Тригея

Под занавес 2004 года я как-то грустно подсчитал, сколько же у меня было партнеров за год… Четырнадцать. Твою мать! Почувствовал себя блядью… Да ну нет! Я не блядь… Просто жизнь… не удалась… * * * Но это было позже - пока год еще не закончился. Еще на дворе июль и я кручусь в круговерти парней, различных встреч, созвонок. Друзья тоже постоянно рядом. Все это наполняет жизнь и плещет через край. Странный осадок после моих «загулов по мальчикам» неожиданно стал накапливаться. Словно, грязный какой-то стал. Тихонько внутри разрасталась прежняя, уже забытая тоска. Не было рядом именно моего Друга, моего человека. Ворка вроде есть, но его все время надо делить с кем-то, то с Анжело, то с Мэйкой… «В очередь, суки!», как говорится. Может, я слишком придирчивый к новым знакомым? Требования завышенные? Почему меня все время что-то не устраивает? Что-то отталкивает? Вот, что Ворыч иногда творит? Пропадает часто, исчезает с радаров. Может вырубить телефон на пару суток, а потом удивленно: «Я спал!». На встречи опаздывает минимум минут на сорок. Прощаю же? Лехко… Это вообще у него правило — всегда опаздывает. Как-то я наблюдал, как Ворка собирается на выход. Я уже одетый, застегнутый, нетерпеливо стучащий коленом по сумке на длинном ремне. Он то метнется в ванну что-то там прилизать на голове. То футболка не та, то пятно на джинсах. А на кухне чашка не мытая. «Где мой дезодорант? Тилич, не стучи сумкой — раздражаешь!» Никогда и никуда он не успевал. Факт. Если когда-то… случайно… Праздник просто! Девки чепчики кидают! И эта его манера серьезно раздражала поначалу. Однажды ждал его после работы в метро. Договорились, что пойдем в кино на вечерний сеанс. Я с книгой в обнимку — знаю, что эту сволочь ждать долго. На мобилу не отвечает — завершает дела на работе. Из-за своей «собранности» мог торчать на работе до двенадцати ночи. Но сегодня клятвенно меня заверил, что уйдет пораньше. Ну, не позже часа после окончания рабочего дня. Стою жду…. В конце первого часа ожидания все же снова набираю его номер. — Тильчик, я уже выскакиваю. Ща буду… Двадцать минут и на месте… Ну, ок… Читаю… Ноги гудят — станция без скамеек. Менты, шляющиеся по перрону, уже с любопытством поглядывают в мою сторону. В конце второго часа снова набираю. Не отвечает. Но капает смс: «Уже в метро. Буду через 15 мин». Выхожу к поездам поближе и начинаю сканировать выходящих людей. Развлекаюсь так минут тридцать. Нет парня! Да твою маковку! Снова выдираю из кобуры мобилку… — Упс, — тут же виновато отзывается Ворчик, — я забыл, что ты меня ждешь! Ну прости! Я уже к дому подъезжаю. Давай завтра встретимся? Матерился я потом долго. И все равно же простил и забыл. Хм… Ну, не совсем забыл — сейчас вспомнил. %) То есть я совершенно спокойно прощаю любимому другу довольно многое. Как, надеюсь, и мне прощают мои дурные привычки. Почему тогда такие нескладушки с другими? Что меня все время отталкивает от новых людей? Что я в них ищу? Второго Ворку, но с более мягкой версией, что ли? * * * Жизнь бежала своим чередом — на улице теплынь. В эти годы еще не было в Москве смога и температур под сорок. Дышалось и ходилось отлично! Чем и занимался. Мэйка как по часам появлялся в Москве — выходные проводили все вместе. Весело и беззаботно. Много смеялись, много гуляли. Потом дружно провожали Мэйку в Тулу, усталого и счастливого. В один из вечеров Сашка с Воркой переглянулись и сообщили, что, если я очень хочу, то могу посмотреть со стороны на их БДСМ-экшен. После Гейру, проблем ребят из группы и прочего-прочего увлечение моих друзей я уже воспринимал как некую забавную штуку. Не более того. А посмотреть? Да