Заклинание для Змея.

На этот раз дом Арафинвэ он покинул сам, его вовсю душило яростное бешенство, еще вернее - дикий гнев и разрушительная ревность, кипящая какой-то ядовитой, жгучей, все напрочь разъедающей в нем кислотой. В особенности от того, что он по случаю увидел, когда так беспощадно-грубо на какой-то краткий миг вторгся в эльфийское сознание. Эта его бесконечно нежная и светлая, счастливая улыбка, обращенная лишь только к ней, к ней - одной-единственной на белом свете, он все никак не мог ее забыть и пережить, и наконец-то выбросить из головы. Несмотря на это он все же счел необходимым озаботиться видом сцены, которую покидает. Почти подчистую разгромленные во время этого горячего свидания покои Артанис были тщательно восстановлены и приведены им в полный порядок. А ее старший брат, без которого он света не видел во всех смыслах этого слова – аккуратно, умело причесан, бережно уложен на подушки и целомудренно, по грудь, накрыт тяжелым, плотным златотканым покрывалом, у которого он было фанатично расправил все его складки до последней, а потом, слегка опомнившись, снова их поспешно скомкал. Завершив эту работу, Артано, опустившись на одно колено рядом с его ложем, еще раз чутко послушал звук его мерного дыхания, чтобы в сотый раз убедиться, что его глубокий обморок плавно перешел в не менее глубокий сон и на следующее утро он, хоть и с трудом, но обязательно откроет свои синие глаза. Вновь поцеловал в запястье его теплую руку, ту, что кусал, теперь покойно лежащую поверх покрывала, потом на мгновение прижался к ней пылающим лбом. - Живой он, живой, - глухо пробормотал он самому себе, уж больно это все ему напоминало то, чем он до того грозился эльфу. – И жить еще будет долго, счастливо ли? Что ж, поглядим, – мрачно усмехнувшись, он как-то тяжело поднялся с колена, окинул напоследок цепким взором все детали помещения и, развернувшись наконец-то, подошел к окну, через которое явился, постоял там еще минуту, помедлил, бросая прощальный взгляд на прекрасное, но сильно бледное, словно выточенное из мрамора лицо в пышном ореоле золотистых волос… А потом уже легко перемахнул через широкий подоконник и сразу словно канул в ветреную ночь, так, будто бы его и близко не бывало… Выдавшаяся ночь была неспокойной. На белый эльфийский город откуда-то с моря весь вечер катила гроза, но так пока и не докатилась, не добралась. Так что, может быть, она еще минует Тирион, пройдет стороной, задев только самым своим краем. Где-то пока еще вдалеке то и дело слышались глухие, низкие, ворчливые раскаты грома. Будто там кто-то тяжело прокашливался и что-то недовольно и угрюмо бормотал себе под нос. Вместе с этим с востока дул сильный порывистый ветер, он то и дело раскачивал в разные стороны густые темно-зеленые кроны больших высоких деревьев, шелестел в их плотных листьях и ветвях, словно нашептывал что-то, принося им какие-то тревожные вести. И с трепетом раздувал легкие полупрозрачные белые занавески на окне первого этажа. В этой ночи, смазавшись до темной мглы, гораздо темнее всякой ведомой миру ночи, он снова приземлился на одно колено, легко касаясь одной рукой мягкой земли. А затем, опустив голову, так что упавшие волосы закрыли ему лицо, еще глубже вонзил в нее сильные пальцы с крепкими когтями, будто с небывалым наслаждением раздирая в ней глубокую рану. Внутри, под верхним, только едва лишь просохшим слоем, земля все еще была сильно влажной от недавно прошедших дождей. Он опустился на колени, а потом и на четвереньки и стал широкими гребками сгребать к себе эту мокрую, рыхлую землю, щедро зачерпывая ее уже сложенными вместе горстями. Он с удовольствием пропускал ее между пальцев, разминал туда-сюда, так, будто собирался печь тут из нее хлебы. Это было бы похоже на детские игры в песке, если бы не было так страшно от того, что он все непрерывно нашептывал что-то в это земляное тесто горячечной и сбивчивой скороговоркой. То вдруг повышая голос до резких и почти визгливых нот, то, напротив, еле слышно, словно обрывая этот всплеск речитатива. Из этой явно оскверненной им земли на свет явились змеи, черные, лоснящиеся, они, тускло поблескивая чешуей, туго обвились вокруг его нечистых рук, а потом вновь канули в землю. Резко выдохнув последнее свое слово, он без промедления стал активно обмазываться этой землей, настойчиво и тщательно растирая ее по всему своему лицу, телу и волосам. Пока он весь не сделался с ног до головы вновь черен и кошмарно грязен, плотно сливаясь с окружающим мраком, только все точно так же в этой черноте тлели его желтые звериные глаза. Но и они в какой-то момент плотно закрылись, сомкнувшись, он что-то коротко и режуще-гортанно с повелением прошептал напоследок, тело его тряхнула волна сильной судороги, а когда они вновь распахнулись, то были уже не привычного медового цвета, а стали ярко-синими, как полевые васильки. Затем он медленно поднялся в полный рост, постоял так, кончиками пальцев небрежно смахивая с себя эту черную грязь. А она вдруг исчезла под ними, как не бывало, легко обнажая уже совсем другое лицо и тело. Еще вернее – нужную ему личину. - Ну вот, я даже стал тобой, куда уж больше, - осклабился майа, правда, ухмылка была пока что его, родная. И странно было видеть эту злую саркастичную кривизну на спокойном и ясном лице Артафиндэ. Затем он стер и ее. - Я столько на тебя глядел, мой свет, так что никто теперь вовек не отличит. Ирония судьбы - я стал как ты! Ты ведь хотел бы, чтобы нас ничто не разделяло, - он расхохотался. - Все непременно сбудется в мире теней и искажения, только совсем не так, как вы предполагали, бойтесь своих желаний…. Бойтесь нас! А после вытянул вперед правую руку, внимательно посмотрел на нее, потер друг о друга те самые жесткие подушечки пальцев, некоторое время просто наслаждаясь достоверным ощущением, что он сумел создать. А потом с удовольствием провел ими по заплетенным золотым волосам, огладил и ощупал толстую косу и довольно перекинул ее себе вперед, на плечо. В ее пушистый волнистый конец был красиво вплетен тот самый памятный цветок со скалы… - Теперь я знаю, что тебе сказать, чтоб ты до свадьбы согласилась, - проскрежетал он. – Знаю, куда мне следует нажать… Ну, я пошел! - бодро и радостно выдохнул он, уже голосом Артафиндэ, крайне паскудно ухмыляясь. А потом вдруг вскинул голову к низкому облачному небу, выбросив вверх указательный палец и вызывающе и с остервенением ткнул им куда-то в него. - Ты!!! - неистово рявкнул он, передернувшись всем телом и едва не подпрыгнув. - Не смотри сегодня на меня! Не смей сегодня на меня смотреть! Закрой свое лицо и отверни его, как отвернул свое я…. - напоследок он отмахнулся рукой, словно желал ей от кого-то заслониться. Яростно выплеснув это в сумрачные небеса, он мигом плотно закутался в предусмотрительно прихваченный эльфийский плащ и целеустремленно отправился по одному уже заранее прекрасно выведанному адресу, времени до рассвета было не так уж и много. Сад был уже другим, деревья в нем были высоки и тенисты, это были большие клены и платаны, а между ними попадался декоративный кустарник поменьше. На фоне их черных листьев нужное ему окно светилось особенно ярким и теплым желто-оранжевым светом. В глубине его за колышимыми поднявшимся ветром полупрозрачными занавесками виднелся тонкий девичий силуэт. Удивительно, но Амариэ не спала в это время, должно быть, ее волновала идущая с моря гроза, видно было, как она тревожно ходит по своим покоям, то и дело зябко кутая красивые, чуть загорелые плечи в тонкую шерстяную шаль. Он снова стоял в каких-то кустах и смотрел, пристально следил за ней оттуда с хищным прищуром, одновременно с этим краем глаза разглядывая крохотный балкончик с ажурной ковкой перил, на который так легко будет забраться ее мнимому жениху. Он вынул цветок из волос и держал его в пальцах. Ей, этой, как он ее про себя называл, точно никуда уже не деться, он уже здесь, он своего тут сегодня добьется. Он знает, что ей сказать, он знает, как на нее поглядеть, он знает, как прикоснуться… Потому что он лучше всех знает его, знает, как сделал бы он, как он мог бы все это сделать. Ну да, придется, конечно, в начале побыть трепетно-нежным, в очередной раз разыграть это все из себя перед какой-то миловидной дурой. Тут он жутко скривился с протяжным тягостным вздохом, в конце которого устало и досадливо причмокнул. "Ничего, - тут вздох его повторился, - он как-нибудь перетерпит, но зато потом"… Вот это вот «потом» того стоит, в этом он был уверен…. Ох, как стоит, так что он покрепче сцепит свои острые волчьи зубки, так, чтобы