому не нужны. Вдобавок, трезвые и оттого злые гардемарины худо-бедно блюли порядок, отрабатывая своё золото.       Нечто подобное, без откровенного насилия и мордобоя с поножовщиной, творилось и на роскошной Люцентии, где оставшийся дежурить экипаж освободил верхнюю палубу от лодок и рьяно отплясывал, на соседнем нижнем юте устроив *** со своей парой платных куртизанок – до приставаний к двум полуорчанкам матросы ещё пока не так нажрались.       Мистер Грей ещё в прошлые свои визиты через Охена отметил тот факт, что состав гардемаринов заменили полностью, кроме сержантов и сынка майора. Матросов и юнг тоже всех сбагрили – даже после инцидента с тремя богами от желающих попасть на Люцентию всё равно нет отбоя. Увы, основной костяк из офицеров и мастеровых остался прежним – слишком лакомое место для ухода отсюда с волчьим билетом.       Кстати, первую помощницу парусного мастера из расы солнечных полуэльфов Киуэриес катал в лодке лунный полуэльф Янрик Луламин - оба романтично провожали солнце вдали от бесстыдных пьянок с то и дело вспыхивающими драками. С другого боку виднелась ещё одна лодка, возле который купались уже обнажившиеся полуэльфы Ниленас Крапчатый и Мастинэ Свечной Всполох - корабельный секретарь и мичман который год делили одну каюту без скрепления перед алтарём супружеских отношений.       До вожделенного материка Мазтика с кучей возможностей разбогатеть оставалось буквально менее декады плавания. Мистер Грей ранее читал кое-какие корабельные журналы, напрасно запрятанные в сейф с магическим запором, поэтому хорошо знал, что судна благородных Домов Уотердипа использовали данный остров для передышки и санитарной обработки, хотя этот клочок суши первым был открыт Золотым Легионом Корделла. Сперва остановка делалась в одном направлении и чисто из эстетических соображений, чтобы отдраить и проветрить корабль да самим постираться и помыться, дабы в приличествующем виде сразу же по высадке начать обставлять торговые дела – хотя сей роскошный галеон и прекрасная шхуна имели на борту все условия для ежедневного соблюдения личной гигиены всеми на борту. А с позапрошлого года эта чистоплотная блажь благородного сословия Города Роскоши доказала свою животрепещущую полезность и необходимость на пути в обе стороны – эпидемия неведомой мазтиканской болезни знатно проредила Аскатлу, конкурирующую с Уотердипом по всем направлениям. Аборигены назло заразили портовую столицу Амна в ответ на нечеловеческую жестокость захватчиков и многолетнее истребление на Мазтике их народа, как раз-таки больше всего полёгшего не от мечей и магии завоевателей, а от завезённых ими болезней, к которым сами фаэрунцы с детства выработали иммунитет.       Покумекав, мистер Грей пришёл к некому пониманию поведения ненавистного им капитана Сарастина Зулпэйра, намеревавшегося вместе со своей бесстыжей пассией дежурить всю ночь: чтобы слушать всю правду из пьяных уст, чтобы уберечь галеон и жизни своих склочников, чтобы при восходе Селуне украдкой помолиться Селунэ, чтобы во время прилива помолиться Амберли – хотя обе богини с того злополучного инцидента с пассажирами из Дома Хунаба более не замечали Люцентии. Черёд оттягиваться Сукилюбимцу придёт после разгрузки галеона - галеона капитана Сарастина, как этот честолюбивый деспот ещё смел полагать, не зная, что патриарх Дома Зулпэйр с одобрения богини Амберли почти сутки назад уже продал сей корабль со всеми его потрохами Дому Деслентир – организатор этой сделки прибыл инкогнито.       Невеликого роста маг ещё раз отрешился от своего окружения, восприняв реальность через фантомного разведчика в нескольких десятках футах от лабораторной кабины, некогда служившей каютой для корабельного волшебника Саршела Бирюзового и его ученицы-любовницы Зелзиры Песнь Молнии. Благородный воспитанник чувствовал себя извращенцем, но вожделенная магия требовала жертв – он решил-таки поступиться некоторыми принципами морали и нравственности.       (Иллюстрации с 001 по 018)