только в радость! Где, когда? Постижение Собрались на выходных у Анжело дома. В этот раз с нами не было Мэйки и хар-рашо. Трепались, курили, смеялись. Пока Анжело не скомандовал к началу. Мы переместились в большую комнату. Чего-то я напрягся… — Тилич, сидишь в углу тихо, как мышь, — наставляет меня Сашка. — Если что-то пугает или не нравится, то просто встань и выйди на кухню, постарайся нас не отвлекать криками или возмущением каким. Не обламывай экшен. Помни — это все добровольно и все доставляет нам удовольствие. Я только покивал, уже пугаясь. Первым делом Сашка вытащил откуда-то из-под кровати старый потрепанный дипломат на кодовом замке. Друг стал собран, деловит, словно готовится к тяжелой работе. Сосредоточенно переоделся во все черное. Натянул старые велосипедные перчатки с обрезанными пальцами. Я же занял место подальше у балкона, нервно покашливая. Сначала на свет из чемоданчика появились пучки кожаных плеток. Сашка отложил их в сторону. Далее засверкала змейкой тонкая никелированная цепь, с развешенными на ней там и сям желтыми замочками. Эту гирлянду Анжело отложил на стол и вновь нырнул в дипломат. Следующим предметом оказался веер из… простых бельевых прищепок на картонке. Простые такие, по-идиотски цветные, пластиковые. Я захлопал ресницами. Сашка шустро освободил стол от всего лишнего. Осталась только цепь и прищепки. От дивана шагнул к нему Ворка. Я и не заметил, когда он скинул с себя всю одежду и нацепил этот странный ошейник с заклепками. Анжело мягко уложил Ворчика спиной на стол. Мне стало плохо видно со своей банкетки — что там происходит. Привстал, вытянул шею. Слегка помассировав грудь «редактора», бока и возбужденно торчащий член, Сашка стал медленно и аккуратно пришпиливать к груди парня дурацкие цветные прищепки. Ворка изогнулся на столе. «Верхний» придержал его левой рукой, не давая сильно дергаться. Через несколько минут от сосков и до талии по боками «нижнего» шли две дорожки прищепок. Тот резко дышал сквозь зубы. Последняя пара прищепок повисли на мошонке. Все это проходило в полной тишине, лишь нарушаемой всхлипами Ворыча. Меня просто трясло от жалости к «редактору». Прищепки? На яйца? Еб-б… Хотелось отвернуться и сбежать куда-то. Но я смотрел не отрываясь. Сашка тихо шаманил, склоняясь к трясущемуся сабу, мягко цеплял цветные пластмасски кончиками пальцев. Как на струнах играл, заставляя партнера извиваться на столе. Сколько это происходило - не знаю — весь мой мир сузился до небольшого экранчика, а вокруг клочья тумана. Все происходящее было реально жутким действом. И не где-то там в видике, а вот тут, прямо перед моим носом, в паре метров… На стареньком советском круглом столе. Не помню, когда прищепки сняли, но вот уже Ворка стоит у двери и Сашка аккуратно навешивает на него блестящую цепь. Обматывает тело, по какой-то сложной схеме, щелкая замками. Словно упаковывает. Сабмиссивчик тихо хихикает: видно, цепочка холодная. Тут его руки вздернули вверх. Оказывается, над косяком двери в стене вбиты два небольших крюка. Руки «нижнего» пристегнуты к крюкам парой браслетов. Но Ворка не висит — просто рост не позволяет и небольшая высота крюков. Цепочка явно болтается на боках «нижнего». Нет натяга. Саб начинает снова хихикать, поглядывая в мою сторону. Потряхивает тощими бедрами, звеня цепью. Анжело реально злится. Не знаю, правда ли злится, или это у них роли такие. Ворка пару раз получает шлепок по заднице, типа «угомонись!». «Нижний» послушно замолкает, но нет-нет да и сверкнет в мою сторону веселыми глазами. Вот это вот хихиканье и взгляды понемногу меня вернули в реальность, прогнали оцепенение. Я просто