не слишком громко щелкали поначалу, втянет свои когти и будет хоть и пылок, но все-таки застенчив больше, чем она, и смущен поначалу. Будет бледнеть от волнения, закусывая губы, беспомощно дрожать пунцовыми на кончиках ушами, потом вдруг заливаться жаркой алой краской, трепетать ресницами и чуть испуганно глядеть своими синими глазами, словно страшась своей же собственной смелости… А может, и назад уйти захочет… Но эти синие глаза… Разве что камень не захочет удержать. Вот и она, конечно же, не устоит, не отправит просто так, по-любому ведь захочет прижать к груди эту золотую голову, вплетая пальцы в эту косу. А он тесно прижмется, стоя перед ней на коленях, оплетая сильными руками ее тонкую талию, не решаясь без ее дозволения опустить руки ниже. Пусть она почувствует преимущество за собой, пусть почувствует свою власть. Он ее саму заставит сделать первый шаг к нему навстречу, саму к нему потянуться в этом почти что материнском жесте… А когда он едва лишь коснется ее хотя бы кончиком пальца, то будет знать наверняка, как она себе все это представляет, все ее мысли на сей счет, так что он обманет…. Он будет делать то, что она втайне ждет, один в один, ведь наверняка она о нем мечтала, ну хотя бы раз… Представляла, как перенесет через порог, как пронесет до их супружеского ложа, как бережно опустит на него, жадно вглядываясь сверху… Со скуки только бы не помереть до основного блюда, - он коротко зевнул. Знает он этих девиц, надменных, горделивых недотрог по виду, а в душе меж тем пожар клокочет… Сама бы как угодно отдалась, да гордость, видишь ли, не позволяет. "Видишь ли, они все королевны, как одна, - тут он неприязненно подумал об Артанис. - Просто нужно их немножко подтолкнуть"… Так что он живо подстроится под ее представления о Финдарато, он обязательно ее обманет. Он будет нежным…. Поначалу…. Поначалу главное не испугать и вызвать полное доверие к себе… Он сдержит, обуздает свое нетерпение… Не сорвется… Он обманет… - Я не дам тебе расплодиться, как Финвэ! Я не дам тебе создать семью! Я не дам тебе родить детей! Я ничего из этого тебе, конечно, не позволю, я все у тебя отниму, потому что не собираюсь делить тебя еще с кем-то. Не собираюсь весь век смотреть на твое счастье, на жизнь - полную чашу. Не будет! У тебя так не будет, я брошусь тебе под ноги пудовым камнем, и ты, запнувшись о меня в конце концов - упадешь… И никто тебя назад не поднимет, никто не спасет… - Амариэ! – сладкозвучно, но негромко воззвал он голосом ее любимого из тени своих кустов в сторону чуть приоткрытого ночного окна и сделал плавный шаг к нему навстречу, выступая из них. Но, кажется, она не услыхала. Тогда он для надежности подобрал небольшой камушек, заодно собираясь метко бросить его ей в окно. Но прихваченный камушек этот остался сжатым в его кулаке, никуда так и не полетев, а цветок зато выпал… На ближайшем к окну могучем темно-зеленом платане совершенно неподвижно сидел очень крупный филин, ловко скрываясь в его ветвях. Сидел как раз над окном… Ветер с моря налетал на платан, туда-сюда раскачивал его тенистую раскидистую крону и ветви, ерошил против роста гладкие перья сидящей птицы, но, очевидно, ей все это было нипочем. В ту самую секунду, как Артано выступил из своих кустов, филин этот тут же весь встрепенулся, поведя своими треугольными и острыми ушами, гулко ухнул над садом, и, снявшись с толстой ветки, в мгновение ока слетел с этого дерева прямо поперек его дороги, чуть ли не под ноги ему. Эонвэ резко притормозил, взмахивая, как плащом, своим пестрым могучим крылом впереди себя, чтобы не наступить на него. Неуклюже отшатнувшегося назад Артано с ног до головы обдало упругой и мощной встречной волной. - Пекло тебя забери!!! Поглоти с потрохами багровое пламя Удуна! Обглодай до костей твою пернатую тушу! - он чуть не споткнулся и едва не упал спиной на тропинку. "Вы только поглядите, все меня хотят ловить, кому не лень!" – истерично подумал он, неверяще распахивая глаза и вместе с этим невольно делая еще один свой шаг назад. Он мгновенно все понял, что он знает. Еще быстрее, чем с Финдэ. Больше того, поджидает, караулит его здесь. Да что за проклятая ночь такая!!! Только этого еще ему и не хватало! Эонвэ - это вам не юный трепетный сын Арафинвэ. Эонвэ - это суровая власть, обычно крепко держащая в кулаке любые чувства, это разящая рука Таниквэтиль. Это - хуже быть уже не может, если он тут его застал, если он выследил и, значит, вычислил его… И если он сегодня втащит на Гору его, то ему там и конец! Они вопьются в него, как клещами, всей своей дотошной сворой и никуда не выпустят, пока не вытащат всю нужную им правду… Он как наяву представил крепкую руку, хватающую за запястье, страшную по силе слепящую белую вспышку, забирающую его хуже всякой руки этой крылатой твари и то, как затем приходит в себя, уже стоя перед Владыкой. И хорошо бы, если перед ним еще одним. Артано не был уверен, что он вполне готов к подобной битве, что он сдюжит один на один против всей их благостной светлой шайки. Что он искусно споет очередную складную, огромную по силе ложь, которая их убедит, как бы на него ни нажимали, как бы ни давили. Внутри все сжалось и стремительно похолодело в этот миг, он затравленно и судорожно облизнулся, вместе с этим поспешно сканируя пространство сада всеми доступными его сущности методами, живо пытаясь понять, один он тут или нет. В результате, к своей досаде и страху, так и не понял… Делая шаг назад, он уже тысячу раз проклял себя последними словами, что он знал, за ту расслабленную беспечность, в которую позволил себе впасть в последнее время. Что его, как ни крути, - занесло. А он совсем не в Эндорэ, где вытворяй, что только пожелаешь с местным населением, он в Амане. Башкой своей дурной теперь об дерево побейся, дорогой Артано, вдруг поможет! Забылся напрочь, заигрался, распустился, решил, что море по колено! Что гуляй давай, рванина, что ему на хвост ногой никто вовеки не наступит, не прищемит, не прижмет пятой и не придавит. Что раз он Вала попросил, так это не его уже заботы. "Мелькор, Мелькор, - в неудержимом раздражении подумал он, - ни дня, ни ночи без него"… "Ну и где ты?!!! - немедленно воззвал он осанвэ с истерикой и возмущением. – Тут сам Эонвэ явился по мою черную, трижды тебе проданную проклятую душу!!!" В голове его сейчас же раздался краткий, определенно издевательский смешок, чем-то похожий на сытое, довольное мурлыканье кота. "Сам давай, - мстительно ответил Вала, - мне сейчас не до тебя". Майа всего внутри перекосило после этого отказа. "Убил бы тебя", - бессильно проскрежетал он в ответ, едва не задохнувшись. "Можешь убить Эонвэ, - насмешливо и очень спокойно порекомендовали ему, - давай, тренируйся покамест на птичках"… После чего всякую связь оборвали. Артано скрипнул про себя зубами, и выругался так, что даже сам немного удивился, а перед глазами на какой-то миг от накатившего дикого бешенства все даже как-то побелело. Как он его лихо, а? Что там какая-то постель после такого… И ведь дождался же удобного момента, восхитительная тварь! Подгадал прямо по полной, как всегда! А ну-ка, попляши-ка, дорогой Артано, повертись-ка, словно уж на сковородке, подергайся чуток теперь в петельке! Да еще в какой, никогда не мелочится, царственная дрянь! Все ровно, как он любит… Понятно, что он Эонвэ и пальцем даже не посмеет тронуть, иначе это мигом повлечет такое за собой, что ему и думать даже не хотелось. Что ж ему делать-то, как выбираться? Вот теперь он себя в полной мере ощутил прижатым, пойманным и загнанным в серьезную ловушку. "Тварь ты, Мэлко, слышишь там меня! Паскудная и мстительная тварь!!! Неужели бросишь меня с этим?!!! В твоих же интересах мне немедленно помочь!!!" Ответа, на который так сейчас рассчитывал, он так и не дождался. Уловил только легкую тень довольной, снисходительной улыбки Мелькора в свой адрес. Чего уж там, сам он так делал постоянно, Вала терпел и закрывал на это глаза, а вот теперь, видать, решил вернуть все разом. "Я ли его не знал, - простенал он про себя, наверно, уже в сотый раз за это время. - Да чтоб ты там перевернулся, где бы ни был, чтоб ты сдох, подлюга, ненавижу!!!" Впрочем, оставался еще крохотный, призрачный шанс выкрутиться в самый последний момент из этой переделки тихо и без шума… Деваться было некуда, однако, нужно было снова как-то извернуться, потыкав своей лапой всюду. Артано страшно матерился, поминая сразу всех, и Мелькора, и Эонвэ и самого себя в придачу… - Не поздновато ли для прогулок? - между тем осведомился главный царедворец Сулимо, по-птичьи наклоняя