Каждая рана закалит меня

      Ве­тер под­хва­тывал тем­но-си­ние вол­ны и швы­рял их о борт бри­га* «Лас­точка».       Хму­рое не­бо за­волок­ла дым­ка ту­мана. Суд­но ки­дало из сто­роны в сто­рону, па­луба пос­кри­пыва­ла под мок­ры­ми по ко­лено но­гами. Штур­вал взбры­кивал под на­тер­ты­ми ла­доня­ми ка­пита­на Эн­дрю Хар­та.       По­одаль, впиваясь в по­руч­ни, что­бы сох­ра­нить рав­но­весие на тан­цу­ющем на вол­нах корабле, дро­жал Асиф.       — Черт возь­ми, ка­питан! Они нас настигли! Все про­пало! — легкий ак­цент му­суль­ма­нина сгла­жива­ла че­рес­чур пра­виль­ная речь, выдающая в нем любителя литературы. Оттуда же и шла любовь к мелодраматизму, которой отличался капитанский помощник.       Во­семь лет на­зад араб упал в но­ги ка­пита­ну, мо­ля спас­ти от жес­то­кого хо­зя­ина. Де­ло бы­ло в Егип­те, и во­зить­ся с невяжущим и пару фраз по-английски, нех­ристем, бы­ло пос­ледним, чего хотелось Эн­дрю. Но мгно­вен­ная ре­ак­ция Аси­фа все ре­шила за них обо­их: в один момент он обез­дви­жил и обе­зору­жил прис­лужни­ка мамлюкского бея, атаковавшего капитана со спины.       В бла­годар­ность шустрый мусульманин поп­ро­сил взять его с со­бой и обу­чить ан­глий­ско­му. Араб хватал все на лету, но был слишком скрупулезным к деталям и не в меру любопытным. Иногда Эндрю хватался за голову, обессиленный после залпов вопросов Асифа. Как только мусульманин овладел английским настолько, чтобы читать, Харт разрешил пользоваться библиотекой в капитанской каюте, и тот почти поселился под полками.       И так, медленно-медленно, в обоюдном обучении, выматывающей работе и жестоких боях взросла их крепкая, нерушимая дружба. Харт даже пытался привить арабу основы католицизма, чтобы Асиф не бросался без разбора на всех неверных и не кричал не своим голосом при виде собак. Мусульманин же сначала до хрипоты протестовавший, постепенно сам начал забрасывать капитана вопросами о христианском Боге. Как-то он сказал Эндрю, что примет Христа, когда созреет, продолжая по при­выч­ке, три ра­за в день, кла­ня­ться Ал­ла­ху.       — Ты ду­ма­ешь, я ос­леп? Сам ви­жу! — зу­бы впи­вались в об­ветрен­ные гу­бы. Те­ло сот­ря­сала дрожь, мок­рые пря­ди хлес­та­ли по ли­цу.       «Лас­точка» нес­коль­ко дней пы­талась скрыть­ся от мрач­ной бри­ган­ти­ны, на­гоняв­шей суд­но. Не­дале­ко от Кип­ра, обоб­рав ку­печес­кий барк**, бриг, загруженный сун­ду­ками со шкурами редчайшего голубого барана и дорогой мебелью, на всех па­рах шел в Мар­сель. Там до­жидал­ся Фер­нандо, дя­дя ка­пита­на, за­нимав­ший­ся сбы­том наг­раблен­но­го.       За де­сяти­летие служ­бы чо­пор­ной ле­ди Ан­глии, Эн­дрю так и не уда­лось раз­бо­гатеть. Про­кор­мить че­тырех сес­тер, двух брать­ев, не на­чав­ших еще брить­ся, и обе­зумев­шую баб­ку по ма­терин­ской ли­нии было не легким делом.       Три го­да на­зад, на­ходясь на служ­бе, Харт, в бою с ис­пан­ски­м фрегатом, ли­шил­ся пра­вого гла­за. Оказалось, что на борту корабля, который не сильно-то и пострадал, успев ретироваться, был кронпринц, оглохший от залпов орудий. Испанский дипломат, лишившись всякого дипломатизма, кричал на весь Лондон, что если ему не выдадут виновных, Испания объявят войну. Как глухой человек сможет стать королем? Английские представители лишь из упрямства не выдали Харта.       