смотрел, как Ворка дурачится, а Анжело на него порыкивает, иногда раздраженно шлепая по жопе ладонью. Саб крутился пристегнутый к крюкам, что-то шептал на ухо «Верхнему». Сашка спокойно стал мастурбировать каменный член младшего. Через пару минут тяжело дышащий «нижний» кончил в ладонь «Дому». Тот подсунул испачканную ладонь сабу под нос, типа, слизывай. Но Ворчик снова что-то нервно зашептал на ухо Сашке, смущенно кивая в мою сторону. Застеснялся, что ли? Анжело тяжело вздохнул и вытер руку бумажной салфеткой. Поморщился, пожевал губами и стал снимать цепь с Ворки. Еще пара минут и Анжело повернулся ко мне: — Усе… Можешь расслабиться! Закончили… * * * Ворчик удовлетворенный валяется на двуспальном диване, с любопытством зыркая в мою сторону. Анжело медленно убирает всякие штуки обратно в дипломат. Тут «редактора» подняло с дивана, и он потопал ко мне, поблескивая под лучами полуденного солнца влажными бедрами. — Я могу пройти? — спросил Ворка, ехидно скалясь. Куда это он? А! Он на балконе футболку вывесил для проветривания. А мои ноги перегораживали проход. Следующая мысль была: «Че это я должен выполнять просьбы всяких нижних мазохистов?» Сидел я, вытянув ноги, и сидел. Даже не шелохнулся, спокойно рассматривая красные следы от прищепок, что украшали грудь и бока сабчика. Ворыч усмехнулся, дернул бровью и перешагнул мои ноги. Ушел на балкон. — Можно посмотреть? — слишком уж резко вскочил я и подошел к Сашке. — Ну, цепочку… — Аха, — отозвался хмурый Сашка и протянул мне груду железа. — Можешь даже примерить. — Давай-давай, — поддержал идею смеющийся Ворка с балкона. — Только футболку нафик… Я тоже разулыбался. — Тока это, ребят… Это не экшен, — уточнил я быстро. Оба весело фыркнули. Сашка пояснил: — Тилич, ты — ваниль. То исть, вне Большой темы. Никто в этом не сомневается, Сонце! И они, дурачась, в четыре руки стали заматывать меня в цепочку. Она реально холоднющая! Ай! Быстро намотали на меня железо, защелкнули замки и оба заржали. Я повернулся к зеркалу в коридоре… Фу, блядь… Выглядел я, как вареная сосиска, обмотанная веревочками. Между натянутыми полосами цепи свисали реально белые жировые складки. Это все выглядело мерзко. Не так, как на воркиной фигурке пловца. Далеко не так — я был просто жалкой карикатурой… Судорожно стал срывать с себя цепочку. Ребята пытались отговорить, но такой гадости я больше видеть не хотел… Знаю, что не ахти мое тело, но так явно и прям в лобешник… Дальше пошла простая тусовка на квартире у друга, с хохотом, сигаретными посиделками на кухне. Чай-кофе… Об экшене почти не говорили. Так… Ребята поинтересовались моим впечатлением. Честно, но сжато высказался, что напуган, но ожидал большего, почему-то. Проехали… Я еще сам не понял, КАК к этому относиться. Ворка шлялся по квартире голышом, одетый только в ошейник. Симпатично так выглядел. Но вот алеющие следы от прищепок меня долго нервировали. Разрушение К концу лета, когда я уже пятый месяц работал в журнале «Квир», что-то поменялось в моем отношении к ГейРу и его хозяину. Я видел перед собой нервного и не всегда адекватного мужика, который тупо зарабатывал деньги. Вокруг редакции и портала крутилось много воодушевленного народу — все рвались помогать гей-движению хоть круглосуточно, за просто так. Хозяин портала с радостью их принимал, оглаживал по головкам и быстро отжимал соки. Все это было довольно кислой игрой — Эд тупо зарабатывал бабки. Ему было начхать на гей-движение, просто сидел у своей кормушки. Постоянно в разговорах мелькали названия заграничных грантов. Насколько это было реально — не знаю. Вряд ли бы кто дал мне услышать что-то серьезное. Все