свою белоснежную, но все еще кое-где покрытую пестрыми перьями голову набок. Так, что его совиные трепещущие уши до сих пор виднелись в волосах. Артано все разглядывал их с каким-то отстраненным интересом и вместе с этим думал в это время о том, что как же это все не вовремя случилось. После бурной встречи с Финдарато внутри он был опустошен и эмоционально исчерпался. Его еще хватило бы на то, чтобы в финале отыметь эту паскудную гнусную девку, сполна выместив на ней всю свою мучительную боль и бешеную ревность, выплеснув последнее, что было в эту ночь. А после он бы замертво упал, прямо на ней, наверно… Впал бы в черное беспросветное забытье, снова закопавшись в землю, без чувств, без мыслей, без эмоций, без переживаний, без всего. И лежал бы там семь дней в подобии смерти, ледяной, холодный, бледный, и даже Мэлко, будь он трижды проклят, не поднял бы его оттуда раньше своими нечестивыми руками, не вынул бы его оттуда. Не вздернул самым страшным повелением восстать. Он вымотался, он устал от всех своих переживаний и у него совершенно не было сил на что-то еще. А ведь они сейчас нужны, как никогда, а вместо этого ему хотелось бы закрыть глаза и побыстрее провалиться, просто кануть в темноту. В темноту и пустоту, в которой нету - ничего… Но вот же его наказание, поперек его дороги… Он с глухой тоской поглядел на него. "Ну как же мне тебя сегодня обойти"…. - Я не знал… Я не думал…, - бессвязно залепетал он в ответ, изобразив ужасное смущение и в добавок к нему весь мучительно, пунцово покраснел. - Неужели же старший сын Арафинвэ, краса и гордость своего почтенного дома, не знает, как нехорошо гулять под окнами у своей пока еще совсем не жены? - Эонвэ, ловко нагнувшись, подцепил выроненный им цветок. – И как совсем уже нехорошо хотеть туда влезть с недвусмысленными намерениями, у? - с этим вопросом он коротко его понюхал. – Что же на это скажет твой уважаемый отец? Что же на это скажет нолдоран? Эонвэ шагнул ему навстречу, Артано живо попятился прочь. - Ты хочешь бежать, тогда, когда ты откровенно застигнут? - удивился майа. Артано поспешно и отрицательно помотал головой. – В таком случае, почему принц нолдор упорно пятится задом? - осведомились у него, вскинув бровь. - Потому что ты пугаешь меня своей плохо скрываемой силой, - Артано захлопал ресницами и натурально сделал лицо понесчастней. – Разве так можно? - с жалобным упреком спросил он, пытливо заглядывая ему в глаза. Напуганный в ночи ребенок, дитя, что заблудилось, потерялось, золотые косы, доверчивые синие глаза. Ласково взять за руку и не тащить его куда-то, а напротив, охранить своим крылом и проводить его скорей домой… Посыл был мощный, однако Эонвэ это не слишком сильно проняло. Можно сказать, вообще никак не проняло. - Прости меня, Высокий, - он отвесил щедрый поклон до самой земли. - Ты, конечно же, прав, мне нет оправданий… Кроме лишь одного, я потерял голову от любви, разве это преступно? - Преступно тайно лазить ночью по девичьим окнам, - жестко оборвал Эонвэ, делая новый решительный шаг навстречу. - Она же моя невеста! - воззвал он к нему. - Невеста еще не жена! - тон у этого гадкого филина был резкий, ледяной, решительный, непримиримый. - Но она вот-вот ею станет, - гнул между тем свое Артано. - Я был уверен, что наш брак благословят. Я просто не вижу причин, чтобы этого не случилось. Я люблю ее, она любит меня, наши с ней семьи - согласны. Да, я виноват, что так самонадеянно подумал, я виноват, что не дождался и что пришел сюда сегодня. Виноват в том, что не смог обуздать свои чувства. Я виноват, прости меня, Высокий! – он упал перед ним на одно колено. – Но, когда судишь в сердце своем, будь так же милосерден, как сам наш Владыка, - выдав это, он умоляюще поглядел ему прямо в глаза, а затем покаянно склонил голову на грудь, как обычно ловко прячась под своими волосами. Эонвэ сурово возвышался над ним, положив обе руки на свой широкий золотой пояс, что был у него на бедрах. Порывы восточного ветра трепали его обычно ухоженную белоснежную, пышно взбитую шевелюру и оба его огромных крыла за широкой спиной, которые он не удосужился куда-нибудь пока прибрать. Вот сейчас взмахнет одним из них над головой и Артано на Таниквэтиль… - Как же ты мог так поступить? Как же ты в сердце своем, - он намеренно вернул оборот, - так легко нарушил Закон? По которому мы все здесь живем… Как же у тебя это вышло? Я вот все думаю об этом… – вместо махания крылом он прихватил его за подбородок, вскинув его лицо, впиваясь еще более цепким взглядом. - Что ты мне скажешь, а, что ответишь на это, молодой Артафиндэ? - холодные, сильные пальцы на подбородке сжались сильнее, а взгляд совсем заледенел. - А может, никакой не Артафиндэ… - вкрадчиво и тихо произнес он затем. – Ты не похож ни капли… И кого ты обмануть собрался, я не понимаю, - как-то даже скучливо заметил он, чуть вздохнув. – Разве что ее, - он, не глядя, слегка кивнул на окно у него за спиной. - Он никогда бы так не поступил!!! - а это так уже сказал, словно пощечину влепил ему наотмашь. - О чем ты, я не понимаю? - беспомощно проронил поддельный жених со слезами отчаянья в синих глазах. - Все ты прекрасно понимаешь! – усмехаясь, сурово отрезал филин. – Хватит дурака передо мной валять тут… - Что же ты хочешь делать? – из васильковых глаз ручьем полились слезы, обжигая ему руку. - Все очень просто, сегодня ты пойдешь со мной, Артано. - И куда же… - Да ты и сам прекрасно знаешь. В то место, где нас ждет сначала очень долгий и подробный разговор. Перед лицом Владыки. А вот потом, как знать… Седьмое небо, неужели я дождался! - не удержался он от восклицания, мотнув головой. "Ах ты, крылатая дрянь!!! - взвыл про себя в этот момент Артано. – Торжествуешь открыто!!!" - Послушай, не губи меня так скоро этим страшным обвинением, да еще перед лицом Владыки. Хотя бы выслушай меня! - горячечно заговорил он, задыхаясь, с мольбой заглядывая ему в лицо снизу вверх и просительно хватая двумя руками его холодную ладонь, которую тот норовил уже поспешно и брезгливо отнять. - Я знаю, что ты бесконечно осуждаешь этот мой проступок, но дай хотя бы объясниться! - он продолжал настойчиво ловить его руку. – Ты ведь желал об этом знать. Эонвэ слегка помедлил, поглядев на него. На лице его отразилось некое сомнение или, может, даже только его легкая тень. Но пойманному змею было этого довольно, он вновь прильнул к его руке. - Ты желал ведь знать, как это все со мной случилось, - прошептал он куда-то в его пальцы. – И вовсе не по долгу службы, не-ет, - он отрицательно покачал головой и вновь вскинул глаза. – Ты сам об этом думал очень долго, много об этом размышлял, все стараясь понять и представить себе такую любовь. Слишком воплощенную, как сам ты считаешь. На какую ты сам вряд ли решишься. Но кто же знает весь замысел Эру? Все мы их ждали, и ты в том числе… Ты не можешь быть холодным исключением из правил. Не можешь быть к ним равнодушен, хоть и стараешься не показать всех своих чувств. Ты их защищаешь не потому, что так велит Закон, не только лишь из этих побуждений. Ты ведь их тоже любишь. Тебе это совсем не чуждо, значит, в душе ты должен хоть сколько-нибудь сочувствовать мне, я шел сюда по зову сердца, - убежденно произнес Артано, цепко глядя на него. Казалось, Эонвэ прислушался к его словам. - Но я зла никому не мыслил… - Именно поэтому ты напялил чужую личину? – вновь сощурился филин, мигом парируя последнюю фразу. Артано с досадой понял, что он вырулил куда-то явно не туда. Ну и ночка, чтоб ее в пекло… - Ты хотел знать имя, как я мог тебе его назвать, когда у нее появился жених, когда семьи были согласны? - он закрыл свое лицо руками. - А я давно ее любил, - голос был глух и казалось, вот-вот грозил перейти в надрывные рыдания. - Она же - все для меня, весь замысел Эру для меня воплотился именно в ней! Ну вот так случилось… Она в моих глазах венец и средоточие его, - он судорожно всхлипнул. - Как бы я хотел, чтобы ты понял, как это бывает… Я бы умер, если бы я не пришел… Она – мой воплощенный мир, а мир терять мучительно, невыносимо больно…. Сжалься над моей бедой, молю… Я ведь сам страдаю бесконечно… "Ну же, купись, проклятый снеговик", - исступленно молился он про себя в это время. - Это преступление, Артано, то, что ты сегодня здесь задумал. И ты меня прости, но лично я не думаю, что твои чувства его могут оправдать, - он медленно покачал головой. - Я тысячи раз умер, когда узнал об их помолвке. Я не смог смириться с этим, да, я виноват!!! Я виноват! Я должен был давно уже пойти к Владыке, сам! И просить там помощи себе, потому что