Над­менные тол­стя­ки в па­риках долго разглагольствовали о том, как капитану повезло, что Англия не выдает своих суверенов. Они даже наз­на­чили ему пен­сию. Пенсию, ко­торой ед­ва ли хва­тило бы, чтобы про­кор­мить од­но­го ка­леку, и ли­шили зва­ния, от­пра­вив до­живать свой век об­ратно в Гем­пшир. О «Лас­точке» сле­дова­ло за­быть раз и нав­сегда. Как и о мо­ре, и о служ­бе.       Харт вос­стал. По­хитив бриг, он выс­та­вил всех, кто вос­про­тивил­ся чер­но­му фла­гу с кос­тя­ми, вос­па­рив­ше­му, вза­мен ан­глий­ско­го. Семью он пе­ревез из Лон­до­на в Мар­сель.       После, в газетах писалось о волшебном исцелении кронпринца. Через три-четыре месяца тот снова начал слышать: глухота оказалась временной. Но для Эндрю ничего не изменилось. Приговор был изречен, веселый Роджер парил в небе, корабли, десятками, были отправлены на дно, а кровь англичан уже омыла руки капитана Харта.       На­чав­ший­ся шторм спу­тал все пла­ны, обор­вав воз­можнос­ти по­бега. Вмес­то прод­ви­жения, бриг бо­рол­ся с во­инс­твен­ной сти­хи­ей и не­от­вра­тимо от­ка­тывал­ся на­зад.       Харт зас­та­вил лег­кие не так жад­но за­качи­вать в се­бя воз­дух. В го­лове чуть про­яс­ни­лось, па­ника сде­лала кро­шеч­ный шаг на­зад. Асиф, нап­ро­тив, на­чал на­певать араб­ские мо­ленья, наг­не­тая и так ис­кря­щу­юся ат­мосфе­ру.       Сглот­нув не­уве­рен­ность, ка­питан, на­конец, про­из­нес:       — Разворачиваемся! Мы идем на абор­даж!        Араб схва­тил­ся за гладко выбритую го­лову:       — Ты со­шел с ума, не­вер­ный? Я еще не го­тов, не го­тов к встре­че с мо­ими девс­твен­ни­цами! То есть с Христом, я хотел сказать! О, Боже, какая разница! Я еще не выбрал…       Мо­ряки, цеп­ля­ясь за все­воз­можные выс­ту­пы и рем­ни, за­копо­шились, по­доб­но бло­хам, по па­лубе, спус­ка­ясь в трюм. Стрел­ки на­вос­три­ли ружья в бо­евой го­тов­ности, ожи­дая ко­ман­ды.       Раз­вернув не­покор­ное суд­но, ка­питан ус­тре­мил его пря­мо на бри­ган­ти­ну. Вра­жес­кий ко­рабль, ви­димо, не ожи­дая та­кой стре­митель­ной сме­ны стра­тегии, боль­ше на­поми­нав­шей бе­зумс­тво, от­крыл огонь, сто­ило бри­гу приб­ли­зить­ся.       Шум взбе­шен­ной при­роды пе­рек­ры­вал гро­хот зал­пов. Яд­ра, по­доб­но оз­ве­рев­шим пче­лам, жа­лили борт «Лас­точки», сот­ря­сая дро­жащее на вол­нах суд­но.       Бриг про­тара­нил бри­ган­ти­ну, от­ки­нув на­зад. Мощ­ней­ший, по­доб­но зем­летря­сению, удар по­валил ка­пита­на. Де­рево зах­русте­ло, по бо­ку ко­раб­ля зме­ей по­пол­зла тре­щина. Дь­явол! Бриг нак­ло­нило, и Харт, с при­цеп­ленной на спи­не «кош­кой»***, про­летел по­лови­ну па­лубы, впе­чатав­шись че­репом в руб­ку.       На се­кун­ду зак­рыв гла­за, зас­та­вил се­бя под­нять­ся. Один из пя­ти ро­гов яко­ря раз­одрал пле­чо. Кри­ки со всех сто­рон на раз­ный лад вы­ража­ли па­нику, нес­коль­ко ядо­витых ру­гатель­ств бы­ли изоб­ре­тены тут же.       Соль въ­елась в ца­рапи­ны и ушиб на лбу. Стук сер­дца сме­шал­ся с ха­осом вок­руг. Еще тол­чок.       Най­дя се­бя на раз­ру­шен­ном но­су ко­раб­ля, Харт что есть си­лы запустил кош­ку. Гор­танный крик выр­вался из гор­ла, раз­ры­вая плот­ный воз­дух.       Ока­зав­шись на вра­жес­ком суд­не, ка­питан Харт уди­вил­ся ко­личес­тву мат­ро­сов. Они, хва­та­ясь друг за дру­га, за по­руч­ни, за брусья, от­ра­жали пиратские удары.        Мат­ро­сы дох­ли уди­витель­но лег­ко, он чуть вспо­тел, за­гасив с по­лдю­жины. Плечо бо­лело, но ад­ре­налин при­тупил ощу­щения.       