заработки журнала, портала и онлайн-магазина были мизерные. Поверьте, я не первый год в подобном бизнесе. Журнал вообще не окупался — его за пределами редакции и тусовки друзей, никто и не видел. Но редакция жила, журнал печатали, сотрудникам платили зарплату. Кормушка явно была, хотя и так себе — корытце, скорее. На портале прочно обосновались гей-сауны, клубы и порнодельцы. Сам Эд тоже приторговывал какими-то левыми дисками с порнушкой. Ну такой интернет был в те годы — ничего серьезного выкачать было нельзя — скорости не позволяли. Все искали диски. Много обложек для этих DVD сделал своими руками, чертыхаясь. Да нет! Какой снобизм? Проблема не в том, что порно. Проблема в количестве. Когда на выходных сидишь и клепаешь с утра до вечера пару сотен обложек, то реально тошнить начинает. Притом Мишин отдавал мне на обработку хард-порно с бритыми амбалами в кожаных ремнях. Сцены в подвалах, качалках или тюрьмах. Утомляло это… И почему-то основатель портала был уверен, что все вокруг с горящими глазами и забесплатно ринутся ему помогать. Он говорил много красивых обтекаемых слов — само обаяние. Но когда уходили посторонние, то позволял себе орать на сотрудников фирмы, не выбирая выражения. Чистый мудак. Однажды наорал на свою маму. Она с утра забежала на почту, чтобы отправить несколько редакционных писем, и перепутала марки. Наклеила более дорогие, что ли. Как же взбесился Эд! Отношения внутри семьи — дело сугубо личное. Если здоровенный бородатый сынок позволяет гавкать на свою маму — это их дело. Но, не при всех же? Не через головы сотрудников?! — Чтобы через полчаса разница лежала у меня на столе! — рявкает Эд. — Я все сказал! Мама молча ушла на кухню. Все в редакции делали вид, что усердно пашут, низко наклонив головы к клавиатуре. Я тоже затих, боясь привлечь внимание придурка. Усталый и злой, все четче стал понимать, что мне тут не нравится — мелькающие знаменитости из телеящика, трансы, проститутки… Съемочные команды с НТВ или из Франции. Это все забавно по первой, но не ежедневно же, а? Не по нескольку месяцев подряд! Почувствовал, что хочу обратно в нормальный мир. Да и зарплата в шестьсот баксов перестала греть. Изменение Среди моих близких тоже начался непонятный разлад. Может, осень подступала? Анжело за что-то дулся на Ворку. Я тоже — не помню за что. Мэйка дулся на меня… Понятно, что не бывает в компании людей всегда безоблачно. Мэйка просто изводил моего «редактора» бесконечными телефонными звонками и письмами. Тот ворчал, но стоически терпел. Потом Мэйчонок обрывал телефон у меня и Анжело с одним вопросом: «Как мне быть? Как мне заполучить Ворку?» Что там ему советовал Сашка - не в курсе, а я уговаривал парня, что это не конец света, что, может, все наладится… Ну и другой стандартный треп сочувствия. Опять выходные, опять к вечеру субботы Мэйка примчался в Москву. Шел промозглый дождливый август. Мэйчик тощенький, закутанный в желтую ветровку. Грустный, как щенок спаниеля. Встретили его втроем. В этот раз всей компашкой решили упасть на хату Ворки. В метро Мэйка поймал меня за рукав и жарко зашептал на ухо под грохот поезда: — Тильчик, ты можешь сегодня с нами не ехать? Мне очень-очень надо с Воркисом поболтать! Наедине! Пожалуйста! Будь другом! Ты же с ним и так часто видишься, а я только на выходных могу… С Сашкой я уже договорился… Как же меня достали все эти разборки. Значит, у них выходные, а я дома торчи? И почему это я должен не ехать? Мне не меньше твоего, Мэйчик, хочется заполучить Ворку! Может, ты, млять, свалишь в свою Тулу? Потеряйся куда-нибудь, а? Конечно, ничего этого я вслух не сказал, а слушал нервные просьбы на ухо