сам я с этим чувством справиться не в силах… - Что ж ты так и не пришел? - Я все никак не мог решиться… - А сюда, значит, прийти решился… "Куриная башка!!!!" - Артано был готов его убить, порвать на части голыми руками, но ведь нельзя! - Ну казни меня теперь за это! Прямо сейчас, давай, зачем тебе на Гору! Ты же уже мне вынес приговор! - Это не так, - скупо проронил глашатай, тем не менее поджав свои губы. - Нет, это так, я вижу по твоим глазам, как ты меня через фальшивую эльфийскую личину! Ты это мне сейчас по долгу службы говоришь, а не от сердца… "Да он сердечным сроду не был, - между тем подумал он, - нужно другое"…. - Если не так, то отпусти, дай шанс на исправление. Я больше к ней не подойду, она спокойно выйдет замуж, как и собиралась. Эта история забудется, вернее, будет между нами, а я навеки буду твой должник. Я буду твой должник, что хочешь сделаю, что только скажешь, - страстно добавил он, вскинув разом пожелтевшие глаза. Эонвэ смотрел, наверно, целую минуту, опять внимательно разглядывал его, в результате губы его растянула тонкая усмешка. - Хочешь, значит, чтобы я тебя покрыл, чтобы я смолчал перед Владыкой о твоих срамных делишках, которые ты ловко тут прикрыл любовью, - задумчиво промолвил он, сощурясь. - Хочу свой шанс на покаяние, - с нажимом возразил ему Артано. Филин фыркнул. - Ты вновь меня прости, конечно, но боюсь, раскаянье с торговлей как-то в моих глазах не слишком совместимо. Ты будешь отвечать перед Владыкой, пусть он разбирает это дело. - Эонвэ, прошу тебя, неужели вовсе нету в тебе чувств… Ну, же, отпусти меня, брат, я все осознал и готов все исправить… - Брат?!!! – на этом слове майа Сулимо крайне болезненно скривился, вскинув светлые брови и брезгливо дергая губой. Увидев это выражение его лица, Артано замолчал, самостоятельно оборвав свою речь. Оба некоторое время молча, невозможно цепко, испытующе смотрели друг на друга. А после он заговорил с Эонвэ уже совсем иначе, к тому же своим собственным голосом. - Умм, я понял, не рассчитывать на братство, - проронил он с плохо скрытой неприязнью. Ну да, где мы, где вы ... - Прости, - одними губами сообщил ему филин. – Но гусь свинье не товарищ, - присовокупил он со смаком. - Во как!!! - ответно ухмыльнулся змей. – Ты бы с этого и начал. А то я разоряюсь тут полночи, да как видно, не о том. Ладно, оставим лирику, как говорится, я вижу, ты ей вовсе чужд. О другом поговорим, о более насущном. Что же, я, по-твоему, того не стою, что я выше предложил? - сощурился он. - Я в твоих услугах не нуждаюсь, - холодно отрезал филин. – И мне не нужно… - Нужно! – резко перебил его Артано. – Еще как нужно, - протянул он, сам уже подавшись навстречу к нему. - Любая самая маломальская власть надо мной тебе была бы несомненно, хм, приятна, эта мысль щекочет тебе нервы, не нужно отрицать, я это ясно вижу. А может быть, что-то еще, - присовокупил он со своей самой змеиной улыбкой на устах, вместе с ней оглядывая его с ног до головы. Лицо голубоглазого в ответ совсем заледенело и замкнулось, но Артано это не смутило. - Согласись, - утвердительно добавил он, улыбаясь еще шире и жмурясь, словно кот. – Согласись, Эонвэ, и сам ты будешь господином, только ты. Ты своею властью будешь наказывать и будешь миловать. М-е-н-я. Это для тебя хороший шанс, удачный, прекраснейшая сделка, я бы сказал, что золотая. Да, конечно же, это она, ты не ошибся. Когда еще такая подвернется, - покачал он головой… - Я ведь так долго не давал тебе покоя, и ты давно уже мечтал со мною разобраться. Вот и разберешься, - вкрадчиво добавил он почти интимным шепотком. – Я буду от тебя зависим, будешь держать меня в руках… Сладкая мысль, не так ли, до озноба? Вон, как у тебя все твои перья дыбом встали… - Не нужно искушать меня в этом саду, Артано! - резко выдохнул голубоглазый майа, слегка изменившись в ставшем еще более напряженном лице. – Сделай шаг назад, так будет лучше, а после мы отправимся к Владыке. Шаг назад! - хлестнуло плетью. – Не подходи ко мне с таким, даже не смей! Артано в миг отпрянул, тем не менее цепко, настырно глядя исподлобья. "Как же он смог, сумел вдруг отказаться… Ведь он по лицу его все видел, чего все это стоило ему, да у него коленки подкосились…. Однако устоял, мерзавец!" Единственно, чего он уже жаждал, это его уязвить в ответ за это. Значит, ко Владыке… - Ну зачем же сразу ко Владыке? - прошипел он. - Ведь Владыка у тебя меня в конечном счете заберет и, возможно, не исключено, что, - тут он закатил свои глаза и сделал драматическую паузу, - пожалеет…. На что ты совершенно не способен. И даже больше, может быть, в конце концов - отпустит. И ты об этом с опасением и великим беспокойством уже думал и не раз. А все почему? Да потому, что это не дает тебе никак покоя. А ты ведь хочешь наказать, считаешь это правильным, мало того, единственным решением вопроса… И что же мы имеем, Голос Таниквэтиль смеет в душе не соглашаться со священной волей своего Владыки, а-я-яй, - причмокнул он. - Когда смирение и верность ключевые вещи для его служения, - звонко отчеканил он. - Когда на них все и стоит! Именно вот это и имеем, если чуть внимательнее рассмотреть, тоже преступление, я бы сказал…. Хочешь наказать… Ну я же вижу… И нет в тебе смирения ни на грош. Не чтишь ты Манвэ Сулимо, - веско припечатал он в конце. - Ну ты змея… - Да ведь я прав! – победоносно прошептал его противник. – Ведь было относительно меня!!! - он громко ударил кулаком о ладонь. - Я тебя тоже насквозь вижу! Гусь, говоришь, свинье не товарищ, да только кто еще свинья! Хоть и белоснежная пока местами, - он оскорбительно расхохотался, прекрасно зная, как этот наглый, сочный смех выводит из себя любого. – Ну это только для слепых! Этот тонкий налет праведности очень прозрачен на самом-то деле, поскреби его чуток ногтем, так и облупится сейчас же, не продержавшись более минуты, как и весь насквозь фальшивый, поддельный, белоснежный лоск, - выдохнул он, по-волчьи дергая верхней губой. – И такой, как ты, еще мне смеет тыкать! Смеет возноситься!!! Смеет меня судить и осуждать! Смешно!!! Тогда как рыло у тебя у самого в пуху по брови! – Я верен, - процедил на это Эонвэ. - И если даже что-то было, что ты, конечно же, намеренно преувеличил в сотню раз, я с этим справлюсь, слышишь ты меня!!! Ты прав, что может и не лучше, но и до тебя пока не опустился, чтобы в чужой личине лазить по кроватям! "Гаденыш белоснежный, ведь как легко признал свое несовершенство, и грешки, хороший ход, не ожидал, такого с толка х…. собьешь и х… продавишь, - про себя в это время уже совершенно взбесился Артано, сжимая кулаки. - Или это просто я устал под утро"… - Ты ведь и у Артанис уже был… Был у нее?!!! - между тем продолжил Эонвэ, сверкая голубыми глазами. - Что-то тут никак не сходится с твоей единственной любовью, про которую ты тут поешь на все лады, весь исстрадавшись! - А что за жгучий интерес такой? Был или не был? - тут он изобразил ужасно неприличный жест. - Или, может быть, завидуешь, что я тебя опередил? Я что-то не пойму все эти выяснения о любви!!! - ядовито отозвался он, издав короткий смешок. Представитель власти закатил свои глаза, качая головой. - Свет Лаурелин, ну до чего ж ты мерзок, в самом деле. Две минуты разговора, а чувство, словно бы упал в зловонное болото с головой, - причмокнул он. - Наконец-то это все теперь увидят, что ты такое есть на самом деле!!! Без всех твоих личин фальшивых! Вот кто фальшив на самом деле! Фальшивка ты, Артано, с ног до головы! Помнишь наш последний разговор? Ну конечно же, ты помнишь! Теперь я это доказать смогу! – покивал он ему. - Ты сам пойдешь без лишних, недостойных нас обоих унижений или же мне за волосы тебя наверх тащить? Как сам предпочитаешь? Я вот уже думаю, чтобы тащили! - лицо его стало хищным, зрачок в холодном голубом глазу заметно сузился до мелкой черной точки, совиные уши поджались ближе к волосам, как пред решающим прыжком. - Ты очень-очень пожалеешь, когда-то вспоминая эту ночь, - ощерился Артано и в следующий за этим момент ловко извернулся, резко откатился вбок и плавно перетек на ноги. – Я тебе клянусь! Все хотят меня за волосы тащить… И выходит, что ты тоже… Я что, по-вашему, похож на девку?!!! Вы сговорились, что ли, все!!! - выплюнул он, стремительно теряя последние остатки самообладания и посылая все к балрогам в задницу на сегодня, в самое пекло!!! - Стой, гадина, на месте, где стоишь! – громко повелели ему. Могучие Крылья за спиной Эонвэ развернулись во весь свой размах. Артано вновь расхохотался. – Так я пошел с тобой в этот ваш зачуханный зверинец! Ну давай, неподкупный