По­дош­вы зас­коль­зи­ли по кро­ви умер­ших, сме­шан­ной с мор­ской во­дой. Лишь чу­дом ка­питан сохранил рав­но­весие.       Боль в пред­плечье. Низ­кий маль­чиш­ка про­тол­кнул лез­вие. Смач­но вы­ругав­шись, он от­тол­кнул под­рос­тка. Ра­зящий свист — и па­рень упал на па­лубу, хва­та­ясь за пор­ванную глот­ку.       Ты сам выб­рал се­бе смерть.       Харт дви­нул­ся вов­нутрь. Где ка­питан? Нуж­но бы­ло обез­вре­дить ка­питан­ский сос­тав.       Удар, удар. Ноз­дри за­топи­ло вонью све­жей пло­ти. Вопли скинутых за борт.       Его лю­ди начали редеть. Ка­питан об­на­ружил Свиф­та: первого, вызвавшегося стать его пиратом, теперь за­топ­танно­го вра­гами, с рас­ко­лов­шимся, как ар­буз, че­репом.       В давке, чуть не прот­кнул сво­его пи­рата. В последний миг сместил клинок — бед­ня­гу ранило в пле­чо. Мат­ро­сы с даль­ней сто­роны швы­ряли за борт рас­ки­нутые по всей па­лубе те­ла. Их боль­ше. Все еще боль­ше. Стало жарко.       Все меньше и меньше знакомых злобных пиратских рож виднелось средь разношенной толпы матросов в синих мундирах.       Вдруг, саб­лю Эн­дрю нак­ры­ло лез­вие, свер­кнувшее зо­лотой ру­ко­ят­кой.       Ру­ка отре­аги­рова­ла быс­трее мыс­ли: уда­ры, хлес­ткие, на­пол­ненные чувс­твом не­тер­пе­ния, по­сыпа­лись друг за дру­гом.       Но, гла­за. Та­кие свет­лые — мор­ская пе­на, околь­цо­ван­ная чер­ны­ми рес­ни­цами.       Эндрю дрог­нул, завороженный.       Его белоглазый противник, воспользовавшись заминкой, расщедрился на разящие, которые тут и там опо­яса­ли ту­лови­ще зас­тывше­го капитана.       Гнев бордовой крас­кой вновь за­топил соз­на­ние. Харт нас­ту­пал, не чувс­твуя уда­ров, пос­ту­пав­ших с кра­ев.       Убить, из­ре­зать, нашинковать на тонкие полоски… Все мысли, прыгавшие в голове, замолкли.       Лишь тело, лишь движения, инстинкты, вопящие «опасность!».       Суб­тиль­ный враг все пя­тил­ся на­зад, не за­бывая отбиваться. Он прыгнул вниз, хватаясь за веревку. Харт за ним.       Эндрю оскалился, когда его сабля рубанула по шее мелкого. Тот, закопанный под капюшон зарычал, на миг хватаясь за рану.       И снова. Вперед. Вперед. Но куда? Зачем?       Клинок разрезал его бок. Дикий крик. Дикая боль.       Белоглазый демон двинул плечами дверь каюты, продолжая пятиться. Харт, дви­нул­ся за ним, практически не видя, затылком ощущая западню.       — Схва­тить его! — го­лос, сип­лый, слов­но у прос­ту­жен­но­го ре­бен­ка.       Со всех сто­рон по­лез­ли ру­ки. Мно­жес­тво рук вцеп­ились в пле­чи, вы­рывая саб­лю.       Харт за­вопил в бес­силь­ной ярос­ти.       Его свя­зали жёс­ткой ве­рев­кой, впив­шей­ся в из­ра­нен­ное те­ло. На глаза легла непроницаемая повязка. Ка­питан, от­плё­выва­ясь ру­гатель­ства­ми, хрипел, пытаясь освободиться. Но связывающий хорошо знал свое дело — с каждым движением узлы, как петля, только затягивались крепче.       Харт не знал, сколь­ко проле­жал так, в тем­но­те. Лип­кий пот про­питал ру­баху. Хотелось вдохнуть. Он ощущал себя ребенком, в этом запертом помещении, в темноте.       Ребенком из прошлого, из кошмаров. Ребенка, связанного в шкафу отца за скверное поведение.       Крики, звон, что проникали сквозь дверную щель, на­чали за­тихать.       За ним все не при­ходи­ли.       Неужели, все кончено? Где Асиф? Где все?       Он подавил дрожь, пробирающую до костей.