и мрачнел с каждой секундой. Но вдруг махнул рукой и громко спросил у остальных друзей, о чем-то тихо болтающих напротив: — Ребят, у меня не получается сегодня составить вам компанию — надо домой мотать. Дела есть. Без обид? Сашка понимающе усмехнулся: — Да нивапрос, Тилич… Мэйка замер рядом со мной, потом нервно полез в свою сумку через плечо, увлеченно там закопошился. А я поймал взгляд Ворки. Тот пристально на меня глянул и тихонько, почти незаметно, покрутил головой из стороны в сторону. Он не хочет, что бы я уходил? — Не свисти, Тилич, никаких у тебя дел нет, — мрачно сказал «редактор». — Все я твои дела знаю. Решили вместе побыть, так не ломай компашку. — Ну, ок, как хочешь, — с облегчение ответил я, и отвернулся от печального взгляда Мэйчика. Добрались до квартиры Ворки быстро. Я постарался прибить грустные размышления, изучая смешное осеннее освещение станции «Академика Янгеля». Но только еще тоскливее стало. Никакой веселой тусовки не получалось. Накупили в магазине по дороге всякой неправильной жратвы, быстро все это порубали. Мэйка молча кис, чуть ли не роняя слезы. Мы с Воркой о чем-то трепались излишне весело. Сашка дымил сигарету за сигаретой, насмешливо наблюдая за нами всеми. Ближе к ночи я решил растрясти грустное настроение и завопил жизнерадостно: — А поехали в клуб «Шанс», а?! Попрыгаем! Транс-шоу посмотрим… Там сегодня Заза Наполи — поржем! Мы все шумаром собрались и поехали. Сашка, понятно, поворчал, что ему спать скоро, что он все равно не танцует… Но «редактор» вцепился в него с хохотом и не позволил слинять. Прикатили на нужное метро около полуночи и потопали до клуба. Идти минут двадцать. Снова Мэйка дергает меня за рукав. Да достал уже! — Тильчик, вы с Сашкой идите вперед, мы с Ворычем вас сейчас догоним. Хер с ними. Ребята остановились у дверей какого-то закрытого продуктового и что-то стали обсуждать. Ой, прямо не знаю что… Такая, млять, загадка века… Мы же с Анжело прошли еще метров сто вперед и тоже тормознулись. Минут пять стоим, десять… Двадцать стоим, чорт. Меня от сигарет сейчас стошнит… Начинаю злиться. Ворка что-то доказывает мелкому тульскому парню, размахивая руками. Да они так всю ночь могут разборки устраивать. Ваще-то мы в клуб шли, если кто не забыл. Не выдержал, пошел обратно к пацанам. Анжело что-то протестующе буркнул мне в спину. Шагов за двадцать Ворка засек мое приближение, развернулся и раздраженно рявкнул: — Не мешай, Тиль! Иди отсюда! Еще пара минут… Замер, как от оплеухи. Вот так, значит? Поморгал и… развернулся. Пошел к Сашке обратно, скрипя зубами. Хочу домой! Задрали меня эти пидарасы! Провалитесь вы все… Наконец, двинулись к клубу… Я, злой и желчный, пробормотал под нос цитату из забытого фильма… Правда, постарался, что бы Мэйка моих слов все ж не слышал: — Ничего личного… Это рынок, детка! Ты — проиграл… Разве не видно, что от простых отношений Ворыч шарахается? Не видно, что они ему нафик не нужны? Что он совсем другое предпочитает? Зачем так давить? Так лезть? Как девочка-пятнадцатилетка! Ну, вот теперь и получай по башке… На что Мэйчик надеется? Наивный тульский юноша… И какого хрена я должен отходить в сторону, а? Из-за того, что он такой молодой и смазливый, что ли? Мне его пожалеть, что ли? Щаз, млять! Не буду никому уступать свое место! Дружба дружбой, а тапочки врозь… Шел и бурчал себе под нос еле слышно… Как мы сходили в клуб - плохо помню. Только мелькает в памяти то, что все время сваливал от друзей с танцпола и топал в дальний коридор. Там, в небольшом прокуренном караоке-баре пьяные гомики всех возрастов скакали под Верку Сердючку. Сам с ними прыгал, с кем-то пьяно обнимался. Пару