ты наш борец за закон, не жмись, воробышек!!! Попробуй, возьми меня для начала!!! Я тебе как следует сейчас тут дам отведать своего…. Я вам ваши крылья всем поотрываю, так что после только ползать уже выйдет под моими сапогами… "Ай, пропал я!!! Что же это я творю! - надрывно-весело подумал он с полным отчаяньем в душе, хватаясь за волосы и встряхиваясь вместе с этим, точно кот перед прыжком, а заодно приглашающе улыбаясь надвигающемуся Эонвэ. – Это конец… Помоги мне, тьма, это полный"….. - Я про тебя все знаю!!! - выдохнул Эонвэ, решительно наступая вперед на него. - Да ни х…ра он не знает, – неожиданно для всех раздался вдруг знакомый, звучный, уверенно-веселый голос где-то у них за спиной, - этот ряженый попугай! Не бойся, этот идиот слетел с Горы один сегодня! А братец мой его не прикрывает, ему вообще сейчас не до него. Ну что ж, бывает, что излишняя самоуверенность подводит. Лучше организовывать такие вещи нужно, лучше, засадные полки готовить по кустам, – бодро рассмеялись под конец. Голос Таниквэтиль мгновенно резко обернулся, но это было последнее, что он успел сделать этой ночью на благо добра и порядка. Мелькор, а это именно он и был, мягко выступил на садовую дорожку из-за каких-то серебристых ветвей, искренне любуясь тем выражением, что обозначилось на лице обернувшегося и увидевшего его царедворца. Светло-голубые, небесные глаза майа изумленно расширились до предела и в них отчетливо мелькнуло осознание всего, но было уже слишком поздно. - Цып-цып-цып! Ну-ка, ко мне сюда иди, мой милый беленький птенчик, - позвал он его, недобро ухмыляясь и малость поманив его к себе пальцем, осклабился еще шире и веселее, увидав, что он потрясенно застыл на одном месте. Игриво подмигнул ему своим бандитским, полыхнувшим оком и вдруг, не теряя лишних секунд на дальнейшие речи, в одно мгновение смазался до мутного темного сумрака на глазах явно опешившего от его явления Эонвэ. А затем этот сумрак, стремительно густея, быстрее молнии жадно метнулся прямо к нему, сразу окружил, плотно объял его со всех сторон, а затем словно бы страстно впился в свою опешившую жертву. После чего затрещали легкие птичьи кости, беспомощно взметнулись сминаемые этой страшной силой крылья, из них во все стороны полетели изломанные длинные пестрые перья и самый нежный мягкий пух. Эонвэ, оторвав от земли, как хрупкую снежинку, безжалостно закрутило в какой-то жуткий черный смертоносный смерч, неистово сжало в его вязкой утробе, с хрустом сдавило, словно в гигантской ладони и подбросило куда-то сильно вверх. А потом вновь жестко подхватило и проволокло по всем кустам, с треском ломая ветки эльфийского сада, после чего с остервенением выплюнуло, как сломанную бесчувственную куклу, куда-то на траву, где он так и остался недвижно и поверженно лежать слабо мерцающим серебристым облачком почти угасшего света. Страшная мгла над ним вновь сгустилась до силуэта Вала, он поставил одну ногу ему на грудь, еще сильнее вдавливая его в землю каблуком сапога и изящно облокотился на собственное колено, брезгливо вглядываясь в пышное облако растрепанных по траве белоснежных волос. - Дай, Эру, мне терпения, - причмокнув, высказался он. – Как же мне надоел этот белобрысый урод, - процедил он сквозь крепко сцепленные зубы, покачав головой и как следует пнув его узким носком своего сапога под ребра, смачно плюнул ему на лицо. – Хорошенько умойся, надменная тварь! Сзади в это время с большой опаской, крайне осторожно, подобрался Артано, ошеломленно и почти что робко заглядывая за его широкое плечо. Вала живо развернулся в его сторону. - Ну что, обгадился немножечко? Успел? - весело спросил он, как видно, пребывая в решительном расположении духа этой ночью. – Вечно я спасаю твою выпендрежную, самонадеянную, заносчивую, рыжую задницу! - с чувством высказался он. Артано оглядел его, владыка судеб Арды вразрез к своей неизменной привычке к роскоши в этот раз одет был довольно скромно. Не в очередное свое богато расшитое парчовое платье, а в какие-то свободные удобные штаны, туго перетянутые на бедрах ремнем несколько раз, заправленные в невысокие сапоги, сверху на нем имелась кожаная куртка. Пепельные волосы были собраны в высокий и небрежный хвост на макушке. Оружия при нем не наблюдалось. "Ну, да ему и не нужно, он сам и есть оружие, самое мощное из всех возможных. Он и голый ходить по улицам спокойно может", - смутно подумал Артано в каком-то тумане. В общем, Вала вид имел довольно тертый и бандитский, хотя Артано знал прекрасно, что по ночному Тириону он лазит больше, чем он сам, что ни ночь, то всякие встречи. Сам он неоднократно пытался проследить за ним в его походах, но, как правило, безрезультатно. Тайно преследуемый им Мелькор, одетый в темный и широкий плащ, деловитой походкой заворачивал за очередной угол, Артано легкой тенью, не мешкая, бросался за ним по пятам, глядь, а за углом только куча котов, сидят на мостовой, блестят глазами. Майа поспешно шарил по ним ответным взором, пока какой-нибудь из них не смотрел чуть пристальнее на него. А взгляд такой зна-ко-мы-й. "Вот он!" - Артано, преодолевая не проходящую никак брезгливость к этим разнузданным созданиям, хватал то одного, а то другого, пытаясь его опознать… "Бестолковый, глупый Волк", - касалось его осанвэ, а коты немедленно бросались врассыпную по самым дальним подворотням под эхо хрипловатого смешка. Впрочем, бестолковым майа не был, так или иначе, но по большей части знал, где тот бывает. - Все, как обычно, нужно делать самому, - между тем добавил Вала, с большим удовольствием еще раз попинав и поваляв бесчувственный голос Таниквэтиль и напоследок наступив ему на шевелюру и с тщанием методично вытирая об нее свой сапог. - Да уж, вовремя ты, - только и выдохнул Артано, у которого привычно ему язвить сил, очевидно, не осталось в этот момент. - Как всегда в твоем случае, - прокомментировал Вала. В ответ майа молча скривился и устало потер переносицу. – Задал ты мне жару, Повелитель, - глухо буркнул он и что-то там еще добавил еле слышно. - Это что еще за тон? Главное, что я пришел, явился. - Явился, - процедил Артано, поглядев, вовсю играя желваками на смертельно бледных скулах. – Откуда ты вообще явился? Да ты у Феанаро в это время был! И очевидно, что совсем ко мне не торопился! - Да, был, и что? - осведомился Вала. - Значит, ужин и хорошо бы если это только он, в компании сыночка Мириэли у тебя на первом месте, вот они, твои приоритеты? Предпочитаем откровенных психопатов? – несдержанно вскипел Артано. - Да у тебя у самого нервишки сильно расшатались, сын мой. Вопишь, как скандалистка-женушка, сейчас вон, наверху тебя услышат. Сто раз тебе уже сказал, не смей так безобразно ревновать! Да ты мне ноги в благодарность должен целовать от самых пяток, ровно до места, из которого они растут! - фыркнул Вала. - Что я вообще сюда явился по твою несчастную блудливую душонку! Поспокойней, мой тебе отеческий совет! - А хочешь, я язык тебе туда засуну, - предложил ему с ухмылкой майа. Из раздвинутых губ у него тут же вывалился черный, длинный, блестящий язык. Он им пошевелил туда-сюда. - Такой размер тебе подходит? - поинтересовался он. - Я могу им о-о-чень глубоко! Это тебе нужно? Хотя я, вроде бы, уже сто раз все отработал и вправе был рассчитывать, что ты меня как минимум не кинешь! – разъяренно оскалился он. - Я и не кинул, что насчет другого, что-то ты уже пожеванный какой-то, сын мой, - усмехнулся Вала, ответно оглядев его. – Видок потасканный довольно, так себе на мой изысканный и тонкий вкус. Это вот этот так тебя, что ли, успел? - он вновь пнул Эонвэ. – А нет, постой-ка, кажется, я знаю, неужели это Нэрвэн исхитрилась так тебя помять в своей перине? Дай угадаю, она сверху? Прямо заездила тебя. - Что?!!! - майа скривился еще больше, черный язык пропал к тому моменту между бледных губ. Вала в ответ паскудно ухмылялся и угрожающе поблескивал глазами. - Да ее там не было вообще, - сквозь зубы неохотно сообщил Артано. - В самом деле? Хмм, а кто же был? - тон был легкими, но не взгляд. Взгляд размазывал по стенке. - Я думаю, что ты догадываешься, кто там был, - вздохнул Артано, глядя вбок и поджимая свои губы. - Догадываюсь, - подтвердил он. – Что, попался, да? Ах, как для тебя удачно все сложилось, и без греха и досыта, я понимаю, - он пронзил его испепеляющим взглядом… - О чем поговорили? Обо мне? - А ты хотел бы, да? Это для тебя такой прекрасный повод для расторжения нашей сделки, правда? - не остался в долгу Артано, глядя точно так же на него, буквально прожигая в нем дыру. Вала молча усмехнулся. – Попался, потому что ты смотрел в полглаза! А куда вторым глядел, я тоже знаю!!! - Выкладывай. И лучше сам…, - перебил его Мелькор. По его лицу было отчетливо видно, что он вот-вот свернет ему шею. Артано это понял, но уняться все не мог. - Врать не буду, он, конечно, не дурак и догадался обо всем… Но разочарую, Повелитель, я не назвал ему твое бесценное и сокровенное имя. Он ничего и никогда не докажет… Не сможет. - Уверен? - Мелькор вскинул свою бровь. - Уверен, - с нажимом отозвался майа. - Уже назавтра он надолго сляжет в постель в лихорадке и будет сильно болеть целый месяц, может, и больше. - Разве это состояние само по себе ни у кого не вызовет подозрений, - Мелькор поднял и другую свою бровь. - Ну, не цепляйся так ничтожно-мелко. А то, кто еще ревнует безобразно, - вернул он ему. - Его близкие, скорей всего, спишут это на душевное потрясение от гибели его домашнего питомца… Тонкая душевная натура ну и все такое в том же духе. А я, быть может, навещу его еще, чтобы проверить… - Проверить что? Что он не донесет? Или как он это все переживает? Ну, довольно! - оборвал его Мелькор, больше не дав ему в ответ раскрыть рта. – Влюблен по уши, волчья шкура!!! – бросил он. - Ну и куда теперь с таким… Смотреть аж тошно, во что ты тихо превратился… - Вала выругался страшно. - Нет! - вскинулся было майа. - Это не так… - Не смей мне лгать, блудливая собака!!! – вдруг дико рявкнул он с совершенно исказившимся от бешенства лицом. Артано дернулся, как от удара. – Да ведь тебя другое задевает, - с удивлением добавил он. – Ты… Договорить ему не дали. - Молчать и слушать господина! – гаркнул Вала, тьма за его спиной мгновенно всколыхнулась, явно нацелясь на Артано. Владыка судеб Арды закрыл глаза, кое-как разжимая судорожно стиснутые кулаки и очень-очень глубоко вздохнул. - С тебя довольно, больше ты к нему не подойдешь. Поверь, так будет лучше, - почти спокойным голосом сообщил он напрягшемуся майа. - Для кого это лучше? – мрачно насупился Артано, взирая исподлобья на него. - Думаю, для всех нас! - отрезал Вала. – Я решение принял и тебе придется с ним смириться, верней, довериться ему. Ах, да! - он поднял палец, который у него чуть-чуть дрожал, что снова выдавало его чувства. - А чтобы не явилось искушение вновь посидеть у изголовья, подтыкая одеяло, как какая-то мамаша или, что гораздо хуже, занырнуть вновь под него, чтобы там поприжиматься своим мелким, наглым, волчьим…., - тут он властно вскинул руку. Артано живо отшатнулся, поспешно попятился от него, едва не упав, куда живее, чем от Эонвэ. В отличие от подбитого герольда он его эти штуки знал прекрасно, но, как и Эонвэ, уйти, конечно, так и не успел. – Стоять, волчина! – майа затрясло, словно осиновый листок, всего от самых пяток до макушки. Через его поддельную личину мигом проступили, обозначившись, его собственные черты. Он больше не мог сделать ни шага, только лишь беспомощно смотрел в ответ огромными глазами. - Властью моей дом Арафинвэ для тебя закрыт с этой минуты! – гулко проронил Мелькор над садом, а в мглистых темных небесах над их головами вдруг грянул, низко раскатившись, страшный гром, вторя ему мощным эхом, а земля под их ногами задрожала. - Остановись!!! – отчаянно воззвал Артано с исказившимся лицом, слепо схватившись за голову и со всей силы зажимая себе уши. Но вскинутая длань не опустилась. - Ходу тебе туда – нет! - пророкотало над ним, отрывая его руки от ушей и жестко заворачивая их за спину ему. И только после этот страшный гул немного смолк… - Его дом - его крепость. И даже не пытайся просочиться в самую мелкую, невидимую щель! Не ищи туда в обход меня лазейку, иначе в клочья живо разорвет и по всему Аману разбросает твои жалкие ничтожные ошметки! Я же склеивать назад не поспешу… Ты меня прекрасно знаешь, я лишних слов на ветер не бросаю… - Это жестоко, - с болью в сердце простонал Артано, грузно оседая на траву. - Это сейчас необходимо, - чуть мягче отозвался Вала. - Ты обвинял тут Эонвэ в непослушании… В непочитании, как ты сказал… Майа, совершенно поникнув, неподвижно сидел на траве на подогнутых коленях, бессильно опустив свои руки. Молча, без всякого выражения на мертвенно-бледном, каком-то за ночь сильно исхудавшем лице. Ветер трепал и путал длинные косы. Сидел так довольно долго. Вала его не торопил, он в этот момент, отвернувшись и заложив руки за спину, меланхолично разглядывал быстро бегущие над их головами низкие облака. - Хорошо. Я понял, - после долгого молчания тяжко проронил Артано, руки у него дрожали, когда их отпустило. Затем он кое-как поднялся, с трудом очнувшись от своих переживаний. - Ни на что другое я и не рассчитывал, - в ответ спокойно обронил Мелькор, оставив небо в покое и вновь повернулся к нему. Майа, больше не глядя на Вала, ибо самое главное было сказано, услышано и принято, он медленно обошел его и со вниманием уставился на Эонвэ, который до сих пор не шевелился и покамест пребывал без всяких признаков сознания. - Ты что с ним сделал? – со страхом очень обеспокоенно спросил он, присаживаясь перед ним на корточки и водя туда-сюда над ним все еще чуть-чуть дрожащей, не слишком твердой ладонью. - А, с этим вот, да ничего, - Мелькор скучливо подавил легкий зевок, пожимая плечами. – По морде если только малость надавал, как видишь. Давным-давно уже хотелось это сделать, к утру очухается, тварь… - Ты ненормальный! – все-таки не удержался майа, обернувшись. - Ты ему крылья все переломал, - заметил он, слегка приподнимая двумя пальцами истерзанное пестрое перо. - Вот и починишь, - хмыкнул Вала. – Да, переломал немного, правда, жаль, что только их, а не его лебяжью шею, - скрежетнул он зубами. – Да ты и сам хотел того же еще пять минут назад, - напомнил он. – И, если б я все это не пресек в самом начале, даже не знаю, что бы было, - он покачал головой. – Побоище! Которое уж точно не замять!!! По силе вы равны, пожалуй. Майа поморщился чуть виновато, но все равно при этом буркнул по своей неистребимой в нем привычке огрызаться: - Ты ломаешь, мне чинить? Ты, значит, наслаждаешься, а я потом страдаю? - Этот свой детский перст, который ты тут на меня наставил, можешь развернуть обратно на себя, - сообщил ему Мелькор, складывая руки на груди. - Ты тут беззаботно развлекаешься направо и налево, вытворяя всякий бред, а я вынужден все время напрягаться, позабыв свои дела, чтобы прикрыть твои кретинские бесчинства! Так что это кто еще страдает! Не вовремя ты все это затеял, я уже не раз сказал тебе об этом, - он сощурился и посмотрел куда-то в даль. - Нас ждут серьезные дела, в которых ты мне нужен с ясной, трезвой и холодной головой, а не с расстегнутой ширинкой и протухшим киселем вместо мозгов! – скривился он. - Или ты весь грядущий век намерен дальше безобразно унижаться? Может, тебя устраивает это? Ты скажи и я отстану… А то ты прямо жертва моих лютых зверств и беспросветной тирании! Тоже, знаешь, иногда надоедает… - Да не хотелось бы грядущий век, - вновь буркнул майа, между делом довольно умело сращивая и восстанавливая крылья Эонвэ. – С этим-то что? - он не удержался и зверски выдрал самое большое перо у него из крыла. - С этим-то? - вздохнул Вала, ухмыльнувшись. – С этим вообще все очень просто, - небрежно махнул он рукой. - В самом деле??? - максимально саркастично вскинул брови Артано, вновь поглядев на него. – С каких же это пор, позволь узнать? - С тех самых, - Вала ловко перехватил у него перо и игриво пощекотал его кончиком крепкий подбородок поверженного царедворца Сулимо. - Этого мы, когда ты закончишь, быстренько подложим на твое горячее и не остывшее еще местечко. Ты ведь не передумал делать свое черное дело? - насмешливо уточнил он у него. - Ты же это все не для того, надеюсь, чтобы всласть полапать своей волчьей лапой на перинах Артафиндэ? А? - подколол он его снова. Артано даже как-то растерялся, малость приоткрыв свой рот, услыхав такое предложение от него. – Ты хочешь, - он даже судорожно вытер мигом проступивший пот со лба. – Его подставить в этом деле? - он кивнул на Эонвэ. - А почему бы, собственно, и не подставить? Для меня, как понимаешь, тут неприкосновенных совершенно нет. Нет, не было и больше чем уверен, никогда не будет. Я думаю, что стоит проучить его немного для порядка, - назидательно добавил Мелькор. - Представляешь его неподдельный ужас, когда он очнется раньше нее в таком хм, любопытном положении? А нас с тобой он, разумеется, не будет помнить ни на завтра, ни потом… – А ты такое можешь?!!! – с изумленной надеждой прошептал в ответ ему майа, недоверчиво глядя на него едва ли не с фанатичным восторгом в