раз кто-то меня чмокал в щеку и шуточно тискал за задницу. Пусть так, но видеть кислые морды друзей желания не было. Как только открылось с утра метро, Мэйчик исчез, попросив его не провожать. Поехал домой, в Тулу. И катись… Саша, усталый и ворчливый, сдержанно с нами попрощался и убрел на свою ветку метро. Ворка подергал меня за рукав куртки… Что им всем рукав покоя не дает? — Поехали к тебе? Не хочу дома один сидеть. — Да, давай, — пожал плечами. Против его компании ничего не имею. Добрались ко мне, рухнули на диван отсыпаться. Оба замотанные и тормозные. Отключились моментально. Ворчик спит долго, разбудить его нереально. Ближе к ночи воскресенья мне все-таки получилось его растолкать и отправить домой. На прощание Ворка признался: — Как же с тобой спокойно, Тилич, тихо и мирно. Нервы не мотаешь, в душу не лезешь… Потом друг усмехнулся и хитро глянул на меня: — Ну, последнее время, в смысле. — Топай уж домой, чудо! — отмахнулся я, разулыбавшись. Знал бы ты, каких сил иногда стоит мне это спокойствие… * * * Всю следующую неделю с ребятами не виделся, только созванивался с Воркой. Потому что разом устал ото всех. В редакции обычная суета, вопли. За моим компом все время на выходных кто-то сидит. Не рабочее место, а проходной двор. Бесит, когда на Рабочем столе Виндов постоянно чьи-то чужие файлы, тексты или фотки, которые строго-настрого удалять нельзя… Не ощущал этот комп своим, эту редакцию, этих людей вокруг… Что я тут делаю? На неделе Мэйка вновь доставал письмами и звонками Ворку. Швырялся тоскливыми смс-ками. «Редактор» горестно мне жаловался по мобиле. Но, на совет «Пошли его нахуй!» - только усмехался. — Это ты на словах такой крутой, Тилич, а в жизни… сам не сможешь, — вздохнул «редактор», — Мы же не быдло какое. Да и не виноват Мэйчонок в происходящем. — Ну да, — буркнул, — оба вы виноваты. Он — что влюбился и берегов не чует, а ты — что разрешил этому так затянуться… И раскрутиться на твою голову! — Да не умею я о таких вещах говорить! — жалобно воскликнул Ворка. — У меня нет твоего подвешенного, млять, языка! Зависаю я… — Вообще, Тильчег, — продолжил друг через мрачную паузу, — вот тебе нравится, когда тебя все любят-обожают и восхищенно смотрят, а? Так и мне нравится, аха… А кому не нравится? * * * В следующее воскресенье Мэйка снова приехал в Москву, но только к Анжело. Провел у него субботу и исчез. Как рассказал Сашка, «тульский пряник» просто несколько часов просидел на его кухне и проплакал, глотая пиво. * * * Время шло к сентябрю, видеть никого не хотел, киношки не шли. Занудная книжка валялась на диване. Сосед за стенкой что-то заунывно заколачивал, гад… Сидел дома, грыз яблоки и играл за компом в любимую «Монополию». Капнула почта. Спам… спам… письмо от Мэйки… Эм… «Значит, это рынок, детка? Да, блядь? Я проиграл?!» Вообще, он этой фразы не должен был слышать!! Я не понял... «…Что б ты сдох, падла! Ненавижу тебя, тварь!!!! Древняя ты жирная жаба! Писака, блядина, нашелся! Тварюга! Сваливай на свой урал, пизда!!! И не мешайся, сука, под ногами нормальным людям! Рынок нашел тут, гадина! Московская проститутка! Ненавижу!!!» И таким макаром пара листов мата… Я мелко со всхлипом задышал, изо всех сил борясь со слезами и ядовитым комком в горле. Понимаю, когда люди ссорятся, но ТАКИМИ словами? От человека, которого считал другом? Скользил по тексту мутным взглядом, выхватывая только всякие «тварь», «сдохни», «блядь»… Долго сидел, проматывая письмо то вверх, то вниз… Словно поверить не мог в его реальность. * * * На следующее утро, тихий и спокойный, приплелся на работу. Сообщил Эду Мишину, что увольняюсь… Ебись все конем!