загоревшемся взоре. - Что, разок как следует внедриться в этот бесполезный птичий череп, так он и так почти пустой! Там только ветер свищет, извини за каламбур. - Как ты это скроешь, что ты отымел его по полной?! Нас поймают!!!! И наглухо запрут в какой-нибудь очередной дыре, если еще не что похуже! Ты триста лет уже сидел, ты помнишь!!!! Это тебе не какой-то непонятный, малоинтересный миру служка не пойми кого-то там! Вала на это молча усмехнулся, чуть скосив и закатив свои глаза. Майа открыл было рот и снова его закрыл. - Ну это уж слишком, - выдохнул он, нервно закусив костяшки своих пальцев и некоторое время снова молчал. – Ты понимаешь, все в тебе слишком!!! - всплеснул он после руками, то отступая от него, то вновь подходя еще ближе. – Ну ты какой-то просто невозможный!!! Никаких границ в сознании…. Я не могу вместить все это до сих пор, - он беспомощно развел руками, остановившись перед ним. - Нет, ты правда это можешь сделать? – тихим шепотом спросил он, сглотнув и судорожно облизнувшись. - Артано, - терпеливо вздохнул Мелькор, наблюдая все его метания вокруг себя. - Ты задаешь мне иногда очень смешные для меня вопросы, - он крайне снисходительно поглядел на майа, словно на ребенка. – Я и не то еще могу, - веско добавил он. – Я был первым среди вас, первым и буду… Почаще вспоминай, кому ты служишь… Услыхав эту спокойную и властную уверенность в его словах, Артано замер, а потом молча и глубоко поклонился до самой земли, метя своей косой серебро травы у его ног. – Да, Повелитель… Ты прости мне неразумие мое… Вала молча подержал его так, несомненно любуясь. – Ну, пока что прощаю, - наконец произнес он. – Вставай, здесь этому не время и не место, может быть, чуть позже повторишь. Артано разогнулся, все еще глядя на него тем самым взглядом. - С добавлением языка, как обещал, - Вала ему тут же подмигнул. - Ну что, оценил в полноте мою скромную шутку? - Вновь оценил в полноте твою силу, мой Повелитель. - Ну вот, гляди–ка, я и до Повелителя к рассвету дожил… А то паскудная и мстительная тварь, так себе, замечу, обращение, - между делом высказался он. - Ты, значит, слышал это все?! - слегка смутился его майа. - Да ты так орал мне в ухо, я чуть не оглох! У меня столовые приборы все погнулись и выпали из рук прямо на глазах у Феанаро, что было несколько не к месту…. - Да врешь ты все мне, ничего там у тебя не гнулось, а чувствую, наоборот, стояло… - Нет, я все отчетливо услышал, не переживай. Впрочем, вернемся к Эонвэ, это сейчас гораздо интересней. Итак, наш чопорный, надменный красавец, бессменный пока что блюститель устоев, будет обливаться холодным потом, с содроганием души предполагая, что это он такое сотворил, прежде чем сбежать из развороченной постели. Только представь его дальнейшие мучения на сей счет? Он такой весь правильный, весь безупречный, первое лицо Владыки, его полноправный представитель и вдруг прикидывается юным нолдо втихаря, чтоб в тайне овладеть его невестой! – Мелькор с удовольствием расхохотался чуть ли не до всхлипов. – Мерзко - просто жуть для их морали! - он радостно хлопнул в ладоши. И молитвенно потряс руками. - Позор всей их Горе на все пределы Арды! Он себе вены вскроет сотню раз! - Сдается мне, он рано или поздно двинет каяться к Владыке, - все же с сомнением заметил Артано, хорошенько вспомнив все его слова на этот счет. - Конечно, двинет, - вновь легко согласился Вала, - но перед этим будет долго мучиться, пытаясь разобраться, как же такое с ним случилось и каждый день винить себя. Поедом есть! Сам заживо себя сожрет, потому что доказательств, что он не причастен, у него не будет никаких, я озаботился тут между делом… Так что этой приставучей, цепкой пташке будет сильно не до нас, - закончил он свою речь, послав глашатаю воздушный поцелуй. - В ближайшее время он будет вынужден поменьше светить своей надменной протокольной рожей у нас с тобой под самым носом… В общем, разбираться будут долго… Гарантированно все участники спектакля, а не только он один! - Удивляюсь твоему умению, атаринья, из всего извлечь выгоду, - покачал головой Артано. - Даже из моих глубоко личных дел, - хмыкнул он. - А ты учись, сынок, пока я жив, - назидательно заметил Вала. - А то так и будешь бестолково метаться по чужим окнам до скончания всех эпох, - он снова сплюнул вроде бы куда придется, но опять попал на Эонвэ. – Да и вообще, твои дела - мои дела, ты часом не забыл такую схему? - закончил он с усмешкой. Артано мрачно поглядел на него, потом опять на Эонвэ. - Я вот думаю, а может, нужно было с ним быстрей идти, пока была еще возможность? - Может, и нужно, - покладисто согласился Мелькор, плотоядно глядя на него. Майа вздохнул. - Ну что, ты так и будешь тут скорбеть над ним остаток ночи, или, может, сделаешь уже то, что задумал? - фыркнул он. – Времени у нас уже не так уж много… - Гроза из-за тебя сегодня? - Варда вернула ожерелье. - Вот как! - Не тяни… - Что-то я устал сегодня от войны… - Это пройдет. Артано обернулся к светящемуся окошку эльфийского дома. Поглядел, запрокинув голову на легкую тень, мелькнувшую за реющей на ветру занавеской. Ведь все еще не спит…. А после ясно вспомнил эти сиреневые глаза, со слезами глядящие на него. И этот тихий голос после: "Что с тобой, Артано?" Эти теплые руки так бережно, ласково обнимающие его за поникшие плечи. И это - «Я не верил». И он мучительно заколебался в этот миг. Уйти, сейчас же! Бросить это все!!!! Прямо сейчас!!!! Пока еще не слишком поздно! За тридевять земель бежать отсюда, в Эндорэ, пронестись над морем черным вихрем, упав темной звездой в какую-нибудь отдаленную нору, где схорониться, пусть он живет… Море их разделит, хоть какая-то несчастная преграда, за которую он должен уцепиться со всех сил… Пусть будет глупо, примитивно счастлив! Пусть! Ведь он не может так с ним поступить… Он уже готов был сделать шаг назад и отступить, но напоролся на негромкий и спокойный голос сзади. - Или, может быть, ты передумал? – в это время как всегда проницательно спросил голос Вала где-то у него за спиной. – И хочешь выбрать что-нибудь другое? – с этими словами он стал чуть ближе. - Что ж, ты, конечно, можешь… Можешь великодушно отпустить, можешь не разрушать их счастье, можешь дать ему осуществиться. Можешь, конечно, убежать, но только ты потом не выдержишь и вновь сюда вернешься. И, вернувшись, можешь долго смотреть на него веками, как оно расцветает все больше, утешаясь тем в своей истерзанной душе, что оно возможным стало только лишь благодаря тебе. Снова незримой тенью стоять в стороне и снова тоскливо смотреть на окна их уже общего дома. Дома, полного любви и жизни, полного детьми, которых они зачнут, пока ты будешь лежать у них под кроватью, под которую вновь проберешься, как какой-нибудь жалкий, таящийся вор, так и не смеющий ничего украсть из того, что он хочет. Будешь лежать там, слушать их жаркие стоны, утешаясь в это время тем, что ты такой весь из себя хороший. Вот она, твоя награда за твою доброту! Будешь жрать ее потом веками! Давиться ей до посинения! Вкусно тебе будет, сладко? Ну, ответь? Майа подавленно молчал, чуть дернув головой. - Такая вот за это все награда, награда праведных. А я тебе даю другую. Награду нечестивых - месть, обладание и твою власть над их судьбой. Ну и что с того, что она так зовется ими? Наплевать!!! Ночь на исходе, это твой последний шанс, другого у тебя уже не будет… Так же как у Эонвэ, ситуация до странности похожа. Ключевой момент, с которого все может повернуться. Но только он его прос….л сегодня относительно тебя. - Сомневаюсь я, что ты бы это все ему позволил в результате… - Верно, ты мне пока не так уж нестерпимо надоел, несмотря на постоянные, упорные попытки с твоей стороны… Так что ты выберешь, сын мой? Артано все неотрывно глядел на окно. - Ты знаешь, что я выберу, - мрачно проронил он, темнея лицом. - Знаю, Артано, знаю… Я все про тебя знаю… Но всякий раз ты сомневаешься, - очень тихо шепнул он ему в самое ухо, аккуратно отводя его волосы от лица и уже стоя за его левым плечом. - А я все терпеливо жду, когда ты это изживешь, когда ты станешь до конца уверен в нашей общей правоте. В нашем праве поступать, как только мы считаем нужным, без колебаний, без оглядки, без сомнений… - Без совести, ты мне хотел сказать… - Этот вечный твой надрыв, - хмыкнули ему в затылок. – Порой ужасно утомляет… Да, мой милый, без нее! - легко согласился Мелькор. - Советование с Эру по любому поводу и без - это мучительный и рабский пережиток, который заставляет нас страдать и в результате постоянно поступать в ущерб себе. Он приносит нам одно несчастье, присмотрись, ты же не глуп... И если ты не хочешь век страдать, тогда бери свое и сам будь полновластным властелином всякой жизни… Бери…, - он неторопливо и чувственно поцеловал его в сгиб шеи и плеча, слегка прикусывая кожу и опаляя ее своим горячим влажным дыханием до озноба. Отчего у майа короткие волоски на загривке мигом взъерошились и все поднялись дыбом. – Бери, пока я стою за твоим плечом. Пока я за ним, ты все можешь…. А ты знаешь, что я там всегда. Позовешь - я приду, попросишь - я дам и, конечно, ты прекрасно знаешь, что ни за что тебя не брошу… - Я испугался, - упрекнул его майа. - Да ни капли, так, если немного растерялся и еще немного разозлился, - Мелькор занялся тем, что неторопливо, но ловко расплел ему косу, выдергивая ленты. Распустил шелк волос по плечам, поглядел на них, чуть прищурясь. - Похож… Но слава тьме, что только внешне. Тут я впервые с Эонвэ согласен, - и вновь прильнул, кладя тяжелые руки на плечи. Артано все еще молчал, Вала, пристроив свой подбородок у него на плече, вслед за ним неотрывно глядел на окно из тревожной ночной темноты эльфийского сада сощуренными яркими глазами. То и дело налетающие порывы ветра трепали кроны деревьев все больше. Листья шумели, стало свежо… – Может, тебе немножечко помочь, жених? А то ты так заледенеешь, простояв тут до утра, – через некоторое время прошептал он ему куда-то под ухо, легко проведя по шее теплыми губами, перехватывая одной рукой поперек груди и максимально тесно прижимаясь к нему сзади. А второй, бегло скользнув по бедру, легко и проворно проник в штаны, где сразу крепко обхватил его горячей сильной ладонью. Майа не менее крепко перехватил его за запястье, не позволяя. - Убери свою руку, - горячо выдохнул он ему в щеку. - Убери, - с угрозой приказал он ему. – Брысь волчью лапу. Так-то лучше, - с этим хриплым шепотком он умело двинул пару раз своей ладонью, с удовольствием ощущая, как судорожно вздохнула перехваченная грудь Артано, как быстрее застучало, забилось в ней сильное сердце. И как вместе с этим привычно напряглась и затвердела тяжелая нежная бархатная плоть в его сжатой руке. - Перестань, - оборванно выдохнул майа, сглотнув и на мгновение прикрывая длинные ресницы, - иначе я никуда не дойду…. И так сегодня слишком много для меня... переживаний… - Дойдешь, дойдешь, еще как, - Вала нежно кусал мочку уха, настойчиво продолжая движение рукой, несмотря на все его попытки уклониться. - А когда дойдешь, не жалей… А я тебя как следует покараулю, может даже посмотрю еще чуток, пристроившись на подоконнике, не возражаешь? Хочу тебя увидеть, когда ты думаешь о нем… Твое горячее, обнаженное тело, что мне солжет гораздо меньше, в отличие от твоего прекрасного бесстыдного лица, что ты все время хочешь отвернуть… Артано ощутимо вздрогнул у него в руках от этих слов всем своим существом. Вала куснул куда-то в шею, упираясь сзади все настойчивей и все сильнее. Обнял крепче не бывает, чуть не задушил. – Попался, беглый мой волчонок… Дыши, сказал же, знаю все… От меня так легко не уйдешь, в отличие от всех остальных, хорошенько помни, с кем на век связался… И никто тебе меня никогда не заменит… А сейчас ступай вперед, - он живо получил сочный шлепок по ягодицам. - Я приберу пока тут Эонвэ, припрячу нашу беленькую птичку до поры и нагоню тебя чуть позже. Он вновь усиленно прижался к нему сзади. - Что до возлюбленной своей невесты, распечатай-ка ее по полной, в лучших традициях Утумно, мы ведь с тобою оба это любим, правда? Не теряй там время на игры, как хотел. - Она поймет, что я не он… - Когда-нибудь, конечно же, поймет, но только не сегодня. Что просил - то и получишь. Пришел за местью - распишись и получи. Поймет, но будет уже слишком поздно… Для всех них очень скоро будет слишком поздно…. А для нас с тобой это лишь только самое начало нашего над ними царства, которому конца - не будет… Артано обернулся через плечо, чтобы поглядеть на него, но сильные руки, как обычно, резко вытолкнули его вперед… И майа, вновь подобрав с земли тот самый цветок, что он обронил было в схватке, двинулся дальше их темной, мертвой и черной дорогой, в этот раз опять минуя ее возможный поворот…. В окно Амариэ полетел мелкий камешек, негромко звякнув о раму приоткрытого окна. Тонкий силуэт за занавесками сначала вздрогнул, а затем приблизился, желтоватое окно сейчас же распахнулось шире. - Кто там? - тревожно спросила она, с беспокойством вглядываясь в царящую снаружи темноту. Артано молча раздвинул ветви и вышел вперед в косой квадрат света, падающий из окна, так, чтобы его было видно. Поднявшийся ветер трепал длинные золотые волосы, все не давая толком разглядеть его лица. Ей почему-то захотелось это сделать. - Финдэ, ты! - с удивлением воскликнула она. - В такой час? Что-то случилось? - Разве ты еще не знаешь? Вчера ночью кто-то загрыз моего оленя… - Что? Как же…, - опешила она, не в силах подобрать слова после такого. - Насмерть. Я больше не мог оставаться один там, мне хотелось уйти. Хотелось увидеть тебя… - Да что за ужас ты говоришь! Я… я ничего не знала об этом, - она в волнении схватилась за голову. – Постой, ты же, наверно, продрог там до самых костей на этом диком ветру, такая неспокойная ночь… Я как будто ждала все время чего-то, все никак не могла почему-то уснуть… Выходит, что тебя? Ну что же ты стоишь там, поднимайся сюда скорее! Сейчас вот-вот разразится гроза, - она призывно махнула ему руками и скрылась за занавеской. Он ловко, гибко подтянулся, цепляясь за какой-то декор фасада и через минуту легко перемахнул кованые перила маленького балкончика. Еще раз колыхнулись легкие занавески, когда его высокий, еще не освещенный силуэт мягко шагнул снаружи во внутрь. Она поспешно бросилась ему навстречу, с тревогой вглядываясь в сильно бледное, любимое лицо. Потом схватила за руку и провела чуть дальше в глубь своих покоев, где сразу усадила на какой-то стул. Он сидел на нем молча и словно бы безучастно и даже не глядел на нее. - Бедный мой, какое горе, - она поспешно сорвала со своих загорелых плеч большую тонкую шерстяную шаль и, подойдя к нему, укутала его ей, словно хотела укрыть от всякой беды, поделившись своим теплом. Не удержавшись, ласково обняла, прижала его голову к своей груди, мягко погладила по густым, распущенным шелковым волосам. – Финдэ, мне так жаль…, - легко прижалась бархатной щекой к макушке. - Выгони меня, - глухо, невнятно сказал он куда-то в тонкую и белую полупрозрачную сорочку, что была на ней надета, не делая попыток прикоснуться. - Что? – рука на затылке в тяжелых пшеничных кудрях замерла. - Что ты такое говоришь?! Да куда же? - потом его, напротив, прижали к нежной упругой груди только сильнее. - Там ведь сейчас польется просто страшный ливень, тебе стоит переждать… Да и потом, куда же тебя отпускать такого… Погоди, дай я окно как следует закрою, не то тут станет очень сыро... Такая плохая весна в этом году, боюсь, и лето пока что не лучше… - Нет, не нужно, - он, отстранившись, вскинул синие глаза, а сильная мужская рука вдруг жестко перехватила тонкое девичье запястье, никуда его не отпуская. - Ты делаешь мне больно, - заметила она с легким упреком, все невольно пытаясь освободить свою руку, а затем на миг замерла, перестав это делать. - Странно как, весь свет погас, - она с тревогой обернулась в наступившей темноте. Все светильники и свечи, что до этого горели в ее комнатах, погасли, словно по команде. "Наверно, это сквозняки, - успела подумать она. – Нужно закрыть, быстрее закрыть это окно". - Света больше не будет, - спокойно сообщил его голос. - Пусти, я закрою окно! - отчего-то очень сильно испугавшись, еле выдохнула она. В этот момент ворвавшийся снаружи порыв холодного, почти ураганного ветра с грохотом распахнул его настежь, чуть ли не выбив все стекла и едва не сорвав с него занавески, они взметнулись, словно крылья чаек в бурю, белым полотном. Ветер пронесся по комнатам, опрокидывая вещи, будто в дом к ней кто-то шумно ворвался. А потом этот кто-то поудобнее устроился на подоконнике, скрещивая руки на груди и небрежно кивнул подбородком. Но она уже не видела его… - Поздно, - второе запястье перехватили еще крепче и жестче, рывком притянули за них еще ближе между своих разведенных коленей. Кожу снова у груди мигом опалило горячее и жаркое дыхание. – Не бойся, родная, не нужно, все будет хорошо. Все будет хорошо, - принялся хрипло уговаривать прерывистый голос ее жениха, а руки с треском разрывать на ней сорочку…. Все будет хорошо…. На белый эльфийский город наконец-то с ревом обрушилась докатившаяся с моря гроза.